1 к 35. кон четвертый. раздача шестая

Раздача шестая.

Женщина тихонько за собой прикрыла дверь и спиной прислонилась к ее поверхности. Задумалась. Полированная доска сквозь платье встретила неприятной жесткостью и прохладой. Ванга, пока Алекс и его люди пировали, решила вернуться в подземелье. Последние частички сомнений таяли искорками затухающих углей. Именно сейчас, когда мистер Дно расслаблен, есть возможность исправить ошибку, наивную женскую ошибку. Для охраны всевидящая давно научилась быть незаметной. Хоть Алекс выделил для подземной лаборатории стражей из трейдеров, но все они были слабы. Даже Глеб, командующий, не мог похвастаться особой силой лучей. Косс не любил в собственном окружении людей с выдающимися способностями. Наверное, это настораживало.
Минуя ничего не подозревающих стражей, Ванга прошла к собственному ложу, устроилась и надела шлем. Реальный мир растаял в дымке, явилось виртуальное пространство. Ее виртуальная заставка отличалась от заставки Алекса. Здесь не было ни пальм, ни моря, ни песка. Один лишь темно-голубой фон, без ощущения в теле. Словно затянувшийся навечно прыжок без парашюта.
В этом фоне было несколько тысяч сияющих, похожих на звездочки, точек. Каждая точка – вход в один из лабиринтов. Ванга, в отличие от других невольных помощников Алекса Косс, могла самостоятельно заглянуть в каждый вход. Остальных же плененных трейдеров в лабиринты тянуло насильно, парализуя волю, фильтруя способности от разума.
Единственным, кто кроме нее, смог устоять перед парализующим фильтром, был Владимир. Но трейдер слишком недавно попал в подземелье, чтобы изучить все входы и выходы лабиринтов. Ванга пока не вступала с ним в связь, надеясь еще на взаимность Алекса. Увы, женщина напрасно полагала, что возвратившаяся красота и молодость помогут покорить холодной сердце Алекса. Женщина так и осталась для него лишь одной из ячеек мощного электронного интеллекта, созданного учеными Алекса Косс как грозное оружие.
Но Вангу такое положение дел не устраивало. Она жаждала власти, могущества сама. Мнила себя императрицей волшебников, по злой воле Рока ставшей узницей. Не пожелал Алекс Косс быть «двуглавым орлом», как на гербе российского государства, приняв ее как супругу и совластелина, так пусть же останется и без головы и без короны!
Женщина стала искать вход в лабиринт, который мог привести к Владимиру. Звезды на фоне постоянно меняли свое положение, что несколько затрудняло поиск нужного  выхода, но при должном усердии его всегда можно отыскать. Вот и сейчас Ванга скрупулезно, одна за другой, перебирала звездочки, пока не наткнулась на нужную.
Вход, ведущий к Владимиру, был полон ловушками. Ученые Алекса продумали, конечно, и такую ситуацию, когда разум может выйти из-под контроля чипов и других электронных схем, начинив каждый из лабиринтов собственным набором ловушек. Попав в эту ловушку, разум трейдера парализовало, и в мозг пленника подавались болевые сигналы, аналогичные тем, которые происходят при реальных мучениях тела. Сюда же могла примешиваться эмоциональная и душевная боль. В первых нескольких самовольных похождениях Ванга это испытала на себе. Но боль не сумела выжечь стремление к свободе. Единственным спасением стало выработанная за годы прошлой жизни способность пренебрегать болью, или хотя бы волей подавлять ее интенсивность.
Вход – первое испытание. В виртуальном мире выглядит как огненная стена, преграждающая начало лабиринта. При приближении к стене, четко ощущаешь повышение температуры, которая возрастает при прикосновении в боль ожога. Ванга знала, что эту преграду надо проходить быстро, тогда мозг не успевает получить болевой сигнал.
Женщина, приближаясь к лабиринту, наращивая скорость, намериваясь сходу проскочить обжигающую преграду. Огонь, обдавший виртуальное тело Ванги жаром, успел коснуться только кончиков ее ног. Женщина вскрикнула, подув на пальцы ног, зная наперед, что в придуманном мире таким способом боль не погасишь, но рефлекс, выработанный годами, помогает хотя бы самовнушением.
Дальше шли черные туннели лабиринта. Кромешная тьма на протяжении многих виртуальных километров. Стенок лучше не касаться – именно они полны ловушками. Вага научилась видеть даже в виртуальной темноте, ведь недаром столько лет прозябала в слепоте в реальном мире. Отличие слепых в том, что они перестраиваются на другие диапазоны ощущения окружающего пространства. Запахи, звуки, ощущения тела заменяют им зрительные картины не в полной мере, но в достаточной для того, чтобы ориентироваться. Здесь же Ванга так же слышала своеобразный запах стен лабиринта, но в виртуальном мире его можно преобразовать в зрительные образы. Картинка получалась тусклой, скрытой вуалью дымки неясности, но все же позволяла видеть.   
Самое тяжелое испытание лабиринта – испытание неизвестностью. Здесь время теряет нормальный ход, его поток словно сковывает льдом. Скользишь по застывшему зеркалу времени, оставляя замершие секунды позади. Но версты секунд не складываются в минуты или в часы. Только секунды, отсчитываемые биением сердца. Как испорченные часы, секундная стрелка которых делает по циферблату круг за кругом, а минутная и часовая стрелки застыли на месте. Неизвестность искажает чувство времени.
 Неизвестность искажает чувство пространства. В лабиринте пространство приобретает текучесть. Оно течет, меняется, завихляется в воронках омутов. Даже оставаясь на месте, ощущаешь, как теряешь ориентир, уверенность в направлении.
Но Вангу не испугаешь неизвестностью. Она ясновидящая. Она видит цель. И цель освещает дорогу, выставляя на пути верстовые столбы и указатели.
Направо, прямо, опять направо, теперь налево. Бесконечная череда поворотов, возвращений и продвижения вперед. Но женщина понимала, что запутанная паутина проходов – это всего лишь длинная дорога. Если паутину распутать, то получится очень длинная нить. Надо отказаться от призрачной близости цели, и идти, идти, идти. Каждый шаг в верном направлении приближает к назначенному желанию.
Ванга спешила, надо успеть, пока Алекс не заметил ее отсутствие. Но тоннели лабиринта тянулись медленно, не торопливо. В спешке женщина нечаянно задела стену лабиринта, по злой воле случая, момент касания совпал с ловушкой. Сверху посыпались тяжелые валуны. Несколько камней вскользь задели женщину. Повинуясь инстинкту самосохранения, Ванга отскочила в сторону, и напоролась на другую ловушку. Каменный пол лабиринта превратился в зыбучий песок. Тело стало погружаться в песчаный зев. Каждое движение сопровождалось все большим погружением. Руки тщетно пытались ухватиться за край плиты каменного пола. Ладони и пальцы скользили по шершавой поверхности камня. Под ногами не чувствовалось опоры, зато давление со всех сторон нарастало, песок своей массой вдавливал женщину вниз. В этот момент, падающий камень первой ловушки, упав, подкатился к краю песчаной зыби. Глыба гранита обдала запахом, хоть призрачной, но все же надеждой на спасение. Собрав всю волю в мощный порыв к спасению, следуя больше животным умом, нежели человеческим разумом, потому что никакие обычные мысли в такой ситуации невозможны, Ванга метнулась всем телом к валуну. Мириады песчинок впились удерживающими коготками, царапали, мешали движению, тянули вниз. Женщине удалось зацепиться за острый край гранита. Секундная передышка, попытка подтянуться, но камень под весом спасающейся провернулся вокруг оси, пальцы соскользнули со спасительной грани, и Ванга вновь оказалась  барахтающейся в песчаной воронке.  Все приходилось начинать сначала. Провернувшийся камень стал на несколько сантиметров ближе к краю, но песок утянул назад женщину, превратив эти завоеванные сантиметры в ничто. 
На отдых нет времени, но и сил уже не осталось. Песчаная пыль при каждом вдохе все глубже проникала в легкие, царапала и раздражала альвеолы, но кашель приближал к гибели. Содрогание тела при кашле уносило сантиметры жизни. Песок забился в ноздри, легкие, рот, хрустел под зубами, смешался со слюной в безвкусную грязь. Преодолевая першения в горле, резь в глазах от попавших туда песчинок, боль в перенапряженных членах, Ванга рвалась, рвалась, рвалась к спасительному камню. 
В воспаленном мозгу, реальность и мысли, чувства и воображение слились, как помешательство, как наваждение, в гротескную галлюцинацию борьбы за существование. Из песка выстроился образ костлявой Смерти. Бездноглазая размахивала косой, а женщина металась по песчаным барханам, увертываясь от поражающего стального полотна.  Ванга падала, спотыкалась, вновь вставала и бежала. Босые ноги жгло раскаленным песком, потрескавшиеся ногти на ногах отслоились от пальцев, под ногти забивался песок и жег зудящим жаром. Блики беспощадно палящего солнца, отражаясь от полотна косы Смерти слепили глаза до слез, следы от солнечных зайчиков затмили взор красными, зелеными, желтыми пятнами. Но Ванга бежала к склону, на котором возвышался спасительный камень. Перед самым подножием склона, споткнулась и упала. Земля притянула к себе мощнейшим магнитом усталости, но свист пронесшейся над головой косы, добавил частичку времени в верхнюю часть песочных часов, отсчитывающих ее жизнь. Этой частички хватило, чтобы одним рывком, одним прыжком, оказаться на склоне у спасительного камня, обняв гранитный валун как самое родное существо на свете, разрыдаться от счастья.
Ванга сидела и плакала, обняв камень, даже не замечая, как каменная глыба, словно льдина,  начала таять под ее руками и телом. Упавшие сверху валуны мягко развеивались в пространстве, а песчаная зыбь застывала в каменные плиты. Лабиринт замер в безвинном молчании, словно ничего и не произошло. Беззвучное пространство лишь изредка отзывалось эхом на всхлипывания обессиленной женщины.   
Надо идти! Пусть теперь каждый шаг будет стоить огромных усилий, но он будет приближать цель. Осторожно. Ощупывая стопой каждый сантиметр. Но идти надо.
Ванга поднялась, почувствовала, как ее качнуло из стороны в сторону. Усталость. Чувствовать усталость – это уже означает жизнь! А значит, еще не все потеряно! И пусть путь стал отмеряться уже не сотнями шагов, и даже не десятками, как прежде. Каждый шаг теперь имел важность и спасительное значение. Это как при дыхании – дышишь, не замечаешь ни вдох, ни выдох, но стоит задержать хотя бы на минуту вдох, ты понимаешь какое это счастье – сделать выдох! Дышать – значит быть счастливым. Идти – значит быть счастливым.
И женщина пошла, делая шаг за шагом, неся себя к желанной цели.
Сколько прошло времени, сколько оставила пространства позади себя, женщина не могла сказать. Но яркий свет огненной стены, несшей боль и смерть неосторожным, обрадовал ее как никогда в жизни. Лабиринт пройден. Остался последний рубеж, и она окажется в гостях у Владимира. Единственного возможного союзника в этом спящем виртуальном мире. 
Ванга сделала несколько шагов назад для того, чтобы с разбегу преодолеть огненную преграду. Разбежалась. Но перед самим пламенем в большой палец босой ноги впился острым углом небольшой случайный камешек. Боль в ноге вывела женщину из равновесия. И она не пролетела сквозь огненную преграду, а упала в самое жерло бушующего пламени. Языки пламени лизнули по телу, по голове. Копна густых волос вспыхнула огненной короной. Теряя сознание от боли, Ванга провалилась в пустоту бесчувствия.
Мглу в сознании уносило не сразу, похоже на то, как ветер разгоняет тяжелые черные тучи. Сначала сумрак сменился пасмурностью. Затем через лоскуток чистого неба высветился случайный лучик разума. И опять сумрак, но уже не надолго, тьма неохотно, но уступает. Где-то на горизонте небо обагрилось. Сочетание черного с красным. В это время из сознания уходит тьма бездны, мыслей еще нет, но появляются призрачные сны, полные кошмаров. Багрянец разрастается от узкой полоски на горизонте в величину в полнеба. Уже не темно, но взмутившийся осадок со дна души теребит первые ростки мыслей. Человек начинает бредить. Самое тяжелое, неприятное, что успело накопиться в душе за годы жизни, всколыхнулось со дна и страшит заново родившийся разум. Затем возвращается память. В багрянце проявляются редкие лоскутки чистого неба. И разуму уже не так страшно, он начинает понимать, что это все когда-то с ним происходило, но он справился с этим! И к бреду добавляется бессознательное движение рук и ног – человек не просто застыл от ужаса, но борется! И в этой борьбе лоскутки чистого неба все больше и больше. В мире души все светлее и светлее. Пока в один из лоскутков, как в оконце, не выглянет солнце. Ослепительное. Долгожданное. Солнце Разума. И сразу становится все ясным и понятным. Я - это Я! Остальное не в счет.
Ванга открыла глаза. Темный голубой фон. Тысячи звездочек-точек. Где она? Опять у себя? И весь пройденный путь по лабиринту ушел впустую? Споткнулся об маленький, неразличимый глазом, камешек? Как обидно. Все придется начинать сначала. Если хватит сил.
На голубом фоне выделился силуэт. Силуэт мужчины. К тысяче звездам добавилось еще две – сияющие глаза Владимира. Нет, три – его улыбка тоже светится. Значит, она все же добралась! И он рад ей. Ванга тоже улыбнулась. Не в ответ на улыбку, а просто оттого, что хорошо. Очень хорошо. Приходишь в себя от всех испытаний, и в это время удобно лежишь на мужских руках, и первое что увидишь – искреннюю радость.
На руках?! Еще чего! Ванга слетела с рук Владимира, настороженным взглядом встретилась с его глазами.  В его глазах за долю секунды пролетели сначала непонимание, затем понимание, а потом ухмылка сменилась неизменной радостью. Его губы зашевелись.
- Кто ты?
Она услышала или прочитала мысли? Владимир вновь зашевелил губами.
- Ты очень красивая!
Она читает его мысли! Как мило. Почему ей не хочется сразу ему отдаться? А просто прижаться к этой сильной мужской груди, ощутить его сильные руки на своем теле. Томление нимфомании, мучавшее Вангу с первых дней возвращения молодости, куда-то ушло. В сердце поселилось нечто более глубокое, светлое, болезненно сладкое. 

Алекс Косс пил наравне со всеми. Хмель победы смешался с хмелем вина. Это того стоило! Вон, Глеб уже и лыка не вяжет, а все наливает и наливает – себе и ему. Себе и ему, себе и ему! Но что-то особой радости в глазах Глеба не видно. Заливает вином какую-то пакость в душе, словно хочет утопить. Но пакость, видимо, на редкость живуча.
Ничего. Это пройдет. Время в памяти сотрет кошмары войны. Настанут будни. Дни, полные забот повелителей мира. И будет некогда вспоминать того, что гнетет душу. Алекс знает. Первая кровь с руки не смывается. Вторая и третья уже не помнится. Десятая – просто работа. А сотая уже приносит удовольствие. Алекс знает.
И узнал еще совсем ребенком. От первого убитого им человека, наверное, уже и костей-то не осталось. А он его помнит. Того жалкого клерка банка, решившего вдруг стать героем. Джон-верзила, убив охранника, пнул стоявшего на коленях перепуганного клерка, и повернулся к нему спиной. В этот момент Алекс увидел, как клерк берет из рук убитого охранника пистолет и целится в Джона. В спину его друга! У Алекса ничего, кроме ножа, в руках не было. Один удар клинком в живот клерка сбросил шлагбаум позади жизненного пути Косс. Первая кровь навсегда перекрыла дорогу назад, к жизни нормального человека. Алекс стал убийцей. До сих пор перед взором изумленные глаза клерка, тщедушного человечка, решившего стать героем. Его, пятнадцатилетнего мальчугана, клерк тогда сбросил со счетов. Чем ребенок может помешать? А ребенок взял и пырнул его ножом, провернул лезвие с такой силой, что детский кулак, держащий рукоятку, прошел в мякоть прорезанного живота, одновременно почувствовав тепло внутренностей,  и как лезвие уткнулось в позвоночник.
Джон тогда обернулся. И мальчик в глазах бандита впервые увидел уважение. Джон-верзила потрепал Алекса по голове.
- Спасибо, малый! Буду должен!
И, словно ничего не произошло, пошел наполнять мешки деньгами. Вот так вот все и было. Много-много лет назад. 
Алекс окинул взглядом банкетное помещение. На весь зал выставлены в длинный ряд столы. За столами уселись командиры и особо отличившиеся бойцы. Многие из них перебинтованы свежими бинтами, сквозь которые проступают пятна крови. Пусть воины гуляют – они это заслужили.
Но что-то ему не давало покоя, сквозь хмель пробивалось чувство тревоги. Красный огонек, замерцавший в уме, уже не раз выручал и раньше. Но что ему, победителю, может угрожать? Не враг! Друг! Алекс подозрительно посмотрел на Глеба. Спился наш маршал! Его нос уже клюет, выбирая куда лучше уткнуться – в салат или заливное. Не он. Однозначно. Бойцов, вообще, не стоит брать в расчет. Хотя… пятнадцатилетнего мальчика тоже когда-то недооценили. Алекс Косс посмотрел на каждого сидящего за столом изучающим взглядом. Не то! Не то! Где же опасность? А тревога уже не просто мерцает, а бьет во все колокола! Может случиться что-то очень недоброе!
Кто же ему мог желать зла? Разумеется, таких много, но от кого можно ждать реальной опасности? Ванга! Сердце в груди Алекса забилось в страшном темпе. Кто же еще! Где она? Ее нет за столом! Нет ничего страшнее, чем женская месть. Как же это он упустил из внимания? Опасная оплошность! Надо ее срочно найти.
Алекс постарался незамеченным выйти из-за стола и покинуть помещение банкетного зала. Косс быстрым шагом направился к комнате, которую недавно предоставил женщине в качестве нового жилища.  Пройдя ряд коридоров, Алекс оказался у цели. Постучал в дверь – тишина. Дернул за ручку – дверь открылась. В комнате никого не было. Постель на кровати даже не тронута. Значит, Ванга сбежала?
Косс набрал номер дежурного охранника.
- Как дела по периметру?
- Все спокойно, господин Косс!
- За территорию замка кто-нибудь выходил?
- Нет, господин Косс, ни одной души!
- Уверен?
В трубке раздался ответ с едва заметными нотками обиды:
- Так точно, господин Косс! Периметр охраняется усиленными патрулями с собаками. Наряд часовых только что сменился. О ни каких нарушениях неизвестно.
- Понял. Приказываю усилить бдительность! Смену бодрствующих в ружье! Как понял?
- Понял. Что-нибудь случилось, господин Косс?
- Выполнять! – рявкнул Алекс вместо ответа. 
Где же она еще может быть? Косс присел на кровать Ванги и с задумчивым видом оглядел комнату.  В комнату вмещалась двуспальная кровать, женский столик с зеркалом, комод, шкаф, тумба с телевизором. Небольшая, но уютная комнатка. Перед входом, как в гостиничных номерах, были оборудованы помещения для душа и туалета. В комнате не тронуто и не переставлено ни одной вещи! Это говорит о том, что Ванга и не собиралась обживать комнату. Нет такой женщины, которая бы не поменяла хоть мало-мальски обстановку в комнате, если намеривалась прожить хоть некоторое время.  Значит, это не входило в планы Ванги. Тогда какую игру она затеяла? Может быть…
Алекс набрал номер охранника подземелья.
- Пост «Аид» слушает!
- Слушай, «Аид», там у тебя все спокойно?
- Спокойно, господин Косс!
- А ты не отвечай, не подумав! Взгляни на пульт, тревожных сигналов нет?
- Нет, все в норме!
- Уверен?
- Абсолютно, господин Косс!
Алекс, прервав связь, чертыхнулся. Абсолютно уверен! Даже он сам, Алекс Косс, не может быть ни в чем  абсолютно уверенным. Надо полностью провести ревизию среди состава охранников. Убрать всех придурков вроде этого. Лучше пусть будут подготовленные новобранцы, чем зажиревшие и обленившиеся ветераны. И все же – где может быть сейчас Ванга? Косс поднялся, подошел к шкафу, перебрал все висевшие там платья и костюмы. Все на месте. Заглянул под кровать. Нашел небольшой чемоданчик. В нем лежали женское белье, несколько брошюр с любовными романами, документы и деньги.  Алекс пересчитал деньги – их было столько же, сколько выдал Ванге накануне, даже немногим больше, видимо, женщина приберегала остатки денег с предыдущих отпусков. В результате обыска Алекс Косс еще раз убедился, что женщина просто не могла покинуть территорию замка. Без денег, документов и сменной одежды хотя бы на первое время, это было невозможно.
Значит, она где-то в замке! Алекс вскочил, выйдя из комнаты, направился к пирующим. Воины, оставшись без командиров (Глеб к тому времени выбрал все же в качестве подушки тарелку со студнем и мирно похрапывал), начали пьяные разборки. В банкетном зале накалялась обстановка, вот-вот могла начаться поножовщина. Двое бойцов, под подзуживание толпы, встали друг против друга в боевой стойке. У каждого в руке был штык-нож.
- Отставить! – заорал вне себя Алекс.
Бойцы, с налившимися кровью от ярости глазами, не послушались, напротив, один из них бросился на другого. Защищающийся парировал удар, затем ногой оттолкнул нападающего. Бойцы сошлись в схватке. Каждый из них, по видимому, слыл легендой рукопашного боя, поэтому никто отступать не намеривался. Толпа с криками окружила дерущихся плотным кольцом, загородив, таким образом, бой от Алекса.
Алекс не мог позволить продолжения драки не потому, что ему было так жаль дерущихся ребят. Просто, если командир хоть раз позволит бойцу не послушаться, даже если и не прав, то навсегда потеряет авторитет среди воинов. Алекс не раз проходил эту школу, и отступать не желал. Поэтому огляделся в поисках быстрого выхода из ситуации. Подошел к командующему.
Косс вытащил из кобуры спящего Глеба пистолет. При этом командующий даже носом не повел, продолжал спать, как и спал. «Вояка!» - презрительно подумал Косс, одновременно поворачиваясь к толпе.
Над плотным кольцом зрителей раздалось три выстрела. Бойцы немедленно расступились. Алекс прошел в центр толпы. Зачинщики тяжело дышали, свирепо глядя друг на друга. Один из них держался за бок рукой, сквозь пальцы которой вытекала небольшая струйка крови.
- Вам крови мало? – спросил Алекс у зачинщиков драки. Потом оглядел толпу и повторил вопрос: Крови мало, да?
Алекс навел пистолет на меньше всего пострадавшего бойца, выстрелил тому в грудь, затем, не дав опомниться, выстрелил в другого.
- Получайте! Еще не хватает? Продолжить или хватит уже?
В зале наступила напряженная тишина. Сейчас главное не перестараться, не дать опомниться, иначе не избежать беды. Любой случайный чих может стать спусковым механизмом для расправы. Тогда Алексу быть истерзанным толпой. Поэтому Косс тихим спокойным голосом, который не услышишь, если не постараешься, сказал:
- Стыдно, бойцы! Ведь только на вас у меня надежда.
Затем он показал на трупы.
- Уберите этот позор, и расходитесь по койкам. Завтра вы мне нужны живые и здоровые.
Толпа стояла еще некоторое время в нерешительности. Но выстрелы разбудили Глеба, и тот решил взять инициативу в свои руки, гаркнув на весь зал:
- Исполнять! Живо!
Толпу как бы подстегнуло, сразу нашлись те, кто подхватил мертвых бойцов и вынес их вон, остальные торопливо потянулись к местам для отдыха. Все произошло тихо. буднично и быстро.
Алекс подошел к протрезвевшему Глебу, положил тому руку на плечо.
- Срочно сделай так, чтобы через полчаса мне нашли Вангу.
Глеб по старой военной привычке отдал честь и выбежал исполнять приказ. Сам же Алекс уселся на свое прежнее банкетное место, налил в стопку коньяка. Но пить одновременно и хотелось и, как бы, не лезло, то ли от перевозбуждения, то ли оттого, что уже перепил.
Взгляд тем временем упал на свернутую лодочкой салфетку. Лодочка-лодка-ложе. Ложе! Пришедшая внезапно мысль, словно разрядом молнии, обожгла все его существо. Ложе! Как же ему сразу не пришла эта идея?! Алекс спешно набрал по телефону нужный номер.
- Пост «Аид» слушает!
- «Аид»! Глянь на пульте – все ложи заняты или нет?
- Так точно – все! Я же говорю, господин Косс, что все нормально!
- Какого черта «нормально»?! Труби тревогу! Немедленно!
- Но, госпо…
Косс прервал связь, привел пистолет в боевое положение и помчался в сторону подземелья. Его бег сопроводил начавшийся вой тревожной сирены.