Волчья сотня, посвящаю атаману А. Г. Шкуро

Эй ты воля вольная, сяду на коня,
По полям цветочным обрету тебя,
Шел войной на немца я в 15ом году,
Ох, не сложить бы голову, шашка на ветру!
-
Вот лихая сотня волчья скачет прямо по горам,
За отчизной фриц пришел, сволочуга, не отдам!

Сотня партизанов в гости к вам придет,
Взорвет мосты, пожжет обозы, да голову снесет.

Из просохших глоток клич прет боевой,
Из просохших глоток наш крик - как волков вой!

60 косых подарит немец за голову мою,
Не трясись, паскуда, сам к тебе приду!

Мы с братами бороздили реки и поля,
В бою мы глотки рвали: "Жизнь за царя!"

Он нам волю-волюшку, да жизнь подарил,
Не сулил худого и грехи простил.

А теперь враги его встретятся с землицей,
Росиию-мать заполонили - куда это годится?

Минск, Карпаты и Кавказ - везде мы немцев били,
У врагов мы жизни брали, да трофеи боевые.

Вот Отца арестовали, поугас Владыки свет,
Волчья сотня не отступит, красным спасу нет.

Шкуро предстал пред казаками, мовил не тая:
"За Отца до гроба мстить мы будем, не щадя врага!"

Взревела сотня волчия, вскочила на коней,
Кто ты? Красный, черный, синий? Убегай скорей!

Целый корпус сабель нас за месяц собралось,
Мы не думаем о смерти, чтобы не сбылось!

А что же нам Колчак и Врангель, генералы боевые,
Мы казаки волчьей сотни - сильные, лихие.

Шашки, ружья, револьверы прикованы к седлу,
Конец тебе, скотина красная, ныне по утру!

Мариуполь взят нахрапом, сховали мы добра,
Большевики убиты, да в крови земля!

Нам нипочем войска Петлюры, нам Махно не конкурент,
Черепа кроить мы будем, нанесем мы бед!

Врангель струсил и ушел, мы одни остались,
Нам на это наплевать, из револьверов пули рвались!

Мы попали в окруженье, повсюду пушки кроют,
И на это наплевать, нас сегодня не зароют!

Нас осталось сотен пять, Шкуро сказал нам слово:
"Братва, за Мать всю жизнь мы будем мстить, вы к этому готовы?"

Через 20 лет германцы маршируют на восток,
А мы скачем с ними рядом, рвет Румынию наскок,

Мы дойдем до красной мрази, отомстим мы за Царя,
Нам с германцами немило, но терпеть нельзя.

И мы дважды проиграли, умирая не спеша,
Шкуро до смерти был бы с нами, но пил с тюремного ковша,

Его поймали в 45ом прямо у реки,
Он смотрел на красных, обнажив клыки.

От присяги красным отказался наш белый атаман,
Не найти и шилу в его душе изъян.

Он стоит на виселИце, прямо у Кремля,
Канат висит на шее, верещит толпа.

Палач с улыбкой смотрит в казачие глаза:
"Как носила только, таких как ты, земля?"

Шкуро смотрит исподлобья, словно из тени,
"Заткни хайло паскуда! Рви, сука, не тяни!"
-
Эй ты воля вольная, скинули с коня,
По полям сражений не нашел тебя,
Шли войной на всех мы, зубами не скрипя,
Ты казачьей чаркой помяни меня.