Заратустра и Красная Зараза

Заратустра проснулся еще до рассвета и вышёл из пещеры, в которой он вел уединенную жизнь. На востоке уже начало сереть, весенняя предрассветная промозглость пробирала Заратустру до костей. Он кутался в свой старенький плащ и бродил как встревоженный зверь по площадке у пещеры. Певчие птицы еще не прилетели, поэтому ничто не нарушало безмолвия. Ранняя весна казалась Заратустре самым печальным временем года. Это было время, когда все сулит надежды, но ничто еще не оправдывает их. Странное время - время пустых надежд. Непонятная тревога терзала сердце Заратустры, что-то в этом мире было не так. И это не-так было совсем близко. Заратустра остро чувствовал это. Вдруг неподалеку послышался стон. Пошёл Заратустра на звук и, продравшись через кустарник, обнаружил раненного человека. У него была густая борода и курчавые чёрные волосы, глаза были закрыты, одежды были перепачканы грязью и кровью. Человек застонал еще раз, и это вывело Заратустру из оцепенения. Обхватил он раненного и отнес в пещеру. Там уложил Заратустра человека на свое ложе и стал ухаживать за ним. Промыл Заратустра раны, перевязал их. Не был Заратустра врачом, но мог сказать он, что часы человека сочтены. Не отходил Заратустра от больного, тот стонал в беспамятстве и выкрикивал бессвязные слова. Наконец, вернулся к больному рассудок - попросил он воды. Напоил Заратустра человека и стал расспрашивать его. Непонимающим взором поглядел больной на Заратустру, обвел глазами пещеру, облизал пересохшие губы, сказал три слова и испустил дух. Бледен как мел стал Заратустра, последние слова усопшего были доказательством того, что болен он был страшной болезнью. Горько пожалел Заратустра о том, что принес он этого больного в свою пещеру, но сразу же одернул себя - как может он, Заратустра, жалеть о содеянном. Он вынес тело из пещеры, сложил из хвороста и бурелома погребальный костер, уложил на него тело и поджег. Заратустра собрал все вещи, которых коснулся покойник, снял с себя все одежды и бросил все это в огонь. Очищающий огонь лизал тело, и от этого расходился вокруг тяжелый сладковатый запах. Потом пошёл Заратустра к ручью и долго мылся в нем, натираясь до красна песком и золой. Затем набрал Заратустра извести и посыпал ею полы пещеры и ложе. Не напрасны были эти предосторожности, коварна и опасна была болезнь, которой болел покойник. Появилась эта болезнь в стране философов, поэтов и музыкантов. Первый больной был бородат, многодетен и красноречив. Болезнь поразила его мозг, лишив его здравого смысла, но оставив разум и ущербную логику. Скорее всего, передавалась болезнь словами, книгами и прикосновением. Многих заразил больной, а они заражали других. В первую очередь болезнь поражала угнетенных, бедных и недовольных. Больные переставали понимать, что творится вокруг них. Они начинали жить будущим, отвергая прошлое и настоящее. Болезнь проявлялась также в необъяснимой любви к красному цвету и не более объяснимой потребности петь воинственные песни. Больные кичились своей бедностью и подлым происхождением, ненавидели богатство и благородство и всячески боролись с ним. Вместе с благородством ненавидели они и его свойства, как то честь, достоинство, сдержанность и прочие. Любили больные равенство, и было оно равенством худших. Кричали они о справедливости, понимая под ней простую формулу: “Отнять и поделить”. Легко становились больные стадом, алчущим крови. Легко мог первый попавшийся проходимец возглавить это стадо. Больные делили весь мир на своих и чужих, то есть на больных и здоровых. Чужды были при этом им семейные, родственные и дружеские узы, брат шёл на брата, сын - на отца. Готовы были больные положить головы свои и близких своих на алтарь Светлого Завтра. Нужно сказать, что многие люди имели какое-то противоядие от этой болезни, так как могли подолгу разговаривать с больными, читать зараженные книги, оставаясь при этом здоровыми. По наблюдениям Заратустры, таким противоядием служил здравый смысл и, как ни странно, презренное золото. Годы шли, больных становилось все больше и больше. Здоровые пытались бороться с болезнью, они ловили зараженных, убивали их, заключали в тюрьмы, но все было тщетно. Наконец, настал день, когда больные взяли в свои руки власть в самой большой стране мира. Захватив власть, больные, возглавляемые величайшим проходимцем всех времен и народов, начали истреблять в своей стране богатых и благородных, просто здоровых. На смену проходимцу пришёл тиран, и уничтожение приняло необъяснимые размеры - стали уничтожать даже больных, но не слишком твердых в своей болезни. Все, кто имел хоть каплю совести, стыда, кто пытался защитить свою честь и достоинство, были в опасности. А потом страна больных выиграла большую войну, и мало по малу болезнь растеклась на полмира. Испугались здоровые страны, стали ублажать они своих бедняков, недовольных и всякое подлое отребье. Долгое время прожил мир разделенным пополам. Как и должно быть, здоровые страны богатели и крепчали, а больные - беднели и слабели. В итоге кончилось все тем, что империя больных рассыпалась как карточный домик. Была подточена она изнутри корыстолюбием вождей, всеобщей бедностью, гнусным рабством и истреблением лучших. Рухнули стены, здравый смысл и презренное золото вторглись в империю зла, и в считанные годы мир преобразился. Осталось только несколько островов, захваченных болезнью, но отгорожены были они от остального мира различными препонами-преградами. Старые зараженные поколения потихоньку умирали, новые поколения росли с верой не в Светлое Завтра, а в Золотого Тельца. Но встречались еще на свете и активные больные, вроде того, что посетил утром Заратустру. Не зря предпринял Заратустра меры предосторожности. Коварна и опасна была болезнь. Она унесла столько человеческих жизней, сколько не уносила ни одна из болезней за все то время, что существуют люди. Оделся Заратустра в чистое и воззвал к своему здравому смыслу, дабы участь ужасной болезни миновала его.