Заратустра и Бог

***

Однажды долгим зимним вечером, когда за порогом бушует метель, а от огня в очаге по пещере волнами расходится тепло, Заратустра сидел за своим столом и читал в неверном свете факела книги, полные мудрости. Сегодня он читал волшебную сказку, которую люди называли Книгой Книг. Сказка повествовала о похождениях Сына Божьего на грешной земле. Не знал Заратустра, что же такого особенного было в этой книге, почему стала она для многих народов путеводной звездой на долгие века. Книга была наивна и запутанна одновременно. Такого рода книги похожи на сонники, как последние способны объяснить любой сон, так и подобные книги способны при определенном напряжении ума дать ответ на любой вопрос. Недосказанность - вот главный конек таких книг. Даже не недосказанность, а незавершенность досказывания, когда смысл вязнет в недомолвках, мелких деталях и морализаторских отступлениях. Но, не смотря на это, книга была хороша. Очень немногие книги хочется перечитывать, а эта книга была такой. Заратустра то углублялся в чтение, то прерывался на раздумья. Вот и сейчас он отложил в сторону чтение и задумался. Мысль его, как ни странно, была о Боге. Учил некогда Заратустра, что Бог умер, умер от сострадания своего к людям. Но было в этом что-то, что смущало Заратустру. Ведь непременный атрибут Бога - вечность и неизменность, вечное же не способно на смерть, равно как и на жизнь, потому что непременные атрибуты жизни - начало и конец. Без начала и конца жизнь теряет смысл. Так думал Заратустра, и пришла ему в голову озорная идея. Была у него древняя книга заклятий монаха-еретика, астролога и чёрнокнижника Армагеддиса. Монах этот был недаром сожжен на костре - его заклятия чудесным образом помогали связываться с миром усопших, потустороннего и всякой нежити. Решил Заратустра взять самые страшные заклятия Армагеддиса и вызвать Бога. Нашёл он требуемую книгу и начал заклятие. На стенах пещеры охрой, углем и кровью начертал он магические формулы, трижды прочитал заклятие и трижды произнес тайное имя Бога. На последнем разе ворвался в пещеру горячий ветер, все факелы погасли, и наступившая темнота озарялась только непонятным голубоватым свечением противоположной Заратустре стены. На этой стене появилась светящаяся точка, она начала расширяться, превратившись в увеличивающийся круг нестерпимо яркого света. Достигнув пола, круг стал аркой, стены разверзлись, и Заратустра увидел Бога. Тот стоял спиной к Заратустре, седые волнистые волосы рассыпались по плечам, заношенный до дыр и сального блеска плащ из тяжелой материи скрывал сгорбленную фигуру. “Кто звал меня?” - старчески шамкая, спросил Бог. “Это я, Заратустра”, - было ответом ему. “А, Заратустра-безбожник, учивший, что я умер”. Сказав так, Бог повернулся к Заратустре лицом. Велико было удивление Заратустры - Бог был старой, дряхлой, чёрной женщиной. “Ты удивлен, о Заратустра-безбожник?” - спросил Бог. “Да, когда-то меня было много, точнее я был многими, потом я остался один. Я был восторженным юношей, зрелым мужем, умудренным старцем, а сейчас стал тем, что ты видишь. Да будет известно тебе, о Заратустра-безбожник, что Бог таков, каковы самые верные почитатели его”. Заратустра справился с волнением и спросил: “Значит, я был не прав во всем, что говорил о тебе?” “О, Заратустра-безбожник, не мне тебе объяснять, что “прав - не прав” - просто игрушки мысли и слов. Ты был прав - я умирал от сострадания моего к людям, но Бог умирает не так, как это делают люди, умирая, он возрождается в новом обличье. Так что, ты прав и не прав одновременно. А еще ты говорил, что я - создание людей. Тут ты тоже и прав, и не прав одновременно. Я создал людей, а они создали меня, и нет конца творению. Ты мудр, о Заратустра-безбожник, и я рад беседовать с тобой. Служители мои погрязли в стяжательстве, содомском грехе и честолюбии. Последователи мои зачитываются Книгой о похождениях моего Сына, хотя тебе ли не знать, что у Бога не может быть детей. Старые чёрные женщины - единственные, кто верит в меня беззаветно и от всего сердца. А еще люблю я безбожников - только они из всех людей относятся ко мне серьезно. Ведь доказывая то, что меня нет, они рано или поздно убеждаются в бессмысленности всех доказательств. Я люблю тебя, о Заратустра-безбожник!” Смутился Заратустра таким признанием. Все в голове его смешалось, забыл он все вопросы, которые хотел задать Богу. Только один вертелся в его бедном разуме, и Заратустра произнес его: “Любишь ли ты людей, о Бог?” Бог задумался и ответил так: “Я должен их любить как детей своих, но не было у меня никогда детей, не знаю я такой любви. Я должен их любить как творения свои, но можно ли серьезно относиться к игрушкам своим? Я должен их любить как создателей своих, но можно ли любить создателей, которые несправедливы и жестоки к творению своему? О, Заратустра-безбожник, хочу я любить людей, но все труднее и труднее это сделать”. Призадумался Заратустра, его отношение к людям было похожим. Не ожидал он найти в Боге своего единомышленника. Буря чувств захлестнула Заратустру, он пошёл к Богу, чтобы пожать ему руку. Бог смотрел на него отсутствующим взором. Заратустра протянул руку, Бог подал в ответ свою, но ладонь Заратустры пожала пустоту. Свет померк, и Заратустра остался в темноте. В пещеру врывалась зимняя метель, которая разгоняла густой и тяжелый запах ладана.