Северное

И первый шаг был самым трудным. Как нелегко было пересилить себя, не отступиться, не оглянуться, не вернуться назад! Пронзительный холод обжёг стопы, и звёздочки закружились перед глазами. Но потом – потом Север благосклонно протянул свою широкую, снежную ладонь. И каждый следующий шаг был легче. Бескрайний простор, белая тишь, ослепительный свет – обычные сумеречные контрасты белого и чёрного сменились одним золотым сиянием.
Всего несколько сотен шагов, а казалось, прошла целая вечность. И радушно распахнутые лапы древней, высокой ели казались волшебным теремом из сказки. Солнечного огня было так много, он обманчиво казался таким жарким, что она забыла развести костёр.  И не чувствовала, как леденели руки и ноги, всё глубже погружаясь в белое, бесконечное безмолвие.
Когда на юго-западе догорели последние огни заката, и по тёмно-синему бархату неба рассыпалась звёздная соль, Север вспыхнул изумрудным сиянием.
И в этот момент вернулось ощущение жизни – ноги прорастали корнями в вечную мерзлоту, руки стали расти и разветвляться, и внезапно показалось, что она почти касается челом высокого звёздного неба…После стольких часов без движения было так приятно расправить плечи! Она потянулась, и с густых ветвей вниз посыпался снег.
Жизнь текла по крепким ветвям, от корней до нежных малахитовых иголочек. Жизнь ощущалась каждой клеточкой.
Это новое состояние было настолько удивительным, что она не заметила, как угасли изумрудные сполохи; как хрустальные созвездия, сделав полный круг по окоёму, медленно истаяли в облачной млечности; и на снежную равнину лёг розовый румянец зари.
А потом пошёл снег. Пушистый и нежный, как улыбка ребёнка.
Двое охотников нашли уже совсем чужое, больше не принадлежавшее ей тело. Погрузили на сани, увезли.
А она продолжала жить.
Весной, когда северное солнце вступило в силу, когда потекли меж корней звенящие ручейки, она почувствовала, как ломит её ветви, как томит душу непонятная, сладкая истома.  Казалось, она растёт и расширяется, проникая ещё глубже в уже такое родное пространство. Набухли и лопнули почки, и молодая, нежная зелень ещё совсем не колючих иголочек весело расцвела на могучих лапах, засветилась на солнце.
Весной в её ветвях стал ночевать Ветер. Он качался в малахитовых лапах, как в люльке, нежно целовал молодые побеги и рассказывал удивительные истории. Порой он грустил, и тогда молча доставал свирель и играл чудесные мелодии. Ветер надолго стал её близким другом.  Он ласкал и убаюкивал её, но иногда будил память о прежней жизни. И тогда она не засыпала, а до самого рассвета печально раскачивалась в такт его колыбельным.
Но на заре, когда горизонт вновь вспыхивал румянцем, она забывала свою печаль. Потому что нет ничего прекраснее, чем видеть каждое утро восход солнца, рождение нового дня…