Рога на кухне

                «…а в комнатах наших сидят комиссары,
                и девочек наших ведут в кабинет…»

Я подключил кабельное телевидение и стал, как большинство сограждан, цивилизованным жителем нашей страны.
В новогодние праздники, от нечего делать, я с интересом оценивал, то, что внушает телезрителям четвертая власть. До этого счастливого момента мой приемник ловил одну волну – местный губернаторский канал с птичьим названием. Улыбчивые ведущие со счастливыми лицами целый день говорили по ящику (и говорят сейчас),  всем давно известные новости, либо до хрипоты хвалили местных чиновников. Мне даже иногда казалось, что молодые люди, читающие идиотские тексты, написанные кем-то неграмотным, но очень любящим губернатора и мэра, прилетели с далекой планеты. Настолько все это выглядело наивно и далеко от жизни за окном.
И вот я стал обладателем сразу пятидесяти телевизионных программ. Из них наиболее интригующий, что называется, «мужской» канал – «Охота и рыбалка». Два дня, не отрываясь, с усидчивостью царя Соломона или того же рыбака в валенках на льду, я следил за крутыми парнями с ружьями и удочками, и вдруг вспомнил, что давно не пил водки. Я открыл холодильник, достал поллитровку, налил 70 граммов, выпил, сделал перед зеркалом страдальческое лицо и ткнул вилкой в соленый огурец.
Репортажи с фронта ничто по сравнению с острыми сюжетами указанного телеканала. Думаю, любой представитель сильной половины человечества, после просмотра программы, не задумываясь, побежит в магазин за острогой, спиннингом или ружьем. С инстинктами, говорят ученые, не поспоришь!
Как правило, в телевизоре беспечный владелец бесценных сокровищ молодости одним выстрелом валит с ног бегущего буйвола (кабана, медведя, лося), или удачной подсечкой выдергивает из морской и речной пучины серебристого лосося (окуня, щуку, треску). Грозное животное неестественно подпрыгивает и валится перед молодцеватым, стриженым джигитом на колени, а голубая рыбина в руках симпатичного, мужественного парня открывает рот и пучит глаза. Суровое лицо героя со следами странствий и бурь на нем, озаряется нежной улыбкой. Голос за кадром красивым вкрадчивым баритоном комментирует успешные действия счастливого обладателя трофея. Двадцать четыре часа в сутки, без перерыва, мы наслаждаемся предсмертными судорогами братьев наших меньших и учимся убивать.
Мне пытаются внушить, что человек имеет право охотиться и рыбачить, потому что благодаря этому,  он, когда-то, выжил в суровой борьбе с дикими животными. Кроме того, есть целые народы и народности, которые ничего больше, кроме охоты и рыбалки, и делать то не умеют. Для них это  основной источник существования. Им ежегодно правительствами стран  выделяется, так называемая, квота, на отстрел животных и вылов рыбы. Без этого они не выживут, говорят умные дяди. В подтверждение по телевизору местные аборигены северных народов в национальных костюмах несутся на моторных лодках между льдин и стреляют из ружей в беззащитных моржей или китов. Потом всей деревней на берегу мужчины, женщины, и дети разделывают туши, унося по домам огромные куски мяса, -  «…питания им хватит теперь на пол года…», - бормочет за кадром журналист.
Часто  показывают знаменитых режиссеров, редакторов газет, владельцев популярных журналов, богатых чиновников, за охотой и рыбалкой. Например, не редкий гость программы бывший помощник президента нашей страны. Он большой любитель природы, убедительно говорит в телевизионную камеру, комментируя особенности той или иной охоты. Все комнаты в его загородном доме (больше похожий на средневековый замок), заполнены чучелами убитых, лично им, животных. Тут и львы, и тигры, и гигантские рептилии…Чтобы поверили в искренность слов, на телеэкране прокручивают наиболее яркие моменты охоты с его участием. Скажем, как он мочит,  потом измеряет длину, только что убитого крокодила, а затем снимает с него кожу. Чиновник поворачивает голову и говорит в камеру: «…это рекорд, четыре метра и семьдесят пять сантиметров. На двадцать сантиметров больше, чем прошлый экземпляр».
В одном из репортажей пропагандировали «суперэкстрим». В нем телезритель становится свидетелем поездки в африканскую страну настоящего мужчины на двадцать один день, с услугой «все включено». То есть, толстый дяденька, разжиревший на продаже каких-нибудь полиэтиленовых пакетов, или поставке незаконно спиленных кедров у нас в Сибири в дружеский Китай, три недели подряд мочил всех, кто попадался ему на пути, без разбору. Рядом с ним постоянно маячили три помощника. Один голый местный африканец шел всегда впереди и выслеживал добычу. Другой – это  переводчик, европейской наружности, с хитрыми глазами и упругим, мускулистым телом. Он носил треножник и постоянно смотрел в большой бинокль. Третий тот, который снимал фильм, и комментировал происходящее. Наш герой – вероятно, бывший фарцовщик, с заплывшим от обжорства и лени лицом. Он кое-как ходит и всегда плетется сзади.  Но одет и экипирован соответствующе. На нем одет военный, камуфляжный, хлопчатобумажный костюм с множеством накладных карманов. На голове ковбойская шляпа, которая постоянно съезжает нашему следопыту на уши по скользкому низкому лбу. На ногах одеты кожаные, со шнуровкой, сапоги на толстой подошве (как у американских десантников). В руках толстозадый охотник держит дорогую винтовку с оптическим прицелом (ее крупным планом часто показывает оператор). Не смотря на грозный вид, выражение лица  у героя наивно-девичье, с отсутствием какой-либо растительности, и откровенно тупое. Пот на его челе течет непрерывно по круглым, без морщин, розовым щекам. Он тяжело вздыхает и вытирает поминутно его тыльной поверхностью ладони. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а на затылке копной выбиваются из-под шляпы. Его даже временами жалко.
Когда местный следопыт в набедренной повязке  находит очередную жертву (а это в Африке все, что движется, шевелится, летит, ползет и дышит), европеец ставит удобно треногу и кивком подзывает толстого дядю. Тот кладет на нее винтовку, наклоняется вперед, широко расставляет ноги, как жираф на водопое (съемка в это время, естественно, ведется сзади снайпера, рельефно выделяя объемные ягодицы героя), и долго смотрит в оптический прицел. На затекшем, маскообразном  лице его, которое всегда при подготовке к выстрелу показывают крупным планом, впервые появляются душевные переживания - выражение блаженства и нетерпения от предстоящего скоро убийства. Он медленно нажимает на спусковой крючок (телеоператор всегда фиксирует крупным планом этот момент), и от легкой отдачи отклоняется назад. Животное убегает (уплывает, улетает, уползает), так как наш герой никудышный стрелок, и промахивается. Сразу понимаешь, что он ни на что не годен. В деревне женщины о таких мужиках говорят: «ни в постели, ни в строю». Охотник и сопровождающие его лица быстро идут к месту предполагаемой жертвы. Как правило, там находят следы животного, капли крови, следы полета и рикошета пули. Репортер оправдывает неудачный выстрел объективной причиной: то рога животного снайперу помешали, то ветер переменился. В общем, все, как в анекдоте про плохого танцора. Но толстозадый боец не унывает. Его подсаживают в  джип (а точнее, грузят, словно  мешок картошки), и группа охотников вновь колесит по полям и перелескам. К концу дня толстый дядя с женской фигурой и наивно-бабьим лицом, все равно кого-нибудь, из живущих  на нашей голубой планете, убивает. Его фотографируют рядом с добычей. Он позирует, и похож на проститутку в стриптиз баре у шеста. Стрелок прижимает головы убитых им только что собратьев к своей груди, направляя их мертвые глаза в камеру, и улыбается.
И так он, с потным лицом, с тремя подручными, ходит, ездит и стреляет, все три недели. К концу отдыха герой фильма  навалил целую гору трупов, и телезритель понимает, что становится не свидетелем охоты, а соучастником чего-то другого. Браконьеры – грудные дети, по сравнению с такими упертыми парнями.  У кого-то, из братьев наших меньших, малоподвижный предприниматель отрезает ухо, у кого-то отпиливает перед телекамерой рога, у кого-то снимает кожу. Но за кадром, репортер бодрым дискантом комментирует умелые действия ожиревшего садиста, легально уничтожающего на глазах миллионов все прекрасное, и отбирающего у наших детей будущее, как удачную охоту.
Вот такая жизнь. Дяденька отдохнул, и снял отдых на видио,  для потомков, так сказать. А чтобы окупить расходы, отдал материал своим друзьям из телевизора. Он имеет право. Ведь он никого не обманул. Дядя заплатил налоги и дал работу минимум трем безработным. Дома он торгует пакетами и вывозит круглый лес за рубеж. Поэтому у него есть деньги. Как ими нужно распорядиться подсказывает совесть и телевидение. Совести учат в школе. Думаю, в школе дяденька не учился, а так, посещал только. Телевидение же всегда показывает то, что заказывают его друзья.
 А еще он настоящий мужчина. Потому что мужчина должен быть добытчиком. Это придумано не нами, и не нам судить. Кстати, наш толстощекий герой за двадцать один день не убил ни одной самки и ни одного детеныша! Данный факт свидетельствует о его гуманизме и любви к природе. Это несколько раз, видимо для не подготовленных, а также для смотрящих фильм детей и женщин, повторяет грамотный телевизионный комментатор. А зверь, он и есть зверь. Он затем и рожден, чтобы на него потом охотиться, внушают зрителям пацаны с экрана.
Наш розовощекий любитель природы привезет спиленные рога домой, куда-нибудь в дикую Орду, шумную Москву, или солнечный Магадан, повесит их на кухне, и будет показывать приглашенным легкомысленным девочкам, сидящих на его мягких коленях, свои трофеи. Они, от его щипков и похлопываний по филейным местам, будут повизгивать, делать круглые глаза, обиженно надувать губки, и потом все-таки крепко обнимать героя за короткую, свинячью шею. Девочки не умеют читать книжки, но они смотрят телевизор, потому что у них тоже есть кабельное телевидение и пятьдесят каналов. А по телевизионному ящику им (и всем нам), хитрые, толстые дяди (сзади  похожие на женщин), не навязчиво давно внушили, что настоящий мужчина тот, у кого рога висят на кухне.