Я обручилась с биатлоном отрывок

Отрывок из новой повести.

Позвонил брат. Тяжело заболела мама. Переживания за судьбу дочери не прошли бесследно. Немного погодя подруга мамы, тётя Маша, сообщила, что её госпитализировали и  отвезли в городскую больницу. Без всяких колебаний  отказалась от участия в  телевизионном проекте,  в который её пригласили,  и полетела в родной город.

Мама, действительно, была в тяжёлом состоянии. Переживания настолько сильно сказались на нервной системе, что  отказали ноги. Врачи вели разговор об инвалидности.

Таня делала всё, чтобы хоть как-то помочь. Часами сидела у  постели. Через знакомых заказывала дорогие импортные лекарства. Чтобы морально поддержать маму, старалась выглядеть весёлой и беззаботной. В корне прерывала все тяжёлые и неприятные разговоры.  Внушала, что основные неприятности позади,  и она обязательно  вернётся в биатлон.

За всем этим  личные переживания  действительно отошли на второй план. Способствовало этому и доброе отношение земляков. Её удивляло:  со стороны  знакомых и друзей не было недоброжелательных выпадов и косых взглядов, к которым она уже начала привыкать в Москве. На личном опыте убедилась: в  родной глубинке люди живут беднее, но они добрее, отзывчивее и чище.  Звонили и приглашали на встречу друзья. Её останавливали на улице, сочувствовали, сопереживали.   Она шестым чувством ощущала – это искренне, от сердца, от души. И это помогало.

Холодный комок вечно ноющей  боли, с которым она ложилась и вставала,  начал таять, рассасываться. Постепенно отступало поселившееся в  душе отчуждение. Она ощущала:  её здесь любят. И под натиском этой любви уходило недоверие. Она снова становилась похожей на  весёлую, с жизнерадостной улыбкой, оптимистку  из той прошлой жизни.
Но вернуться в прошлое нельзя. После всех переживаний из её жизни навсегда ушла   беспечность. В душе она понимала: полностью стать такой, как раньше, она уже не сможет  никогда.

Где-то через неделю после приезда позвонил Лёнька Лахтин. Пригласил  в  ресторан  "для очень серьёзного разговора".   Приглашение приняла. В последний раз они виделись в тот звёздный  год, когда она вернулась  домой чемпионкой мира.

Лёнька раздался в плечах, пополнел. Благодаря поддержке отца, он ускоренными темпами превращался  в одного  из преуспевающих предпринимателей города.   Помогал в бизнесе отцу, но кое-что имел уже и в собственном распоряжении.   Автосервис, два  магазина,  игровой зал и сауна принадлежали лично ему.

Лахтин , как и в прошлый раз, встретил её у ресторана с пышным, хоть и безвкусно подобранным, букетом цветов. Таня интуитивно догадывалась, о чём будет  разговор.  По её просьбе они не стали уединяться в отдельном кабинете для важных персон, а сели за столик в углу общего зала.

Народу было мало. Музыка играла негромко, и "серьёзному разговору" ничто не мешало. Лёнька уговорил её выпить бокал вина. Она не пила зелье принципиально, но сегодня уступила.

Как у любого непьющего человека, вино сразу  ударило в голову. Следом пришло обманчивое   веселье и, кажущаяся, простота решения абсолютно всех проблем. Лёнька в подобных делах хорошо поднаторел. Он чутко уловил, что "клиентка созрела", не стал ходить вокруг да около и сразу пошёл в лобовую атаку.

- Слушай, Татьяна, ты сейчас в биатлоне оказалась не у дел, и у меня к тебе есть конкретное предложение. Ты только не перебивай и выслушай до конца.
Таня  смекнула:  в своей догадке она не ошиблась.  Могла  оборвать  нежелательный для неё разговор в самом  начале, но верх взяло  любопытство. Как  и что скажет её старый недруг и новоявленный кавалер. Под воздействием вина напустить на себя беспечность и равнодушие было несложно, и она махнула рукой.

- Давай, Лёня, выкладывай своё предложение…
И Лёнька Лахтин произнёс заранее заготовленный монолог.

- Татьяна, у тебя сейчас непростой период. Вышибли из биатлона. Шельмуют журналюги. А ты, вместо того чтобы начихать  на биатлон вместе со всей его обслугой, взялась судиться. Что-то хочешь доказать в международном суде. И ведь знаешь, что ничего не докажешь. Ткнут тебя ещё раз носом, ошельмуют в очередной раз, и на этом всё закончится. Скажи, тебе всё это надо?

Ты уже чемпионка мира. Тебя знают повсюду. У тебя есть Имя и возможность плюнуть на всё это и начать зарабатывать хорошие бабки. В биатлоне много не заработаешь. Бегаешь, как лошадь, ради каких-то десяти- пятнадцати тысяч баксов. Гробишь своё здоровье, а тебе можно зарабатывать сотни тысяч…
Таня слушала не перебивая, но после последней фразы вставила невинный вопросик.

- И каким способом ты предлагаешь мне зарабатывать эти сотни тысяч? Уж не на панели ли у олигархов?

- Да ты что, Татьяна?! – искренне возмутился Лёнька. –   Я к тебе  с серьёзным предложением, а ты –  хаханьки!..

- Тогда  давай без вступительной части, покороче и поконкретнее…

- А конкретнее –  выходи за меня! У меня хороший бизнес. Я за один день зарабатываю столько, сколько ты в своём биатлоне не заработаешь за месяц. А можно ещё больше. Давай соединим твоё имя, оно станет брендом, и мой бизнес. Мы с отцом строим сейчас супермаркет. Представляешь рекламу: "Супермаркет Татьяны Орловой!"  Народ валом повалит… Да и другие задумки в этом плане есть. Бабки не надо будет даже грести лопатой. Их нам принесут на блюдечке… Что скажешь?

Таня слушала Лёньку, и хмель уходил. С этим парнем они настолько разные, что разубеждать его в чём-то бессмысленно.  Его мечта – сверхприбыль. Вряд ли он поймёт, что без любви с такими разными характерами и целями в жизни их совместное проживание уже через месяц превратится в кошмар. И эти "сотни тысяч баксов" не компенсируют и тысячной доли этого жуткого сосуществования.

 Ничего этого  говорить не стала. Вернулась к той же причине, на которую указала два года назад.
- Бизнес план, Лёня, ты разработал прекрасный! Но принять твоё предложение – не могу.  Уже говорила тебе: я обручена с биатлоном. И мы пока не разошлись. После окончания срока дисквалификации  хочу вернуться. А это означает  всё то же, что и раньше: любовь, семья, бизнес –  всё на потом. Вот закончу выступать, тогда может быть к этому разговору и вернёмся.

Лёнька был откровенно разочарован,  но от попытки уговорить собеседницу не отказался.
- Ну и зря. В биатлоне ты всё равно уже ничего не добьёшься. Только время зря потеряешь. А потом –  одно другому не мешает. Замужних биатлонисток полно. Рожают даже…  Давай поженимся, и бегай себе на здоровье. Дам тебе полную свободу. А ты мне взамен –   рекламу бизнеса.

"Вот, блин, женишок на мою голову навязался", – подумала и зашла с другого конца.
- А тебе не кажется, Лёня, что кроме бизнеса у супругов должна быть ещё и какая-то любовь? Чувства какие-то.

- Да брось ты, Татьяна ... Я же тебе говорил:  ты мне нравишься. Привыкают люди друг к другу и живут. А вся эта любовь-мороквь – это анахронизм.

- Лёнька, ты меня удивляешь. Откуда  такое мудрёное слово?
Бизнесмен  хохотнул.

- Да была у меня одна учительница. Всё учила правильно говорить. Не позвОнит, а позвонИт… Не пОртфель, а портфЕль… Чуть не замучила. Еле отвязался. А тебя вот сам зову – не идёшь. Хрен вас девок поймёшь.

- Ну, извини. Не готова я заводить семью. Да может это и к лучшему. А то и от меня сбегать бы пришлось…

- Да понял я всё! – махну рукой Лёнька. Как когда-то в детстве в его глазах мелькнули злые искорки. – Ты всё ещё надеешься дождаться своего дружка. Так не надейся. Сгинул твой Юрка. Говорят, пошёл служить в армию и погиб во время катастрофы  вертолёта.
Таня побледнела.

- Что ты городишь? Живёт Юрка в своей Сибири. Из биатлона ушёл… Женился. Он мне сам письмо написал.

Вскочила, схватила сумочку и пошла к выходу.
- Куда ты?! – крикнул вдогонку Лёнька. – Останься, потанцуем.

- На Кудыкину гору!
Крикнула в ответ и вдруг поняла. А ведь Юрка про армию ей ничего не писал. Значит, его призвали уже после…
В этот же вечер написала на старый Юркин адрес письмо и попыталась найти его через Интернет. Безрезультатно. Ответа на письмо тоже не получила.