Слёзы

                "Я всё куплю – сказало Злато…"

Виктор напряженно смотрел в прицел снайперской винтовки. Уже четвёртые сутки он не покидал секрет. Засыпал с сумерками и припадал снова к прицелу с рассветом. Сегодня заканчивался срок двухлетнего контракта, но ему хотелось засечь снайпера, который периодически простреливал  узел связи, и были потери. Потому его и перевели из Веденовского района сюда. Вроде аккордной работы на дембель. В оконном проёме сарая мелькнуло что-то белое. Виктор не успел нажать на спусковой крючок. Предательская слеза заволокла правый глаз. Виктор схватил ракетницу и выстрелил вверх. Сразу раздался звонок телефона. Виктор доложил.  Опять приник к прицелу и увидел удаляющихся   лыжников. Их было двое. В белых маскхалатах. Метрах в трёхстах от секрета. Глаз слезился, и Виктор перекинул винтовку на левое плечо, поймал в прицел одного. " В бронежилете",- мелькнула мысль. Навёл ниже спины и выстрелил. Лыжник упал. Раздался выстрел танка и сарай разлетелся. Дымом всё заволокло, и лыжников не было видно. Виктор позвонил и сказал: " Один ранен, другой убегает, но из-за дыма не вижу." Через минуту танк с десантом на броне помчался за беглецами. Рваные, свинцовые тучи медленно тащились по чужому недоброму  небу Кавказа. Танк уже был далеко. Виктор собрал свою амуницию и не спеша,  пошел к кунгам. Несколько офицеров подошли к нему, пожали руку. Улыбались и все сразу говорили. Понять было только, что Виктор сегодня очень даже молодец. Вскоре вернулся танк. С брони скинули снайпера в окровавленных белых шароварах. Допрос был скор и пристрастен. Это была биатлонистка, из Латвии. Её напарница - украинка убежала на лыжах. Догнать не удалось. Виктор увидел, что одну ногу латышки привязывают к дереву, а другую к танку. Танкист полез в верхний люк. Виктор уже знал, что последует, и ушел. Зрелище предстояло отвратительное по форме, но справедливое, по сути. Были бы чеченцы – просто бы пленили и судили.

  На следующий день Виктор обивал пороги кабинетов штаба. Везде была тягомотина, бюрократия и отсутствие желания что-то ускорить. Наконец Виктор попал в финотдел. Там сидел толстомордый старлей. Всех работников-финансистов, презрительно обзывали финиками. Финик сказал, что полной суммы в наличии нет. Может дать половину, а всю сумму неизвестно когда смогут выдать. Виктор с нескрываемой злостью расписался за полную сумму, запихнул деньги в карман и вышел.  В коридоре никого не было. Виктор достал из сумки оптический прицел, который не сдал, жалко было расставаться. Вернулся в кабинет к финику. " Купи оптику на охоте пригодиться ,"- предложил Виктор. Финик скривил губы:" Ты мне его так отдашь, а то привлеку за кражу воинского имущества." Кровь ударила Виктору в голову. Сам, того не ожидая, ударил финика левой в переносицу, а прицелом в челюсть. Финик мешком рухнул на пол. Виктор несколько секунд остывал. Взял ключи со стола, открыл сейф. Он был забит деньгами. Отсчитал себе недостающую половину. Носовым платком стер отпечатки пальцев с  ключей и сейфа.   Вышел в коридор. Не души. И вот глоток свежего воздуха за пределами штаба. На вокзале, в почтовом отделении, на своё имя, до востребования, послал почтовый перевод в Энск. Себе оставил двадцать тысяч с мелочью. Горький опыт научил. После года контракта, когда он отправлялся в отпуск, менты пригласили его для досмотра, и переполовинили его деньги. А сумма была не полной, так как финик выдал не всё. " Больше сюда не заманят , " – сверлила  мысль.

 Пересадка была в Моздоке. Там Виктор решил ехать до Ростова, а в Сибирь лететь самолётом. Накупил себе еды. Подмывало купить водки, но здравые рассуждения победили. Ехал в плацкартном вагоне с офицерами – отпускниками. Пришлось выпить, а в Тихорецкой на перроне, в маленьком павильоне, купил три поллитровки палёнки.

В аэропорте Ростова, купил  минералки. Перелёт был нудным. Стюардесса разносила чай. Виктор вспоминал рассказы стариков, что в былые времена разносили коньяк.  Через иллюминатор видны были только кучевые облака, но они располагали к приятным мыслям : "Это родные просторы." До Энска долго добирался автобусом. Вот и родной дом. Мать кинулась обнимать и не сдерживала своих слёз. Через пару дней Виктор встал на воинский учёт, получил на почте деньги. В универмаге купил необходимую себе одежду, а матери зимние сапожки и туфли. Дал моложавой продавщице пятисотку, и договорился, что если обувь не подойдёт, то можно будет обменять, даже не однократно. Мать не хотела мерить и ругала Виктора, за крупную, в её понятиях растрату. Её пенсия – три тысячи рублей, а обувь больше десяти штук. После длительных уговоров примерка состоялась. Туфли были тесноваты, и Виктор пошел в универмаг. " Любите свою жену. Вон как резво вернулись,"- промолвила продавщица.

Виктор спокойно пояснил, что жены у него нет, а обувь матери.
- Что-то сомневаюсь.
-А ты приходи в гости и убедись.
-Это будет почти невозможно. В свободное время у меня на руках двое деток. Одному четыре, а другому два.
-А не в свободное время муж смотрит, или кто?
-Воспитатели детсада, в продлёнке смотрят. Муж в Чечне погиб.
Она отвернулась и всхлипнула. Вытерла платочком глаза. Повернувшись к Виктору и с вызовом сказала:" Такую ораву, слабо пригласить? "
 Виктор оторопел от такого поворота общения. Разум подсказывал не торопиться, а сердцем он был уже расположен к вдове.
-Приходите в любое время. Я тоже в Чечне служил. Расскажешь о своей судьбе. Мне тоже есть что сказать. Детям полезно будет послушать. Не должны они повторить наши ошибки и идти на бойню не известно ради чего. Записывай адрес.
- Да я пошутила. Мы не придем. Сама не понимаю, как ерунду сморозила. Извините.
- А я по человечески настаиваю. Приходите.

Через полчаса Виктор шел домой с ощущением правоты поступка, достойного мужчине. В воскресенье, по морозцу, смотался на рынок за мясом. Накупил : конфет, йогурта, пирожных. Мать не была счастлива от ожидаемых гостей, но молча сварила щи с мясом и нажарила котлет.

Гости пришли в условленное время. Надя была смущенной. Ела, соблюдая все приличия, а дети взахлёб справились со щами и  простецки лакомились сладостями, не обращая внимания на одёргивания их мамы.

Надя поведала, что муж был капитаном и жили они в двухкомнатной  ведомственной квартире. После похорон помогли с оформлением материнского капитала и пособий на детей. А через год, по решению суда, выселили и дали одну комнату в общежитии. Удобства по коридору. Мать давно умерла, а отец зону топчет второй год. Летом освободиться. Будет ей помощь. В сороках километрах от города у отца две избы в заброшенной, после перестройки деревушки, Слеза. Там большой огород. Можно сажать овощи, но добираться проблемно. Да и зарос огород. А участковый грозится забрать землю, как не ухоженную. У него давний конфликт с Надиной семьёй. Точнее с отцом. Участковый и посадил отца. У отца нашли два алмаза, по пятнадцать карат и обвинили в чём-то не законном.

Малыш разморился и его уложили спать. Следом и старший стал клевать носом. Уложили и его. Мать спросила Надю: " Как удаётся справляться с двумя малышами."

- Рано подымаю – поздно из садика забираю. Тяжело, но скоро отец вернётся. Поможет.
Мама неожиданно сказала: " Ты же не далеко от нас живёшь. Позволь мне отводить детей в садик и раньше забирать. Хоть поспят больше. Я уже в шесть на ногах и маюсь от безделья. Ненароком шумлю, Вите спать мешаю. И тебе будет легче, и я буду занята.
Хочется внучат понянчить, а от Витьки проку нет. То работа мешала, то повоевать захотел."
- Тётя Вера, не выдумывайте. Справлюсь. Скоро отец придёт.

В разговор вмешался Виктор и заявил, что это не только желание матери, но и его обязанность помочь семье погибшего. Ведь и он мог погибнуть. Живые должны и обязаны помочь, чтя память тех, кто не вернулся.
 
 Потеплело. Февральские окна предвещали весну. Но она тут наступит только в мае.
Мать, а иногда и Виктор, занимались Надиными детьми. Сама она посвежела, но чувствовала себя неловко от забот о её семье. Люди быстрее привыкают к дурным поступкам, а добро зачастую воспринимают с удивлением или недопониманием чистоты помыслов.

  Виктор попытался устроиться на работу. Не тут – то было. Разнорабочим, за тарелку супа – пожалуйста.  А хоть за мало-мальски  приличную зарплату – вакансий нет.
В выходные все обедали у матери Виктора. Надя уже освоилась.
-Витя, не составишь мне компанию, для поездке в Слезу? Одной стрёмно. У меня через неделю, аж десять дней отпуска. Надо посмотреть, что сделать к приезду отца.
- Без проблем. Всё не бездельничать.
"Езжайте. За детишками я присмотрю. Они у меня поживут. От садика отдохнут," – предложила мать.

 После не долгих раздумий, Виктор купил квадрацикл. Права тракториста и шофёра он получил ещё до армии. Не сезон, но привязанным, к общественному транспорту ему не хотелось. Да и график движения автобусы не соблюдают, особенно в деревни.

 Надя была удивлена, но оделась потеплее. Виктор накупил полный рюкзак еды. Прихватил литровую фляжку спирта, и термос с горячим чаем. Не на высокой скорости дуэт двинулся в сторону Слезы. По плану приехать задумали не более чем за два часа с учётом остановок, если будут замерзать при движении. Через сорок минут у Виктора стали мерзнуть руки, и он остановил свой агрегат. Размялись, попили чай и по просеке в кедровых соснах двинулись дальше. Колеи дороги почти не видно. Хотя в понятии русских – дорога это то где ты едешь. Просека раздвоилась. Нам на лево : " Подсказала Надя." Виктор свернул и метров через сто остановился около моста через речужку.
- Исправен?
- Проверить надо. Года два по нему наверно не ездили.

Слева, за речкой возвышалась своим величием гора. Почти отвесный склон пересекал плоский выступ. Как козырёк. На нём лежала шапка снега.
- Название горы Слеза. Весной снег таит, и вниз катятся слезинки. Речка и деревня тоже Слеза.
- Сплошные слёзы. На жителях это отразилось?
- До перестройки все работали в " Леспромхозе." Заработки были хорошие. Потом  банкротство. Медпункт и магазин закрыли. Детей в школу в райцентр, за двенадцать километров, никто не хотел возить. За хлебом и продуктами надо было ехать в город. Так постепенно все поуезжали. Остались: отец, баба Анфиса и Савелий Савельев, который продал свою избу отцу, перед смертью. Его избу хотел купить участковый, но Савельев был обязан отцу. Отец часто возил на лошади его в город, по каким-то неотложным делам. Савельев летом на недельку - другую уходил в тайгу. По возвращении просил отца отвезти в город. Оттуда приезжали пьянющие и с покупками. Краем уха слышала, что Савельев где-то золотишко намывал.
- Давай пешком пройдёмся, мост проверим.
Снег был не глубоким. Попрыгали по мосту. Вроде бы нормальный.
- А вон наши избы. Одна возле горы, была Савельева, а эта, которая ближе наша. Пойдём, возьмём лопаты, расчистим мост. Что бы наверняка проехать. Вдруг где пролом.

До избы метров сто. С трудом приоткрыли калитку. Замки  тут не вешают. Дверь подперта куском жерди, показывать, что хозяев нет дома. Зажгли керосиновую лампу. Много паутины и пыли. В сенях: вёдра, лопаты, метла, тулуп, валенки, капканы,  чугунки, ухват. В мешке немного сахара, слежавшегося комком. В избе: русская печь, стол, два стула, тумбочка с телевизором. На стене малокалиберная винтовка. На полке несколько ложек и вилок, алюминиевая миска и три пачки патронов.
- Скромно для алмазного магната.
- Да никогда у него камушков или рыжья не водилось. Он добывал белку, капканы на мелкого зверя ставил, кедровую шишку бил. Нам немного деньгами помогал, да молоко от коровы иногда привозил. Бабка Анфиса угощала. Когда она умерла, отец ходил за коровой ухаживать и доить.
- Не проще ли к себе привести. Одновременно за лошадью и коровой ухаживать.
- Это тебе не Чечня. Чужое брать нельзя. Нет хозяина – можно поесть и поспать. Не дали, не продали – не твоё. А то бы участковый всё выгреб. Он у Савельева вертикалку забрал, так ему мужики бока намяли. Вернул. Появились в артели двое залётных. Кое у кого стали вещи пропадать. Залётных нашли под мостом, утопшими, и пропадать ничего не стало. Вот так.
- Ладно. Я дорогу расчищу, а ты тут похозяйничай.

Виктор два часа орудовал широкой деревянной лопатой. Добравшись до квадрацикла, еле влез на сидение. Давно физически не работал, устал. Отдышавшись, тихонько проехал мост и сверну в ворота двора. В избе было тепло и чисто. В топке весело потрескивали дрова, а от чугунка в печке тянулся аппетитный запашок. Рядом стояло ведро с растаявшим снегом.
- Пойдём, я тебе воды на руки солью и будем обедать.
Виктор умылся и сел за стол. Надя ухватом вытащила чугунок.
- Гречневая каша с тушенкой. Кашу едят без хлеба.
- Но водка рекомендуется.

Стаканов в избе не было. Виктор снял стаканчик с термоса. Налил в термос воды и спирта. В стаканчик налил Наде, сам взял термос. Ели из чугунка. Трапеза затянулась, пока не кончился керосин. Подкинули дров в печь и полезли спать на печку, укрывшись тулупом.

 Спирт, сытость и вольница превысили условности и недомолвки.
Надя проснулась очень рано, а Виктору снился оптический прицел, который он тщетно протирал, но он оставался мутным. Это глаз слезиться. Надо его протереть. И проснулся. Протёр глаз. Надя уже проветрила избу, выгребла золу из печи и готовила растопку, отщепляя кору от берёзовых поленьев.
- Доброе утро.
- Привет. Как спалось?
- Чечня снилась с оптическим прицелом.
- Каламбурами говоришь.
- Это со сна. Пробудился, но не проснулся. А что, чайника нет? Я прикупил пакетиков с малиновым чаем.
- Это разве чай. Бурда. Вот взвар из разных ягод, это то, что надо. А нормальный чай у японцев. Или китайцев. Чайник был. Может он в другой избе. Сходи. 

Виктор прокопал тропинку к другой избе. Разогнул спину. Гора Слеза была метрах в пятидесяти. Виктор подумал: " Не выше двенадцатиэтажки, и балкон на, третьем этаже."
 Жердинка валялась на крыльце. Виктор осторожно открыл дверь. В сенях: лопата, метла, ведро, тулуп, валенки, ботинки, широкие лыжи. В избе кто - то побывал. Книги валялись возле этажерки. Матрац, одеяло и подушка вспороты. Медвежья шкура на печи скомкана. В серванте посуда в беспорядке. На печи чайник. Задняя панель телевизора открыта. В шкафу бельё и одежда валялись вперемешку. На стене висела вертикалка и пустой  патронташ. Пустые гильзы валялись на полу, а жаканы, дробь и порох рассыпаны на столе.

Виктор взял чайник, дошел быстро до избы, из трубы которой уже поднимался дым. Хотел набрать снега в чайник, но там что- то загремело. К его изумлению на дне было с десяток не маленьких почти прозрачных камушков.
" Алмазы!? " – стукнула мысль.
Надя была не менее удивлена.
- Это должно быть дяди Савелия. Отец у него дом купил.
- А разве такое на виду в чайнике хранят? И обыскивали избу. Всё перекуёлдили, а алмазы в чайнике. Должны были заглянуть. Ведь и в телек залазили.   
- Невежда! В чайнике наверняка вода была. А алмазы в воде не видны. Вода испарилась и ты их нашел. Что будем делать?
- Сначала завтракать и одновременно думать. А пока чайник водой заполнить. Ненароком, мент поганый заскочит, или лихии людишки. Не зря участковый интерес к дому Савельева проявлял.

Долго рассуждали, высказывали догадки. Решили съездить к отцу на зону и всё выяснить. Камушки наверняка его или Савельева. Скорее всего, он от Савельева их наследовал. Сам он не взял бы. Коренные сибиряки чужого не возьмут.
 -  Надо ту избу протопить, посмотреть, что в конюшне и сараях. Да порядок там навести.
До вечера справлюсь.
- А я в тайгу. Может на ужин, кого  подстрелю.
-Зайчиков не стреляй. Мне их жалко. Они зимой голодные. Отец только осенью приносил, что бы завялить на зиму. Тут зимой с продуктами тяжко. Как снегопады и метели зачастят в магазин невозможно подвезти продукты. На зиму: крупу и сахар мешками запасали. Сушили сухари и с первыми морозцами лепили пельмени, и в кожаных мешках на мороз вывешивали. Отец и Савельев гнали самогонку. Нагонят самогона. Первач попьют, а остальное, в бочке на морозе оставляли. Всё замерзало, а спирт на верху оставался.

Виктор почистил винтовку, взял патроны. Экипировался тулупом и валенками, встал на лыжи и отправился в тайгу. Тишина. Пьянил свежий воздух и запах хвои. Через час Виктор притаился у ствола дерева и стал внимательно оглядывать деревья. Присмотрелся к одному дуплу. От туда вынырнула белка. Виктор мгновенно совмести целик с мушкой, навёл на голову белки и выстрелил. Из кустов выскочил заяц и скрылся за деревьями.

Виктор прикрепил белку к поясу, зарядил винтовку и стал возвращаться. На полянке сидела белка и что-то грызла. Виктор выстрелил. Белка юлой завертелась на снегу. Пришлось добить. На ветке сидела какая-то большая птица.
"Дичи много. Вроде бы двух белок достаточно. Завтра надо уже уезжать. Мать и детей дичью угостим", - подумал Виктор. Поймал себя на мысли, что думает уже и за Надю и об её детях. Вот и птице пришлось голову скрутить. Стрелять просто, а добивать  раненое существо очень неприятно. На душе остаётся осадок.

Надя уже управилась. В печке стояли чугунки.
- Вижу с добычей. Раздевайся быстрее, уже кушать хочется. Пока приготовлю - слюной изойдём.
- А ты, что ж ничего не приготовила. Ведь и крупа и тушенка есть.
- Когда мужчина на охоте - еду не готовят, а то ему удачи не будет.
- Как у вас всё сложно. Табу везде.
- А ты сам, откуда родом?
- Родился в Джесказгане. Отец работал бульдозеристом, потом экскаваторщиком. Кто –то уговорил переехать в Энск, поработать шахтёром. На пенсию рано отправляют, заработок большой, квартиру дали. До пенсии не дожил. Я бросил десятый класс, пошел работать в магазин грузчиком. Заплатил за курсы шоферов и трактористов. Думал в армии пригодиться. А на первых стрельбах все десятки выбил. Не поверили в мои способности, повторил так же. А тут первая Чеченская. День за три. Пострелял из снайперской и на дембель. Устроился дальнобойщиком. Крути баранку да музыку слушай. Заработки неплохие. КАМАЗ новый. Не надо стрелять, прятаться, бояться, что сегодня день может быть последним. Вдруг вторая Чеченская. Как заболел. Тянуло туда, как арканом. Пошел в Военкомат, подписал контракт. Обещали  восемьсот деревянных в месяц. Вскоре  начисляли больше, но то финики, то менты не давали возможность привезти полностью, что ты заработал. Поумнел. Теперь меня ни  какими  коврижками воевать не заманишь. 

 Тысячу в месяц ветеранских заработал, а работу дальнобойщика потерял. Да и нормальной работы не найти.
Вместе разделали белок. Тушки кинули в чугунок с кипящей водой. Ощипали глухаря. Так птицу назвала Надя. Тушку вывесили на  мороз.
 . Надя раскритиковала охоту, так как в глаз Виктор попал только первой белке. Остальные пули просто в голову.
- Глухарь – всё равно, а шкурка одной из белок не первый сорт. За неё полную цену не дадут.
- Я без оптики вообще – то стрелять не приноровился ещё, а прицел не додумался взять.
Пойду возьму вертикалку. Где алмазы – там спокойной жизни  не жди. Да и свечи там видел.

Виктор принёс: ружьё с двумя вертикальными стволами, патронташ, гильзы и жаканы. В вырванных из книги листах, свёрнутых кулёчками порох. Книгу для пыжей тоже прихватил. Стал в гильзы насыпать порох и закладывать жаканы. Надя посмотрела в книгу.
 - Да тут про драгоценные камни. И про золото…

Заинтересовавшись книгой, на пыжи вырвали листы не представляющие интересного текста. Зажгли свечу, но читать было, при непривычном, не ярком свете, трудно. Надя посолила варево. Виктор нарезал хлеб и стал изготовлять водно – спиртовую смесь в термосе. Хрустальные стаканчики предусмотрительно изъял из серванта и принёс в кармане. Сваренные тушки Надя разложила в тарелки. Ножи и мельхиоровые вилки тоже присутствовали в сервировки стола. Всё из того же серванта. После второго тоста языки развязались, и тема была: драгоценные камни, золото. Периодически подкидывали поленья в топку и выходили подышать свежим воздухом на крыльцо. Спирт кончился и они, в приятном расположении духа залезли на печку. Глубокой ночью Надя выгребла золу из затухшей топки, задвинула заслонку на дымоходе, немного проветрила избу, чтобы не угореть. Потом залезла опять на печь и прижалась к Виктору. Утром стало прохладно. Виктор растопил печь и прилёг к Наде. Она уже не спала. Около одиннадцати решили слезать и собираться домой. Съели тушенку с хлебом. Попили чай. Виктор в целлофан завернул все восемь камешков. Взял чайник с кипятком и пошел к квадрациклу. Облил ручку руля кипятком, сдёрнул её и в трубку руля всунул камешки. Ручку надел на место. Одели тулупы. Прихватили тушку глухаря, для гостинца от "зайчика" и патронташ с десятью патронами. Вычищенную вертикалку повесили на место в избе, где и была. Когда стали мёрзнуть руки – остановились. Из термоса попили чай. В городе остановились у магазина. Накупили: конфет, йогурта, четыре упаковки сёмги, лимоны и апельсины. Возле своего дома Виктор загнал квадрацикл в сугроб, чтоб ни кому не мешал. А чтоб не угнали – снял аккумулятор. Дети спали. Мать шепнула: " Зачем тратиться так. Неизвестно когда на работу устроишься. Мне не жалко, но предел твоим деньгам есть." Виктор проводил семейство до общежития, рассказал детям, как зайчик в тайге для них передал глухаря. Пообещал завтра к ним зайти.

 Ночью Виктор с чайником подошел к квадрациклу и вытащил алмазы. Положил их в бачок унитаза. Уром взял средней величины по сравнению с остальными алмаз и пошел в ломбард. " Выкуп за чеченца дали," – слукавил  Виктор. Хозяин посмотрел  его паспорт, взвесил алмаз и назначил цену.
- Это ж пол цены !
- Шестьдесят процентов. Тариф по прейскуранту.

Виктор забрал алмаз и пошел на рынок. Теперь он был сориентирован в цене алмазов. С цыганом сговорились о приемлемой цене. На большую цену рассчитывать не приходилось. Цыган предложил за следующий алмаз заплатить больше. Виктор пояснил, что у него всего один был.   Надя, увидев пачку денег, ахнула.
- Не думала, что за какой - то камушек столько денег. Как отец на это посмотрит?
- Если б не мы, то участковый или ещё кто могли найти. Ведь воды в чайнике уже не было. Езжай к отцу. Расскажи. Постарайся обо всём расспросить.
- Поехали вместе. Мама ещё сможет посмотреть за детьми?
- Пойду, спрошу.
- Вот деньги. Купи мне и себе мобильники, что бы могли быстрее связываться.
- Я сам в состоянии себе купить.
- Тогда купи маме. Уедим, и будем звонить ей и детям.
- Давай паспорт.
 
В магазине продавец уперся и не хотел продавать телефон для Нади, ссылаясь на указание продавать только лично в руки. Пятисотка уладила все проблемы. Третий телефон, для матери, был приобретён без препятствий. Дома с матерью до вечера изучали инструкции и тренировались звонить. Потом Виктор пришел к Наде, отдал телефон и сообщил, что мать согласна. Утром Виктор опять заглянул к Наде. Она уже сходила за покупками, и ему пришлось тянуть сумку полную продуктов. Мать ужасалась от расточительности. Пообещав, через дня три вернуться, они автобусом доехали до вокзала. В вагоне СВ, под перестук колёс то ли спали, то ли дремали, но в голове крутились одинаковые мысли об: алмазах, деньгах, дальнейшей судьбе. Надя уже знала, что надо везти. Это были: сигареты, пачки чая, носки, нижнее бельё и несколько палок колбасы. На такси добрались до зоны.

За тысячу Надя пробилась к начальнику. По телефону сообщила, что свидание с отцом разрешили до утра. Виктор нашел гостиницу, купил две бутылки коньяка и четыре плитки шоколада. В одноместном номере все удобства. Он включил телевизор, просмотрел бегло газеты. Коньяк разбередил воспоминания о войне. Вспоминались: грузы 200, покалеченные и обгорелые, раненые и просто перепуганные, или одуревшие от увидинного. Позвонила Надя и сказала, что в семь утра свидание закончиться. Расспросила, где он сейчас. Виктор заказал такси на пол седьмого. До зоны от гостиницы двенадцать километров. Он искупался, допил бутылку коньяка и лёг спать. В шесть его разбудил сигнал телефонного будильника. Ровно в семь он был возле проходной. Через десять минут вышла Надя.
- Всё в порядке. Получила письменные инструкции. Вслух говорить о делах нельзя. Прослушка. Там его статью все знают. Тебе всё объясню дома. Надо проверить одежду и сумку. Жучка могли подсуетить.

Всё это Надя тихо шептала Виктору, имитируя поцелуи. Приобрели билеты в СВ. Купили варёную курицу и литр вина " Мускат". Сели в вагон. Перещупали всю одежду и сумку. Жучка не нашли. Пили коньяк и вино, ели. Разговор вели на отвлеченные темы. Энск  встретил снегопадом. На такси в сумерках доехали до дома. Надя забрала детей и поехала с ними к себе. Мать с Виктором обсуждали поездку и возникшие проблемы.
- Ой, Витька, не нравиться мне всё это. Уезжай куда – ни будь. Устройся на работу. А Надя с её отцом втянут в историю – не выпутаешься.
- Я уже впутался. Да и отношения с Надей перешли границы агнецкой дружбы.
- Привязалась и я к детишкам. Жалко их.

Надя по телефону попросила завтра придти в универмаг. У неё перерыв пол часа, затем у напарницы. За час можно всё обговорить. На следующий день, уже третий в марте, выглянуло солнце. Воздух был мягким. Не хотелось заходить в помещение. Надю поджидал у магазина. Она была в другой одежде, и Виктор сразу не узнал её. Прикид не обычный. Всё новое. Зашли в кафе. Там Надя вкратце рассказала хронологию её посещения зоны. Начальник встретил её заботливо. Пояснил, что его сын погиб тоже в Чечне. Без всякого разрешил свидание. Отец был рад. Он сразу в тетрадке написал: " Тут прослушивают." Стали говорить о внуках. А Надя обо всём написала в ту же тетрадь. Когда стали кушать – замолчали. Отец всё прочитал и написал, что ночью напишет рекомендации, а Надя должна максимально полнее их выполнить. Не всегда желания совпадают с возможностями. Отец очень рассчитывал на помощь Виктора. Посчитал, что раз не припрятал втихоря, но отдал Наде алмазы, значит можно на него положиться. В начале августа должен откинутся. Задумал поход за камушками. Место указал ему перед смертью Савелий. И алмазы в чайнике завещал устно. Оттуда  он взял четыре самых маленьких. Хотел ювелиру продать, да он отца спалил. Ночью нагрянул участковый со своим братом и понятыми. Нашли два камушка. Два ещё хранятся в надёжном месте. А шарили в избе Савелия зная, что никого в деревне нет, и им сойдёт это с рук. Все алмазы из чайника велел реализовать. На эти деньги купить двухкомнатную квартиру и ларёк для реализации продовольственных товаров. Всё это оформить в равных долях на троих. Виктор должен быть заинтересован помогать. Кореш отца по зоне тоже подключиться помогать попозже. После похода поделит камешки на четверых. Уйти, им двоим, придется на пол года. Потребуется много продуктов и максимальная конспирация. В августе, до сентября надо будет всё подготовить. Детали тогда обговорит. По расчётам Савелия, можно будет добыть, больше двадцати камушков, и намыть с полкило шлифа.

 Перерыв закончился. Пошли в магазин заменить напарницу.
- Согласен помочь ?
- Честно ? Если б была приличная работа, то не согласился. Деваться некуда. У матери пенсия крошечная, да у меня меньше трёхсот тонн осталось. В Центре занятости чуть больше тонны платят, да ветиранских тонна. Несколько лет протяну. А дальше ? Соглашаюсь.

Надя обняла и поцеловала.
- Прошу тебя займись всем. Я напишу генеральную доверенность на тебя. Я тебе верю.
- Откуда у тебя юридические познания ?
- Я в Новосибирске закончила факультет экономики. Много гуманитарных предметов было.
- Так куда уж нам с церковно - приходским. Самой и надо всем заниматься.
- Я же работаю. Будут вопросы – звякни и я подскажу, если что.

Стали договариваться, что в первую очередь сделать, а что позже. Виктор собрался для начала реализовать два камушка в Новосибирске или Красноярске. А оттуда самолётом, где его не поджидают возможные соглядатаи – в Краснодар. Там неподалёку живёт его двоюродный брат, которого он никогда не видел. Может его уговорит помочь. Одному с камушками опасно.

В Красноярске Виктор убедил ювелира, что к 8 марта толстосумы будут рады заказать экстровагантный подарок для своих любовниц. Его задача – огранка и золото – серебряный комуфляж причудливой формы. Этот контегент на брюликах помешан.

С пакетом денег Виктор взлетел самолётом в сторону Краснодара.
 Владимир Андреевич Трифонов на зоне уже  полтара года. Поганяло – Треф. Он лежал на шконке с закрытыми глазами. Воспалённый мозг напряженно перемаловал поток мыслей. Они сумбурно напирали одна на другую.  В них было больше вопросов. Не подведет хахарь Надин ? А кореш Кинг не подрежет его при удобном случае? Смогут ли продать добытое? Участковый Ширков, явно на хвост будет падать. Да и начальник колонии подозрителен. А не бред ли Савелия про пещеру? А откуда у него  были камушки? Савелий пять лет  на пенсии прожил. За неделю отсутствия намывал грамм по пять шлифа. Вместе в ломбард и сдавали. Камушков не показывал. А в чайнике, откуда двенадцать? С собой в больницу камушков набрал. Откуда и эти у него взялись?

Семь он отдал мне, что бы я врачам платил и на похороны. Факт, что по холодной Слезе десять часов шел. Вот и слёг. Застудил всё, что можно было застудить. Медицина оказалась бессильной. Конечно, хочется спокойной жизни: охотиться, ловить рыбу, выращивать овощи, заниматься внуками. Если б не внуки. Надя без мужа сама не сможет их поднять. Только у меня появился шанс. Но одному не справиться. А эти двое, как себя поведут?
 С этими мыслями он и заснул. Во сне было подобное, но в основном худшие из вариантов.

Василий Степанович Ширков и его младший брат Владимир или просто Вотя, трапезничали в охотничьем домике. Ели тушеного зайца. Фляга с самогоном стояла на полу.
- Эх, Вотя, была бы не эта берданка, а два ствола Савелия – лося бы завалили !
- Сейчас нельзя. Осенью по лицензии.
- Я сам лицензия. Участковый должен быть богом на своей территории.
- А что ж вертикалку вернул, очко сыграло.
- Закон тайга – медведь хозяин. Нельзя сейчас забирать. Такое ружьё одно на десять миллионов россиян. За какие шиши учитель – пенсионер мог купить инкрустированное серебром ружьё двенадцатого калибра?  Рыжьё и камушки у него были. Где –то ещё спрятано. Не мог  он последние отдать. Не охотник он, а умник. Начитался книг и мог залежи по природным признакам найти. Растёт какая  не будь осина, значит рядом какой – то минерал или что – то подобное. Не смог я его уговорить продать мне свою избу с землёй. Всё до сантиметра перерыл бы, но нашел. Секрет теперь Треф знает. Два камушка у него были. Где механик артели " Лесоповал" мог  найти их? В тайге, когда зверьков ловил? Дудки! Ходил я в Земельный комитет, ходил и в администрацию.  Под разными предлогами землю Савелия приобрести. Можно, но такие бабки просят, мне за десять лет не насобирать. А мне через два года на пенсию. Считать заработок будут за 2002 год. Сержантиком тогда я был. Пенсию с гулькин нос начислят. Проклятые дерьмократы всё развалили. В районе одни дураки и пенсионеры остались. При  Советах любой мог угостить всякой всячиной, а теперь у кого, если что заберёшь, то считай он кандидат на тот свет. Все теперь концы с концами еле сводят.
- Заговорил, как евангелист, а сам чужое хочешь прибрать к рукам.
- Все природные ресурсы принадлежат народу. И нам с тобой тоже. А если от много отобрать немножко, или множко, то это не бандитизм, а делёжка. Ха – ха – ха!    
   
В Краснодаре было жарко. Виктор купил большую сумку и запихнул туда куртку и норковую шапку. Обошел несколько  ювелирных мастерских и магазинов. Везде много народу. Наконец в одной мастерской сговорился. За алмаз выручил сумму по более, чем в Сибире. На такси быстро приодалел сто пятьдесят километров. В справочном бюро дали адрес брата. Виктор знал только адрес тети, но её беспокоить не стал. Братья мгновенно признали друг друга. Брату Сергею было уже пятьдесят семь, но выглядел моложе. Стали друг другу что – то рассказывать, прерывая собеседника. Сергей начал собирать на стол. Виктор искупался, одел спортивный костюм брата. Великоват. За бутылочкой, другой, Виктор выложил всё на чистоту и попросил брата помочь.
- Я помогу, но это обсудим завтра. Утро вечера мудренее.
 
Утром Сергей вытащил из шкафа,  разъездные эталонны весы, перевесил  алмазы. Записал массу каждого в каратах и граммах. Разница с массой покупателя не должна быть больше двадцати миллиграммов. Братья решили, значительно большую часть денег, положить на карточку. В банке пообещали выдать её после праздника. Братья ходили по гостям к родственникам, застольничили дома. Жена Сергея относилась к ним спокойно. Сергей ей помогал готовить. Виктору очень понравился борщ и утка с черносливом и яблоками внутри. Ростов – на – Дону был в ста восьмидесяти километрах. Решили смотаться на денёк туда. Попросили водителя автобуса, за небольшое вознаграждение, постоять в Цукаревой балке чуть подольше. Там они приобрели два травматических пистолета. Их не сложно переделать для стрельбы боевыми патронами. В Ростове сразу хозяин ювелирного занизил результат взвешивания. Сергей грамотно разоблачил его. Хозяин отвёл его в сторонку и минут десять вёл переговоры. Сергей сам взвесил при нём ещё два камня и получил нормальную для этой сделки сумму. На такси поехали в станицу к свояку  Сергея. Посматривали назад. Ничего подозрительного не заметили. Свояк и сестра жены Сергея приняли их радушно. Стол ломился от яств.
 - Кучеряво на Юге живёте. А у нас щи да каша – пища наша.
- Переезжай с матерью.
- Если карта удачно ляжет…

Утром купили свояку мешок сахара, для самогоноварения, положили деньги на карточку, и на автобусе поехали на Ставрополь.  Там решили расстаться. Виктору на самолёт, а Сергей поедет домой.
В Ставрополе перед отлётом  Виктор дал Сергею денег на такси до дома и последний камушек.
- Без тебя так быстро не справился бы. Да мандража не было. Считай это твоя доля. Думаю Надя меня поймёт. Вообще я мог всё заграбастать.
- Выкинь эти мысли из головы. Чужое никому счастья не приносило. В отпуск постараюсь к тебе приехать.

 Прилетишь, закажи разговор по адресу. Ну, я поеду. Завтра на работу надо.
Расставаясь, не думали, что живыми не увидятся.
 Через неделю Сергея вызвали на переговорный пункт. В трубке был плачущий голос тёти Веры, мамы Виктора. Из сумбурности разговора Сергей понял, Виктор в ментовке, а ему надо срочно приехать, для него есть четыре цифры.
" Как в " Пиковой даме". Три карты, три карты", – подумал Сергей.
На работе его не отпустили в отпуск. Тогда он купил больничный на десять дней. Знакомому хозяину ломбарда продал алмаз, пообещав привезти ещё и не один. Деньги положил на карточку, оставив себе на билеты и еду. В аэропорту Ростова рейс задерживался. Сергей нервничал и всё думал, что натворил брат. Из Ростова удачно смылись " козьими тропками ", по дороге ни где не светились. Значит в Энске что то случилось.
 
 Сергей быстро разыскал дом и квартиру Емельяновых. Тётя Вера была более – менее сдержана. Рассказала, что Надя наняла хорошего адвоката и вину Сергей не признаёт. Ему инкриминируют: воровство, разбой и фарцовку. Обвинение такое: ударил краденым оптическим прицелом офицера из финотдела, из сейфа забрал несколько миллионов. Цыган, попавшийся, на фарцовке показал, что золото и алмазы покупал у Виктора Емельянова.

Адвокат утверждает, что нет повода отчаиваться, невиновность докажет.
  "Витя только вернулся и с автобуса домой, а у нас обыск. Деньги все изъяли и прицел. Хотели надевать наручники, но он попросил одеть, тулуп, вместо куртки и попрощаться, со  мной. Обнимая, шепнул, что в куртке адрес брата и конверт с четырмя цифрами. Ещё что – то хотел шепнуть, но менты не дали. Надели наручники и увели," – всхлипывая, рассказала тетя Вера. 
  - Надя, что по этому поводу говорит?
 - Сказала, что адвокат хороший и поможет. Её тоже допрашивали и взяли подписку о не выезде. Вот конверт. Его менты не нашли. Он был под подкладкой. А менты, только Витя зашел, обшарили его карманы, там были ключи, пистолет и немного денег. Всё забрали, а конверт вот он.

 В конверте была пластиковая карточка, адрес Сергея и листочек с напечатанными четырмя цифрами. Сергей сразу понял, что это пинкод.
- А с Виктором можно встретиться.
- Разрешают только адвокату.
- Как его разыскать?
- Он в Чечню уехал разбираться.
Сергей пошел в магазин к Нади. Она сразу его вычислила.
- Сергей?
- Что, на кого – то похож?
- На Витю и тётю Веру.
- Как с тобой переговорить?
- В восемь я заканчиваю работу. Осталось два часа. Встреть меня. Тётя Вера детей из садика забирает около пяти. Будет у нас время поговорить. Внеси в телефон мой номер.
Сергей зашел в кафе. Заказал пива. Потом ещё. Попивая, раздумывал, чем может помочь?

Всё неожиданно смазалось. Задуманное рушилось.
Надя без обиняков раскрыла душу. На Виктора она запала. Наказ отца надо выполнить. Камешки ведь его и сомнительный поход за богатством надо подготовить. Сама она не в силах. Надежда только на помощь Сергея и его порядочность. Кроме того, обещала с отцом переговорить, что бы и его в долю взяли.
"Не корысти ради. Ибо человечичус," – съёрничил Сергей.
- Сейчас надо приобрести ларёк, в твою собственность. На меня или Виктора оформлять нельзя. Органы сразу прилипнут с вопросами о декларации. А тут ещё на Виктора миллионы вешают. Адвокат говорил, что обвинение на песке построено. Финик имитировал пропажу денег, а показания, трижды судимого Шарабанова, суд вряд ли воспримет, в качестве доказательства. А побои мог любой нанести. Не додавали деньги всем. Мотив у тысячи человек. Слабое звено – оптический прицел.

Потом, добавила Надя, буду присматривать квартиру. Оформлять надо только на тебя.  Только у меня на ларёк денег может не хватить, а с карточки Виктора тут брать нельзя. Откуда дровишки?
- Я сниму со своей, а ты напишешь расписку на сумму стоимости ларька. Вроде я тебе всё доверил. Потом за Уралом, где – не будь, сниму деньги с карточки Вити.

Сергей довёл Надю до общаги и с тётей Верой ушли. Долго ужинали,  рассказывали о своей жизни. Легли спать за полночь. Утром  пошел решать насущные вопросы.
За несколько дней, Сергей уже выправил необходимые документы: доверенность, договор  с Надей, что она у него будет работать реализатором. Заверил расписку и оформился предпринимателем. Известным маршрутом вернулся домой.
Дома рассказал всё жене. И от неё узнал, что он идиот, из идиотов. И если бы был конкурс идиотов, то он занял бы второе место. Почему второе, а не первое? Потому, что идиот.

Она считала, что его втянули в аферу, и его руками будут доставать каштаны из огня.
 Через пару недель Сергей получил от Нади письмо. Она писала, что ларёк приобретен, закупила товар: крупы, мясные и рыбные консервы, сигареты, спички, зажигалки и пиво.

Ведёт журнал приобретения и отчуждения товара. Режим работы с 9 до 18 часов. Хорошо реализуются пиво и сигареты. С Виктора уже сняли обвинение в разбое. Номера банкнот всплыли в Грозном, и ниточка тянется в финотдел. Пока содержат его в Красноярске. Адвокат имеет наработки по прицелу, а цыгана во внимание ни принимает. Тетя Вера вечером забирает детей, потом все вместе её. Живут все у Тёти Веры. Горе сближает.

В мае, по графику, у Сергея отпуск две недели. Накупил семян: свеклы борщевой и винегретной, огурцов, капусты и ведро картофеля на посадку. Жена ругалась, но потом махнула на него рукой и сказала, что передачки в тюрьму носить не будет, а если грохнут,  хоронить не будет. Пусть закопают, как собаку.
 В Энск он прибыл семнадцатого мая. Тете Вере, от своей матери, передал письмо. Не часто они обменивались письмами. Наде предложил сделать два выходных. Зачем упираться рогом, если деньги и так есть, а на том свете они не пригодятся.
 - Ты циник. Виктор совсем душой другой.
-  Я реалист. Когда в Слезу поедем? Я огород решил воспитать. К осени детям овощи без китайских пестицидов будут. Да отцу твоему после баланды витамины нужны.
- Вот завтра на денёк и поедем.
- Я останусь, пока с огородом не справлюсь. Отец, что просил подготовить?
Надя дала список.
- А почему количество продуктов не указано?
- Не знаю. Наверно сомневается в напарнике. Пойдёт с ним или нет?
- Я куплю прицеп к квадрациклу, а ты закажи по мешку: сахара, гречки, риса, яченивой крупы. Сколько надо возьмёт. Тушенку в банках надо брать  попозже с учётом даты изготовления. А, на чём думает ехать?
- Я ничего не знаю. Вот написано в тетрадке, то я и вычитываю.
- Ладно, Витя выйдет с кичи, разберётесь.
- Шарабан по рынку ходит. Откупился, но от показаний на Витю не отказался.
- Покажи мне его.
- Сам поймешь. С усами цыган Оглы, а без усов, в коричневой куртке, Шарабан. Их двое на рынке фарцуют.
- Так, завтра грузимся и едем. Купи мне еды на недельку.

Утром загрузились и отправились в Слезу. Сергей надеялся, что его никто не остановит. По жизни он был везучим. За час доехали. У Сергея настроение юнната испортилось. Один огород был соток десять. Другой, под горой был меньше. Гора притягивала взор, и Сергей залюбовался.
- Чего варежку раскрыл, разгружай.

Сергей не любил перерабатываться. Он взял запасные мешки и из каждого полного половину отсыпал, в порожние. Всё отнёс в конюшню и нагрузил в пустую телегу. Надеясь, что крысы и мыши за два года перевелись. Надя принялась за уборку изб, Сергей огорода. Прошлогоднюю траву он собирал в кучи. Потом всё собрал в одну большую. Устало притащился к избе и сел на завалинку. Надя на керогазе готовила еду. Сергей смотрел на тайгу за речкой. Благодать. Живи - не хочу. Деньги б были да здоровье. Поймал себя на мысли, что здоровье уже далеко не то. Всего ничего сделал, а устал. И больше сегодня работать не собирался. За недельку успею.
- Я есть не хочу. Сейчас вызову такси и поеду. Кушай сам. Я сготовила.
Надя неожиданно побежала за избу. Раздались звуки характерные позывам рвоты.
"Похоже, у них с Виктором не так просто," – подумал Сергей.
Надя бледная как мел села рядом. Извини, я буду вызывать такси.
- Пусть ящик водки привезёт. Только не палёнки.

Надя уехала, а Сергей поел горохового супа с копчёной грудинкой и пошел к речке набрать воды в вёдра. Вода холодная. Надо прогреть её для полива. В прозрачной воде мелькала косячками рыба. Сергей засмотрелся и здесь. Потом пошел к горе. По отвесному склону, как слёзы, периодически  сверху бежали ручейки. У подножья куски породы и щебень.

"Можно дорожки этим мастить?", - подумал он и взял кусок породы и разломил её. На землю упали кусочки, а в ладони что-то блеснуло. Алмаз! Сергей обмыл его в луже. Карат десять! Спрятав находку, лихорадочно начал хватать куски, разламывать их и растирать мелкие кусочки. Неожиданно стемнело, но он ещё некоторое время продолжал.
 В избе зажег свечу. Посидел немного. Ничего не хотелось. Ноги и руки одеревяннели, в спине кол. Нашел в себе силы из сарая принести дров. Затопил печь. Поставил туда разогреть банку тушенки. Посидел, подкинул поленьев. Разные думки полезли в голову. Дрова прогорели. Сергей задвинул заслонку, выгреб золу и не догоревшие угольки. Вынес. Немного проветрил избу, выпил немного и в оставшуюся водку кинул алмаз. Не видно. Спать полез на печку. Проснулся до рассвета. Вышел из избы, сел на завалинку. Гора темнела громадой. На небе не было звёзд. Намечался дождик. Сергей взял лопату и семена. Стал ковырять лунки и сажать семена. Когда рассвело – передохнул, но ноги потащили его к подножью Слезы. Ломал комки, разгребал лопатой. В мыслях одно – найти хоть ещё один. Хотелось пить, но магнит азарта превуалировал, и он продолжал ковыряться. Стало темнеть и тут алмаз, карат на пять. Сергей прилег. Всё тело было свинцовым. Что бы не простыть, доковылял до избы, что была ближе. Там завалился на кровать. Лежал не меньше часа. Захотелось кушать. Прихватив из примеченного серванта хрустальный стаканчик, поплёлся в избу Трифонова. Через силу принёс две охапки дров, растопил печь, зажег свечу и любовался чистыми, как слеза, алмазами. Остатки водки допил.

 "Теперь на своей шкуре понял описания Джеком Лондоном золотой лихорадки. Завтра посажу картошку и сразу в Энск, и домой. Иначе здесь сдохну или свихнусь," – посетили мозг Сергея умные мысли.

Утром шел дождь. " Два дождика в маю и агрономы по х…ю,"- вспомнилась поговорка крестьян. " Из-за этого камешка картошку не посадил, соседний огород не расчистил. А зачем расчищать? Здесь для ведра рассады картофеля места хватит. Даже можно делать широкие ряды, не тесня лунки. Другой огород отдыхает. Дождь кончиться, посажу. Кто посадит в грязь – будет князь,"- рассуждал мысленно он. Сергей раскрыл дверь и смотрел то  на дождь, то на тайгу, а чаще всего на гору. " Сколько ты слёз принесла людям алмазными слёзами,"- мысленно он обратился к горе, как к живому существу. Плюнул и пошел спать. К вечеру дождь прошёл, но Сергею не хотелось ничего делать. Пошастал по: конюшне, сараям и другой избе. Заинтересовался красивым ружьём. "Как можно такое сокровище оставлять без присмотра. Сопрут ведь. Настоящие сибиряки вымирают. Здесь же где-то может блукать всякое отребье. Я бы спёр, но на меня сразу подумают. Да в самолёт не пронесёшь,"- с сожалением думал Сергей и повесил ружьё на место. Книги заинтересовали его, и одну он решил себе подарить "на память". Утром, взял лопату, ведро с рассадой и пошел сажать. Земля была плохая не то, что Кубанский чернозём. Грязь прилипала к ботинкам и лопате. Трудно. Тело болит. Наконец последняя пара картофелин в лунке и её Сергей засыпал. Умылся. Вымыл ботинки и, стараясь не смотреть в сторону горы сел на квадрацикл, которому эта грязь после дождя была не помеха. Камешки лежали в початой бутылки водки. Сергей поехал прочь, хотя подмывало остаться на денёк-другой. Поставил квадрацикл и пошел к Наде. Она бойко торговала.

Сергей ей сказал, что едет домой. Огород надо хотя бы раз в месяц пропалывать. В конюшне под сеном ящик водки, без двух бутылок. Можно нанять алкашей для этой работы.
- Я присмотрела трёхкомнатную квартиру. Цена сносная. Вышли денег. Здесь светить карточкой Виктора нельзя.
- Говори, сколько нужно? Его деньги уже на моей карточке. Сейчас и сниму. И на ремонт тоже.
 
Дома Сергей раздумывал, что делать с алмазами. Ехать в Ростов или с хозяином ломбарда пообщаться. Решил не ехать. В ломбарде наличными расплатиться не получалось. Приняли Соломоново решение – на дочку Сергея оформить иномарку "Пежо".
Пришло письмо от Нади. Была у Виктора. Худой и злой. Адвокат большего ни чего не смог. С ним она рассчиталась на половину. Остальное, если оправдают. Работать тяжело. Живут в трёхкомнатной квартире с тётей Верой.
  Сергей в адвокатской конторе проконсультировался, как оформить уход в декрет и какие выплаты полагаются.
 Трефа должны были завтра отпустить на волю. Он с Кингом ещё раз перетёр тему. Убедился, что он сможет добраться до Слезы, где его и будет ожидать он. Кинг откидывался через неделю.
Наступило утро, и Треф пройдя все процедуры освобождения, смог наполнить лёгкие воздухом свободы. Дочь в такси ждала его у проходной. Это сладкое слово – свобода.
Тем временем Кинг сел перекинуться в картишки, и неожиданно с треском проиграл. Раньше он не проигрывал. Что бы быть в расчете, ему надо  взять на себя макруху. Ночью будут мочить Беню. И это за неделю до освобождения, которого он ждал пять лет.

И вот суд. Ещё восемь впаяли. На этапе ему кто - то сзади открыл наручники. Пахан это обещал. Конвоиры на него не смотрели. Удобный случай для побега.
 Ширков и Вотя ехали на велосипедах из райцентра. УАЗ сломался, а денег ни на ремонт, ни на бензин не давали. За деревьями мелькнула тень. Ширков заметил, но вида не подал. Через пару километров остановился, объяснил брату увиденое, и они спрятались в кустах.
  Ждали долго. И вот мимо медленно стал проходить мужчина, лет сорока пяти, в зэковской одежде. Вдвоём выскочили и скрутили Кинга.
- Кто, куда, зачем?      
Кинг молчал. Молчал и после зуботычин.
- Запоёт, как миленький. Вотя, ищи муравьиную кучу.
Кинга пристегнули наручниками к дереву, подтащили два муравейника. Потревоженные муравьи резво забегали. Часть их полезла на одежду и под одежду Кинга. Он терпел. Потом стал дергаться и мычать.
- Или всё расскажешь или тебя муравьи сожрут. Мы ждать не намерены. Ты для нас головная боль. Возиться с тобой мало радости.
Кинг стал кричать и просить избавить от мучений. Ширков отодвину муравейники.         
  - Быстрее всё расскажешь – быстрее сниму наручники.

Теперь Ширков всё знал. Выспросил до мелочей. Открыл наручники. Кинг катался по траве, срывая с себя одежду.
- Максимум через неделю малёву положишь под третью доску моста через Слезу! Тебе осталось километра три канать. Опишешь всё подробно. Ты уже стукачь. На зоне тебя на ножи поставят, если не будешь мне помогать. А зона по тебе скучает.
 Братья поехали дальше, а Кинг продолжал избавляться от насекомых.
  Треф в конюшне допивал последнюю бутылку водки. Жеребцу, купленному недавно, подсыпал овса и высказывал пьяные мысли. Он уже и паспорт получил и купил две резиновых лодки, рыбацкие костюмы, ящик спичек и свечей, привёз 200 банк тушенки и копчёный окорок. Сухари сам насушил. Купил патроны двенадцатого калибра с заячьей дробью и бекасином. Кинга не было. По расчетам он уже дней десять, как должен был добраться.
 "Забухал? Заблудился? Но хуже всего, если к бабе какой-то присосался,"- вслух рассуждал Треф.
 На следующий день появился Кинг. Жадно глотая пищу, рассказал про проигрыш, суд, побег, но умолчал о том, что с ним было двумя часами раньше.
- Я сейчас поеду к дочке скажу, когда нас ждать. Завтра в пять подъём. Накачай лодки и привяжи у моста. Приеду, загрузимся, что бы утром время не тратить.
- Вниз по течению пойдём?
- Вниз.
- Надолго в поход пойдём?
- По мартовскому снежку, когда сядет, на лыжах побежим.

Треф запряг жеребца в телегу и поехал в Энск. Кинг пытался найти бумагу и карандаш. Не нашел. Он пошел в соседнюю избу. У бывшего учителя этого добра было много. Подробно написав о разговоре и намерениях, Кинг засунул свёрнутый листок под третью доску моста. Треф вернулся часа через четыре. Привёз: двести банок кильки, много целлофановых мешков,  десять пачек соли, два рюкзака, десять килограммов солёного свиного сала, шесть булок свежего хлеба  и двадцати литровую канистру спирта. Всё засовывали в целлофановые мешки и равномерно грузили в лодки. Кинг выпрашивал  у Трефа спирт, хоть три глотка. Треф сказал, что это на зиму. Кинг остался недоволен. Ночевали в разных избах.

 Утром, Треф надел на ноги жеребцу чулки из медвежьей шкуры, мехом вовнутрь. Снаружи,  они были смазаны гусиным жиром, так же как и рыбацкие костюмы. Что бы не перегружать лодку: хлеб, сало, по нескольку банок тушенки он разместил в рюкзаки – понесут сами. Жеребец спокойно стоял в воде. Ожидал, когда его запрягали в лодки. На спину ему навьючили два не полных мешка овса вперемешку с пшеницей. Сами надели рюкзаки. Ружье было у Трефа, а молокалиберка у Кинга. Треф взял под уздцы жеребца и пошел вверх по течению. Кингу велел внимательно следить за лодками, идущими в форватер. Когда солнце взошло остановились. Накормили жеребца и сами съели банку тушенки на двоих. Попили холодной речной воды и двинулись в путь. Солнце было в зените. На левом берегу груды камней, а справа подножье горы. Выйти не куда. Остановились. Накормили жеребца. Съели по банки тушенки и двинулись в путь. Вода была ниже колен, но местами доходила до пояса. Течение было не сильным. Они обогнули гору. В пути они были уже двенадцать часов.
- Долго ещё?
- Савелий вниз по течению за десять часов налегке прошел. А мы груженые против течения. "А говорил вниз по течению," – высказал недовольство Кинг.

Через полтора часа река стала откланяться влево. Справа был пологий берег. Слева камней тоже стало намного меньше. Солнце склонялось к закату. Треф потянул коня на правый берег. Вплотную к горе припала сосна. Невысокая трава покрывала землю.
- Прибыли. Разгружаемся.
 
Жеребцу надели на морду кожаный мешочек с кормом и привязали на длинную верёвку, что бы он мог из речки пить воду. Треф за сосной нащупал верёвку, дернул и сверху разматываясь, упала верёвочная лестница. По ней добрались до пещеры прикрытой медвежьей шкурой. Треф включил фонарик, увидел керосиновую лампу, зажег её.

Пещера была примерно пятнадцать метров квадратных. Свод был не высоким, но сгибаться не приходилось. Валялись кирки, кайло, молоток, шлямбур, топор, вёдра и две лопаты. В  одном углу стоял примус и канистра. В ней было немного керосина. В другом, толстым слоем лежали еловые ветки для лежака. Предусмотрительно взятые дюбели, Треф вогнал молотком в твердь горы и часть поклажи подвесил. Самое необходимое подняли в пещеру. Перешли реку нарубили сучьев полную лодку. Вернулись, развели костёр, заварили чай. Потом сходили за лапами ельника и подложили под спальные мешки. Спали возле костра.  Утром позавтракали и решили день потратить на благоустройство и разведку местности. Заготовили много дров. До холодов решили спать на свежем воздухе, и варить еду на костре на два дня сразу. Керосина мало. Зимой только для чая   разжигать будут примус. Треф пошел ставить капканы, а Кинг пройтись вдоль берега. Треф вернулся. Успел ощипать подстреляного глухаря, а Кинга всё не было. Стало темнеть. Треф развёл костёр и в котелке начал варить глухаря. В это время и подошел Кинг.
- Смотри! Намыл.
И высыпал из кожаного мешочка на ладонь несколько зерен золота.
- Где намыл?
- Да отсюда не больше, чем шестьсот метров. Там лоток и сито. Рядом ещё лопатка сапёрная со сломанной ручкой. Еле оторвался. Темнеть стало. Обмыть бы надо почин. Глухаря сварим и по чуть-чуть можно. Экономить всё надо. Вдруг в марте завьюжит.

Ни капкан не поставишь, не подстрелишь птичку.
- А в каких числах марта назад?
- Надеюсь, в первых. Как погода будет, да и провизия позволит. Давай по пол дня, пока речка не замёрзла, один золотишко намывает. А оно здесь есть, а другой в пещере  работает, камешки ищет. Перерыв два часа. Ты обед варишь. Я капканы проверяю. Кушаем, потом меняемся работой. Трудиться будем световой день. А когда дни станут короткими, то будем больше в пещере работать вдвоём. Инструмента там достаточно.

Я дочку попросил, что бы тебе ксиву выправила. Поэтому потрудиться придётся. Так просто и прыщик не вскочит. Сколько за чистый паспорт затребуют?
Треф полез в пещеру. Спускался осторожно, держа в одной руке кружку со спиртом.
Сняли котелок. Сели на брёвнышки напротив друг - друга.
- Тяни половину кружки.
Кинг выпил и запил водой. Тоже самое повторил и Треф. Стали кушать.
"Чай не будем. Горячий бульон есть. Запасов в обрез,"- с сожалением сказал Треф.
Утром съели по куску окорока с хлебом. Кинг пошел вдоль берега, а Треф полез в пещеру.

В двенадцать слез вниз и пошел через речку, в тайгу, проверять капканы. В одном из шести дергался заяц.  На опушке его освежевал. Шкурку изнутри тщательно выскреб, и расперев веточками подвесил на дерево, на солнышко. Кинг варил кашу на два дня.  Зайца завернули в целлофан и надёжно зафиксировали в холодной речке, чтобы к концу завтрашнего дня не испортился.
- Как успехи?
- Несколько крупинок намыл. А у тебя?
- Голяк.
После обеда Треф пошел намывать золото, а Кинг полез в пещеру. Сразу метнулся к канистре. Но пробка в основании была залита парафином с отпечатком какого-то вензеля. Треф всё предусмотрел.
Золотишка в мешочке немножко прибавилось, а алмазов не было. На пятый день после обеда прошло часа три. Треф ковырялся на берегу. К нему бежал Кинг. Рот до ушей.
- Фарт! Два камушка сразу! Дуракам и пьяницам везёт!
Треф рассматривал алмазы. Карат по десять или пятнадцать. С такими, его накрыл Ширков. И два таких же были спрятаны в шелке кирпичей печной трубы на крыше. Он после освобождения их отдал Наде. Похоже из пещеры, как близнецы.
- Молоток Кинг! Кружку спирта сегодня заработал. Вторую заработаешь, когда десятый камушек найдём.
- Ну, тогда я пошел. До вечера  ещё есть время.
Вечером на костре жарили зайца, который сегодня угодил в капкан. Это был уже третий, что позволяло экономить консервы, окорок и сало. Кинг выпил пол кружки спирта и протянул Трефу.
- Допьёшь сам. Заработал. Я не хочу.

Трефу хотелось, но неизвестно как зимовать придётся. У Кинга ни детей не плетей, а ему внучат подымать надо. Пока не подох, надо максимально помочь. Уже пятьдесят три. Отец и дед прожили чуть больше сорока. Конец не далёк.
Кинг допил и доедал зайчатину. Язык у него развязался. Много рассказывал. Про детдом. Первую ходку. Сволочей  ментов. Сидя у костра, Треф подрёмывал и слушал в пол уха. Вдруг проскачила фраза про мента с братом. Треф напрягся.
" Это, похоже про братьев Ширковых. Он их знать не мог. Он из под Новосибирска и ни куда, с его слов не уезжал. Неужели скурвился. Значит и Ширков о походе знает. И когда вернёмся в курсе. Надо что - то придумать,"- закувыркались в мозге мысли.
 В начале октября Кингу опять подфартило, и он выковырял за пол дня два камушка. Это были девятый и десятый.
- Ну, кореш фартовый! Заработал на сегодня две чарки огненной воды. Завтра выходной. У тебя лёгкая похмелка с дремотой, а я поохочусь. До рассвета Треф проснулся. Залез в пещеру. В рюкзак  положил две банки тушенки, ломоть хлеба. Налил не полную кружку спирта. Пробку не стал " пломбировать". Кружку поставил возле спящего Кинга и сверху котелок. Догадается сразу. Навьючил на жеребца сдутую лодку, и взяв под уздцы пошел вниз по течению. Мешочек с алмазами и сыпухой  прихватил.
 
Сергей в октябре пошел в отпуск. Ему причиталось ещё две недели. Не смотря на протесты жены заспешил в Энск. С собой взял десять литров свежего подсолнечного масла и несколько плиток казинаков. Тётя Вера и Надя встретили радушно. Дети с удовольствием грызли сладкие казинаки. Виктор был за решеткой. Ждал суда. Надя решила продать ларёк. Отец неожиданно приехал, сделал какие-то покупки и сказал, что появиться через пол года. Сергей оформил все документы на декретный отпуск, доверенность на продажу ларька. На квадрацикле поехал в Слезу.

Сразу пошел копать картошку. Пока нет дождя. Накопал мешок. Стал убирать свеклу кидая, один сорт в одну кучу, а другой - в другую. Капусту относил сразу в прицеп.  Огурцов  не было. Надя дважды собирала, а остальное, с её слов съел отец на закуску. Закончив работу, пошел поковыряться в соломе. Напрасно. Ящик с пустыми бутылками стоял рядом.
Выйдя из конюшни, увидел бородатого мужика с конем. В руках, уже знакомое красивое ружьё. Мужик шел от реки через огород.

Сергей догадался, что это отец Нади. Треф тоже сообразил по убранному урожаю и квадрациклу, что это Сергей. Виктор значительно моложе. Протянули друг – другу руки.
- Сергей.
- Володя. Встречай хозяина.
- Милости просим в избу. В конюшне нам нечего делать, как я догадался. Только коню соломка и осталась.
- А ты с собой озверина не прихватил?
- Думал излишки останутся в конюшне.
- На Руси излишков водки не бывает.
Посмеялись. Жеребца Володя завел в конюшню. Снял мокрый рыбацкий костюм.
- Яйца не примёрзли?
- Служил в Заполярье. Старики научили тёплую перчатку напяливать. Еда есть?
- Планировал сварить картошки. Колбасу и хлеб привёз с собой.
- Это хорошо. К долгому разговору прелюдия не помешала бы. В ожидании кореша нервничал, увлёкся и всё выглушил.
- Нет проблем. Сейчас всё порешаем.

Сергей позвонил по мобильнику Наде. Сказал, что приехал гость. Пришли с такси ящик водки, пару селёдок и каких ни будь витаминов на закуску. Подробности завтра лично пообещал рассказать. Затопили баньку по чёрному.  Сели чистить картошку.
- Пока при памяти. Вот мешочек. В нём десять камушков и немного золотишка. Реализуй. Твои  25%.  Остальное Наде.
- А тебе и корешу.
- Я и так проживу. А кореш, похоже, казачёк засланный.
Володя пошел купаться. Картошка сварилась. Володя чистый и побритый зашел в избу. Тут и такси подъехало.

Мужики забрали ящики. Таксист заверил, что всё оплачено сполна. Оставил визитку с номером телефона. Под водочку ушла вся селёдка и картошка. Закусывали теперь  апельсинами и яблоками.  Володя решил возвращаться в начале мая. Нужно ещё запастись продуктами.  Ему в городе светиться с покупками нельзя. Для всех он уехал в Подмосковье на стройку работать. Надежда на Сергея. Надо бы по Интернету прогноз погоды узнать. Перед морозами надо жеребца прирезать. Мяса на долго хватит.  Но в конце октября может уже всё засыпать снегом. Капканы не поставишь. А для охоты надо много времени. Нужно ещё мяса. Работа тяжелая. Требует калорийной пищи. При холоде три, а то и четыре банки тушенки будет съедаться.  Кроме того, настойчиво просил  Сергея появиться  в начале марта, посмотреть,  крутиться ли тут участковый. Если да, то Кинга мочить надо будет. Это по понятиям. Пьяный разговор длился долго. Сергей опрометчиво обещал выполнить просьбы Володи.

Утром Сергей поехал в Энск. Переговорил с Надей. Хотелось ей повидаться с отцом, но была уже на сносях. В конце ноября – срок. И чувствовала себя плохо.  Сергей загрузил прицеп самыми необходимыми покупками. Закупил: горелку "Шмель", двадцати литровую канистру горючего к ней, три десятка свечек, сто банок тушенки, два окорока копченых, двадцать батонов копчёной колбасы, двадцать бутылочек кетчупа, десять пачек майонеза, сотню яиц куриных, сотню разных супчиков в пакетиках, десять килограммов мёда и десять свежей свинины. Прикинув, влезет ли всё в лодку – купил три килограмма лимонов и пять - репчатого лука. Зная, что чеснок обычно к концу года портиться, больше килограмма не стал брать. Хлеб был не свежий, и он взял только две буханки. Позвонил Наде, она сказала, что в конце следующей недели днём плюс три, ночью, до минус четырёх.   
 
Грузили всё сразу в лодку. Ещё место осталось. Добавили  килограмм десять картошки и несколько штук свеклы. Четыре качана капусты, и пол мешка овса решили навьючить на жеребца. Себе в рюкзак Володя положил: хлеб, палку колбасы, головку лука, кусок окорока. Нашел две пластиковых полуторки и налил туда шесть бутылок водки. Засунул туда же. Подумав, всунул ещё две головки лука и бутылку водки, что бы подкрепляться в пути.  Жеребцу  заранее надел кожаные чулки и высыпал весь оставшийся овёс с пшеницей. Пусть перед смертью наесться вдоволь. Через три дня надо резать. Стали чистить картошку. Володя настоял, что надо и свининки кусок сварить, и колбаски поесть.
 - Твою, я доел сегодня утром. Вкусная была.
- Водку будем, или как?
- Конечно " или как".

Сидели не очень долго. Завтра в пять подъём и в путь. Ружьё Треф оставил. Не до охоты.
Ранёхонько,  Сергей помог Володе отчалить. Потом загрузил овощи. В ручку квадрацикла засунул драгоценности и двинул в Энск.
 Надя уже сговорилась с клиентом на продажу  ларька. Сергей оставил у неё дома намытое золото. В самолёте не пропустят. Взял у тёти Веры запасной ключ от её квартиры что бы тут не мешать. Наде нужен покой. Вечером планирует уехать. Купил билет на сегодняшний поезд. Зашел в ювелирную мастерскую. За камешек выручил чуть меньше желаемого и купил флакончик кислоты.

В кафе купил цыплёнка гриль и пирожков. В квартире тёти Веры перекантовался три ночи. Очень рано встал. Нашел стеклянный флакон. Отлил кислоты. Надел перчатки и вытер полотенцем оба флакона. Тихонько вышел и пешком пошел на рынок. Были ещё сумерки, но торговля уже шла. Возле входа крутился цыган. Сергей присмотрелся. Все были заняты своими делами. Он снял крышки с флаконов и взял по одному в каждую руку. Подойдя вплотную, спросил: " Шарабан?"
 - Да. Что хотел?

Сергей выплеснул кислоту в оба глаза цыгана и разжал пальцы. Цыган заорал и прижал свои ладони к глазам. Сергей неспеша удалялся. В туалете шапку "петушок" заменил на "рекитерку". Перчатки и шапку выбросил в очко туалета. Купил полный пакет всякой еды. На электричках долго с пересадками ехал в Москву. Потом самолётом долетел до Ростова. Знакомому хозяину ювелирного продал четыре камушка и на такси поехал домой. Утром вышел на работу. Какая работа? В голове мысли о цыгане, камешках, деньгах. Три камешка показал жене, и спрятали вместе. На чёрней день. Оставшиеся два договорился продать хозяину ломбарда, как у него появиться нал. Верить ему можно. Первого декабря тётя Вера прислала телеграмму: " Родилась Настя три шестьсот" Сергей в ответ послал: " Поздравляю будут трудности вызывайте " и выслал сто тысяч.
 
 Володя и Кинг пили горячий чай в пещере. Было холодно, хотя вход они загородили и шкурой жеребца.
- Что ж ты водки мало привёз, а то б погрелись. Камешки и рыжьё какому то хмырю насунул. Ищи ветра в поле.
- Хмырь путёвый. А греться надо с киркой в руке. Вот десять камушков добудем – два дня выходных с возливанием. Крутые морозы впереди. Спирт надо экономить.
- Уже руки инструмент не держат. С охраной труда не дружим. Профессиональную болезнь зарабатываем. Куда профсоюз смотрит.
- Сейчас профсоюзные лидеры с правительство польку бабочку танцуют, а трудяги им по барабану. По трудовому законодательству можно увеличивать часы рабочей недели. Вот мы этот закон не нарушаем и по четырнадцать часов пашем.
- Одно утешает – на себя, а не на мироедов. А ксиву кто мне делает?
- А она тебе нужна? Зашуршит у тебя бабло в кармане, в загул пойдешь. В пивнушке менту по мордам пивную кружку разотрёшь. Пятирик впаяют, да за побег.
- Вилы. Голова кругом. Выход изобретёшь? Ты же с мозгой.
- Тебе надо остаться. Срубишь избу и баню. Продукты я тебе подкину. К осени по деревням проеду и бабёнку тебе привезу. Ты, золотишка для себя намоешь,  и камешки будут. Годика три перекантуешь и как захочешь. Если баба хорошая попадётся, то вдвоём уйдёте. А от плохой избавишься.
- С едой трудно будет.
- Зверя будешь бить, капканы ставить. На воле в городе ты зарвёшься, а в деревне ты не выживешь. Надо тебе поостыть, заматереть.

Кинг же думал, что главное ксиву получить, а как дальше жить кривая выведет.
 Сергею надоело на работу ходить и он уволился. После нового года заскучал. По договору поработал до марта и майнул в Энск. Наде  отдал всё, что должен был по договорённости с Володей. Дочка была здоровой и похожа на тётю Веру, которая в ней души не чаяла. Сергей пожил квартире у тёти Веры до восьмого марта. Поздравил женщин, послал поздравительную телеграмму жене и поехал в Слезу. По следам понял, что кто-то ходил. Следы двух разных людей. В избах было всё на месте. Виктор зарядил вертикалку патронами с жаканом, которые были у тёти Веры. Наверно Володя вычислил правильно. О времени его возвращения знали. Следы были припорошены снегом, но Сергей рассмотрел, что они шли вдоль речки от изб, внизу по течению. Ждут наверно оттуда. Кинг не знал, что отправятся в другую сторону. Потихоньку разгрузил провизию из прицепа. Куда спешить. " Надо собаку завести," – подумал Сергей. В сараях дров под самую крышу. Затопил печи в обеих избах. Повалил снег. Шел и всю ночь до утра. В город он не собирался. Продуктов у него недели на две. Решил, что не помешает обеспечить избу электричеством. Подумал, что надо приобрести агрегат на жидком топлеве, что бы и телевизор можно было посмотреть. Здесь ему всё нравилось. И природа, и чистый воздух. А тишина! 
 
Ширков два дня, как уехал из Слезы в райцентр. А Вотя сидел в избе неподалёку от избы Трифонова. Иногда поглядывал – нет ли дымка над избами возле горы. Если вернутся, то должны затопить печь, да и баньку тоже. Неожиданно услышал шум мотора. К избе Трефа подкатил квадрацикл. Пожилой мужик смело пошел к избе. Вскоре и дым появился. Что делать Вотя не знал и решил дождаться брата. Ждать и догонять хуже всего. Тут снег повалил. Если будет валить долго, то сюда брат не пробьётся долго. Еды было немного. Брат собирался завтра к вечеру привезти. Теперь неизвестно когда. Снег падал до утра.
 
 Сергей заскучал. Три дня просидел без дела. Почитал книги Савельева, и ему всё надоело. Пойду поохочусь. Охотился он только один раз, когда работал в Лисках, и был казначеем  в профсоюзной организации. Выдав "нуждающимся", по решению профкома деньги, он с ними поехал на охоту. Впятером на УАЗ заехали в лес. Ходили, ходили. Ничего не выходили. На опушке леса решили совместить завтрак с поздним обедом.
Незаметно водка закончилась. Вино никто не хотел. Сидели на опушке и  разговаривали.

Вдруг увидели в метрах в ста животное. Спьяна решили – енот. Все подскочили. Трое ринулись в обход.Его за рукав придержал начальник ОБХСС линейного отделения.
" Пусть побегают. Мы с тобой посидим. У меня фляжка с коньяком," – настойчиво произнёс он. Пока трое бегали – они по чуть-чуть глоточками наседали на коньяк.
Измученные охотники приплелись, когда стало темнеть. Оказалось, что это не енот, а собака. Больше он никогда не охотился. Сергей на широких лыжах с ружьём направился в тайгу. На опушке остановился. Устал. Отдохнув, продолжил путь. Откуда –то выскочил заяц. Сергей вспомнил рекомендации охотникам, целиться убегающему зайцу между ушами, ближе к голове. Рекомендации были правильные. Сергей с убитым зайцем вернулся назад. Свежие следы вели прямо в  избу. Сергей засунул патроны в стволы и вошел. Опешив, с ложкой в руке и полным ртом над чугунком с борщом склонившись, застыл Вотя.
 - Кто ты, друг ситный, откуда, как звать?
- Я брат участкового. Вова. Вотя погоняло.
- Если брат участкового, то почему по фене ботаешь?
- Всё здесь ботают. А ты откуда? Тебя я не знаю. Чего тут делаешь?
- Ты кушай, кушай. Вопросы буду я задавать. Где участковый?
- По службе в район отлучился.
- В Слезу чего припёрлись?
- Тебе докладывать не собираюсь!
- Я сторож Трифонова. Это частная собственность. Могу подстрелить. Так чего припёрлись?
- Посмотреть надо. Вдруг лихие людишки шмыряют.
- Ты –то чего с братом не уехал.
- С женой конфликт. Брат обещал спиртного привезти и выждать мне надо здесь, пока она не остынет.
- Складно поёшь. Водку будешь?
- Есть?
- В конюшне в ящике две поллитровки возьми.
Вотя пил, ел, нахваливал щи.
- Деревня. Это борщ.
Сергей не пил и прислушивался к болтовне Воти.
" Явиться участковый и они вдвоём кнокнут меня или под пытками выведают всё. Вотю надо мочить,"- думал Сергей.
- Ещё пить будешь?
- Если нальёшь.
- В конюшне ещё восемь бутылок. Для гостя не жалко. Иди, принеси коль хочется.

Вотя довольно резво поднялся и пошел.
"Вот бы втихоря начал пить там, да и замёр бы," – подумал Сергей.
Но Вотя с двумя бутылками пришел быстро. Налил и, не закусывая выпил. Сергей ножом вскрыл банку свиной тушенки и пододвинул к Воте.
- Жри.
- Я сыт. Выпью ещё, а закусывать не буду
- Что бы не быть пьяным – надо на грамм водки съесть грамм мяса.
Вотя выпил, ножом подцепил немного тушенки и стал клевать носом.
 "Лезь на печку. Я дров подкину. Утром договорим. Водка и закуска на столе. Я пойду спать в другую избу,"- говорил Сергей не спуская глаз с ножа, который был в руке Воти.
Вотя ещё выпил, ковырнул тушенку и полез на печку. Через пару минут он захрапел.
 Немного подумав, Сергей спихнул его с печи. Вотя шмякнулся лицом вниз, разбив в кровь нос.
- Удачно приземлился парнишка.

Сергей перевернул Вотю, и руку с его ножом приставил к груди, и навалился всем телом. Нож хорошо прошел между рёбрами. Сергей повалил Вотю опять на живот. Кровь полилась на пол.  Сергей не знал, как звонить в милицию и позвонил Наде. Её он попросил вызвать милицию. У него в избе мёртвый бомж. Он его обнаружил придя с охоты. Договорились давать одинаковые показания. Сергей пошел в сарай. Взял бутылку и пошел в другую избу. Освежевал зайца. Половину вынес на мороз, а вторую стал тушить. Продумал всю до мелочей версию с Вотей: вернулся с охоты, а тут лужа крови. Как в милицию позвонить – не знал. Попросил свою работницу вызвать органы. Сам ничего не трогал и ушел в другую избу. Легенда безупречна решил он. Заяц был жестким, а водка не лезла. Только под утро вздремнул. Решил посмотреть – не воскрес ли Вотя. Печь затухла, но протапливать избу он не стал, приоткрыл дверь. Если труп закоченеет – труднее экспертам дать объективную оценку причине смерти. Два дня прошло, и к вечеру послышался звук мотора. Это грейдер расчищал дорогу от Энска до райцентра. Пять человек, утопая в снегу пришли во двор, ориентируясь на следы от лыж. Начались тошнёханькие допросы. Сергей держался продуманной легенде. Следаки определили откуда пришел Вотя. Еды там не было и версия их складывалась, что он с голодухи пришел сюда, когда Сергея не было. Потом напился и упал с печки. Нож был у него в руке. На него он и напоролся. Много было вопросов о том, почему Сергей здесь, а не в городе? Чей квадрацикл? И другие профессионально грамотные вопросы.

Он спокойно отвечал, подписал свои показания и подписку о не выезде, хотя понимал, что он здесь не зарегистрирован и спокойно может уехать к своей любимой жене, под бочок.
 Труп увезли, а Сергей вымыл пол и ушел в другую избу. Психологическая нагрузка была велика. Он вышел на свежий воздух. Вот эта гора Слеза. Теперь она казалась ему неприятной громадиной. Рядом с ней кипели страсти и должны были литься слёзы.
"Ради чего я здесь? Чего мне не хватало? Жажда наживы? Не совсем так, но и поживиться надурняк хотел,"- противоречивые мысли терзали его.   
Продукты кончились, и Сергей поехал в Районное отделение милиции.
- Мне домой пора. Деньги на пределе. Я всё рассказал.
Часа три перекрёстным допросом потрепали нервы и отпустили. Сергей заехал к Наде. Ещё раз обговорили мелочи и он подался домой.
  Ширков был в трансе. Как всё случилось? Что за чмур там появился? Не он ли Вотю кнокнул? Следак пояснил:"На бутылках пальчики только Воти. От такого количества водки кони дохнут.
- А старик не мог Вотю завалить?
- Нет мотива. Да он бы и не звонил. Просто привязал бы за ноги к квадрациклу и увёз за двадцать километров в тайгу. Там его звери за три дня съели бы.
Ширков чувствовал, что всё не так просто.
- Дай адресок старика – покалякать надо.
- Тайна следствия. Он под нашей зашитой, как свидетель.
- Надо ж, какие мы правильные!

Ширков матерясь, ушел. В Слезу он теперь зачастил. Но там стояла гробовая тишина. Ружьё мозолило глаза. Подмывало забрать на время. Поохотиться - обманывал он себя. Но за таким ружьём должен придти Треф. Вот тогда с ним и можно будет почирикать. Стукачок не в счёт. Шестёрка, шваль.
Виктор на автобусе ехал в Энск. Весь год был, как во сне. Изгадили душу. Здоровье подорвали. Правильно мама говорила:" Не связывайся с Надей. До добра это не доведёт."

Впрочем и сам виноват. Прицел жалко было оставить. Вот за него год отсидел. Суд вынес такой приговор. Но так как он отбыл этот срок – из под стражи освободили. Хорошо, что Шарабанов не смог свидетельствовать, а то впаяли бы срок не малый. Дочька теперь у него, а то бы рванул к брату. Там хорошо, вольготно.
 Встретили его тепло и радушно. Через две недели посвежел и мысли другие стали.
 - Поеду в Слезу, может Трифонов подкатил.
" Ещё не время. Подожди две – три недели," – попросила Надя.
   Сергей получил письмо от брата.
" Сюда их надо перетаскивать. Хотя бы на лето. Там видно будет," – раздумывал Сергей.
И решил ехать и уговаривать лично.
 "Жратва на исходе. Пора отчаливать," – третий день скулил Кинг.
- Камешков всего восемнадцать, а базар был за двадцать.
- Так три крупняк!
- Пересчитай запасы, а я капканы проверю и может птичку подстрелю.

Треф взял мелкашку и пошел в тайгу. В ближнем капкане дёргался телёнок лося. Треф решил вернуться за Кингом. Одному не дотащить. Стар стал и устал, как настоящий каторжник.
Кинг посчитал: "Шесть банок тушенки, сало свиное – пару кило, мёда с кило, три пачки чая, сахара килограмма три, несколько сухарей и восемь пачек супчиков." Тут же он увидел кожаный мешочек с камешками. Схватив его, он вылез из пещеры и быстро накачал лодку. Залез в пещеру и в рюкзак запихал всю провизию. Прихватил тулуп и нож слез и всё бросил в лодку. Решил выломать жердь, что бы отталкиваться. Вниз по течению можно и в лодке. Быстро перейдя речку, он побежал к опушке тайги. Неожиданно навстречу вышел Треф с винтовкой наперевес.
- Ты куда сука!? Смыться решил. Застрелю.

Кинг с ходу метнул нож и попал в горло Трефа. Метать нож он научился ещё в детдоме и тренировался между ходками на зону. Треф лежал на земле и хрипел. Кинг не спеша выломал себе нужную жердь. Подождал, пока Треф затихнет. Обыскал. Паспорт Трифонова засунул себе в карман. Вытащил из горла нож. Обтёр кровь об одежду Трефа.
Прихватив: винтовку с патронами и жердь – пошел готовиться к спуску на воду.
 Виктор сел на квадрацикл и сказав, что не более чем на три дня, поехал в Слезу. Был конец апреля и гора " плакала ".  Виктор остановился у избы и заворожено смотрел на "слёзы". Ножиданный удар ножа свалил его и глаз начал слезиться, потихоньку закрываясь навсегда.   
Кинг вытер нож и пошел за вещами в избу. Теперь транспорт есть и ксива. Можно далеко майнуть.
 Шипков ехал в Слезу. Впереди застрекотал мотор и, судя по звуку свернул к мосту через Слезу. Он решил не рисоваться сразу, а подсмотреть, кто и куда. Остановив машину, он пешком пошел через мост. И видел, как один стоит, глядя на гору, а другой крадётся сзади. Взмах руки и один падает, а другой в избу пошел. Ширков вынул пистолет и рысцой приблизился к избе. Оттуда вышел Кинг и оторопел.
- Руки в гору!
Кинг выронил рюкзак и поднял руки.
- Стукачёк! Где тебя черти так долго носили?
- Дык, Треф не отпускал.
- А сейчас, чего он тебя отпустил?
- Жрачка кончилась. Прикупить бы надо.
- А тоньга где?
- У меня.
- Покаж!

Кинг стал доставать мешочек левой рукой и отвлёк взгляд Ширкова. Бросок правой. И нож в груди Ширкова. Падая, участковый два раза нажал на курок. Пули попали в обе ноги Кинга. Они лежали в двух метрах голова к голове.  Превознемогая боль, Ширков повернулся на бок и выдернул нож. Кровь потекла через горло. Но он полз к Кингу с ножом. Тот от страха ни чего не предпринимал. Ширков воткнул нож ему в шею.
 Сергей на такси подкатил к дому Нади. Всем подарки привёз. Кроме этого пахучего подсолнечного масла. А где брат?
- В Слезу утром уехал.
- Ха! Ещё не вечер. Застану. Больше года брата не видел. На такси мигом добегу.

В отличном настроении заехал в магазин. Полный пакет набрал всякой снеди и, болтая обо всём с таксистом, доехал до моста. Увидив квадрацикл, попросил остановиться. Пойду потихоньку, что бы брат не слышал.
 Всё вокруг завертелось в глазах Сергея. Понять ничего не хотел. Только одно стучало в мозге:" Брата нет! Брата нет! Брата …"
Не зная, сколько просидел он возле брата – решил, что - то делать. Прикрыл Виктора тулупом. Позвонил Наде: " Крепись. Виктор погиб. Пришли милицию в Слезу."

Спрятал телефон в карман. Подошел к паре мёртвых. У одного в руке мешочек. Такой был у Володи. Сергей взял его в руки. В мешочке алмазы. " Это точно Володины,"- как то безразлично подумал Сергей. Жлобом он не был, но не ментам это оставлять. Мешочек притопил прямо под мостом, на мелководье. Он потом найдёт, а менты нет.
 Он развёл костёр неподалёку от мертвых и сидел рядом до утра.
Следственная бригада приехала около девяти. У него что - то спрашивали. Он отвечал вяло. Ему уже ничего не хотелось. Всё было безразлично.
- Ты с нами поедешь?
- Останусь. Как я в глаза Наде посмотрю? Что скажу?
- Не дури.
- Я сказал, останусь. Жизнь переосмыслить надо.
Телефон часто звонил. Сергей не отвечал.

Следующим утром он понял, что надо заняться похоронами. Взял четыре алмаза покрупней. Там осталось четырнадцать.
Как во сне приехал в Энск. На автопилоте подошел к цыгану на рынке.
- Возьмёшь два по двадцать карат?
- Что так мало? С Якутии вёдрами ворованые привозят.
- У меня с Южной Африки.
- Не краденные возьму.
Сговорились. У цыгана вдруг не хватило нескольких тысяч.
- Подожди, сбегаю.
- Не держи за лоха. Потом отдашь.
  Сергей занялся похоронами брата. С Надей некогда было поговорить.
Только после поминок уединились, и Сергей рассказал, что знал.
- А где же отец?
- У одного чмо его паспорт был. Видно нет в живых. А где это случилось теперь загадка.
Камни сама заберёшь?
- Мне сложно реализовать. Может ты?
- Я уже ничего не хочу.
- Мне не к кому больше обратиться.
- Ладно. Деньги тебе на карточку будут поступать. Мне не звони и не пиши. Я сам.
Утром Сергей на квадрацикле смотался в Слезу. Под мостом забрал мешочек. В избу не заходил. На гору смотреть не хотел. С тяжелым сердцем уезжал.
 
Решил ехать поездами, через крупные города. Спешить уже не куда. Отторопился. Да на Россию поглядеть. Больше случая может и не представиться.
 Он останавливался на денёк – другой в разных городах. На такси объезжал достопримечательности. Реализовав камешек – уезжал. В следующем городе на карточку Нади клал вырученные деньги и ехал дальше.

 Приехал подавленным и усталым. Рассказал трагедию жене.
" Я всё куплю сказало Злато, я всех убью, сказал Булата," – процитировала она слова кого - то   классика.
 На следующий день он был убит двумя ударами ножа, в драке с какими – то залётными цыганами.
 Пролил ли кто по нему слёзы, он никогда не узнает.
                КОНЕЦ.
 17. 12. 2011.