Клоуны. Гл. 16

      Глава шестнадцатая
      Неле, Клаас и Сооткин

      - Гм, интересный поворот событий, - протянул Тиль. - Очень даже оригинальный…. А, как, симпатичнейшая Неле, зовут твою уважаемую матушку? И чем она занимается?
      - Сооткин, - ответила девушка, и её глаза заметно потеплели. - Чем она занимается? Тем же, что и все остальные женщины нашего Дамме. Женщины из небогатых семей, я имею в виду…. Работаёт по дому. Стирает. Готовит еду. Полы моет. Пыль протирает. Ухаживает за скотиной и птицей. Ткёт полотно. Шьёт и штопает одежду. Возится с огородом и маленьким садом. Пашню поднимает вместе с отцом. Ну, и другое всякое. Я ей, конечно, помогаю – в меру сил.
      - Понятное дело…. Есть ли у тебя братья и сёстры?
      - Нет. Лет десять назад родился братик. Но почти сразу и умер. Ему даже имени дать не успели.
      - Ну-ну. А, вот, соседи…. Не проживает ли рядом с вашим домом женщина по имени – «Катлина»? Ну, она ещё всякие полевые травы и цветы сушит?
      - Не знаю такой. Извините. Может, раньше жила, а потом переехала в другой город? Так частенько бывает…. Это ваша давняя знакомая? 
      - Можно и так сказать, - неопределённо передёрнул плечами Даниленко, после чего, задумчиво почесав в затылке, подытожил: - Получается, что в художественных произведениях далеко не всё является авторским вымыслом. Да, главные Герои, как правило, являются «собирательными образами». А второстепенные, зачастую, оказываются самыми «настоящими». Диалектика, блин горелый.
      - О чём это вы, господин Уленшпигель? - забеспокоилась Неле. - Говорите как-то непонятно…
      - Да, так. Не обращай внимания. Просто немного философствую…. Ещё одно. Перестань «выкать» и называть меня «господином». Только – «Тиль» и, пожалуйста, на «ты». Договорились?
      - Хорошо, договорились…. Ой, кошечка!      
      На полянке появился заспанный Франк ван Либеке, ведший на длинном поводке Фила.
      - Р-ры! - заметив незнакомую ему девицу, отметился леопард.
      Именно, что отметился. То бишь, рыкнул безо всякой злобы, сугубо для пущего самоутверждения.
      Тем не менее, Леонид счёл нужным сделать строгое внушение:
      - Не смей больше, Фил, рычать на эту милую девушку! Она – наш друг. То есть, подруга…. Всё, надеюсь, понял?
      - Мяу, - не стал спорить покладистый леопард, мол: - «Как скажешь, уважаемый дядя Гудзак. Тебе, ясный пятнистый хвост, виднее…».
      - Что, собственно, у вас здесь происходит? - сладко зевнув, поинтересовался парнишка. - Крики всякие. Фил грозно рычит. Какие-то широкоплечие монахи, сломя голову, бегают по полям…. Девчонка откуда-то появилась. Кто она такая?
      - Невеста нашего Ламме, - заговорщицки подмигнув, известил Тиль. - Любовь-морковь до гроба. Это, ребятки, понимать надо.
      Макаров только смущённо хмыкнул пару раз. Да и Неле – по неизвестной причине – промолчала…
      Даниленко, тем временем, вывалил из мешка на траву пойманную рыбу и объявил:
      - Не желаю уродоваться в одиночку! Это, братцы, не по-умному. Предлагаю всем собравшимся – внести посильную лепту. Чешую можно пока и не трогать, потом разберёмся. А, вот, выпотрошить рыбин надо, чтобы не стухли. Денёк-то обещает быть жарким.
      - Ничего себе! - удивлённо воскликнул Франк. - Добытчики, однако…. А, зачем нам, спрашивается, столько рыбы? Многовато будет. Всю не съедим. Засолить? Так, соль заканчивается. Половина вашего улова, наверняка, сгниёт.
      - Не сгниёт, - заверил Лёнька. - Мы рыбёху презентуем. В качестве платы за постой, - внимательно посмотрел на девушку. - Ведь, твои родители разрешат нам поставить фургончик рядом с вашим домом? Ненадолго, только на несколько дней? 
      - Ой, какая же я бестолковая! - огорчилась Неле. - Забыла обо всём на Свете, заболталась. Мне же нельзя возвращаться в Дамме. По крайней мере, несколько недель…. Что теперь делать?
      - Почему – нельзя возвращаться?
      - Ну, как же…. Эти премонстранты, конечно, пришлые. Появились в нашем городке совсем недавно. Сколько пробудут? Трудно сказать. Может, с неделю. Может, и полноценный месяц. Пока все индульгенции не распродадут. Моего имени они, скорее всего, не знают. Но лицо, наверняка, хорошо запомнили…. Увидят меня в Дамме. Что тогда будет?
      - Да, что будет? - заинтересовался Даниленко.
      - Ничего хорошего. Схватят и начнут вопить. Мол: - «Ведьма! Мы её загнали в канал. По воде пошли пузыри. Подумали, что девица утонула. Оказывается, всё же, выплыла…. Точно, ведьма!». А после этого поволокут на жаркий костёр. Не хотелось бы, честно говоря.
      - А я сразу настраивался – прикончить эту монашескую троицу, - принялся ворчать Макаров. - Чисто на всякий случай. Чтобы окружающий воздух был чище. Так, нет же. Некоторые белобрысые длинноногие типы, строящие из себя высокое начальство, принялись многозначительно покашливать.
      - Нам, мой друг Ламме, нельзя рисковать, - поморщился Тиль. - Кто-то мог знать, куда пошли означенные монахи. Стали бы искать. Могли отыскаться случайные свидетели…
      - Какие ещё свидетели?
      - Обыкновенные. Вон, вдоль противоположного берега, лошадки волокут баржу. А теперь обернись. Что видишь?
      - Пастух гонит стадо коров на выпас.
      - Вот, я и говорю, мол, случайные свидетели.…Нельзя нам, братишка, рисковать. Спалимся на ерунде свинячьей. Заметут. А, кто за нас дело сладит? Молчишь? 
      - Куда мне теперь деваться? - загрустила Неле. - Родственники? Имеются, конечно. Только живут далеко. За Льежем. Считай, неделя пути. По дороге одинокую и беззащитную девушку кто угодно может обидеть. Желающих – без счёта. Да и отец с матушкой…. Что они решат-подумают? Скорее всего, только самое плохое и чёрное. А у мамы – и без того – сердце болит по ночам. Просыпается утром, а лицо – белее свежей льняной простыни…. Как быть?
      - И-а? - беспомощно продублировал Иеф, мол: - «Безвыходная ситуация. Всё плохо, мрачно и безысходно…».
      - Гав! - не согласился с осликом оптимистично-настроенный Тит Шнуффий. - Гав! Гав!
      - Правильно, друг рыженький, всё понимаешь, - поддержал пса Даниленко. - Никогда не надо отчаиваться. Ни раньше времени, ни, вообще…. Из любой, даже самой пиковой ситуации можно найти выход. Причём, всегда и везде…. Франк, у тебя найдётся запасной комплект одежды? Вторая пара башмаков?   
      - Не отдам! С чего бы это, вдруг? - возмутился понятливый парнишка. - В том плане, что за бесплатно…. Я похож на простака?
      - Похож, понимаешь, не похож…. Есть запасной комплект?
      - Найдём. Не вопрос – как вы с дядей Ламме любите говорить.
      - Три флорина устроит?
      - Так отдам. Бесплатно. За кого вы меня принимаете?
      - За честного и нормального пацана, - заверил Тиль. - Тем не менее, денежки-то возьми. Лишними не будут. Накупишь в Дамме себе всяких обновок. И одёжек, и обувок. 
      - Где взять-то?
      - Вон, на камушке лежат. Типа – монетки. Это Иеф заработал сегодня. Не забудь с ним поделиться. Например, купи сочной морковки. Ну, и про Шнуффия с Филом, понятное дело, не забудь. Иначе, в гости не ходи, обидятся и, сговорившись, загрызут бедного осла. Шутка, ясные морские угри…. Ладно, тащи, брат Либеке, пацанскую обувь-одежду. Да и мой кожаный дорожный баул прихвати.
      - А, как же с рыбой? Когда будем потрошить?
      - Потом. Задачи и проблемы надо решать последовательно, одну за другой. По мере их важности, в стогом порядке…
      - Что вы задумали? - забеспокоилась девушка.
      - Ты. Мы же договаривались.
      - Хорошо. Что ты задумал?
      - Ничего особенного. Побудешь некоторое время мальчиком. То бишь, юношей из бродячей цирковой труппы. В бауле имеются дельные ножницы. Сейчас, на скорую руку, сварганим тебе новую причёску…
      - Не дам – обрезать волосы! Ни за что.
      - Вот же, засада, - огорчился Даниленко. - Уговаривай её теперь…. Гудзак, дружок закадычный. Поговори-ка со своей сердечной зазнобой. Будь так ласков.
      - Иди ты в ж…, в жопеньку, - помня о присутствии молоденькой барышни, смягчил фразу Леонид.
      - Поговори. Не капризничай.
      - Кхы-кхы. Э-э-э…. Неле.
      - Что?
      - Надо срезать волосы. Уленшпигель прав.
      - Хорошо, Ламме. Как скажешь. Надо, так надо.
      - Вот, и ладушки, - обрадовался Тиль. - Из послушных девочек, как правило, получаются отличные жёны. Повезло некоторым лысоватым пузанам…. Эй, Франк! Где тебя черти носят?
      - Уже иду…      
      Стрижка заняла минут десять-двенадцать.
      - Готово! - громко щёлкая ножницами, объявил Даниленко. - Принимайте работу, господа и дамы!
      - Ну, как? - испуганно глядя на Лёньку, спросила Неле.
      - Ты и до этого была красавицей, - успокоил Макаров. - А сейчас стала ещё…м-м-м, симпатичней и пикантней.
      - Спасибо, Ламме. Хотя, значение последнего слова мне не ведомо. Извини…
      - Ладно, голубки белокрылые, прекращайте болтать, - понимающе улыбнувшись, велел Тиль. - Успеете ещё поворковать…. Хватай, юная фламандка, этот узел с одеждой-обувью, следуй вон в те кусты и переодевайся.
      Вернувшись (уже в новом обличье), на поляну, Неле, заметно смущаясь, спросила – с кокетливыми нотками в голосе:
      - Ну, похожа я на мальчика?
      - Не очень, - признался Леонид.
      - Почему?
      - Э-э-э…
      - Сиськи выпирают из-под камзола, - бухнул нетактичный Франк. - А, как известно, у мальчишек ничего подобного не наблюдается.
      - Я, честное слово, не виновата, - покраснела до корней волос девушка. - Что же теперь делать?
      - Не волнуйтесь, ребятки, - по-доброму усмехнулся Даниленко. - Добрый дядюшка Уленшпигель уже спешит вам на помощь. Пожертвую, так и быть, свою праздничную рубаху. Придётся, конечно, немного укоротить по длине. Рукава? Закатаем. Не вопрос…. А после этого начинаем собираться в дорогу. Франк отлавливает и запрягает лошадь. Все остальные – во главе со мной, бравым – занимаются рыбой. Ну, и прочими моментами…         
      Через полтора часа походная колонна тронулась к Дамме.
      Возглавляла её меланхоличная пегая лошадка, влекущая вперёд старенький цирковой фургончик. Иеф и Тит Бибул старательно изображали из себя матёрых разведчиков. То бишь, беспорядочно шастали туда-сюда, нарезая круги, овалы и разнообразные спирали.
      Замыкающими следовали, болтая на самые разные темы, Макаров и Неле. Вернее, говорил в основном Лёнька, а девушка, будучи от природы молчаливой, только отвечала на вопросы и скупо рассказывала о повседневной жизни сонного провинциального Дамме.
      - Спой песенку, - попросил Леонид. - У тебя очень хорошо получается.
      - Какую?
      - Ну, не знаю. Например, о любви.
      - Хорошо. Как скажешь. Слушай…

Сакура где-то в предгорьях росла,
Над тихой горной рекой.
Она по поздней весне цвела,
Громкий нынче прибой.

Она – цвела. Восхищались все.
Шелест – лент – на ветру.
Ночью цвела – поклоняясь Звезде.
Тихо цвела – поутру.

Знойно лето пришло потом.
Жажда – сильный магнит.
Ливни ударили. Снова – потоп.
Осень листвой шелестит.

За осенью – тихо – входит зима.
Льды сковали прибой.
Тихо и нежно поёт пурга,
Где-то рядом с тобой.

Чахлое деревце на скале,
Заледенело всё.
И уснуло – в седом феврале,
Словно – сердце моё.

Но говорят – будет весна.
Сакура вновь расцветёт…
Ветер несёт – пустые слова.
Сердце чего-то ждёт.

Мне не дано – тебя понять.
Тебе – меня – простить.
Только весна умеет – ждать.
Только шарманка – любить…

Только весна умеет – ждать.
Только шарманка – любить…

      - Очень хорошая песенка, - одобрил Макаров. - Красивая. Только я кое с чем не согласен. То есть, с одним утверждением.
      - С каким?
      - Мол: - «Только шарманка умеет любить…». Я, вот, тоже умею.
      - Да, не уж-то? - притворно удивилась девушка, после чего, коротко улыбнувшись, пообещала: - Обязательно проверю…. Ой, отец с матушкой идут нам навстречу! Наверное, меня ищут. Ругаться будут…
      Дорога в этом месте делала широкую замысловатую петлю, поэтому встречные пешеходы были как на ладони.
      Черноволосый мужчина (лет сорока с небольшим), невысокий, но очень приземистый и плечистый, был одет в мешковатые тёмно-коричневые штаны и светло-серую холщовую робу. На ногах пешехода наличествовали неуклюжие деревянные башмаки, а на голове красовался бесформенный войлочный колпак.
      Стройная женщина (визуально моложе супруга на несколько лет), была облачена в простенькое тёмное платье с оборками и рюшечками. Из-под кружевного чепца выбивались светлые прядки, а на ноги были обуты низенькие светло-коричневые кожаные сапожки, украшенные аккуратной чёрной бахромой.          
      «Клаас, судя по всему, является славным весельчаком и записным балагуром», - решил Лёнька. - «Хотя, сейчас выглядит очень озабоченным. И это понятно – дочка, как-никак, пропала…. Сооткин? Женщина, как женщина. Сразу видно, что очень добрая и покладистая. Только усталая. Видимо, приходится много работать…. Какие из Клааса и Сооткин, если что, получатся тесть и тёща? Поживём – увидим. Если, конечно, это самое – «если что» – случится…».
      Через несколько минут повозка остановилась.
      - Здравствовать вам, бродячие циркачи! - раздался мужской голос. - Хорошей дороги!
      - И вам, мирные горожане, доброго дня, - ответил Тиль.
      - Не видали ли вы возле канала молоденькую девушку с очень светлыми, почти белыми волосами?
      - С ямочками на выпуклых щеках, как у меня? - дополнил звонкий женский голосок. - Это наша дочка.
      - Видали, конечно. Даже разговаривали, - ехидно хихикнул невыдержанный Франк ван Либеке. - Она идёт по дороге. Немного отстав от нашего фургончика. Причём, не одна.
      - С кем же?
      - Похоже, что нашла себе женишка…
      - Пошли, пока противный мальчишка не наболтал лишнего, - Неле втиснула свою крохотную ладошку в огромную Лёнькину ладонь. - Давай, обойдём повозку.
      - Пошли…
      - Здрасте, - появляясь из-за фургона, буркнул Макаров. - Хорошая погода сегодня. Тёплая. Но особой жары пока нет.
      - Хорошая, - покладисто согласился черноволосый мужчина, лицо которого было покрыто густой сетью морщин и морщинок. - Рад встрече, парни! Не видали ли вы поблизости молоденькую девушку с очень светлыми, почти белыми волосами? У неё ещё ямочки на щеках?
      - Подожди Клаас. Помолчи немного, - пристально вглядываясь в спутницу Леонида (вернее – по сценарию – в спутника), попросила женщина, а ещё через две-три секунды спросила: - Нель, почему ты подстригла волосы? Для чего облачилась в мужскую одежду? Что это за бугай, который держит тебя за руку, словно имеет на это полное право?
      - Неле? - запоздало прозрел мужчина. - Что происходит?
      - Сейчас, уважаемые горожане, я вам всё объясню, - соскакивая с козел на землю, зачастил Даниленко. - Ничего страшного, клянусь августейшим Папой Римским, не происходит. Молодые люди сцепились ладошками? Не стоит заранее переживать. Это они от волнения. Мол, натерпелись всяких и разных страхов. Или там что другое, связанное с ночным девичьим гаданьем…. По поводу новой причёски и прочих элементов классического маскарада. Рассказываю…
      И, понятное дело, рассказал – подробно, увлекательно и складно. То есть, как и всегда. Естественно – для пущей доходчивости – с элементами пантомимы и в лицах. Не забыв, естественно, и о знаковом предсказании серебряной чаши с пеплом…
      Иеф и Тит Шнуффий тоже приняли активное участие в этом красочном спектакле. То бишь, увлечённо бегали, прыгали и строили уморительные рожицы.
      Только Франк ван Либеке изображал из себя капризного зрителя-пессимиста – беспрестанно морщился, кривился и изредка сплёвывал в сторону.
      «Ему, скорее всего, Неле тоже приглянулась», - предположил Лёнька. - «Влюбился, понимаешь, с первого взгляда, причём, со всем юношеским сердечным пылом. А теперь слегка ревнует. Бывает, ясные венецианские зеркала…».         
      Наконец, повествование завершилось.
      - Премонстранты – известные сволочи, - зло скрипнул зубами Клаас. - Ладно, перебедуем. Не впервой. Через недельку отвезу дочку к моему сводному брату Посту, проживающему на маленьком хуторе под Мейборгом. Он человек не бедный, Неле не будет ему в тягость. Поживёт два-три месяца и вернётся домой…. Спасибо вам, славные циркачи, за помощь! Извините, не знаю ваших имён.
      - Я – ван Либеке, - с гордостью сообщил Франк. - А эти два клоуна – Тиль Уленшпигель и Ламме Гудзак. Да, те самые…. Надеюсь, не надо объяснять, кто есть кто?

     - Не надо, - понятливо улыбнулась Сооткин и, с интересом посматривая на Макарова, подытожила: - Никогда не думала, что моим зятем станет упитанный ягнёнок , до краёв наполненный добротой …
      «Всё верно», - мысленно признал Лёнька. - «Ведь, «Ламме», в переводе с фламандского, означает – «ягнёнок». А «Гудзак» – «мешок доброты»…. В принципе, я не против – быть добрым. Но только по отношению к хорошим и правильным людям. А, вот, местные жестокосердные козлы в рясах и митрах? Не, ребята. Извините, но – в данном конкретном случае – доброта отменяется. Не дождётесь…». 


      Глава семнадцатая
      Прерванный обед и скорый суд