короткая поездка

И решили мы – летим в Ленинград. Город двух революций. Будущий бандитский Петербург и бывший Санкт-Петербург. Мы – это курсанты второго курса военного училища. Были летние каникула. Кто-то из сокурсников обмолвился, что может принять и разместить нас в Ленинграде, ну мы и решились. Целью  поездки был не сам Ленинград, а возможное посещение одной одноклассницы убывшей вместе с мамой и папой военнослужащим к месту дальнейшей службы в город Псков.Звали её Таня.Училась она на класс младше. С Мишей у них были теплые, дружеские отношения.На школьных вечерах,если Миша запаздывал,я танцевал с ней до его появления не подпуская других претендентов.  Бросок из Ленинграда на Псков нам казался оптимальным. Никто, правда, нас туда не звал и, тем более, не ждал. Но молодости свойственны лихие решения, которые в зрелом возрасте кажутся авантюрными. Мой друг – Миша, с которым я учился с первого по десятый класс, а потом и в одной роте в соседних взводах в училище был грузин по папе и русский по маме и менталитету. Вкушал я грузинских разносолов в исполнении Мишиной мамы. Пил втихаря вместе с Мишей крепчайшую чачу с лимонными корочками изготовленную Мишиным папой. Это мы так релаксировали после тяжелого учебного дня. Особенно устав после подготовки к экзаменам после то ли пятого то ли после шестого, а может и восьмого класса. Не удивляйтесь. В русских школах национальных республик экзамены сдавались, начиная с четвёртого класса их, не было только в девятом. Может поэтому все последующие экзамены и зачеты в военном училище и далее на всяких курсах и т.д. меня абсолютно не напрягали. Закалка была получена серьёзная. Для разнообразия подготовки помню склоняли мы непотребные слова и дико веселились при этом. Еще мы покуривали болгарский «Джебэл» Мишиного папы. Были такие – небольшая пачка с витым рисунком. Ну, так – не в затяг. Еще помнятся болгарский же «Солнце», «Шипка», «Варна». Наша «Лайка» считалась не форматом. Сидели мы с Мишей за одной партой. Даже на первой. Отличники типа. Но учились средне. Особенно хромала математика. И когда незабвенный учитель математики Шмулевич круглый телом и лицом не высокого роста в круглых же очках объявлял, результаты контрольных работ и кто- то из нас двоих получал трояк, а не двойку другой смотрел на него с подозрением «нэ понял!». Препод знал, что два балбеса на первой парте не сильны в его предмете и  смотрел сквозь пальцы на наши попытки списать у более продвинутых одноклассников.


Белокрылый лайнер поднял нас и переместил за тысячи километров и, спустя, сколько то часов мы приветствовали или нас приветствовала северная столица. Однокурсник не подвёл. Встретились на площади у вокзала, там, где броневик. Любили вожди революций эту технику. Много позже понравился мне анекдот, где фигурировал сей броневик: «Ленин выступает с броневика перед митингующими. Народ начинает скандировать «Лен нон! Лен нон!» Товаъищи! Гъаждане! Я не Леннон Я Ленин! Толпа упрямо - «Лен нон! Лен нон!» Ладно, хъен с вами! Yesterday all my troubles seemed so far away…               
Приятель отвёз нас в населённый пункт у чёрта на куличках под названием Озерки к своим ни то родственникам, ни то знакомым. Сначала до конечной станции какого- то метро. Потом ещё на автобусе. Но местность красивая песок, озёра, домики одноэтажные тишина как в деревне. В Ленинграде на Васильевском жил в ту пору мой дядя мамин брат Михаил Сергеевич Бессонов. В прошлом году гостили мы у него всей семьей, и стеснять его в двухкомнатной малогабаритке я не хотел. Городские достопримечательности насколько это возможно были изучены мной в тот приезд, хорошо у дяди «Волга» была, повозил нас, показал многое. Пешком не находишься. Тем не менее, приходилось и индивидуально эксурсировать. Например, после посещения Эрмитажа давал отчёт. Поэтому  хоть и было в планах другое, но галопом пролетел таки по залам. Для отчёта. Поэтому нынешнее посещение было отдано мартовскому пиву, кафешкам и другим нехитрым развлечениям.
      

Пиво в Ленинграде в ту пору БЫЛО. Темное мартовское, светлое жигулевское. Пивные ларьки работали с утра и дотемна. Но пьяных на  улицах я не встречал кроме финских алкотуристов. В Финляндии алкоголь дорогой вот они и посещали  Северную Пальмиру, в целях прикоснутся к достопримечательностям и, с оказией, употребить. Вывозить не давали. Но они эту проблему решали на месте. Впечатлил картина – посреди Невского стоит финн в джинсовых шортах и безрукавке. Весь покрыт рыжими волосами с  ног до головы. Хор-рош красавец! Ещё очень вкусные, нежно-воздушные кексы там были хороши. Нечета Яшинским кексам (в магазине в училище, где продавца звали Яша) скукожеными и твердыми как камень.
      

В один из дней бродил я по городу и, где то в сквере, познакомился с парнем. Поговорили, то да сё. Договорились встретится вечером. Я должен был принести выпивон, желательно винца. Он брался обеспечить подружек. С вином в ту пору была, почему то напряжёнка. В магазинах стояли коньяки и шампанское. В каком то  полу - подвальчике нашёл таки плодово-ягодное вино в большой бутылке называемой «огнетушитель». Для маскировки  купил газету и завернул в неё сей товар. Получился симпатичный тубус, вроде небольшого рулона ватманских листов. На месте встречи, а было это на ступеньках нисходящих к Неве, увидел недавнего знакомца с девушкой. Продемонстрировав несколько раз себя и добычу и не увидев реакции, здраво решил, что договор расторгнут, и моё присутствие не приветствуется. Оставалось решить, что делать с тубусом. А что с ним делать?! Не распивать же по жаре, да из горла, да в одиночку? В Озерках запрятал я бутыль за кучу дров, дождался Миши и оприходовали мы её в прохладе вечера. В Л, стояли белые ночи, дезориентировавшие во времени напрочь, особенно если учесть, что на юге темнеет рано.
      

Следующий день провели на озере. Валялись на песочке, но в воду не заходили. Холодна она для южан. Накупаемся еще в Каспии. С утра отправились в поездку. Вот и броневичок у вокзала, вот и сам вокзал. Перекантовавшись до отправления поезда, садимся в вагон. Вагон общий. Забит под завязку. Сидим в тесноте на лавках. Едет поезд медленно с частыми остановками. Начинает клонить в сон. Но сидя не уснуть. Затекает шея. Голова становится чугунной. Так и ехали всю ночь. Ранним утром прибыли в пункт назначения. Станция  «Псков». Небольшое здание вокзала. Сквер. Наше состояние ужасное. Во рту, словно кошки ночевали. Мозги работают медленно. Перекусили в привокзальном кафе, покурили на лавочке, посмотрели, как грузят пьяненьких граждан в воронок  и поехали в город.
      

Город понравился тихий уютный, широкая река, соборы. Осмотрелись, уточнили маршрут и поехали в район новостроек надо полагать ближе (а может и, наоборот) к месту дислокации частей дивизии воздушно десантных войск, где жили родители нашей одноклассницы. Первый заход не увенчался успехом. Дома никого не застали. Поехали обратно в город. Чтобы убить время ходили по магазинам или просто по улицам и площадям иногда присаживаюсь для перекуров. Бессонная ночь сказывалась не лучшим образом. Не хотелось ни есть, ни пить, ни курить. Желание было одно - упасть где-нибудь и поспать. Ноги ныли от усталости и просили отдыха. Походка наша стала медленной и величавой. Сделали ещё один заезд. Та же картина. Решили устроить отдых у воды – жара стояла не шуточная. Спустились по проулку к реке Великой справа отделение Загса. Скинули рубахи и туфли. Под звуки вальса Мельденсона  мы окунули усталые ноги в воды великой Великой реки, простирнули и посушили носочки и «жить стало лучше, жить стало веселей». 

      С новыми силами отправились по адресу в третий раз. Дома был её отец. Принял нас радушно. Надо же какие отчаянные хлопцы – самолётом, поездом, автобусом усталыми ногами.…Сообщил нам, что Таня в студенческом стройотряде в какой-то Тмутаракани. То ли на уборке картошки, то ли на ещё каких- то полевых работах, ясно только что не на сборе памбыка (хлопок). Это тогда норма была. Студенчество – сельскому хозяйству. Старший брат, когда учился в техникуме, был отправлен на сбор этого самого хлопка. Вернулся на неделю раньше грязный, голодный - дезертировал типа. Отец ему – как ты мог сын офицера фронтовика бросить пусть трудовой, но фронт!? Брат Павелом Корчагиным не был,да и уехал то  он только тогда, когда другие уже давно разбежались.А в Туркмении,я слышал,учащиеся убирали хлопок чуть ли ни до 7 ноября.
Общественный транспорт туда, куда отправили студентов не ходит. Отвозили их на автобусах от института. Если и добраться до ближайшей деревушки, куда раз в день ходит автобус, то далее прогулка может закончиться, тем же что и проход поляков с Иваном Сусаниным. С тем же успехом. Сварганив нехитрую закуску, угостил нас, как сейчас помню «Русским бальзамом». «Рижский» то бальзам – вещь известная.  Выпили за встречу и, за одно, и на посошок. Поговорили о том, о сём. Поведал он нам помню с известной долей юмора, что вот де сегодня легководолазная подготовка в саперном батальоне проходит на реке и там врач батальона нырнул в обед и до сих пор не вынырнул. Теперь всем батальоном ищут. Пожелал нам успехов в учёбе, обещал передать привет дочери, после того как вернётся из лесисто-болотистой местности. На том и распрощались. Мы отправились прямиком на вокзал. Поезд был ночной. Хорошо, что билеты были в купе. Перенести еще одну такую же ночь, как выпала накануне, было бы непросто. Упали бы наверно в проходе и дрыхли бы без задних ног. В ожидании отправления сидели в сквере, курили. Снова приезжал воронок, снова грузили туда пьяненьких. Откуда они набирались только? От нечего делать стал я выглядывать девиц. Выглядел одну. Побродили мы с ней по перрону вдоль путей. Выяснилось, что муж у неё – мичманок, как она выразилась и живут они то ли в Острове, то ли на острове. Вот вам географический парадокс. Есть в Псковской области город Остров, а есть ещё остров Кронштадт. Там же на перроне услышал любимую польскую речь любимую, потому что нравились мне песни Червоных гитар. Это польские туристы, куда то передвигались. Ждали посадку на первом пути. В последний момент выяснилось, что отправление будет от Туристического тупика. Успел найти Мишку и вдвоем мы быстренько нашли свой вагон и произвели посадку. Вагон бал практически пустой. Так что ехали в купе мы вдвоём на нижних полка с комфортом. Проводник был один на два вагона. Брать  бельё не было никаких сил. Как упали, так и отрубились. Среди ночи потянуло холодком. Нет проблем. Схватили лишние матрасы, накрылись ими и проспали до прибытия в Ленинград.
      

Переночевали мы в своих Озерках и поехали сниматься с учёта в комендатуре. На подходе нам показалось, что по пути к подъезду стоят два генерала о чём то беседуя. Общаться с ними не было желания. Форма из чемоданов. Одевали когда становились на учёт. Официально носить гражданское платье не разрешалось. Решили пройти с наглыми лицами с отданием воинского приветствия. Сколько ждать то? При приближении поняли, что у страха глаза велики. Были это не генералы, а военнослужащие сверхсрочной службы, будущие прапорщики. Это их внушительные животы мы приняли за генеральскую стать.
Вернулись  в Озерки, переоделись, расплатились с хозяевами. Они и брать не хотели «…ну если только, за бельё постирать». Отдали по пять рублей, по тем временам не хилые деньги и поехали в город. Вылет самолёта ранним утром. Договорились где и когда встречаемся. Я поехал к дяде Мише на Васильевский. Передал приветы и подарки от своих родителей. Съездили мы с ним, купили  мясорубку, мама заказывала, отужинали и я раскланялся. Далее на вокзал и в аэропорт. В аэропорту сразу оккупировали скамейки довольно мягкие. Можно было вполне покемарить. Ближе к утру сходил я в буфет, накатил стакан сухого, противного вина, заел вареным рисом, ничего  путного там, по-моему, не было. Отправил Мишу в буфет подкрепиться, а сам остался с вещами. Миша отведав того же, что и я лёг спать, а я, от нечего делать, стал  выглядывать девиц «посимпотишней». Выглядел одну. Из Семипалатинска. Тоже маялась в ожидании своего рейса.


Утром белокрылый лайнер поднял нас и переместил за тысячи километров и, через несколько часов мы приветствовали или нас приветствовала южная  столица.
В Ленинграде, теперь уже Санкт-Петербурге я побывал спустя много лет. Сопровождал кандидата для поступления в Кронштадский военно-морской кадетский корпус. Но это история другая.