Параллели

               
               
               
               

   Иван, спускаясь с пятого этажа, продолжал слышать, как жена, всхлипывая, говорила в открытую дверь: «Ну и катись ко всем чертям! Проживу и без тебя!»
   Дверью в сердцах хлопнули, кусок  штукатурки отвалился и покатился по ступенькам, обгоняя Иван, оставляя белый след...
   Иван почувствовал, как горький ком задержался где-то на уровне груди и  встал поперёк. Дышать было трудно. Но мужчины не плачут. Он быстро, через ступеньку, пробежал  последние два этажа, машинально запуская  руки в густую шевелюру, бередя непослушные волосы... Эта привычка досталась ему от отца, тот всегда бередил волосы, когда нервничал.
   Очутившись на улице, Иван полностью погрузился в себя. «Когда же началось всё рушиться? - думал он. - Ребёнка рожать не захотела. Украдкой избавилась. Вот уже восемь лет прошло, а детей у них всё нет.
   Надо было настоять. Ведь была же она, - любовь! А почему... была? Я люблю Дашу. Люблю ли?  Когда перестали идти в ногу? Надо разобраться...»
   Он не заметил, как  пошёл дождь. Не осознавал, сколько уже времени бродил по городу. И только, когда стало темнеть, понял, что идти ему некуда. Огляделся, кругом -  никого, только одни деревья. Стало совсем темно.
   Послышались шаги, потом мужские голоса. Их было двое:
   - Бежим, а то очухается... – кто-то говорил хриплым больным голосом.
   - Посмотри, на дозу хватит? – нервничал второй.
   - Неее. Не хватает, - ответил первый.
   - Сука, ещё сопротивлялась за гроши!
   - Тихо! Вон мужик. – Показывая на Ивана и толкая говорившего в бок, с какой-то радостью сказал тщедушный ссутулившийся парень, похожий на старика.
Они шли Ивану навстречу и  тщедушный, хватая его за грудки, пропищал:
   - Ты чё, бля, не видишь?
   Другой, пониже, но тоже худой и нервный, зашёл ему со спины. На принятие решения у Ивана  оставались  секунды. Он затылком чувствовал, как что-то тяжёлое поднялось над головой и на миг застыло, чтобы нанести удар. Этого хватило, чтобы резко повернуться и подставить под удар тщедушного, который  крепко вцепился в Ивана. Бандит стал заваливаться на приятеля, тот в растерянности его подхватил. Иван воспользовался  замешательством и всю силу вложил в удар. Два наркомана упали на землю, а Иван  продолжал бить их, как будто те были виноваты во всех его бедах: в том, что он ушёл от жены, что промок, проголодался и идти ему некуда .
   Когда бандиты  перестали сопротивляться, Иван, подобрал дамский кошелёк и пошёл искать хозяйку.
   Луна, чуть ущербная с одного края, холодным светом указала ему тропинку.
   Он уверенно шёл вперёд, как будто знал, где искать жертву негодяев,  и нашёл её очень скоро.
   Женщина лежала на мокрой опавшей листве. Иван подхватил её на руки. Впереди просматривался свет фонарей.  Он пошёл в ту сторону.
   Вышел на пустынную аллею, увидел скамейку, у которой были выломаны доски, но с одного края уцелели обломки, туда и усадил свою ношу.  Она открыла глаза и с испугу стала кричать...
   - Не бойтесь меня. - Иван протянул ей находку. - Ваш?
   - Мой, – женщина нерешительно взяла кошелёк, машинально открыла его и удивилась. – И деньги целы, и визитки.
   - Надо вызвать «Скорую», - доставая мобильный, сказал Иван. -  Куда приехать?
   - Мне уже легче, - она стянула шерстяную шапку, густые тёмные волосы рассыпались по плечам, спине, нависли на глаза, потрогала голову. - Крови нет. Я здесь недалеко живу.
   - У вас может быть сотрясение. С этим не шутят, - настаивал он. 
   - Отлежусь, впереди выходные, - отнекивалась она. - Хорошо, что визитки целы.
   - Хорошо, что жива осталась, - усмехнулся Иван. - Вас, женщин не понять. Могли бы убить, надругаться. А она -  визиткам радуется...
   - И правда, - приподнимаясь и поправляя юбку, сказала та. Привычным движением собрала  волосы на затылке и  надела шапку. - Идёмте.
     Пройдя аллею, где не было ни одной целой скамейки, и не попался ни один прохожий, они вышли к брошенному недостроенному двухэтажному зданию.
   - И вы здесь каждый день ходите? – удивился Иван, глядя на рушившееся строение.
   - Меня зовут Настя.  Я опоздала на последнюю маршрутку. На фитнесе задержалась, - оправдывалась женщина.
   - А как зовут моего спасителя?
   - Иваном родители нарекли, - улыбнулся он и вспомнил, как эти же слова -« как зовут моего спасителя» - сказала при первой встрече его жена Даша. Так потом и звала его -  «мой спаситель», а он её - «моя малышка».
 
   Иван  столкнулся с будущей женой в подъезде, Даша оступилась и летела по ступенькам прямо к нему в руки. Он, ухватившись одной рукой за перила, другой удержал её. 
   - Ой, как темно! - взвизгнула девушка от неожиданности.
   - Пацаны лампочки выкрутили, -  не выпуская её из объятий, сказал мужчина.
   - Чуть не упала. Отпусти же!- она вырвалась из объятий.
   - Поблагодарила бы! - обиделся тот.
   - Как зовут моего спасителя? – смутилась девушка и стала собирать в пучок  разметавшиеся русые волосы, но чёлка не поддавалась и смешно торчала в разные стороны.
   - Иваном родители нарекли, - улыбнулся мужчина.
   - Спасибо, Иван,  –  и представилась, - Даша.Я тут у подруги задержалась. А у вас темнота в подъезде.
   Он взял её под руку, и увёл из юности  в самостоятельную жизнь. 
   Иван сразу влюбился в эту  девчонку с большущими чёрными глазами, с  вихрастой чёлкой и улыбкой на лице. На следующий же день привёл домой, познакомил с родителями и больше не отпустил. Так сразу и началась у них семейная жизнь.  Ему было двадцать шесть, Даше через месяц исполнилось восемнадцать.
   Тёща, Ирина Михайловна, долго не могла смириться, что дочь так рано выскочила замуж, и настраивала её не заводить сразу детей, выучиться, пожить для себя. Она же и помогла Даше избавиться от ребёнка.

   Иван так погрузился в свои воспоминания, что не заметил лужу, наступил в неё, набрал полные ботинки воды. А Настя виновато сказала:
   - Не успела  предупредить, что здесь лужа.
   Они уже шли по освещённой фонарями улице.
   - Что? – очнулся Иван.
   - Мы пришли. Вот здесь я живу, -  она показала на трёхэтажное здание. – Пойдёмте, вам надо просушить ноги.
   - Уже поздно, - заметил он.
   - Ничего страшного. Я живу одна.
   - Почему? – вырвалось у Ивана. - Простите, я хотел...
   - Потом расскажу как-нибудь, - перебила Настя. - Входите же.

   Она поила Ивана  чаем с жасмином и поведала этому чужому человеку всё о себе.
   Рассказала, что после похорон сына, который умер в годик от какой-то прививки, муж настоял, чтобы они переехали в Подмосковье. На деньги, которые выручили за двухкомнатную квартиру в Новосибирске, смогли купить однокомнатную на окраине города Одинцово. Работу в Москве муж нашёл очень быстро.
   Жизнь стала налаживаться, купили мебель, стиральную машину-втомат...

   Иван слушал Настю, а сам вспоминал, как  три года назад он был приглашён на работу в строительную фирму заместителем гендиректора. Согласился оставить работу в Москве и переехать в Одинцово из-за квартиры, которую пообещали дать сразу, как оформится на работу.  Даша была рада этому, так как с его родителями не ужилась. Хотя свекровь, святая женщина, старалась подладиться.
   В новой квартире и жизнь пошла по-новому. Правда, поначалу было трудновато. Хотелось всё сразу: и мебель, и большой телевизор, и холодильник. Но первой купили  стиральную машину-автомат.
   Установили её на место,  закинули бельё и стали смотреть в круглое окно, как крутятся рубашки и кофточки. На корточках  было неудобно, тогда Иван с Дашей легли на пол и продолжали наблюдать за  стиркой белья. Через несколько минут поглядели друг на друга и рассмеялись.
   Чувство радости и нежности переполняло их. Они обнялись и долго целовались прямо в кухне на полу.
   С визгом закрутился барабан, набирая обороты,  и они снова уставились в окошечко стиральной машины. Этот день и особенно ночь были незабываемы.

   - Вы устали слушать меня? – прервала его воспоминания Настя.
   - Рассказывайте. Я слушаю. Просто вспомнил, как мы с женой тоже покупали стиральную машину.
   - Она, наверное, вас потеряла? - спохватилась хозяйка.
   - Она меня выгнала, - прямо, без обиняков  по-мужски сказал Иван. - И давай на «ты».
   Он чокнулся с Настей остывшим чаем.
   - Как выгнала?! Извините, я хотела…
   - А так! К чертям ... – он посмотрел на раскрасневшуюся собеседницу. – Вот ты своего, куда дела?
   - Зачем вы со мной так? Мы все разные, да, впрочем, как и вы...      
   - Прости, вырвалось. Зол я на всех женщин.
   Настя встала из-за стола, достала из шкафа  графинчик, налила в рюмочки коньяка и предложила:
   - Давайте выпьем за всё хорошее, а то достала я вас своей исповедью?
Она, стоя, залпом опустошила рюмку, поставила греться чайник и  уставилась в окно.
   Светало...
   - Настя, мы ведь уже на «ты» и исповедь твоя мне не надоела  - отпивая глоточками благородную жидкость, обиженно повторил Иван. Он смотрел  на стройный силуэт хозяйки, на крепкие ноги, на пышные волосы… Коньяк делал своё дело... Иван подошёл к Насте со спины, та повернулась и, глядя ему в глаза, спросила:   
   - Хочешь знать, как я  первый раз пришла на исповедь в храм?
   - Хочу, - Иван смотрел ей в глаза, полные слёз, и ему хотелось обнять, приласкать, отдать немного тепла этой незнакомке, но он не поддался инстинкту. А Настя начала свою тяжёлую исповедь...   - Через год, как мы приехали в Одинцово, муж попал в аварию. Его привезли в больницу всего переломанного.  Мне было очень тяжело. Рядом никого не было, кто мог помочь. Все друзья и родные остались в Новосибирске. В такой момент находятся  люди, которые протягивают руку помощи с удавкой. Как следствие – я запила  и  не стесняюсь в этом тебе  признаться. Приду из больницы, напьюсь - и мне хорошо. Только проблем не убавлялось, а прибавлялось. Где взять денег? Ни одного знакомого лица, ни одной родной души... Друзья наживаются с детства, а здесь ни родных, ни близких... Они были за тысячу километров, да и помогали  им устраиваться в этой жизни мы! Спасибо, что присматривали  за могилой сына.
   Я сняла с руки  обручальное  кольцо, вынула серьги и продала за копейки. Лишь бы хватило на еду мужу, а сама украдкой ела больничную кашу. Потом устроилась в эту же больницу поломойкой. Убирала грязные бинты, утки, мыла полы. А вечерами пила, как сапожник! Тогда не было мне судей! Душа разрывалась между прошлой жизнью и настоящей. Никто не верил, что я выплыву. Всё окружение было уверено, что я – красавица, изнеженная  жена, брошу мужа калеку. Откажусь, устану, сломаюсь. Теряла счёт  операциям, не различала, где день, где ночь. Днём убирала, драила, мыла. Я не просила, не кланялась, я - выживала. Продала всё, что покупали. Превратилась в нищую поломойку.  А мужу каждый день – фрукты, овощи, витамины, свежее мясо. И снова очередная операция!!! А после неё – бульоны, соки, мёд, орехи!!! Что делать? Заколдованный круг. Я ушла в запой! Кто меня остановит? Кому я нужна? Некому было меня поддержать. Пустота! Чужой город, чужие люди. Вновь подготовка к операции. Резали его, а страдала я!
   Однажды иду домой. На пути храм. Почти год его не замечала, спешила к водке, к сигарете.  Зашла в церковь. Музыка, пение, полумрак, покой. Хорошо! Села, и слёзы покатились. Служба кончилась, все разошлись, а я сижу и рыдаю. Подошёл  священник:
   «Тяжело?» - «Да!» -  ещё больше разрыдалась я. – «Пойдём!» - повернулся и повёл к месту, где исповедуются. Моя исповедь длилась долго. Нашёлся человек, который слушал меня, сочувствовал, направлял. А я говорила, признавалась, исповедовалась. Я ощутила, что говорю  с кем-то, кто сильнее меня, кто берёт мои мучения на себя. Выйдя из храма, почувствовала лёгкость, мир вокруг заиграл, захотелось жить! - Анастасия посмотрела в глаза Ивану и продолжала. - Я не лгу и не подтасовываю факты. Я исповедуюсь тебе, Иван. Второй раз в жизни исповедуюсь. А муж умер в тот вечер, когда меня потянуло в храм. Я поняла, что там разговаривала с его душой.
   Настя  разрыдалась. Плакала горько, как тот раз в церкви.
   Иван обнял её. Та всё ещё всхлипывала, плечи вздрагивали. Затем она резко высвободилась из его объятий и с обидой  бросила ему в глаза:
   - Куда я дела своего мужа?! Похоронила!
   - Ну прости, прости меня. Ты самая лучшая, - он целовал её глаза, полные слёз, щёки, руки...
   Они проснулись ближе к обеду.
   Иван, обнимая Настю, заметил, что она бледная.
   - Голова побаливает... - призналась та.
   - Моя хорошая, тебя же могли убить, - ужаснулся Иван.
   - Не могли, я бы тогда не встретила тебя, - она нырнула в его объятия.
   Им было уютно вместе. Их души почувствовали друг друга и, узнав, что её душе горше и труднее, его душа, забыв свою боль, стала набираться силы.
   Теперь, думая о ней, он оживал и шёл навстречу новому счастью.
   Ей так понравился огонёк его души, что она летела на него,  не замечая проблем.
   Их души  отогрелись, ощутив тепло объятий. Анастасия оживала от потрясений, которые пришлось пережить, а Иван просто любил эту необыкновенную женщину. Иногда он просыпался и слышал, как Анастасия молилась. Она, всхлипывая, благодарила Бога за то, что послал ей Ивана. Просила прощения, что живёт в грехе с женатым мужчиной.
   Прошёл уже месяц, как Иван поселился у Насти. Он не делал попыток встретиться с Дашей. Жена не звонила…
   Прошла зима, самая тяжёлая, самая холодная.
   Однажды утром, слыша, как Настя в очередной раз просит прощение у Бога, Иван решился на развод.      
   - Я сегодня задержусь, моя хорошая, - сказал он, надевая отглаженную рубашку.
   - Надолго? – она подала ему галстук, который они вместе выбирали.
   - Не знаю, я первый раз развожусь. – Иван запустил руки в волосы, приглаживая непослушную шевелюру.
   - Я буду ждать.

   У офиса Ивана поджидала мать Даши. Он заметил, что она похудела, но это сделало её ещё привлекательнее.
   - Здравствуй, сынок, - теребя носовой платок, с дрожью в голосе произнесла женщина.
   - Здравствуйте, Ирина Михайловна. Вы как здесь?
   - Даша позвала, - она перестала мучить платок и перешла в наступление. -  Ты вправе поступать, как хочешь, только выслушай меня.
   Иван хорошо знал характер этой вспыльчивой женщины. Вот уже более восьми лет она числилась его тёщей. Той тёщей, которая подходила под все  анекдоты. Он взял её под локоть и предложил:
   - Давайте я вас выслушаю вон в том кафе. - Иван показал рукой на противоположную сторону.
   - Я согласна, - женщина ухватилась за зятя так, что Иван через пальто ощутил цепкость её рук.
   - Тогда пойдёмте.
   - Семейная жизнь, – это не гладкий путь, усыпанный цветами и грёзами. - начала Ирина Михайловна. - Это длинная дорога с подъёмами и ухабами. И надо каждый день вместе шаг за шагом, преодолевая трудности. Помогать друг другу, подбадривать. Семейная жизнь – это не всегда   всё хорошо. Это ещё и обиды, ссоры, размолвки и даже расставания. А потом опять  радость, мир и покой.
   Ивану захотелось исчезнуть, а потом  опять появиться, когда тёща закончит говорить. Но он продолжал слушать.
   - Женщины в таком положении всегда раздражительны, капризны. Они требуют повышенного внимания.
   - Вы о чём, Ирина Михайловна? - Иван с удивлением посмотрел на неё.
   - У вас через три месяца родится сын.
   - У меня сын? Как? Когда? – он перевернул чашку с кофе себе на брюки, вскочил. Женщина стала платком оттирать пятно.
   - Иван! Сынок!  - затараторила Ирина Михайловна, боясь, что забудет сказать все приготовленные слова. -  Даша в тот день хотела тебе сказать об этом. Она с утра до обеда пробыла в женской консультации.  Ну не научила я её готовить, убирать, гладить. Она ведь у меня поздняя и единственная. Избаловали мы её с отцом. Исполняли каждый каприз...

   После работы Иван купил бутылку коньяка, который любила Настя, букет цветов и пирожные. Он не успел вставить ключ, как та открыла дверь.
   - Если тебе трудно, не рассказывай ничего, - беря покупки у него из рук и целуя в губы, сказала Настя.
   - Ты знаешь, я тебя люблю за всё, моя хорошая. Тебя никогда не разлюблю. Я люблю тебя. - Иван обнял Настю, крепко прижал к себе.
   - Вы помирились, - догадалась она. - Ты со мной прощаешься?..
   - Да, - виновато произнёс он. - Жена скоро родит.
   Глаза Анастасии потухли, по телу пробежала волна, обжигающая всё внутри. Что-то клокотало, бурлило, полыхало. Ей хотелось закричать, упасть на пол и биться в истерике. Почему? Почему жизнь так непредсказуема? Она ведь поверила, что может быть счастливой с Иваном. Он обнял Настю, та уткнулась в его грудь, собрала все силы и тихо прошептала, словно выдохнула:
   - Уходи, Иван. Сейчас уходи. Боюсь, что  потом не отпущу.
   - Настя… - Он отступил назад, но не выпустил её из объятий.
   - Молчи. Ничего не говори. Спасибо тебе за всё...  - она глубоко вздохнула, чтобы сдержать слёзы. - Только не перебивай. Когда не стало мужа, во мне что-то умерло. С тобой я поняла, что умерла во мне женщина. Ты,  понятный мне мужчина, снова пробудил меня к жизни.  С тобой я стала той далёкой жизнерадостной. Знай, у тебя есть я! И тебя всегда будут ждать здесь. Через год, десять, двадцать лет. А теперь – уходи...
   Она закрыла за ним дверь и дала волю слезам. Хотелось умереть сразу у двери, но она уже не принадлежала себе. Анастасия хотела сегодня сказать Ивану, что ждёт от него ребёнка...