Отпуск в тайге

        Во время своего отпуска я ежегодно ездил к родственникам в город Мариинск Кемеровской области за кедровой шишкой. Сезон сбора шишек всегда открывался в конце лета, а до этого дня можно было нарваться на приличный штраф. Моего постоянного партнера по шишке звали Лехой. Друзья отвозили нас, вдвоем с Лехой, на машине километров за сто от города в тайгу и оставляли там на пару недель, а после, в заранее оговоренный день, забирали вместе с готовыми мешками собранных кедровых орешек. Место в тайге, где мы ставили палатку и обустраивались, называлось станом, а роль каждого из нас оговорили давно - еще в городе. Леха прыгал по веткам кедровых деревьев, сбивал шишку на землю, а я собирал ее под градом падающих шишек в мешки и относил на стан, добраться до которого с мешком было не просто -  во – первых, нужно выбрать правильное направление движения, чтобы не заблудиться в тайге, а во – вторых, не легко ходить с набитым шишкой мешком по вековому бурелому, когда под ногами не земля, а только дышащий, многовековой настил из листьев, иголок, сгнивших веточек. По вечерам готовили не хитрую еду из консервов, слушали шипящий, подвешенный на сук, транзистор, сидели у костра и травили байки. Воду брали и пили прямо из болота – в тайге она чистейшая, а спали в двухместной старенькой палатке. Отсутствие людей и городского шума, когда вокруг ни души, а до ближайшей деревни в несколько дворов километров пятнадцать, благостная таежная тишина, чистый кедровый воздух, да и сама окружающая нас природа вызывали чувство умиротворения. Лучшего отпуска придумать было невозможно.
        Леха - мужик уникальный, со сложной судьбой, из детдомовских. В подтверждение этому, достаточно сказать, что у него не было обеих рук, точнее кистей, но по кедрачу с ветки на ветку он прыгал как белка. В мои обязанности входило только забросить его на нижние ветки кедра, а далее он перемещался сам. Вес у него был бараний, поэтому поднять его не составляло труда. Сам же я, со своими 90 килограммами, ни за что бы, не полез на дерево. В свое время, он выиграл спор у мужика с двумя руками, забравшись быстрее его на кедр, на котором первые ветки росли не менее шести метров от земли. Другой его особенностью было то, что днем он практически не ел - сварив утром чифирь, он оставлял свою прокопченную кружку у костра, на углях, а сам заправлялся, как автомобиль бензином, маленьким глоточками в течение дня, поэтому в тайгу  я, специально для него, покупал не менее десяти пачек чая. В тайге Леха был как у себя дома, в отличие от меня – городского жителя, советы всегда давал дельные, практичные:
        - Заходишь в тайгу, смотри с какой стороны солнце, чтобы на выходе оно было с другой стороны;
        - Решил что заблудился – не дергайся. Сядь на пенек, перекури, тогда и  принимай решение;
        - Зверей не бойся – бойся людей.
        Таким образом, мы шишковали – собирали и складывали шишку в большую кучу, в нескольких метрах от стана. Да кто на наше добро позарится? А такие находились. Нас окружали многочисленные воры – бурундуки. Зверьки подкрадывались к шишке, садились перед атакой на задние лапы и внимательно осматривались, далее резкий рывок, добывание орешек, закладывание их в защечные мешки и … исчезновение в чаще. Самое загадочное в том, что орешки они выбирают всегда только отборные – среди них не бывает испорченных. Существует даже промысел – раскапывание нор бурундука для похищения у зверька заготовленных орехов. Охотники рассказывали, что если у бурундука забрать все заготовленные им продукты, то зверек буквально «вешается» на остром суку. Мне, к счастью, такое видеть не доводилось.
        За три дня от даты предполагаемого выезда, начинали шишку шелушить. Можно было, конечно, этого не делать, а вывозить орех из тайги в шишке, но из - за слишком большого объема кучи потребовалась бы грузовая машина, достать которую для нас было проблематично. Для шелушения шишек изготавливали мельницу, по типу мясорубки, основные детали к которой привозили из города. Внутри мельницы находится круглый валик, с вбитыми в него гвоздями, с торчащими в разные стороны шляпками, а к нему крепится ручка для кручения валика. Мельница прибивалась к дереву, а в воронку сверху засыпалось два ведра шишки, и снизу к ней прицеплялся пустой мешок. При кручении ручки, шляпки торчащих гвоздей разрывали шишку, что приводило к их измельчению, а образовавшаяся смесь орешек и мздры собиралась в мешок. В дальнейшем, эта смесь высыпалась в крупное сито, привязанное четырьмя концами к деревьям, а под ним раскладывался целлофан, на который просыпались орешки и мусор. С помощью более мелкого сита, в результате двойного просеивания, орешки отделялись от мусора и … засыпались в мешки.
        Шелушением шишки, по вышеописанным выше причинам, естественно, занимался я - крутить с утра и до вечера ручку мясорубки было физически очень тяжело. После такого рабочего дня, когда мы ложились спать, мышцы, даже во сне, продолжали сокращаться, как у подопытной лягушки, и Леха мне постоянно жаловался, что по ночам я его периодически достаю кулаком. За два - три дня мы перемалывали всю шишку, подготавливали мешки для отправки и ждали транспорт.
        Однажды, в один из наших выездов за шишкой, в назначенный день машина не пришла. Не пришла и на следующий день. Мы начали волноваться, особенно я – боялся опоздать с выходом на работу. К этому дню закончились и продукты. Леха, опытный таежник, взял целлофановый мешок и ушел в тайгу и уже через полчаса притащил на стан целый мешок опят – тайга, как он всегда говорил, особенно осенью, всегда прокормит. Варили грибы ведрами и целыми днями ели вареные опята, а через двое суток такого питания, без хлеба, они в горло уже не лезли. Альтернативным продуктом питания были сами орешки. Леха рассказывал, что как-то раз мужик с другого стана, по дороге к палатке, заблудился вместе с мешком шишки и три дня блудил по болотам, пока не вышел на дорогу. Он, молодец, сразу сообразил, что лучше идти с пищей на плечах - орешками всю дорогу питался. Спустя несколько дней, наконец - то, за нами приехали и вывезли с тайги.
        Последним звеном в технологии кедрового промысла является сушка орехов. В связи с тем, что сырые орешки долго не хранятся, поэтому, у кого есть возможность хранить орех дома в шишке и не шелушить,  вывозят с тайги шишки целиком, остальные, кто как умеет, тот так и сушит. Мы сушкой занимались уже в Мариинске – орех порциями высыпался на раскаленный над костром металлический лист и доводился до кондиции. Добытый, собственными руками, орех, частично, раздавался родственникам и друзьям, а частично, продавался - один мешок обязательно увозился с собой в родной Челябинск.
        Что и говорить, отличный отпуск - три в одном: великолепный отдых, колым и полезный продукт.

1982г.