Дикари. Глава 2

                Глава 2
                Побег
       Как только первые солнечные лучи заливали остров, дети просыпались, и занимались своими бытовыми заботами: Мрамус носил пресную воду из глубины острова; Элана готовила завтрак из обезьян, которые вчера принёс её брат. Арус всё ещё спал в своей привычной для себя позе: скрестивши руки и ноги. Когда Элана пошла, будить своего отца, она увидела возле самодельной кровати Аруса чемодан. На этот раз её любопытство одержало вверх над страхом быть жестоко наказанной – отец запрещал трогать его вещи. Элана тихо открыла чемодан и увидела в нём много нижнего белья, косметику своей матери, а также старое распечатанное письмо, после прочтённое ей и её братом.


 <Моя милая Виолетт, вот уже неделю я просыпаюсь один, и вместо твоего прекрасного тепла я ощущаю холод одиночества. Осталась одна лишь ничтожная неделя, и мы снова будем вместе, но доживу ли я до него? Взгляд моего брата Эдварда похож на взгляд дьявола, желающего править миром. Мне не следовало больше приезжать в этот омерзительный дом. Открытое презрение моих кровей губит меня, а мысли о тебе лечат эти неприятные переживания. Знала бы ты, как я  тебя сейчас хочу, восхитительную, чудесную, нежную и красивую. В моём, некогда родном доме, меня окружают сплетни, разговоры о наследстве моего отца, лживая грязь подобная тем людям, которые её произносят, лицемерный смех адским шумом, стоящий во всех уголках моих младенческих укрытий, и дух предстоящей смерти. Отцу осталось недолго. Мне от него не нужно денег как всем остальным. Видела бы ты глаза этих людей. Моя мать, даже не подавала вида грусти. Она  возбуждена, постоянно курит и вбивает моему счастливому изнутри брату, что он ещё не в состоянии управлять отцовской компанией. Сюда съезжаются дальние родственники, и надеются получить кусочки пирога приготовленного трудом моего отца в течение 45-ти лет. Некоторые уже утомились, в ожидании его смерти. Заслужил ли он этого? Вчера вечером я говорил с ним наверно последний раз в жизни, и впервые мне стало, его жаль. Месяц назад он был сильным, неуступчивым стариком перед которым у людей сгибались колени, никто не сомневался в его влиятельности в высших слоях общества, а сейчас, отец был беспомощным и слабым куском мяса, отягощающим близких его людей своей жизнью. Говорили мы с ним не долго. Он ещё раз выразил своё негодование на счёт того какими глазами я смотрю на этот мир, снова упрекнул в том что я не закончил Гарвард и в конце концов спросил меня что я желаю от него. Я рассказал ему о нашей  мечте, о свободном полёте среди безбрежного пространства синего океана, подгоняемого тёплым ветром. После долгого молчания он сказал мне, что свободы без оков не существует, и эта формула вымышленного нами счастья на земле, не имеет решений в связи отсутствия требующего баланса. Не знаю, что он хотел этим сказать, но после этих слов он схватил меня за руку и предостерёг, что бы я держался общества, ибо моя неизлечимая болезнь прогрессирует. Не более чем предсмертный маразм, правда? Мы же с тобой не станем актёрами этого грязного спектакля, каким является общество. Не будем же мы вживаться в роль ради  удовлетворения их норм и принципов. Зачем лгать самим себе, тайно скрывать пожирающую душу ненависть и улыбчивой маской утаивать истину, которым является презрение. Я хочу видеть блеск человека изнутри, а вижу лишь хвастливый блеск его бриллиантов и золота, хочу видеть его способности, красивые поступки, а вижу помятые чаевые швейцару, и пачку денег в кармане, способные купить всё и каждого. Кто такой мой отец? Ещё один толстый червь пользующийся богатствами земной коры ради своего благосостояния и благосостояния пожилых органов власти этой страны. Я проезжаю мимо его громадных заводов, испускающих в некогда чистое небо едкий дым, мимо уставших и примитивных очередей просто-рабочих, ожидавших свои заводские автобусы, и вижу глаза моего отца, которые полны гордости от своего могущества. Деньги не  являются свободой Виолетт. Я догадываюсь что отец подразумевал когда мне говорил о оковах. Я обещаю, что мы уплывём от них, и будем наслаждаться чистотой своих свободных мыслей, чувств, и желаний. Я люблю тебя Виолетт, так сильно как никто ещё не любил. Мы имеем право на счастье, и мы его получим, любой ценой. Твой Арнольд.>   
 

   С новыми поглощающими их душу чувствами они сидели в тени высоких пальм и размышляли над содержанием прочитанного письма. Воздух был слишком горячим, таким же, как и их беспомощные одинокие сердца, обманутые с самого рождения.
 - Элана, помнишь ли ты надпись на пальме в другой части острова?- спросил Мрамус у своей сестры.
 -Да, там написано всего несколько слов, понятие которых мы стали понимать лишь сейчас.
 - <Мы ошибались>, было написано там. Это знак нашей матери, нам нужно бежать.
 - Куда?- удивилась девочка
 - Мы построим плот и уплывём к остальным людям Элана. Разве ты не поняла, наш отец болен.
 - Мы оставим его одного?
 - У нас нет другого выхода, мы в заточении не только окружающей нас солёной воды, но и безумия отца, который заставляет ненавидеть нас себе подобных людей.
 - Может ты и прав! – осторожно призналась Элана, пристально вглядываясь за горизонт океана.
   Дети даже не догадывались о том, сколько им предстоит плыть до суши, населённой людьми. Их не беспокоило их будущее, оно одурманивало их воображение новыми землями, приключениями, и другими новшествами, которыми они обделены. Вернувшись в дом, дети встретили там  Аруса. Элана опустила свои красивые глаза наполненные печалью, а Мрамус был бледен. Отец заметил в своих детях эту сильную переменчивость и задумался. Привычная для них тишина теперь раздирала им душу. Арус приказал им сесть.
 - Этой ночью мне снился сон, – начал вдруг он – в нём я шёл по длинному белому коридору, в котором не было, не начала не конца, так как его пол, стены и потолок были зеркальными. Под каждый мой шаг зеркало разбивалось, и мои ноги мучительно кровоточили. В каждом зеркале я видел лишь одного себя, а идти меня заставлял  голос вашей матери. Наконец на другом конце коридора я увидел человека идущего мне на встречу. Мне показалось, что это Виолетт и я бежал к ней, бежал как и бежала она и…
   Наступила небольшая пауза. Возбуждённый Арус упал на песок и в истерике, стал бить по нему рукой. Мрамус нагнулся к отцу поближе, что бы услышать его.
 -Вы встретились? – спросил он
 -Это был всего лишь тупик, зеркальный тупик в котором на встречу,  бежало моё отраженье.
   Арус рыдал как ребёнок. Он лежал на песке, слабый и немощный, вызывающий сильную жалость. У их отца часто возникали подобные приступы. Могли ли они оставить своего больного отца? Вот какой вопрос задавали себе дети. Безостановочное время двигалось своим нервным и однотонным течением. Маленький остров уже был противен своей теснотой и мучительной постоянностью. Противен был и Арус в своём рваном платье и безумными глазами. Мрамус и Элана  решились. Они решились, плыть по безбрежному океану как когда то плыли их родители, однако, уже с противоположными целями и стремлениями. Маленькие дикари боялись пропустить события, боялись так и не увидеть лежащий вокруг них мир, и этот страх стал сильнее, чем  оставить своего отца на этом острове.    
    Через месяц небольшой плот был готов. Дети были наивны, и даже не представляли себе что отправляются в лапы самой смерти. Он настолько был не надёжен, что  вызвал бы смех не то что у моряка, но и у простого человека. Несмотря на этот факт, строил Мрамус его очень долго и, конечно же, в тайне, от своего отца.
    Долгожданный день их побега пришёл. Дети уже набрали продовольствие для долгого пути, и ночью отнесли на плот. Утром они последний раз завтракали со своим отцом. Арус не подозревал о их губительной затее, и на удивление был очень весёлым, что бывало очень редко. Мрамус и Элана боялись смотреть отцу в глаза, и хотели быстрее уплыть от него, надеясь, что их совесть оставит  в покое с помощью расстояния и времени. Погода была чудесной, с океана дул свежий ветерок и Арус решил пройтись по пляжу. Плот детей находился в противоположной стороне острова, и они решили воспользоваться этим моментом. Собрав остальные необходимые вещи, беглецы побежали к своему плоту.   
   Что бы спустить плот на воду им понадобилось  много времени и труда .Парус, который сшила Элана из простыней был великолепным и полезным им лишь в случае ветра. Однако к их большому сожалению ветра не было и Мрамус, для того чтобы наконец таки не видеть ненавидящий и надоедливый за 13 лет остров, стал грести большой палкой.Но что произошло дальше, заставило детей вздрогнуть. Когда они уже были в 50-ти метрах от берега, они увидели бежавшего к ним своего отца. Даже в столь далёком расстоянии они увидели на его лице глубокое отчаяние. Он бежал на пределе своих немощных сил,и это было похожим на жалкую конвульсию умирающего животного, у которого осталась единственная надежда выжить.
 - Куда же вы, детки мои, вернитесь!- Жалко взрыдал он, забегая в воду и устремляясь в плавь за ними.
 -Папа, папочка!!!- не выдержала Элана и зарыдала.
 Мрамус уже готовился плыть назад, осознавая всю скверность их поступка.Они предали отца. Они хотели оставить его одного, когда он очень любил их, надеялся на них ,и нуждался в них. Отец плыл к своим детям  и доплыл бы до них, но ужас охватил его взор. Мрамус с Эланой тоже увидели его смерть, мгновенно подкрадывающуюся со стороны, большим тёмно синим плавником. Мрамус закрыл Элане её горячие от ужаса глаза когда акула перегрызла Аруса на пополам  оставила на поверхности тихой водной глади лишь большое пятно их родной алой крови.
   Таков был их побег. Побег из заточения собственного рождения и детства. Впереди была взрослая жизнь, окружённая лишь пустотой и безбрежьем. Теперь её ценой была пресная вода и еда, а также надежда на отсутствия штормов и гибельных шквалов.
    Дети были потрясены тем, что увидели страшную смерть своего отца. Теперь они не только предатели, они убийцы.  Элана настолько была несчастна, что нашла своё единственное успокоение в брате, в оставшемся горячо любимым и родным человеком на земле. И Мрамус ответил ей взаимностью. Их накапливающуюся с каждым днём страсть уже не останавливало ничего. Большое несчастье и горе, родили в них зависимость в друг - друге, а зависимость – грешную близость, презренную нынешним человечеством и Богом. Но кому они нужны? Кто видит их? Кто запрещает? Неугомонные в своих желаниях дети родили вокруг себя настоящую взрослую страсть, предаваясь искушению Дьявола. Мрамус прижал Элану к себе, и они сплелись в единое целое, одаряя свои тела нежностью и поцелуями, пока Мрамус, медленно не стал входить в свою сестру…