Дорога в небо. Часть четвертая

   Первый полет остался позади, эмоции переполняют и выразить их словами несказанно трудно. Праздничная газета, висящая на стене в классе предполетных указаний, наполняется восторженными комментариями курсантов, в первый раз побывавших в небе. "Класс, влюбился с первого раза".  "Мечта детства сбылась". "Спасибо летчику-инструктору, я вас люблю!" Эмоции курсанты не сдерживали, пытаясь вместить как можно больше слов благодарности и восхищения, кто-то даже находился в легкой эйфории, оставив не совсем понятный мне и товарищам комментарий: "не затупишь - не полетишь". Долгие размышления над ним и обсуждения глубокого смысла незамысловатой фразы разделили коллектив на два лагеря: тех, кто оценил философский подход неназванного курсанта и тех, кто усомнился. И те и другие, тем не менее,  бросились за изучение руководства по летной эксплуатации учебного самолета Л-39, дабы не упасть в грязь лицом. Летная смена подходила к концу, изморенные летней жарой, мы, идя в развалочку, направлялись к автобусу, встречая курсантов из другой эскадрильи. Никто ничего не спрашивал, да и на вопрос "Ну как?" вряд ли кто-то бы ответил что-то вразумительное. Каждый был наедине со своими эмоциями, мыслями и сомнениями, а завтра наступал новый день, день, за которым предстояло свершение, которого все желали, и которого все остерегались.
   Полеты в учебных полках обычно организуются в две смены, в первую летает одна эскадрилья, во вторую - другая. Темп очень напряженный, четыре дня в неделю аэродром "живет" своей штатной жизнью, наблюдая как рой самолетов кружит над летным полем в бесконечном количестве кругов. "Круг" это то, чему курсантов учат с самого начала, это основа всей летной подготовки. Здесь отрабатывается и взлет, и набор высоты, горизонтальный полет, заход на посадку и посадка. Инструктора практически не покидают кабины, находясь в небе больше, чем на земле, и уже наизусть знают скороговорки на подобе "КПП-вариометр-КПП-скорость-КПП-высота-КПП-курс", которые в период первоначального обучения им приходится говорить чаще, чем комплименты любимым девушкам. Всем в этой суете чего-то не хватает: инструкторам обычно времени поесть, что компенсируется перекуром во время разбора полета, курсантам - распределения внимания в кабине, а технике - механиков, которые бы их готовили. Без дела мало кто оставался, и если я не бродил по тренажной площадке с самолетиком в руке, вспоминая полетное задание, то со своими товарищами занимался заправкой самолетов топливом.
   Зазорным это не считалось, главной нашей задачей было выполнение полетов, как своих собственных, так и своих товарищей. Со временем мастерство заправки самолета росло, но по началу многие принимали керосиновые ванны, заливая и самолет, и кабину, забывая про то, что топливо льется с большой скоростью. Автор и сам оказывался в таких передрягах, но расстроен не был, запах аэродрома был знаком с детства, и был родным с ранних лет. Пропитанные потом комбинезоны все-равно стирались каждый день, а вот такие мужские "духи" с авиационным запахом можно было приобрести только рядом с самолетом. В курсантской среде таскание шланга по ЦЗТ называлось "борьбой с черным змеем". Извилистый злодей по-началу не поддавался в одиночку, поэтому победу одерживали совместными усилиями двух-трех человек. Искусство воинов крепло, змей ослабевал и к концу летной практики матерые мастера заправки самолетов уже не давали ему проявлять свой вредный нрав. На тренажной площадке, в классе предполетных указаний с учебниками в руках,  на ЦЗТ, орудуя пистолетом заправки топливом, я проводил время, когда крылья обретали мои одноэкипажники. Все было справедливо, в небо поднимались по-очереди, согласно плановой таблице.
   Первый полет, когда мне было доверено держаться за ручку управления, практически не остался в памяти, такое было напряжение. Ничего не удавалось, все шло не так, как я себе представлял, и это наталкивало на мысли о тренировках, о тщательном разборе каждого элемента полетного задания. Про посадку еще никто не говорил, нужно было отработать хотя бы взлет. Именно поэтому приходилось даже после полетов раздумывать об ошибках, отрабатывать на тренажере все движения, распределение внимания в кабине самолета. Один час, два, три...уже темнеет, одиннадцать ночи, двенадцать, сон потихоньку подкрадывается к сознанию, но беспокойство не оставляет, и раз за разом возвращает к тем минутам, когда мысли не успевают оценить, а руки уже делают, подчиняясь подсознанию. Тогда я понимал, что только лишь, поборов себя, я смогу чего-то добиться, и снова раз за разом отрабатывал каждый элемент, начиная с запуска, и кончая третьим разворотом. "Игорь, про посадку не думай", - говорил инструктор, и я голову не забивал. Так, мои труды увенчались успехом, мало-по-малому я начал контролировать и скорость, и направление на взлете, и взлетный угол, потом пришло и понимание того, как это сделать, а главное, как сделать вовремя. Первый взлет, второй, третий, за ними был еще десяток, и уже совершенно уверенно самолет под моим управлением взмывал в воздух, набирая высоту полета по кругу. Вот тут-то и начиналось самое интересное: то скорость упустишь, то улетишь в высь, пытаясь выдержать курс, то закрылки заберешь убрать. На все это грамотный и спокойный инструктор Александр Ширяев реагировал терпеливыми замечаниями, подкрепленными совершенно безобидным матом. Все курсанты разные, на кого-то приходится кричать, кто-то крик не любит,  я негативные эмоции в кабине не терпел, но усваивал азы летного мастерства намного продуктивнее тогда,  когда, отбрасывая сложные методичные фразы, техника выдерживания высоты объяснялась на далеко не литературном языке. Так было проще. На то он и летчик-инструктор, чтоб находить общий язык с каждым своим учеником.
   Первой сдалась скорость, обуздать ее намного проще, гоняя туда-сюда ручку управления двигателем, за ней - курс, с ним было совсем легко, но дольше всего оборону держала высота. Триммер, который облегчает усилия на ручке управления самолетом, первоначально в курсантской среде считался изобретением слабаков, поэтому к его использованию мы не прибегали. В скором времени разум, слава богу, взял вверх над грубой мужской силой, и с каждым полетом контроль высоты становился все проще и проще. Так, день за днем, полет за полетом, мы постигали искусство летного мастерства. Инструктор все реже делал замечания, во внутрикабинном радиообмене появлялись шутки, рассказы из жизни и сторонние разговоры, все больше времени оставалось на то, чтоб рассмотреть природу Кубани с высоты птичьего полета. Те отклонения, которые внезапно появлялись, уже не требовали напряжения и раздумья, а устранялись сами собой, и понимание полета становилось все ближе. Замечания инструктора сменялись прерывистым "кликаньем" самолетного переговорного устройства, которое напоминало о том, что что-то идет не так. Каждый полет роднил состоявшегося летчика и едва оперившегося курсанта все больше и больше, принося от вылета не только опыт,но и моральное удовлетворение.
   Взлет, набор высоты, первый разворот, второй, подлетаем к третьему, а инструктор ручку не берет, создаю крен, ориентиры на земле уже знакомы..."Выпускай закрылки", - слышу в шлемофоне, и понимаю, что настало время учиться самому главному - посадке. Конечно же, немного забегая вперед, мы спешили узнать все больше и больше, часами проводили время, бродя по "нити глиссады", наблюдая как изменяется проекция взлетно-посадочной полосы при снижении. Для этого мы натягивали нитку под правильным углом, один ее конец привязывали к доске из ДСП, на которую мы собирались "садиться", а второй держал кто-то из товарищей, таким образом обозначая глиссаду снижения. Десятки, сотни раз, согнувшись и все больше приседая, каждый из нас проходил по ней, запоминая как выглядит изменение проекции полосы. Кто-то ленился, кто-то усердствовал, результаты у всех были разные. "Заход на посадку" в основном отрабатывался ночью в центральном проходе казармы, который не оставался безлюдным практически никогда. Так, тренировки и полеты потихоньку вели нас к заветной цели - высоте выравнивания, которая для многих стала камнем преткновения. В обучении курсанта летного училища это самый сложный элемент, который очень часто разрушает надежды молодых парней стать летчиком. У всех получается по-разному, кто-то сразу понимает как выполнять посадку, а кто-то не сможет научиться этому никогда. Судьба была ко мне благосклонна, проблем у меня не возникало, и с каждым кругом, с каждым заходом я становился увереннее в том, что моя мечта о небе непременно станет реальностью. Так я подошел к контрольному полету на "отклонения", который таил в себе много интересного...