Впечатления. Чехов

Случайно перепал билетик на «Трех сестер» Додина. Ах! Ну наконец-то прикоснусь к творчеству одного из режиссеров, имя которого на слуху сегодня.
Я не жалею, что видела. Было интересно. Оживила в себе чеховский текст. Поняла то, что не понимала, читая эту пьесу когда-то давно – здесь женщинам безнадежно не дано любить своих мужей. Замечательное сценографическое решение – когда дом трех сестер надвигается на авансцену, заполняя собой все пространство, не оставляя место даже мечте…
Но… как грубо. Почему все три сестры и Наташа разговаривают грубыми хамскими голосами торговок большую часть спектакля? Это концепция такая, что три сестры на самом деле от Наташи не отличаются? Почему они практически не меняются от первого действия к последнему? Ведь то, что Ирина нахамила женщине, у которой умер сын, должно звучать страшным диссонансом с ней же самой в первой сцене. А этого нет. Она уже и в первой сцене такая. А Ольга зовет брата так, как орут торговки на рынке.
И Наташа… Ведь в первой сцене и она молоденькая девушка, зачем же такой зычный утробный голос. Ведь и Наташа должна измениться, а ей некуда.
Во-вторых, в начале спектакля въехать в то, что они говорят, практически невозможно. Патологически странные интонации, грубые голоса, педалируется каждое слово. Все это выглядит жутко неестественно. Чужеродно и устарело выглядят «философствования» Вершинина и Тузенбаха. Чехов кажется устарелым. Значит, актеры не освоили тот материал, который произносят. С первого же раза это несчастное «работать» выглядит по-идиотски, опять же из-за жима и странно расставленных акцентов в речи.
Пришла домой, открыла текст. И совершенно естественно и живо зажурчал разговор, зазвенели нежные девичьи голоса и мужчины заговорили так, как они говорят в жизни – любую пустышку с иронией, юмором, горчинкой, - текст ожил! Н-е-е-ет, ребята, не Чехов устарел.
В-третьих. У Чехова есть один «продолжительный поцелуй» Маши и Вершинина при прощании. У Додина бабы (просится именно это слово) прямо вешаются на мужиков. Ирина взасос целуется с Соленым (?!!!!) . Ольга с Кулыгиным.  Ирина опять же с Тузенбахом. Это уже не концепция. Это «клубничка», которая с Чеховым просто несовместима. Либо режиссерская беспомощность (сыграть не можем, так хоть пососемся), либо отражение его эротических фантазий кабэ через «развитие Чеховской идеи». Где у Чехова «целует руку» там у Додина хватает за ляжку. Наташа показана этакой мессалиной, грубо афиширующий свои отношения с Протопоповым. Ее «по-домашнему» трактуется так, что она выходит на люди в нижней рубахе. Вы мне хотите сказать, что это Чехов?  И опять же поцелуй Маши и Вершинина происходит не при муже! Муж входит после того, как уходит Вершинин, а не отрывает воющую жену от него. Или вы хотите сказать, что это мелочь? Или опять же додумали за Чехова, типа хотел так написать, но постеснялся?
Момент похожести всех трех сестер мог бы «выстрелить», если бы они не были так похожи друг на друга постоянно. Ну, Маша, временами отличается. Но у Чехова она не выглядит идиоткой, а в спектакле … есть маленько.
Хороши доктор, Андрей, Кулыгин, ближе к концу Вершинин и Тузенбах. Да и сестры моментами тоже неплохи. Но нет Чеховской звенящей ноты, струны на разрыве, полутонов и полутеней.
… Но все же лучше «Дяди Вани» в Александринке. Там Елена бегает в пеньюаре нараспашку, а Войницкий в подштанниках, хватает Елену за ляжки, напяливает стринги на голову. И проч. Ушла после первого действия. 
…16 апреля 2011 года я видела спектакль «Чайка» поставленный любительским театром школы № 44 города Санкт-Петербурга. Ставила учительница этой школы, в программке не указала даже своей фамилии! Режиссера как бы и нет! Играли школьники и выпускники этой школы, самым старшим актерам около 30 лет. В спектакль были вставлены сцены из «Антония и Клеопатры» Шекспира и «Марии Стюарт» Шиллера. Главные партии в них играет Аркадина. В «Марии Стюарт» ее партнерша – Нина Заречная. Спорное решение, но вписавшееся в каркас спектакля и не разрушившее целостности Чеховской пьесы. Была и пара песен, на мой взгляд, не вписывающихся в чеховскую ткань. Но все остальное – это бережное воспроизведение буквы и духа Чехова.  И совершенно удивительный мальчик, играющий Константина Треплева. Невысокий, худенький одиннадцатиклассник создал образ зрелого, пожившего и измученного человека. После спектакля я не могла поверить, что ему 17 лет. Настолько герой на сцене выглядел взрослым и мудрым. Абсолютно точная игра, полное понимание того, что происходит, и полное донесение этого до зрителя. Естественность на сцене. Настоящее проживание своей роли. Нина Заречная – школьница. Да, искренняя, да горячая, энергичная. Но не актриса. Несмотря на подчеркивание сценой из «Марии Стюарт», противопоставление Аркадиной и Заречной стало только фоном страданий Кости Треплева. Прикосновений Кости и Нины почти не было, а те, которые были, вызывали физическое ощущение трепета.
Вспоминаю еще один Чеховский спектакль, по его рассказам, в театре на Литейном. Хороший спектакль, но я его подзабыла, поэтому и не пишу. Запомнилась блестящая сценография. Только заходишь в зал - и уже в чеховской атмосфере. И все-таки не было, не было там этого специфического «Чеховского катарсиса»  - той щемящей тоски безысходности, пронзительной пронизывающей ноты, порванной струны, которая перерезает человеческую жизнь. А в этой «Чайке» была. И спектакль этот был сыгран всего один раз. Разобраны декорации, сданы костюмы, актеры поступили в вузы. Перефразируя Гете и Бродского – мгновенье стой! Ты и прекрасно и неповторимо…