В ожидании революции на Болоте

                В ОЖИДАНИИ РЕВОЛЮЦИИ НА БОЛОТЕ

      на старой кровати.

               
Памфлет.

ОСОБНЯК В БОЛЬШОМ ТРЕХСВЯТИТЕЛЬСКОМ ПЕРЕУЛКЕ

КАК ЛЕНИНА В МОСКВЕ ГРАБИЛИ, АРЕСТОВЫВАЛИ И РАССТРЕЛИВАЛИ

ЭЙ, ЗЕМЛЯ, СЛУШАЙ, ЗЕМЛЯ!

ВЧК  И ШОТЛАНДСКИЙ ФУТБОЛИСТ

БРЮС ЛОККАРТ: ТРОЦКИЙ И ЛЕНИН – КАК БЛОХА И СЛОН

ХОЛОДНЫЕ, КАК СОБАЧИЙ НОС, ИЗВИНЕНИЯ ЛЕНИНА

КАВКАЗСКАЯ ГОСТИНИЦА НАЦИОНАЛЬ В МОСКВЕ

УКРАДЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ В РОССИИ  НАЗВАЛИ КАПИТАЛИЗМОМ

С МЕЧТОЙ О РАБСТВЕ ДЛЯ НАРОДА

ИДЕОЛОГИЯ МОРОЗОВСКОГО САЛАТА ОЛИВЬЕ

ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ДЕМОКРАТЫ ПЯТОЙ КОЛОННЫ

КУПИТЬ ЗА ДЕНЬГИ СССР … СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ ПОБЕЖДЕННЫХ МЛАДЕНЦЕВ И МАТЕРЕЙ












1


Когда  мужик в потертой голубой куртке с красным подбоем и в ортопедических ботинках, завалившись, как всегда, одетым на эту изысканную металлическую кровать, захрапел, она тяжело вздохнула и перевернулась на бок. Мысленно, конечно. За двести пятьдесят лет, которые она отметила недавно, кровать научилась у людей всему. А главное – слушать, думать и разговаривать. Молча, разумеется.
Кто только не лежал на ней за последние сто лет – с тех пор, как армянский миллионер купец Алабов, сделавший состояние на торговле солью, заказал ее во Франции, в  кладовых  Людовика Шестнадцатого, казненного революционерами в 1789 году. Заказал с целью спасения от русских клопов: в железной кровати они не водились. Такими  вещами владели только люди зажиточные. Появление металлических кроватей в России было обусловлено именно этой непреодолимой проблемой - клопами. Эти насекомые всегда  являлись  настоящим бичом божьим. Клопы размножались в деревянной мебели и не давали покоя людям. Только в металлической кровати они не выживали. Металл оставался холодным в любое время года, а клопы любят тепло. В настоящее время от этой, как казалось бы, древней проблемы страдают, в частности, в Нью-Йорке.
 Она слышала, как говорили, что в  деле Алабова имел долю  некий Ульянов, впоследствии дядя вождя мирового пролетариата. Недаром же она вскоре оказалась в этом особняке Саввы Морозова, досталась ему по братолюбивой старой вере от Алабова, который презентовал королевскую койку  мамаше Саввы, миллионщице и подпольной революционерке-либералке, ненавидевшей дом Романовых и сплетавшей невообразимые политические интриги, в сетях которых запутала собственного сына и погубила его неумеренным желанием видеть на российском троне вместо Николая.
После Октябрьской революции пролетариат, ничего не понимавший в королевских кроватях, валялся на ней, не разуваясь и не раздеваясь. Он обзывал ее старухой, рухлядью и даже буржуйской ведьмой, а потом выкинул ее нищенствовать под забор особняка Морозова. Она не любила пролетариат. И впадала в уныние от оскорблений, будучи уверенной, что заслуживает большего уважения: ведь она видела Ленина!
Это случилось  утром 12 марта 1918 года. Когда  она впервые увидела Ленина.
Это утро выдалось солнечным. Из окон номера Националя, где поселился Ленин с женой, родственниками и членами правительства, открывался вид на Кремль, на старую Москву, с ее охотнорядскими лавочками, где шла бойкая торговля. Ему захотелось посмотреть город, и он в сопровождении сестры Марии Ильиничны и  супруги Надежды Константиновны совершил первую прогулку на автомобиле по московским улицам.
И увидел кровать во дворе старого дома . Потом приезжал сюда еще раз, но уже  прямо в дом Морозова.
 Владимиру Ильичу захотелось осмотреть здание штаба левых эсеров после разгрома их мятежа. Он вызвал автомобиль и поехал вместе с Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой в Большой Трехсвятительский переулок. В особняк их пропустили без всяких задержек, провели по комнатам. Ильича заинтересовало, почему эсеры выбрали этот особняк своим штабом и как организовали его защиту, но скоро его перестал интересовать этот вопрос, так как ни общее расположение дома, ни его внутреннее устройство не представляли с этой точки зрения никакого интереса. Так думала Крупская. О чем на самом деле в этот время размышлял Ленин, никто не мог знать. Может быть, он пришел посмотреть  на гнездо либеральной революции 1905-1907 годов,  которая должна была вынести на верх власти Савву Морозова?  Но он покончил  жизнь самоубийством в самом ее начале в Каннах в 1905 году.
 Что запомнилось в особняке Морозова, потом писала Крупская, - это пол, усеянный громадным количеством разорванной на мелкие клочки бумаги. Очевидно, во время осады эсеры рвали имевшиеся у них документы.
Увидев во дворе  королевскую кровать, Ленин  посоветовал  латышским стрелкам занести ее обратно в дом Морозова. «Да, да, я еще пригожусь…» - молча закричала старая койка казненного французскими революционерами венценосца и заплакала. Невидимыми слезами благодарности, конечно.
Возвращаясь вместе с Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой из Большого Трехсвятительского переулка после осмотра штаба левых эсеров, Ленин решил проехать по Сокольническому лесопарку. По пути у проезда под железнодорожным мостом патруль задержал автомобиль  Ленина и потребовал предъявления документа. Владимир Ильич показал свой документ, но ему не поверили и отправили в ближайший комиссариат милиции. «С вооруженными милиционерами на подножках автомобиля подкатили мы к милиции,- вспоминала М. И. Ульянова, - нас высадили, провели в отделение, где Владимир Ильич с улыбкой показал свой пропуск и был отпущен. Задержавшие Владимира Ильича товарищи были немало смущены этим случаем, но Владимир Ильич просто и ласково успокоил их».
Через пять месяцев, 24 декабря 1918 года, банда Кошелькова (Кузнецова)  ограбила автомобиль с Лениным, ехавшим на рождественскую ёлку в Лесной школе в Сокольниках.
Один из бандитов достал пистолет и сказал: «Кошелек или жизнь!» Ленин показал свое удостоверение личности и пояснил: «Я Ульянов-Ленин». Нападавшие даже не взглянули на документ и только повторяли: «Кошелек или жизнь!» Денег у Ленина не было. Он снял пальто, вышел из машины и, не отдав грабителям бутылку молока, которая предназначалась его жене, пошел дальше пешком. Так закончились две прогулки Ленина по старой купеческой Москве. А между ними в него еще и стреляли…



2


Из особняка Морозова в июле 1918 года левые эсеры стреляли прямо по Кремлю, где уже работал Ленин. Вот какой удобный для революции  это был дом.
 Противоречия внутри правительственной коалиции большевиков и левых эсеров обострились в марте 1918 года, с подписанием Брестского мирного договора. В знак протеста против его условий,  позорных для России, левые эсеры покидают Совнарком, на IV Съезде Советов голосуют против Брестского мира. Они игнорируют аргументы большевиков, что Россия не может более воевать ввиду окончательного развала действующей армии. Мстиславский  выдвигает лозунг «Не война, так восстание!», призывая массы к восстанию против германо-австрийских оккупационных войск, обвиняет большевиков в том, что у них государство заслоняет класс, в отходе «от чистых позиций революционного социализма на путь оппортунистического служения Молоху государства».
Однако, хотя эсеры вышли из состава Совнаркома, они продолжали работать в ВЧК, которая сыграла решающую роль в мятеже. Левые эсеры оставались в коллегиях наркоматов, военном ведомстве, разных комитетах, комиссиях, советах. Совместно с большевиками они расправлялись с правыми и центристскими, или - буржуазными партиями.
В апреле 1918 года левые эсеры участвовали в разгроме московских анархистов из «Чёрной гвардии». Но крестьянский вопрос сломал дружбу левых эсеров и большевиков, активность которых на селе возрастала. А ведь эсеры считали себя крестьянской партией.
Декретом ВЦИК от 9 мая 1918 года была подтверждена государственная хлебная монополия, начата организация «продотрядов» для принудительного сбора хлеба. Левые эсеры восприняли негативно разворачивание системы продразвёрстки, назвав ее «продовольственной диктатурой». В деревнях зажиточные крестьяне и середняки голосовали в основном за эсеров, в то время как деревенская беднота - за большевиков. Стремясь выбить почву из под ног своих политических конкурентов, большевики организовали в деревнях комбеды (декрет ВЦИК «О комитетах бедноты» от 11 июня 1918 года) стремясь сделать их основным центром силы вместо неподконтрольным им сельских Советов.
 И хотя левые эсеры поддерживали и  хлебную монополию большевиков, возражая лишь против излишних полномочий Наркомпрода Цюрупы, и   курс на восстание деревенской бедноты против кулачества, но две партии окончательно пришли к разрыву  после того, как пробольшевистские комбеды всё больше начали вытеснять левоэсеровских представителей из проэсеровских сельских Советов. То есть, причиной разрыва была не  революционная идея, а борьба за власть.
В начале июля прошёл III съезд партии левых эсеров, в своей Резолюции по текущему моменту резко осудивший политику большевиков: «Повышенная централизация, увенчивающая систему бюрократических органов диктатурой, применение реквизиционных отрядов, действующих вне контроля и руководства местных Советов, культивирование комитетов бедноты - все эти меры создают поход на Советы крестьянских депутатов, дезорганизуют рабочие Советы, вносят путаницу классовых отношений в деревне, создавая гибельный фронт города и деревни». Но это были всего лишь фразы, прикрывающие ожесточение борьбы двух партий за лидерство. И чтобы побольнее ударить большевиков, невзирая на последствия для страны, съезд постановил разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор.
ВЦИК ответил тут же  своим декретом: представители партий эсеров (правых и центра) и меньшевиков были исключены из его состава. Тем же декретом всем Советам рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов было предложено также удалить из своей среды представителей этих партий. Член ЦК левых эсеров  Карелин назвал этот декрет незаконным, так как только Всероссийский съезд советов мог изменять состав ВЦИК.
          Так левые эсеры вдруг обнаружили, что сотрудничают с режимом расчетливых политиков, которые заключают сделки с Германией и со странами Четверного согласия и вновь призывают «буржуазию» управлять заводами и фабриками, командовать армией. Что стало с революцией? Все, что большевики делали после февраля 1918 года, не устраивало левых эсеров. Весной 1918 года они стали относиться к большевикам так же, как сами большевики относились в 1917-м к Временному правительству и к демократическим социалистам. Они объявили себя совестью революции, неподкупной альтернативой режиму оппортунистов и сторонников компромисса. По мере уменьшения влияния большевиков в среде промышленных рабочих, левые эсеры становились для них все более опасными соперниками, ибо взывали к тем самым анархическим и разрушительным инстинктам российских масс, на которые большевики опирались, пока шли к власти, но, получив власть, стремились всячески подавить. По сути, левые эсеры апеллировали к тем группам, которые помогли большевикам захватить власть в октябре и теперь почувствовали, что их предали.
Пятого июля на V Съезде Советов левые эсеры активно выступили против большевистской политики, осуждая Брестский мир, продразвёрстку и комбеды. Левый эсер Борис Камков пообещал вымести из деревни продотряды и комбеды. Лидер левых эсеров, неукротимая Мария Спиридонова, измученная пытками в застенках Романовских тюрем, характеризовала большевиков, как предателей революции и продолжателей политики правительства Керенского.
По воспоминаниям очевидцев, как только в Большом театре открылся съезд Советов, большевики и левые эсеры сразу же вцепились друг другу в глотку. Ораторы от левых эсеров обвиняли большевиков в измене делу революции и в разжигании войны между городом и деревней, большевики же, в свою очередь, упрекали их в попытках спровоцировать войну России с Германией. Левые эсеры внесли предложение выразить недоверие большевистскому правительству, денонсировать Брест-Литовский договор и объявить войну Германии. Когда это предложение было отклонено большевистским большинством, левые эсеры покинули съезд.
Днем шестого июля во время совещания в ВЧК Петерс по телефону от Ленина или Троцкого получил распоряжение идти в Большой театр, где проходило заседание Съезда Советов и арестовать фракцию левых эсеров. Со сцены было объявлено, что собирается фракция большевиков и чтобы все большевики выходили из театра. Чекисты установили на выходе из театра проверку документов и сначала выпускали только большевиков, затем других делегатов съезда, а оставшиеся в театре левые эсеры были арестованы.
На своем заседании  ЦК ПЛСР-интернационалистов, обсудив настоящее политическое положение Республики, нашел, что в интересах русской и международной революции необходимо в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира. В этих целях Центральный Комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма. Одновременно с этим ЦК партии постановил организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении.


3

 
На следующий день после открытия пятого Съезда Советов, шестого июля, двое левых эсеров, сотрудники ВЧК Яков Блюмкин и Николай Андреев, предъявив мандаты ВЧК, прошли в германское посольство в Москве. Около 14:50 их принял немецкий посол Мирбах, при беседе также присутствовали советник посольства Рицлер и переводчик лейтенант Мюллер.
Как утверждает сам Блюмкин в своих воспоминаниях, он получил соответствующий приказ от Спиридоновой четвертого июля. День восстания шестого июля был выбран  потому, что на этот день приходился латышский национальный праздник  Янов день, что должно было нейтрализовать наиболее лояльные большевикам латышские части.
В ходе беседы Андреев застрелил германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха. Затем Блюмкин и Андреев выбежали из посольства и скрылись на ждавшем их автомобиле, после чего спрятались в штабе отряда ВЧК под командованием левого эсера Дмитрия Попова, размещавшемся в особняке Саввы Морозова в Большом Трёхсвятительском переулке.
Террористы совершили множество ошибок: на месте происшествия они забыли портфель с удостоверениями на имя Блюмкина и Андреева, кроме того, остались в живых свидетели убийства Рицлер и Мюллер. В суматохе террористы даже оставили в посольстве свои шапки.
Незадолго до своей гибели, 25 июня 1918 года Мирбах сообщал своему начальнику, статс-секретарю МИД Германии Кюльману о глубоком политическом кризисе большевистского правительства: «Сегодня, после более чем 2-месячного внимательного наблюдения, я не могу более поставить благоприятного диагноза большевизму: мы, бесспорно, находимся у постели тяжелобольного; и хотя возможны моменты кажущегося улучшения, но в конечном счете он обречен». В мае Мирбах телеграфировал в Берлин о том, что «Антанта предположительно тратит огромные суммы, чтобы привести к власти правое крыло партии эсеров и возобновить войну…Матросы на кораблях…вероятно, полностью подкуплены, также как и бывший Преображенский полк, запасы оружия…с оружейного завода в руках социал-революционеров». Германский дипломат Карл фон Ботмер также свидетельствовал, что германское посольство, начиная с середины июня 1918 года, неоднократно получало угрозы, которые большевистская служба безопасности расследовала, но безуспешно.
30 июля левый эсер Донской  ликвидировал в Киеве командующего оккупационными войсками генерала Эйхгорна.
Лидер левых эсеров Мария Спиридонова отправляется на V Съезд Советов после убийства Мирбаха, где объявляет, что «русский народ свободен от Мирбаха», и, вскочив на стол, начинает кричать «Эй, вы, слушай, Земля, эй, вы, слушай, земля!» Призыв Спиридоново й не дошел до тех, к кому был обращен – до российского крестьянства.
Дзержинский в это время  лично явился в штаб левоэсеровского отряда ВЧК под командованием Попова в дом Саввы Морозова в Большом Трёхсвятительском переулке,  и потребовал выдачи убийц Мирбаха. В сопровождении трёх чекистов Дзержинский начал обыскивать помещения, сломав при этом несколько дверей. На этот момент практически весь ЦК ПЛСР во главе с кричавшей Спиридоновой, которую стащили со стола, покинул проходивший в это время Съезд Советов, начал заседание в штабе отряда Попова, где и был обнаружен Дзержинским.
Он угрожает расстрелять чуть ли ни весь ЦК ПЛСР, объявляет левоэсеровских наркомов Прошьяна и Карелина арестованными  и требует от Попова немедленной выдачи Блюмкина, угрожая в случае отказа расстрелом на месте. Однако его самого арестовывают и берут в заложники. Так  венценосная кровать Людовика Шестнадцатого познакомилась с председателем ВЧК России, который нервно коротал на ней время, пока был в заложниках у левых эсеров.
В это время отряд ВЧК под командованием Попова стрелял из пушки по Кремлю из окон дома Саввы Морозова. Дух его матери Марии Федоровны Морозовой радостно примостился на старой кровати  рядом с Дзержинским. Но тому было не до революционных купчих. Ему хватало сейчас  и  живой сумасшедшей террористки Спиридоновой, которая, в противовес ему, была взята заложницей большевиками. Отряд состоял из финнов и матросов, насчитывал около 800 человек и имел на вооружении несколько орудий и броневиков.  Но дух  купчихи Морозовой напрасно торжествовал – отряд особенно активных действий не вел. А выстрелами по стенам Кремля наделал только шуму. Обитель зла,  которая сослала и погубила ее дальнюю родственницу, раскольницу Феодосью Морозову, которая в семнадцатом веке мечтала поставить на русский престол своего сына Ивана, объявив его сыном царя Алексея Михайловича, осталась цела и невредима.
Здесь, в особняке Саввы Морозова, левые эсеры написали воззвание:  «…убит палач Мирбах…Немецкие шпионы и провокаторы, которые наводнили Москву и частью вооружены, требуют смерти левым социалистам-революционерам. Властвующая часть большевиков, испугавшись возможных последствий, как и до сих пор, исполняют приказы германских палачей…Вперед, работницы, рабочие и красноармейцы, на защиту трудового народа, против всех палачей, против всех шпионов и провокационного империализма».
 Караул у штаб-квартиры ВЧК на Лубянке состоял из матросов и финнов из отряда Попова, что создало у Ленина ощущение, будто взбунтовалась вся ВЧК. По свидетельству Бонч-Бруевича, Ленин при этом известии «даже не побледнел, а побелел». Из всех частей Московского гарнизона большевики смогли опереться только на латышских стрелков - все остальные части либо перешли на сторону мятежников, либо объявили о своём нейтралитете. Приказ Троцкого частям Московского гарнизона выступить против восставших был выполнен только Комендантским полком и Школой военных курсантов, причём Комендантский полк  вскоре бежал.
Попытка левых эсеров спровоцировать немцев на возобновление войны  не удалась. Германия никак не отреагировала на убийство своего посла графа Мирбаха, хотя новый посол Курт Рицлер потребовал разорвать дипломатические отношения. Рицлер потребовал также от Ленина лично явиться в посольство и принести извинения.
Ленин будто бы действительно явился в германское посольство шестого июля в пять часов вечера вместе со Свердловым, однако его интересовали лишь технические подробности теракта. Осматривать тело покойного Мирбаха Ленин отказался, и принёс извинения, которые были, по выражению немцев, «холодны, как собачий нос».
Германский дипломат Карл фон Ботмер также свидетельствовал, что седьмого июля в пять утра в германское посольство прибыл вооружённый пистолетом «размером с небольшое осадное орудие» Карл Радек с отрядом красногвардейцев и заявил, что социалисты-революционеры окопались в отдельных частях города, захватили Центральный телеграф, который, как он надеется, теперь снова отбит. Убийство организовано партией левых социалистов-революционеров и послужило, как он полагает, сигналом к началу выступления, которое, однако, очень скоро окончится для них провалом. Рано утром начнется наступление, убийцам и повстанцам уйти не удастся. Он надеется, что Германия поймет, что русское правительство не только не виновато в случившемся, но само, скорее, является мишенью еще в большей степени, чем немцы.
Тем не менее, советско-германские отношения после убийства Мирбаха испортились, чему также способствовала бурная революционная деятельность, развёрнутая в Берлине советским полпредом Иоффе. Германия потребовала разрешения на ввод в Москву одного батальона под предлогом охраны своего посольства, однако Ленин отверг такое требование, заявив, что «подобное требование мы ни в коем случае и ни при каких условиях удовлетворить не можем, ибо это было бы объективно началом оккупации России чужеземными войсками».
Ленин в разгар событий выразил сомнение в лояльности командира латышских стрелков Вацетиса.
А Вацетис тем временем  перебрасывает оставшихся латышей в Москву с Ходынского поля, где они праздновали Янов день, и сосредотачивает в своих руках силы до 3 300 человек. Участие латышских стрелков в подавлении левоэсеровского мятежа сопровождалось ожесточённой закулисной борьбой. Британские спецслужбы вошли с ними в контакт, пытаясь проработать вопрос о предполагаемой эвакуации латышских частей из России в Латвию. Британский агент Сидней Рейли пытался подкупить латышей.


4

 В это же время в штабе левых эсеров в особняке Саввы Морозова, улучшив момент, когда глава ВЧК уходит по вызову Попова, на старую кровать плюхается красивый молодой человек – шотландец Брюс Локкарт.  Купчиха Морозова подвигается к нему поближе и слушает, о чем он рассуждает вслух. Она хорошо знает этого молодого человека - Локкарт весьма недурно играл в футбол. В команде Орехово-Зуево, созданной при Товариществе мануфактур «Викула Морозов и сыновья», играло несколько англичан, среди них и Брюс Локкарт. Его отличала хорошая физическая подготовка, именно он забил решающий гол в нашумевшем матче морозовцев с «Меркуром» – лучшей командой Петербургской футбольной лиги.
С англичанами русское староверческое купечество сходилось легко – ведь на деньги, ссуженные  правительством Великобритании некоему Кноппу, росло в свое время и дело Морозовых. Но первыми в Россию проложили дорогу еврейским ростовщикам и английским шпионам шотландские купцы.  К ним русское староверчество относилось весьма благосклонно как к братьям по старой вере. Шотландцы, приезжающие в Россию были протестантами, отколовшимися от государственной католической веры, и это сближало их с русскими раскольниками.  Кроме того, они также горячо боролись за опрощение церкви, как и русский Раскол. И Локкарт, хотя и выполнял неприглядную миссию резидента английской разведки в России, весьма сочувствовал родственным душам в лице староверческого купечества и исповедующим старую веру  рабочим Морозовских мануфактур.
В связи с этим у него случилось как бы раздвоение личности.
… В морозную ночь 18 января 1918 года красивый молодой шотландец в меховой шубе пробирался при свете фонарика по полуразрушенному мосту между Финляндией и Россией. Финляндия была охвачена гражданской войной, и железнодорожное движение по мосту прекратилось. Красное финское правительство дало молодому шотландцу охрану, чтобы переправить его с вещами на советскую сторону, где стоял поезд, готовый отвезти его в Петроград. Этот ночной путник был Брюс Локкарт, специальный уполномоченный английского военного кабинета.
Он окончил в Англии аристократическое закрытое учебное заведение и двадцати четырех лет начал дипломатическую карьеру. Был умен и хорош собой и скоро создал себе имя одного из самых талантливых и многообещающих молодых сотрудников английского министерства иностранных дел. Тридцати лет  был назначен английским вице-консулом в Москву. Хорошо говорил по-русски, разбирался и в русской политике, и в русских интригах, азартно гоняя футбольный мяч рядом с бородатыми раскольниками Морозовской мануфактуры.  В Лондон был отозван ровно за шесть недель до Октябрьской революции.
Теперь его снова направляли в Россию по личной просьбе премьер-министра Ллойд Джорджа. Дело касалось признания советского правительства. Локкарта решили послать в Россию для установления хотя бы каких-то фактических отношений, не обязывающих к признанию Советов. Но красивый шотландец был также и агентом английской дипломатической разведки. Его неофициальное задание состояло в том, чтобы использовать в интересах Англии оппозицию, уже наметившуюся внутри советского правительства. Он знал, что  антиленинскую оппозицию возглавлял честолюбивый народный комиссар иностранных дел Лев Троцкий, мнивший себя будущим преемником Ленина. Четырнадцать лет Троцкий ожесточенно боролся против большевиков, но потом, в августе 1917 года, за два месяца до революции, он присоединился к партии Ленина, вместе с нею пришел к власти и теперь сколачивал внутри нее левую оппозицию. В начале 1918 года, когда Локкарт прибыл в Петроград, Троцкий находился в Брест-Литовске в качестве председателя советской делегации.
Направляя Троцкого в Брест-Литовск, Ленин дал ему прямую директиву - подписать мир. Вместо этого Троцкий стал обращаться к пролетариям европейских стран с зажигательными речами, призывая их к восстанию и свержению своих правительств. Советское правительство, заявлял он, ни в коем случае не заключит мира с буржуазными правительствами. Троцкий кричал: «Ни мира, ни войны!» Он заявил немцам, что русская армия больше не может воевать и демобилизация ее продолжается, но подписать мир отказался.
Ленин резко критиковал поведение Троцкого в Брест-Литовске, а его предложение - «прекращение войны, отказ от подписания мира и демобилизация армии» - назвал безумием, если не хуже.
Английское министерство иностранных дел живо интересовалось этими разногласиями между Лениным и Троцким, разногласиями, на которые правительство  Великобритании возлагало большие надежды.
 В результате поведения Троцкого мирные переговоры в Брест-Литовске были сорваны. Между тем германское верховное командование с самого начала неохотно шло на них. По словам Ленина, Троцкий сыграл на руку немцам и на деле помог германским империалистам. Во время одного из выступлений Троцкого в Бресте немецкий генерал Макс Гофман положил ноги на стол  и велел советским делегатам отправляться домой.
 Троцкий вернулся в Петроград и в ответ на упреки Ленина воскликнул: «Немцы не посмеют наступать!» Через десять дней после прекращения мирных переговоров германское верховное командование предприняло большое наступление по всему Восточному фронту от Балтийского до Черного моря. На юге немецкие полчища хлынули на Украину. В центре наступление было направлено через Польшу на Москву. На севере пала Нарва и оказался под угрозой Петроград. На всем протяжении фронта остатки старой русской армии рассыпались и таяли.  Над новой Россией нависла смертельная опасность.
 Вооруженные рабочие и красногвардейцы, спешно мобилизованные большевистским руководством, покидали города и шли на запад, чтобы остановить немецкое наступление. Первые соединения новой Красной армии вступили в бой. 23 февраля немцев задержали у Пскова. На время Петроград был спасен.
В Брест-Литовок срочно выехала вторая советская делегация, на этот раз без Троцкого. Теперь Германия поставила более тяжелые условия: она потребовала передачи под ее власть Украины, Финляндии, Польши, Кавказа и огромной контрибуции русским золотом, пшеницей, нефтью, углем и минеральными богатствами. Когда были объявлены эти условия мира, по советской стране прокатилась волна возмущения германскими империалистскими разбойниками. По словам Ленина, германское верховное командование надеялось с помощью этого разбойничьего мира расчленить Советскую республику и покончить с советской властью. И тут пришли в возбуждение левые эсеры.
Вот тогда и началась двойная игра Локкарта, которая сыграла с ним плохую шутку, но оставила имя в истории. Он считал, что в создавшейся обстановке единственной разумной линией поведения союзников будет поддержка России против Германии. Советское правительство не пыталось скрывать, что оно с большой неохотой идет на ратификацию Брестского договора. По словам Локкарта, большевиков, по существу, интересовало, что предпримут союзники. Признают ли они советское правительство, придут ли ему на помощь, или допустят, чтобы Германия навязала России разбойничий мир?  Сперва Локкарт склонялся к мысли, что в интересах Англии было бы вступить в сделку с Троцким против Ленина. Троцкий пытался организовать внутри большевистской партии то, что Локкарт назвал «блоком священной войны», с целью получить поддержку союзников и отстранить Ленина от власти.
Но  затем его мнение переменилось. Он установил с Троцким личную связь, как только тот вернулся из Брест-Литовска. Троцкий дал ему двухчасовую аудиенцию в своем кабинете в Смольном. В тот же вечер Локкарт записал в дневнике свое впечатление: «По-моему, это человек, который с радостью отдал бы жизнь в борьбе за Россию, если бы достаточно зрителей любовалось им в эту минуту».
Тем не менее, английский агент и советский комиссар скоро подружились. Локкарт запросто называл Троцкого «Лев Давыдович» и, как он признался впоследствии, мечтал устроить вместе с Троцким грандиозный путч. Но затем Локкарт волей-неволей пришел к заключению, что заменить Ленина Троцкий не в силах. В «Английском агенте» он писал: «Троцкий был так же не способен равняться с Лениным, как блоха со слоном».
«Если в России вообще возможно что-нибудь сделать, то только через Ленина». С этим выводом Локкарта, как выяснилось, был согласен и неофициальный американский посол Робинс.
  «Лично я, - говорил он, - никогда не был уверен в Троцком, никогда не мог сказать, как он поступит, где окажется при тех или иных обстоятельствах, - он очень носился со своей личностью, и очень уж эта самая личность была самонадеянна».
 Локкарт познакомился с Робинсом вскоре после приезда в Петроград. Смелый подход американца к русской проблеме произвел на него впечатление. Робинса раздражали доводы, приводившиеся союзниками против признания Советов. Он издевался над нелепой теорией агентов царизма, будто большевики хотят победы Германии. Очень красноречиво описывал Локкарту ужасающие условия жизни в старой России и тот поразительный подъем, который страна переживала под руководством большевиков. Даже повез Локкарта в Смольный - посмотреть новую систему в действии. На обратном пути  с горечью заметил, что посольства союзников, пускаясь в тайные интриги против советского правительства, этим лишь поддерживают интересы Германии в России. Советская власть в стране останется, и чем скорее союзники это осознают, тем лучше.
 Робинс предупредил Локкарта, что от других представителей союзников и от тайных агентов он услышит совсем иную версию и что эти лица будут подкреплять свои доводы всевозможными документами. «В России сейчас больше фальшивок, чем когда-либо и где-либо», - сказал Робинс. Имелись даже документы, доказывающие, что сам Робинс - большевик и что он в то же время тайно добивается русских торговых концессий для Уолл-стрит. И Локкарт решил убедить свое правительство в необходимости признать Советы.

  5

 К началу весны 1918 Германия готовилась силой свергнуть советское правительство в случае, если бы русские отказались ратифицировать Брестский мир. Англия и Франция тайно оказывали поддержку силам контрреволюции, которые стягивались в Архангельске, в Мурманске и на Дону. Японцы, с одобрения союзников, готовились к захвату Владивостока и вторжению в Сибирь...
В беседе с Локкартом Ленин сказал, что ввиду возможного нападения немцев на Петроград советское правительство переедет в Москву. Большевики твердо решили бороться, даже если бы им пришлось отступить до Волги и Урала. Но бороться они будут так, как сами считают нужным. Они не допустят, чтобы союзники сделали их своим орудием. Если бы союзники поняли это, сказал Ленин Локкарту, это явилось бы наилучшей основой для сотрудничества. Советская Россия крайне нуждается в помощи для сопротивления немцам.
 - Но я твердо убежден, - прибавил Ленин с сарказмом, - что ваше правительство никогда не усвоит такого взгляда на вещи. Это реакционное правительство. Оно будет сотрудничать с русскими реакционерами.
Краткое содержание этой беседы Локкарт сообщил телеграммой английскому министерству иностранных дел. Через несколько дней  получил из Лондона зашифрованную депешу, в которой излагалась точка зрения военного эксперта, заявившего, что России требуется одно – небольшая, но решительная группа английских офицеров, чтобы возглавить лояльных русских, которые быстро покончат с большевизмом. Американский посол Фрэнсис 23 февраля писал своему сыну:
-Я думаю пробыть в России как можно дольше. Если будет заключен сепаратный мир, а вероятно, так оно и будет, мне не грозит опасность быть захваченным немцами. Однако такой сепаратный мир явится жестоким ударом для союзников, и если какая-нибудь часть России откажется признать право большевистского правительства заключить такой мир, я постараюсь перебраться туда и оказать поддержку восстанию.
Вскоре после отправки этого письма Фрэнсис переехал в Вологду, где уже находился французский посол Нуланс и ряд других союзнических дипломатов. Было ясно, что правительства союзников приняли решение ни в какой форме не сотрудничать с Советской республикой. Робинс имел беседу с Троцким, который, публично признав, что допустил ошибку, когда не выполнил указаний Ленина в Брест-Литовске, старался теперь реабилитировать себя в глазах Ленина.
- Вы хотите помешать ратификации Брестского договора? - спросил Троцкий Робинса.
- Разумеется, - ответил Робинс. - Но за нее стоит Ленин, а ведь признайтесь, комиссар, что все решает Ленин.
 - Вы ошибаетесь, - сказал Троцкий. - Ленин понимает, как серьезна угроза германского наступления. Если он сможет получить помощь от союзников, он откажется от Брестского мира, если нужно - отступит и от Петрограда и от Москвы к Екатеринбургу, закрепится на Урале, а оттуда будет с помощью союзников воевать против немцев.
По настоятельной просьбе Робинса, Ленин согласился написать правительству Соединенных Штатов официальную ноту. Он мало надеялся на благоприятный ответ, но был готов попытаться.
 Эта нота была вручена Робинсу для передачи правительству США. В ней говорилось: « В случае, если (а) Всероссийский Съезд Советов откажется ратифицировать мирный договор с Германией или (б) если германское правительство нарушит мирный договор и возобновит свое разбойничье нападение, то: 1. Может ли советское правительство рассчитывать на поддержку Соединенных Штатов Северной Америки, Великобритании и Франции в своей борьбе против Германии? 2. Какого рода помощь может быть предоставлена в ближайшем будущем, и на каких условиях военное имущество, транспортные средства, предметы первой необходимости? 3. Какого рода помощь могли бы оказать, в частности, Соединенные Штаты?..»
Всероссийский Съезд Советов должен был собраться 12 марта для обсуждения вопроса о ратификации Брестского договора.
5 марта 1918 года Локкарт отправил английскому министерству иностранных дел последнюю, умоляющую телеграмму о необходимости признать советское правительство:
«Еще ни разу с начала революции обстановка в России не была столь благоприятна для союзников, и этому способствовали те вопиющие условия мира, которые немцы навязали русским... Если правительство Его Величества не хочет немецкого господства в России, я просто умоляю вас не упускать этой возможности». Ответа из Лондона не последовало, пришло только письмо от жены Локкарта, в котором она просила его быть осторожнее и предупреждала, что в министерстве иностранных дел распространяются слухи, будто он стал красным.
 14 марта Всероссийский Съезд Советов открылся в Москве. Два дня и две ночи делегаты обсуждали вопрос о ратификации Брестского договора. Сторонники Троцкого не жалели сил, пытаясь нажить политический капитал на этом непопулярном договоре, но сам Троцкий дулся и не пожелал приехать из Петрограда.
 На второй день Съезда, за час до полуночи, Ленин подозвал к себе Робинса, сидевшего на ступеньке около трибуны.
 - Что вам ответило ваше правительство?
 - Ничего!
 - А Локкарту?
 - Ничего!
Ленин пожал плечами.
 - Сейчас я беру слово, - сказал он Робинсу. - Я буду выступать за ратификацию договора. Он будет ратифицирован.
Речь Ленина длилась час. Он не пытался скрыть, что Брестский мир - тяжелое испытание для России. Терпеливо и последовательно он доказывал, что советскому правительству, изолированному и со всех сторон окруженному опасностями, необходимо любой ценой добиться передышки.
Брестский договор был ратифицирован. Летом 1918 года, хотя Соединенные Штаты воевали не с Россией, а с Германией, "Нью-Йорк таймс" уже писала, что большевики - "наши злейшие враги". Американцы уехали домой, а Брюс Локкарт остался в России. Зачем? Английский агент победил в нем негласного парламентария. Вскоре он оказался втянутым в тяжкое преступление против Советской России и Ленина.
Дело Локкарта – это дело о заговоре послов. Так оно вошло в мировую историю.
Заговор был организован в августе 1918 года дипломатическими представителями Великобритании, Франции и США в Советской России с целью свержения большевистской власти. В нем участвовали глава специальной британской миссии Роберт Локкарт и послы Франции Ж. Нуланса и США Д. Р. Фрэнсиса.
Локкарт пытался подкупить находившихся в Москве латышских стрелков, охранявших Кремль с тем, чтобы они совершили военный переворот, арестовав заседание ВЦИК вместе с Лениным и Троцким и заняв ключевые пункты Москвы. Два полка латышей должны были быть отправлены в Вологду, чтобы соединиться с английскими войсками, которые собирались высадиться в Архангельске, и помочь их продвижению. Одному из них, оказавшихся подставным агентом ВЧК, Локкарт вручил пакет, в котором находилось 700 000 рублей.
Кроме того,  союзные миссии устраивали взрывы, поджоги и планировали взорвать железнодорожный мост через Волхов около Званки, чтобы отрезать Петроград от поставок продовольствия и вызвать там голод. 30 августа 1918 года на заводе Михельсона в Замоскворецком районе Москвы состоялся митинг рабочих. На нём выступал В. И. Ленин. После митинга во дворе завода он был ранен несколькими выстрелами анархисткой, эсеркой Фани Каплан. Она была арестована тут же, на трамвайной остановке на Большой Серпуховской улице. Арестовавшему её рабочему Иванову  заявила, что это она стреляла в Ленина. По его словам, на вопрос, по чьему приказанию это было сделано, ответила: «по предложению социалистов-революционеров. Я исполнила свой долг с доблестью и помру с доблестью».
На допросах Каплан заявляла, что крайне отрицательно отнеслась к Октябрьской революции и стояла и сейчас стоит за созыв Учредительного собрания. Решение о покушении на Ленина приняла в Симферополе в феврале 1918 (после роспуска Учредительного собрания). Считает Ленина предателем революции и уверена, что его действия удаляют идею социализма на десятки лет. Покушение совершила от себя лично, а не по поручению какой-либо партии.
В ночь с 31 августа на первое сентября Локкарт был арестован у себя на квартире и отвезен в ВЧК. Там Петерс спрашивал его, знает ли он Каплан и где Рейли, на что Локкарт не стал отвечать. В девять утра он был отпущен на свободу. 3 сентября 1918 года Известия ВЦИК опубликовали официальное сообщение о заговоре: «Ликвидирован заговор, руководимый англофранцузскими дипломатами, во главе с начальником британской миссии Локкартом, французским генеральным консулом Гренаром, французским генералом Лавернем и др., направленный на организацию захвата, при помощи подкупа частей советских войск, Совета народных комиссаров и провозглашения военной диктатуры в Москве».
4 сентября Локкарт пришел в ВЧК с личной просьбой к Петерсу освободить арестованную чекистами его любовницу Муру Будберг. Ее отпустили, но сам Локкарт был задержан и провел пять дней на Лубянке, а затем ещё 24 дня в отведенной ему квартире в Кремле, где его навещали Карахан и Петерс с Мурой Будберг.
Локкарт   в октябре 1918 года  был выслан за пределы Советской России.
Вскоре  он принял католичество.
А бурные августовские события, развязанные, в том числе и им, в Москве  были использованы как предлог для развёртывания большевиками массового Красного террора, во время которого были убиты тысячи человек.
Купеческая раскольничья оппозиция, по исторической привычке, и тут использовала еврейку в грязном деле, как использовала евреев на протяжении трехсот лет в деле ростовщичества, опасаясь запачкать руки нарушением библейского завета. А социализм не задержался. Он просуществовал  не только в России, но и в шестнадцати странах СССР семьдесят три года и даже перекинулся в некоторые страны Европы, которые стали, благодаря ему, процветать.
 А потом социализм был украден внуками тех купцов, зараженными уже американским либерализмом,  и переименован в капитализм. Купцы старой веры взяли-таки реванш, расхватав на помых все, что было заработано народом в СССР, уверяя на синем глазу, что это их кровная собственность. Но вот что с ним делать, не придумали за все двадцать лет, пока стоят у власти. Им остается  мечтать только об одном – о рабстве для народа этой страны. Иного способа  добиться признания себя великими и ужасными они не видят. И готовы на похищенные деньги даже купить средневековье для России, чтобы править  безраздельно.


6

-Но в этих капиталах четыреста лет как вложены средства  англичан. Кнопп жив! И он следит за движением этих капиталов. Он распоряжается, кому их дать, у кого отнять. И зажигаются на российском небосклоне  капиталистические и эстрадные звезды. Даже мне, хвостатому, не по зубам узнать, что тут к чему и что почем. Здесь такие сверхъестественные силы властвуют, что мир содрогнуть могут в пять минут,- бормотал, лежа на постели мужик и поеживался, словно от сквозняка. Хотя в этой подсобке, где стояла старая королевская кровать, было тепло, даже жарко. Потому что напрямую подтапливала труба из преисподней.
  Наконец, он встал и пошел на Красную площадь, которая была в двух шагах от  особняка в Большом Трехсвятительском переулке. Он туда ходил как на работу. Шмыгал между прогуливающимися по брусчатке и предлагал кое кому из них ключик от комнаты, где есть кровать… Все отмахивались и спешили мимо черта, даже не взглянув. А ведь ключик-то был золотой! Тогда он становился невидимым, входил в Мавзолей и вставал у изголовья саркофага с Лениным. Вынимал из кармана замасляной куртки заветный ключик и дразнил вождя, который хмурился в гробу и даже пытался приподняться, невидимо грозя черту пальцем. В этот  день, тот, наконец,  махнул на мумию рукой в рваной розовой варежке и сказал, поддразнивая: « А Националь-то теперь кавказский, во! Съел?»
«И этот не взял, - обескуражено  подумал черт,- на Болотную, что ли, сходить – родное место, столько крови там лилось, и опять толпа собирается. Может, всучу дураку какому…»
На Болотной площади праздновали  завершение крупной исторической сделки на пять миллиардов рублей - продажу русской гостиницы Националь банкирам кавказского происхождения. Толпа кричала: «Ура честным аукционам! Даешь честные аукционы!»
Аукцион по продаже гостиницы, которая до этого принадлежала столице России, прошел накануне. Допустили к нему всего двух участников, и в результате судьба всемирно известного отеля решилась буквально за десять минут. Купила его компания,  через третьих лиц представлявшая интересы банкиров с Кавказа, которые скупили уже немало  значительной недвижимости в купеческой, алчной и глупой Москве. Какое будущее ждет Националь, кавказцы прокомментировать пока отказывались. Черт услышал, как в толпе сомневающиеся говорили, что гостиницу продали по заниженной цене и выражали недовольство, что – кавказцам. И выкрики «Даешь честные аукционы!» означали уже  не радость от полученных столицей денег, а… протест! Тут черт не выдержал, шепнул Овальному и Порохову, что золотой ключик от дверцы - в доме номер один в Большом Ттехсвятительскому переулке, подтолкнул их в спины и полез на эстраду.
Появление перед микрофоном  маргинала возбудило толпу еще больше, и она закричала громче: «Че-стны-е аукционы, че-стны-е аукционы!» Черт поднял руку в грязной розовой варежке и сказал глубоко бархатистым голосом:
-Друзья мои! Наш Националь стоит того, чтобы в честь него праздновать на Болотной площади. Ведь в нем жили Романовы, иностранные послы и… Ленин!
Толпа зааплодировала и заулюлюкала, закричала: «Долой!» Но черт невозмутимо продолжал:
-На том месте, где сейчас располагается гостиница, с конца восемнадцатого века находились доходные дома купца Москвина. В девятнадцатом веке «Варваринское акционерное общество домовладельцев» выкупило угловой участок под новую застройку - вскоре здесь появились несколько домов с дешёвыми квартирами, первые этажи которых были отданы под лавки. Проектировщики при этом придали угловому выступу основного здания полукруглую форму, характерную для московской архитектуры конца восемнадцатого века. Я подчеркиваю – мо-сков-ской!
 Гостиница Националь была построена там в 1903 году по проекту архитектора Иванова. Уже тогда здание рассматривалось как мировой отель класса люкс. При отделке использовали дорогие материалы, в здании были лифты, в номерах - телефоны, ванные и ватерклозеты. Всё это было немыслимо для отелей того времени. Историческая и культурная ценность гостиницы бесспорна: именно там находится уникальная коллекция антикварных шедевров - мебели и произведений искусства из Царскосельского и Аничкова дворцов, принадлежавших царской семье.
Националь - это уникальная гостиница, действующий музей, принимающий постояльцев в исторических интерьерах. На заре своей более чем вековой истории отель приветствовал высоких гостей последнего русского царя и представителей царствующих династий Европы. После революции 1917 года Националь стал на небольшой отрезок времени домом для Советского правительства, в составе которого в гостинице проживали Ленин, Дзержинский, Троцкий, а впоследствии отель был преобразован в Первый Дом Советов - общежитие для зарождающейся советской номенклатуры. В годы Второй мировой войны Националь служил резиденцией шестнадцати иностранным посольствам и дипломатическим миссиям. И это лишь некоторые вехи легендарной истории гостиницы.
Редкий отель сможет сравниться с Националем по уровню высокохудожественного исторического интерьера, располагающего уникальными предметами мебели и интерьерного декора, редкими образцами живописи и прикладного искусства, а также музыкальными инструментами музейного уровня…
-Даешь Националь!- заревела толпа.
-Националь наш!
-Долой нечестные аукционы!
Черту бешено аплодировали и бросали на эстраду белые розы и красные гвоздики.
«Так,- подумал он,- не хватает голубых шариков для триколора. Пожалуй, сейчас я власть ихнюю и свергну. Но у меня же задача совсем обратная. Надо спасать положение!»
-Друзья  мои,- махнул он толпе розовой варежкой.- Не надо так категорично и однобоко оценивать наших дорогих кавказцев. Они – традиционные друзья России.
-И очень дорогие!- крикнули из толпы.
-Это предвзятое мнение. Знаете ли вы, что вот здесь, рядом, на Ивановой горке, еще в шестнадцатом веке трудились на благо России на соли, заметьте, вместе с нашими  русскими Ульяновыми,  замечательные армянские купцы Алабовы? И даже горка Иванова стала называться Алабовой. Они же Солянку застроили так красиво… Кстати, Бланк проектировал… А армяне Хастатовы, родственники Лермонтова и Столыпина, владели российскими винными откупами и тоже трудились на благо нашей родины! Друзья мои! Да здравствует кавказское трудолюбие на благо России!
Толпа растерянно молчала, теребила белые ленточки, красные галстучки, голубые шарики, пытаясь переварить сказанное с трибуны неизвестным  маргиналом. Толпа все-таки ему хотела верить, поскольку – нищий и из пролетариев. Но тут грянула музыка, захрипел  престарелый кремлевский певец, сильно разъевшийся  на юбилеях русских олигархов  в Англии. Толпа захрипела в такт. А черт словно растворился, след его простыл. И все про него тут же забыли. Власть в Кремле облегченно вздохнула и перекинулась слушать в жучках Овального и Порохова, которые уже проникли в дом номер один в Большом Трехсвятительском переулке и, развалившись на металлической антикварной кровати,  пили французский коньяк из горла.


7

Вскоре к ним присоединился черт. Был он теперь во фраке и в бабочке.
-Кого-то он мне напоминает,- сказал Овальный, отрываясь от бутылочного горла.
-Плохо историю учили, господин журналист,- это же Савва.
-Какой Савва?
- Хозяин  особняка, Морозов. Видите, какое у него монгольское выражение лица?
-Порохов, вы не любите Морозовых? Может быть, как конкурентов на трон?
-Овальный, я люблю Морозовых как русских олигархов, они мне по этому признаку – близкая родня. Но почему о них говорят как о потомках крепостных крестьян? Твои родители тоже вот плетением лаптей заведуют, но это же не означает, что они, не дай Бог, колхозники или даже фермеры. Это чистая формальность, но очень важная – для подтверждения статуса вашей семьи по глубоко национальному признаку…
-Прости, по какому признаку?- изумился Овальный.
-По признаку принадлежности к глубоко православной гэльской национальности туманного Альбиона, шотландской, то есть. Нынче в России, кажется, каждый из тысячи – шотландец. И потом, вы  помните, чтобы в России монголы были крепостными?
-Не-а, не помню. В школе об этом что-то смутно говорили.
-Плохая у вас была школа, батенька.
-Обижаешь,  хотя и советская, но с углубленным изучением иностранных языков.
-У меня тоже была хорошая советская школа. Впрочем, сейчас не об этом. Вы посмотрите, какую закуску он нам принес, этот, который похож на Савву. Салат Оливье!
-Национальная еда россиян!
-Вы даже не представляете, Овальный, насколько она национальная,- сказал черт.- А все пошло, как говорят, от  старовера, либерала Морозова, а не от французского  кулинара Люсьена Оливье, чей рецепт был утерян еще во второй половине девятнадцатого века. Савва Тимофеевич Морозов любил пиво и не любил квас, оттого с удовольствием ел то, что подходило под пиво, и не ел окрошку. Мать Саввы Мария Фёдоровна Морозова, напротив, любила квас и не любила пиво. На Рождество 1900 года Савва придумал и приготовил оригинальное блюдо, это была окрошка, в которую он не стал добавлять квас…Это был самый оригинальный сюрприз для его матери, который сегодня и известен вам как салат Оливье. За этим названием скрывается большая политическая тайна. Салат старовера-либерала стал национальным блюдом русских, а не советских, заметьте, людей в шестидесятые годы, во время правления меньшевика-народника Хрущева. Салат был идеологической диверсией, о которой и поныне не догадываются в России, прославляя блюдо с майонезом, не ведая того, что славят память главного старовера России. Представляете, как беспоповец Хрущев наслаждался неведением своих подданных,  с удовольствием глотающих  идеологическую наживку мелкобуржуазного бытия?
Оливье, конечно, был известен, но аудитория поклонников была намного уже - в основном интеллигенция и ответственные партийные и советские работники, любившие скоротать свободное время в ресторане. А в эти годы люди начинают наконец-то жить в  достатке. У них возникает желание, а, главное, появляется возможность, несколько разнообразить своё меню, пусть хотя бы пока только праздничное. Ну а аппетит, как известно, приходит во время еды.
 Можно сказать, что внедрение  салата Оливье, который в шестидесятые вышел из ресторанной кухни и переселился на коммунальные вместе с самиздатом, было предтечей перестройки в СССР и государственного переворота в 1991 году. Оливье погубил советский строй, открыв путь либеральной демократии, которой он заразил все поголовно население СССР!
-А ведь до 1905 года,- продолжал черт,- в самодержавной Российской империи, как вы, конечно, знаете, официальная идеология отрицала либеральную демократию, хотя такие идеи были популярны среди образованной части общества, которую усиленно образовывали народники-староверы на английские денежки. После издания Николаем II Манифеста 17 октября 1905 года многие существенные элементы либеральной демократии (такие, как народное представительство, свобода совести, слова, союзов, собраний) стали интегрироваться в политическую систему российского государства. Победа Февральской революции 1917 года, проходившей под демократическими лозунгами, формально превратила либеральную демократию в официальную идеологию нового политического режима, однако этот режим, возглавленный богатейшими московскими купцами-староверами Гучковым, Керенским и иже с ними, оказался крайне нестабильным и был свергнут в ходе Октябрьской революции 1917 года. Установившийся после неё советский политический режим отрицал либерально-демократическую идеологию, уже не «справа», как самодержавный, а «слева».
Но произошло падение - «перестройка» советского режима в России конце 1980-х - начале 1990-х годах. Они имели истоки, главным образом, под либерально-демократическими лозунгами олигархов-купцов конца девятнадцатого века. Представляете, что могут деньги? Волшебная сила! Они могут вернуть даже средневековье, а не то что либеральную демократию, как цепной пес оберегающую интересы олигархов. Основные ценности и принципы либеральной демократии явным образом прописаны в ныне действующей Конституции России и явным образом никогда не подвергались сомнению со стороны официальных властей России в постсоветский период. Тем не менее, на Западе распространенна точка зрения, что в России либеральная демократия никогда не была реализована. Согласно рейтингу «Freedom in the World», СССР в 1990—1991 годах и Россия в 1992—2004 -х считались «частично свободными странами». Однако, начиная с 2005 года, Россия попала в список «несвободных стран». Не странно ли? СССР свергнут, а страна опять несвободна?

8

-Ладно, это всего лишь терминология – то, что надо вбить в головы  граждан нынешней России. Мы вбиваем. Вы, господин во фраке, сами сегодня на Болотной площади это слышали. А что еще интересного  нам расскажете о Савве?- спросил, закусив принесенным чертом салатом в вакуумной упаковке, Порохов.
-Могу рассказать то, что для вашего друга полезно знать. О том, как стать богатым писателем в России.
-Да об этом уже все известно: кто платит, тот и заказывает музыку. Даже в Сети,- засмеялся Овальный, взглянув многозначительно на Порохова.
-Но есть тонкости,- возразил черт.- Вот какая история случилась с известным русским писателем-историком Григорием Данилевским, который дружил с Саввой Морозовым.
В 1889 году он заказал ему  историческую пьесу, за которую тот получил от него 50 тысяч рублей серебром - целое состояние по тому времени! Пьеса эта рассказывала, как и благодаря кому Романовы взошли на российский престол, как служили Лжедмитрию и привели в Россию польскую интервенцию…
  Пьеса Данилевского опубликована и поставлена на сцене не была, но она лежала в рабочем столе Саввы Морозова во МХАТе и ждала своего часа. На её постановку были выделены деньги в размере 100 тысяч рублей. Этот тот самый знаменитый страховой полис, который якобы был передан Саввой Морозовым актрисе Андреевой. Страховой полис на 100 тысяч рублей лежал в рабочем столе Саввы Морозова во МХАТе, рядом с пьесой Данилевского, о его существовании знали двое, ключи от этого стола были только у Морозова и Станиславского. 14 мая 1905 года стол был взломан, пьеса, и полис были выкрадены среди бела дня. Станиславский сообщил об этом вдове Морозова. После самоубийства миллионера в Каннах она подала в суд, но поскольку страховой полис был оформлен на представителя,  не смогла доказать, что он принадлежал её мужу. Андреева тоже не смогла доказать что Савва Морозов этот полис вручил ей собственноручно, но на её стороне свидетелем выступил Горький. Это и решило всё дело. На стороне вдовы мог выступить Станиславский, но это привело бы в действие механизм террора от большевиков. И Мать Саввы Морозова, Мария Фёдоровна, посоветовала Станиславскому в суд не являться вовсе. Зато Горькому после процесса пришлось  долго жить за границей.
Есть версия, что большую половину денег Андреева и Горький передали Ленину. Савву Морозова свои же обвинили в спонсировании большевистской партии, а его вдову  в 1918 году выгнали из собственного дома. Не отсюда – из того особняка, в котором сейчас представительство МИД России.
 Пьеса Данилевского опрокидывала всю историю «Смутного времени» и была настоящей бомбой под 300-летний юбилей Дома Романовых. По Данилевскому, вся эпоха Смутного времени была временем борьбы Филарета за возвращение себе власти, сначала против Годунова, осуществившего государственный переворот, а затем против  Василия Шуйского, такого же точно самозванца, как и Лжедмитрий. Всё закончилось возвращением власти Филарету.
-А, собственно, сегодня  нам эти факты зачем?- спросил Овальный, уставший сосать коньяк из бутылки.
-Затем, батенька, чтобы заранее знать, чем кончится то, что начинаешь,- усмехнулся черт.
-Ну, мы царевичей не убивали, нам и не воздастся…
-Не убивали, говорите? Это как посмотреть,- вздохнул черт.
-Простите, любезный, на что вы намекаете?- встревоженно спросил Порохов.
-Я знаю,- быстро поднялся с кровати Овальный.- Этот господин имеет в виду тотальное уничтожение русских детей педофилами. Я правильно понял?- обратился он к черту.
-Я бы не стал так прямолинейно утверждать причастность властей. Скорее, это – последствия, или даже завоевание, если хотите, революции 1991-го года. Два миллиона детей и женщин ею были побеждены и раздавлены. Самозванцы на Руси убили  только одного мальчика, а спустя триста лет потребовалась кровь миллионов мальчиков и девочек.
-Это некорректное историческое сопоставление,- пробормотал Порохов.
-Может быть,- пожал плечами черт.- Но и то правда, что теперь не надо искать знаменитого писателя и платить ему  пятьдесят тысяч, а по этим временам, полтора миллиона рублей, чтобы рассказать о тайнах Смутного времени и о династии Романовых, в результате изощренных интриг захвативших Российских трон на триста лет, но представивших во всех учебниках на века, что это была воля народа. Документы стали доступны, и публикации – свободными. Разве это – не достойное завоевание? Свобода слова…
-Да, я уже читал об этих фактах в Сети.
-Тем лучше, значит, вы  знаете, чем это может кончиться.
-Что? Победа над десятью миллионами раздавленных женщин и детей или захват власти?
-Это уже на ваш выбор. Но конец – всегда один.
-Да я узнаю вас, господин. Вы преподаете в двух ведущих университета столицы, а также заведовали психологической службой в газете администрации Президента, входите в состав редколлегии журнала «Государственная служба», мониторили журнал «Здоровье школьника». Словом, везде успели поработать над кибер-сознанием журналистов и даже объявили, что не считаете это фантастикой.
-И подумать только – никто не испугался!- усмехнулся черт.
- Да я и сам покупал ваши лекции, когда учился в одном из этих университетов, за пятнадцать долларов за штуку, - в свою очередь усмехнулся Овальный.
- Вы думаете, что это так несерьезно – Net-мышление как публичная субъективность и как массовая установка?
-Серьезно для тех, у кого нет денег и кого вы делаете киборгами. Я знаю, вы взяли на курс одного нищего из Сибири и сделали его министром печати. А он сошел с ума и стал антисемитом. Неожиданно для вас, не правда ли? Или вам выгодно плодить журналистов-чудовищ, в том числе, и для Запада? Ведь вы  и зарубежным студентам преподаете, милейший, а?
-Смотри-ка, интернационалист. А во имя чего?- поинтересовался Порохов.- Во имя мировой революции?
-Да,- сказал черт.- Во имя великой либеральной революции во всем мире.
Марксисты и анархисты правы, когда полностью отрицают, что либеральная демократия является народовластием, называя её «плутократией». Они справедливо утверждают: в любой буржуазной демократии реальная власть сосредоточена в руках у тех, кто контролирует финансовые потоки. А нынешняя российская буржуазная демократия совершенно особенная: она совершила потрясающий переворот в девяносто первом и сумела повернуть исторический процесс  вспять,  не только уничтожив социализм, но и сохранив заработанные им  богатства страны в своих карманах. И теперь лишь весьма состоятельные граждане могут позволить себе политические кампании и распространение своей платформы через СМИ, так что избранной может быть только элита или те, кто заключают сделки с элитой. Такая система узаконивает неравенство и облегчает экономическую эксплуатацию. А она необходима, так как пролетариат должен  продолжать умножать  капиталы, но теперь не для себя, а для избранных. А если он опомнится? - Тут Порохов сильно вздрогнул, так, что кровать под ним и Овальным застонала от боли. - Кроме того, новая система власти в России различными пассами создаёт иллюзию справедливости, так что недовольство масс не приводит к бунтам.  Вброс определённой информации способен вызвать прогнозируемую реакцию, что дает отличную возможность к манипулированию сознанием масс со стороны финансовой олигархии. Вот обучению этим премудростям я и занимаюсь. В том числе, и с вами сейчас. Так что берем за истину на вооружение критику  марксистов, пишем на флагах главный лозунг: «Наше все - беззаконие и тотальный разврат» и…
-И что? – спросил угрюмо Порохов.
-И смело идем на аукцион! – выпалил Овальный.
-Правильно,- одобрительно сказал черт и почесал под хвостом.
-Послушай, Порох,- обратился Овальный к другу,- а если ОНИ опомнятся? Тогда, если все так серьезно, может быть, нам свалить, пока не поздно? Ну их, честные аукционы!
-Да ладно, революция опасна для нищих, она лишь вводит их в заблуждение и губит на баррикадах, а богатые остаются и еще больше богатеют, разве ты не знаешь на примере своей семьи? Мы – избранные,- сказал Порохов.- И аукционы будут наши! Держите, изобретатель идеологических киборгов, ваш ключ, обратился он к черту.
-Неблагодарный…- покачал головой черт.
-Что вы имеете в виду?- воскликнул Овальный.
-А то он имеет в виду, что и я – его произведение,- злобно сказал Порохов.- Вот почему у меня постоянно так звенит в голове, это ваши проделки! Так вот что я вам скажу, немедленно отключите от меня свои лучи, а то я…
-Не сходи с ума, Порох,- остановил его Овальный,- он просто блефует, да и что ты сделаешь против лучей?
-Папе пожалуюсь.- И пробормотал,- а еще бороду отпустил, белую и пушистую, как у Бога…
-Да-да,- деловито заметил черт, Папа примет вас в Ватикане обязательно. Так что собирайтесь в ближайшее время в дорогу.
Порохов закачался, сидя на кровати, как маятник у старинных часов на стене, сжал голову руками и простонал:
-Не-ет, еще и латинский вопрос. Аукционы к нему не готовы, я не поеду. А все – вы,- крикнул он черту,- не подготовили общественное мнение и за четыреста лет. Сначала нянчились со своими раскольниками и православными шотландцами, наводнившими Россию, чтобы нажиться на ростовщических процентах и шпионаже, потом – с атеистами-большевиками. Толку за четыреста лет никакого, а с нас Папа спросит, будто мы за двадцать лет могли сломать ситуацию…
-Вот я и говорю, Порох, может, свалим? Ну их, аукционы!- сказал Овальный.
-Ладно, пошли,- махнул рукой Порохов и поднялся, пошатываясь, с кровати.- Все-таки не зря мы сюда зашли. Еще есть время подумать. Мой самолет на запасном аэродроме.
Они вышли во двор старого дома, на облупившемся фасаде которого висела  затертая доска с надписью: «Детский сад Таганского района Москвы». Кое как обошли разрытый котлован во дворе и нашли свою иномарку, которая, как только друзья в нее погрузились, бесшумно отъехала от особняка Саввы Морозова в Большом Трехсвятительском переулке.

9

 
Маргинал  снова полистал свой волшебный планшет и прочитал новость, которая, видимо, сильно его тронула, потому что он стал читать ее вслух: «Шотландия стремится к свободе. Стало известно, что Великобритания ставит условия для референдума о независимости Шотландии. Официальный Лондон готов дать право шотландским властям провести референдум о независимости до лета 2013 года - ранее планировавшегося 2014 года. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон считает, что неопределенность с референдумом наносит вред экономике Шотландии. В интервью телеканалу Sky News он заявил: «Долгое ожидание референдума наносит огромный вред Шотландии, потому что бизнес не понимает перспектив: останется ли Великобритания единой. Поэтому, я думаю, было бы рационально задать вопрос о конкретных действиях народу Шотландии как можно раньше». «В первую очередь, у нас должна быть ясность относительно юридического статуса этого референдума, кто ответственен за него - британский или шотландский парламент. Если Алекс Сэлмонд (первый министр Шотландии) хочет референдума, зачем ждать до 2014 года?», - добавил премьер.
Как пишет британская газета Independent, сроки проведения референдума станут основным условием его поддержки со стороны правительства Великобритании. Ожидается, что британский кабинет министров поставит еще одно важное условие: позволит оставить только два варианта ответа - за или против отделения, и убрать запланированный вариант о расширении автономных полномочий Шотландии. Эти условия, скорее всего, будут приняты шотландскими властями, так как ожидается, что британцы объявят, что без одобрения Лондона итоги референдума не будут иметь юридической силы.
Наблюдатели полагают, что такое развитие событий может привести к тому, что Шотландия, в конце концов, останется в составе королевства, так как большинство опросов общественного мнения показывают, что сейчас шотландцы более склонны к расширению автономии, чем к провозглашению независимости.
Шотландские националисты пришли к власти в мае 2011 года, получив большинство в парламенте впервые с 1999 года, когда был восстановлен шотландский парламент, упраздненный в 1707 году после объединения Шотландии и Англии. Именно проведение референдума было одним из ключевых обещаний в их предвыборной программе. По данным последних опросов, идею независимости Шотландии сейчас поддерживают 49 процентов жителей этой части Великобритании.
По замыслу инициаторов референдума финансирование будущего государства во многом будет осуществляться за счет нефтедобычи в Северном море. «В качестве налогов Шотландия сейчас вносит намного больше средств в британский бюджет, нежели получает из Лондона,- заявил шотландский министр финансов Джон Суинни.- Между тем цифры показывают, что наша доля морских ресурсов выводит Шотландию на шестое место в мире по благосостоянию, в то время как Великобритания занимает по этому показателю лишь 16-е место».
Руководство Национальной партии настроено добиваться полной независимости Шотландии и призывает всех вне зависимости от их политических воззрений голосовать за отделение от Соединенного Королевства. Однако эксперты полагают, что пока наиболее реальным шагом на пути Шотландии к независимости является получение прав расширенной автономии. Точная дата проведения референдума пока не ясна: руководство партии обещало провести всенародное голосование в течение второй половины пятилетнего срока своих полномочий, то есть в период с 2014 по 2016 год».
Справка: националисты Шотландии – коренные  жители, бритты, гэлы, почти истребленные и вытесненные сюда захватившими Британию англосаксами в четвертом веке н.э. Имели древнехристианское исповедание, которое в десятом веке приняли и на Руси.
В Москве действует Гэльское научное общество при МГУ, которое изучает историю коренных народов Великобритании».

10

Как только от  бывшего детского сада в Большом Трехсвятительском переулке отъехала иномарка с тремя пассажирами, во дворе появились  рабочие-таджики, которые тут же начали крушить все вокруг. Теперь территория общественного  Морозовского сада на пересечении Хохловского, Подкопаевского и Большого Трехсвятительского переулков, что расположены в верхней части Ивановской горки над Китай-городом, была полностью закрыта для посещений и там началось строительство подземной автостоянки.
Этот сад - последняя территория, напоминавшая, что в 15 веке здесь находились обширные сады, давшие название Старосадскому переулку. Свое нынешнее название сад получил от фамилии последних дореволюционных его владельцев - известной купеческой старообрядческой семьи Морозовых. Сама усадьба расположена внутри сада. Главное здание усадьбы (Б. Трехсвятительский, д.1) очень древнее.
В 1772 году участок принадлежал князю С.Г. Кантемиру, сыну молдавского господаря Дмитрия. Одна из последующих владельцев, бригадирша Д.Н. Лопухина, устроила здесь частное училище. В нем учился А.И. Дельвиг, брат поэта Антона Дельвига и будущий строитель московского водопровода. Позднее дом принадлежал знаменитому предпринимателю середины 19 века В.А. Кокореву. Дом в Трехсвятительском, как вспоминали современники, был им куплен в развалинах после пожара 12-го года и возобновлен самым безобразно-роскошным образом. Кокорев сдавал его под меблированные комнаты и гостиницу.
Но сад при гостинице остался общедоступным. На примыкающей к нему территории через Хохловский переулок располагаются каменные палаты (17 в.) дьяка Емельяна Украинцева, известного дипломата петровского времени. В 1709 году двор дьяка передали Голицыным. А в декабре 1770-го в старинные палаты переехал архив Коллегии иностранных дел. Там служили братья Веневитиновы и Тургеневы, В.Ф. Одоевский, А.К. Толстой, С.А. Соболевский и многие известные деятели русской культуры.
Сам Пушкин хорошо знал эти старинные палаты - в 1836 году он приезжал сюда для работы над архивными документами.
Двадцатью годами позже завсегдатаями этого сада стали С.Т. Аксаков, Ф.М. Достоевский, А.Н. Островский, Л.Н. Толстой, приезжавшие в редакцию журнала «Русский вестник». Она располагалась с другой стороны от сада по Большому Трехсвятительскому переулку.
 В конце 1875 года палаты были переданы Московскому отделению Русского музыкального общества. В бывших палатах дьяка поместилась книгопечатня, в которой впервые увидели свет почти все произведения П.И. Чайковского. Композитор хорошо знал эти места, он даже хотел поселиться здесь.
От Кокорева усадьба и сад переходят к М.Ф. Морозовой, матери известных российских купцов и меценатов. Тогда же фасады зданий усадьбы оформляются в русском стиле. Сергей Тимофеевич Морозов, известный меценат, был также и художником-любителем. В одном из флигелей во дворе у него была оборудована мастерская, которую он предоставил Исааку Левитану. С осени 1889 года художник работал здесь, а потом и жил. В его мастерской бывали Шаляпин, Тимирязев, Чехов, Серов, Васнецов, Коровин. Отсюда же Левитана проводили в последний путь.
В 1911 году, когда умерла М.Ф. Морозова, стоимость владения по Большому Трехсвятительскому, 1 достигла 234,7 тысячи рублей. Это был один из самых дорогих в Москве домов. Для сравнения, три дома П.М. Рябушинского (в том числе и тот, где сейчас музей Горького) стоили только 167 тысяч.
Таджики ломами и топорами сбили старинную декорацию фасадов – новые хозяева задумали заменить ее на гипсовую. Таджики торопились, потому что по утрам сюда собирались толпы любопытствующих и заглядывали в дырки высокого забора, чтобы рассмотреть,  какие еще разрушения постигли особняк Саввы Морозова и  Морозовский сад. А им нужно было еще спилить старые каштаны. Они это сделали под утро и отправились передохнуть в подсобку, куда этой ночью из особняка выкинули старую королевскую кровать. Но долго отдыхать не пришлось – пришел бригадир и крикнул, чтобы кровать выбросили вон на улицу. Таджики схватили койку и потащили во двор. Потом решили, что она пригодится им в подвале, где они постоянно проживают. Этот подвал  был в старом доме неподалеку от Болотной площади. Туда они и понесли свою добычу. Но  донести не смогли, их едва не повязали полицейские.  Они бросили вещь посередине Болотной площади и сбежали.
Королевская кровать стояла одиноко и постыдно в самом центре Москвы и плакала. А наверху пролетал маргинал в розовых варежках и подумал: «Вот кровать казненного французскими революционерами короля, стоит посередине Москвы и ждет своего принца».






























.