В чужой шкуре

  Еле шевеля задними конечностями, он медленно карабкался наверх. Каждое движение давалось ему с большим трудом и причиняло жуткую боль. Казалось на нем не осталось живого места, словно его пропустили через мясорубку. Смятые, покрытые слизью крылья слиплись и отказывались подчиняться. Страх еще присутствовал в каждой клетке его организма и не собирался их покидать. В мозгу колотилась, билась как рыбка без воды одна мысль – «Быстрей, быстрей наверх». А до края этой жуткой ямы, с покрытыми какой-то слизью стенками, еще было ох как далеко. Немного радовало и давало хоть какую-то надежду, только то, что усики не лишились своей чувствительности. Только на них и на удачу он мог положиться в этой темноте. В противном случае он бы давно уже опять оказался на дне этой ужасной ямы, и кто знает, удалось бы ему вторично вырваться из огромной пасти жуткой глазастой твари с таким большим и липким языком. Одна мысль об этом дала такой впрыск адреналина в кровь, что даже задние, видимо сломанные конечности зашевелились, помогая оставшимся четырем карабкаться наверх. До края оставалось еще совсем немного и сердце в предвкушении спасения забилось ритмичней с каждым ударом, как бы отсчитывая последние мгновения смертельного поединка со временем и пространством.
Первое, что он увидел, точнее - ощутил, достигнув цели, были огромные, выпуклые глаза, смотревшие на него из темноты. Он дернулся назад и закричал от боли, ударившись затылком о что-то твердое. Чудовище схватило его за плечи и начало трясти. Над собой он успел различить в темноте, кроме огромных глаз, лишь большой открытый рот и взъерошенные волосы этого существа. Яркая вспышка ослепила его. Кошмарное чувство страха нахлынуло снова, мгновенно сковав все клетки его измученного тела. Он инстинктивно зажмурился, весь сжался в ожидании самого худшего. Его тело покрывшееся потом, судорожно вздрагивало. Перед закрытыми глазами пошли красивые разноцветные круги. Потом он полетел в темноту, а яркие круги остались, там далеко вместе с болью, страхом и всеми неприятными ощущениями. Ему стало хорошо, спокойно и безразлично.
  В сознание его привела начавшая неметь левая рука. Что-то сжимало ее выше локтя.
 «Ну, вот и отлично» – услышал он незнакомый женский голос и ощутил колющую боль.
 «Все будет хорошо» – констатировал тот же голос.
 «Сердце надо беречь». «Вот и глазки открылись. Как Вы?» - голос уже обращался к нему.
   Белая тень, нагнувшаяся слева, которую он сначала принял за ангела, превратилась в приятную женщину лет 40, одетую в белый, хорошо выглаженный халат. Тот факт, что он обратил внимание на одежду, и внешность женщины подействовал на него лучше укола.
 «Он спасен, спасен! Кошмар позади!». Глаза наполнились слезами радости. Справа на кровати сидела встревоженная жена в своих огромных очках для чтения. Волосы ее были взъерошены. Это, что-то смутно напомнило ему, но ее улыбка успокоила его.
  «Боже, как я рад ее видеть» – подумал он, окончательно приходя в себя.
  Больше года вид даже маленькой лягушки холодил его кровь. А появление в доме тараканов, комаров и мух уже не вызывало раздражения. Смущала только ноющая боль в ногах при смене погоды и абсолютно седые волосы. Большие, любимые очки жены он однажды, совсем случайно, уронил с балкона.