Выпавшие пёрышки

               

       На остановке в автобус бородатый бомж затащил на руках молодую симпатичную безногую женщину – бомжиху и плюхнул её на затоптанный пол. После чего втянул тележку и уселся на неё рядом с инвалидкой. Торчащие культяпки ног женщины режут сердце, вселяя боль и сострадание за выпавшую жизнь. Бомжиха, не обращая ни на кого внимания, быстрыми небольшими ручками ловко поправила свои чёрные кудряшки. Потом, осмотревшись, она (как курочка чистит пёрышки), стала старательно удалять с себя соринки и пыль. Прихорошившись, она кокетливо осмотрела пассажиров, лукаво улыбаясь, озорно крутила головкой. И не смущаясь своих раскинутых культяпок, игриво строила глазки мужчинам.
     У неё уже потерянное время, её птица – счастья сложила крылышки, но маленькими ручками она хватается за жизнь. Обнажённые культяпки – единственные кормилицы.
      Заметив её кокетство, бомж стал ревниво, угрожающе, громко бубнить, не скрывая недовольство. Инвалидка – бомжиха решила спасать положение. Она громко объявила пассажирам.
      – Муж это мой! Да, да, муж мой.
      Бомж успокоился. Высокий, статный он кормится возле неё. Он в два раза старше своей жены. Держится уверенно, хозяином положения, горделиво и не зависимо. Бомж не видит в глазах своей жены измученную весёлость, которой она бьёт и бьёт, стараясь забить трагедию. Он только видит в улыбающихся глазах для себя угрозу, потерять её, потерять единственную для себя женщину. А для бомжихи, рядом сидящий муж, к голым ступням которого привязаны верёвками развалившиеся туфли, есть последняя надежда в защите, с ним она может улыбаться этому миру.
       Подошла к бомжам кондуктор.
       – Оплачивайте за проезд. – Обратилась она к ним.
Бомж встал, нехотя полез в карман. Роясь, в нём он, наконец, извлёк горсть монет. Не спеша, отсчитав, только на один билет, протянул руку кондуктору.  Вручив билет бомжу, кондуктор строго спросила.
       – А кто будет платить за женщину?
       – Пускай сама платит, раз улыбается.
Кондуктор повернулась к бомжихе. Та, отвернувшись, молчала.
       – Женщина оплачивайте. – В ответ молчание. Кондуктор разразилась.
       – Кончайте здесь концерт разыгрывать. Ох, как вы бомжи мне надоели, ездите взад – вперёд, а кто за вас платить будет.
Бамжиха тряхнула головой и обратилась к пассажирам.
       – Женщины, помогите. Скиньтесь на десять рублей кондуктору за меня. Прошу вас женщины, будьте добры, а.
       – Бьёт на жалость, А ведь пенсию за инвалидность получает. – Прокричала кондуктор.
Пассажиры отвернули от бомжей взгляды. Кондуктор вновь вцепилась в бомжа.
       – Давай, ты плати за жену, а то счас остановлю автобус и высажу вас к чёрту.
Бомж полез в другой карман. Долго там рылся, пытая кондуктора на крепость. В автобусе установилась насторожённая тишина. Стоявшие, друг против друга бомж и кондуктор вели поединок испытывая друг у друга терпение, смотря напряжённо в глаза. Наконец бомж сдался. Вытащил из кармана руку и высыпал горсть монет кондуктору. Та стала считать.
      – Не хватает десять копеек, - заявила она. – Давай ещё. Я за тебя платить не собираюсь. Вас здесь много ездит таких. За всех платить – зарплаты не хватит.
Бомж вновь принялся рыться по карманам, и, наконец, извлёк пятьдесят копеек. Сунул кондуктору и пробурчал.
       – Сдачи не надо.
И сев на тележку приказал, жене.
      – Давай.
Та стала шарить под курткой на груди, и, достав флакон, не стесняясь, отпила свою долю. Остатки протянула мужу. Тот допил, а  пустой флакон сунул в карман.
      – Ну, вот мы и приехали. – Встал он, и стал готовиться к выходу.
      – Кондуктор, – обратилась бомжиха. – Вы автобус попридержите, пока мы вылазим, а то мой муж нервный.
      – Бомжи проклятые, – проворчала кондуктор.
Автобус остановился. Бомж взял жену на руки и вынес, посадив на землю. Вернувшись за тележкой в автобус, он крикнул.
       – Все бомжи на этой земле, все! – И он с достоинством вышел.

       А бомжам не столько дорога жизнь, сколько мгновение, в котором они живут. Это мгновение удерживает их смотреть на людей, смотреть на жизнь. Эта та единственная возможность осталась у них, которая теплит их в этом суровом мире.