d ec

  Тысяча маленьких тебя. Ты да я - два сумасшедших. Два сумасшедших уж точно - сумасшедший дом. Одного - еще можно лечить, одному достаточно другого, специального с палочкой, тростиком и дротиком, с пуговками нормальности и платочками оконечности, с вектором верных переживаний и осмысленной навигацией. Один может лечить не такого другого. Один даже - вылечивает.
          Но два сумасшедших - это ужасно много. Два сумасшедших - это черте что и Юпитер. Представь, разве представь, дом где все, поголовно, как один сидят и рисуют маслом. Никто не ест, не пьет, не чешется, не убирает соринки, не поливает цветы георгины и не кормит фланелевую кошку. Не закрывает форточки. Все только сидят и рисуют. Маслом. На холстах. Сидят. Неделю, две или может месяц. Многие даже умирают от такого рисования. Другие даже живут пока.
          Один сидит, говорит, "Ах, мол, как верна, как точна вот эта ваша линия, сколь в ней нежности и турбулетности неосознанного сознания", а другой, кивает, дорисовывает и умирает абсолютно молча. Потому, что не поел. Давно. От этого умирает.
          Вот, или третий, положим, умирает от насквозь открытой форточки. Элементарно. Бах, падает, кашляет и кончается, выпуская посинелыми губами облако весом 21 грамм по почему-то Цельсию. То есть, если бы форточку закрыли, он бы жил, как парниковый огурец. Но закрыть некому - все напрочь сидят и рисуют маслом.
          Или пишут восхитительные стихи. Или одновременно и пишут восхитительные стихи и рисуют. Батареи высохли, шторы в соплях, труба лопнула, газон не стрижен, у кошки понос невероятный - а они в ус не дуют!
          А ты говоришь!