Действующие лица. глава 24

Несколько дней после этого разговора я не общалась с Ричардом: то не было времени, то – возможности (не стала доставлять соседям, которые постоянно торчали в коридоре или на кухне, странную радость наблюдать, как я веду беседу с портретом). Впрочем, он, похоже, также не был в настроении: сколько бы я не скашивала глаза, опасаясь в конец окосеть, когда проходила мимо по коридору, я видела одну картину: руки благочестиво сложены, глаза прикрыты, лицо сосредоточено. Видимо, принял близко к сердцу смерть брата. Молится.
Зато порадовали новой информацией Наташа с Кириллом. Оказалось, что уборщица все еще болела, и они не поленились (святые люди!) съездить к ней домой, каким-то чудом раздобыв ее адрес. Вторым чудом (или третьим, если за первое считать их инициативность) было то, что она их впустила и даже поговорила с ними.
-Она действительно очень плоха, не симулирует. На столе – целая куча лекарств, по дому едва ходит, выглядит…Ужасно выглядит.- Наташа была полна сочувствия.
Я вопросительно посмотрела на Кирилла, рассчитывая на более критическое осмысление реальности.
-Она очень больна,- подтвердил он, правильно поняв мой взгляд.
-Но говорить, я так, понимаю, может?
По помрачневшему лицу Кирилла догадалась, что еще как может. Видимо, ему пришлось много и о многом выслушать, пока дошли до сути.
-Что она рассказала?
-Политику, инфляцию, медицину и другие животрепещущие темы опустить?- ядовито поинтересовался Кирилл?
-Опусти,- милостиво согласилась я.
-Тогда следующее. Накануне болезни она была на работе, как и положено, убрала в храме, потом спустилась в подвал…
-Ага! Все дороги ведут в подвал!
-Более оригинального высказывания выдумать не смогла?- съехидничала Наташа.
-А разве я не права? Подвал вечно путается у нас под ногами.
-Под ногами у кого-то путался брат Павел, так что его в конце концов придушили, чтобы не путался, а лежал себе спокойно в уголке, а подвал стоит себе и никого не трогает. Это его все трогают. В смысле, лезут в него. Чего не видели?
-Не скажи, я вот раньше никогда в подвале не была, а там очень даже интересно оказалось. Трупы, привидение.
-Какое привидение?- поинтересовалась Наташа. А я прикусила язык.
-Девушки, перестаньте. Итак, она спустилась в подвал, чтобы убрать там. А когда выходила, встретила мужчину.
-О, это уже интереснее.
-Мужчину этого она, как утверждает, раньше не видела, но, по-моему, это утверждение не имеет особого значения, она почти никого не видела. Приходит, убирает, и – домой. Не уверен, что она Настоятеля узнает при встрече. Вот бухгалтера – да, узнает.
-А на Мессу она не ходит?
-Говорит, так устает на работе, что не остается сил. Так вот, возвращаясь к мужчине. Он спросил у нее что-то, она точно не помнит, говорит, что, возможно, о захоронениях в крипте храма, нет ли привидений в подвале, не боится ли она одна там ходить. В-общем, ей он очень понравился. Говорит, внимательный, заботливый.
-Ага,- встряла Наташа,- Настоятель-то ни разу не поинтересовался ее фобиями, а ей ой как страшно спускаться в подвал. Говорит, что не раз слышала чьи-то шаги. А этот красавец-мужчина…
-Насчет красавца – твое собственное измышление,- вмешался Кирилл.
-Ну, ей он точно показался красавцем. После подвала-то! Так вот, этот неизвестный поговорил с ней, она расчувствовалась, пригласила его на кухню, напоила чаем. Он был столь любезен, что угостил ее тортом.
-У него в рюкзаке, вот неожиданность, оказался тортик, ну, бывает, ходят мужики по подвалам с тортом, мало ли, стресс придется заесть.
-Не перебивай!- Наташа посмотрела на Кирилла страшными глазами.- А то еще один труп появится.
-Или два,- заявила я,- если вы не закончите перепираться и не расскажите мне наконец все, что узнали.
-А вообще, стресс был у меня,- заявил Кирилл.- От трех часов прослушивания новостей о России. Бррр.
-Да, это тебе не плюшки есть,- философски заметила Наташа.
-Итак?- намекнула я им.
-А собственно, это почти и конец. Они выпили чаю с тортиком, и все.
-Не совсем,- вмешалась подруга,- тортик съела только она.
-Что, целиком?- не поверила я своим ушам.
-Да, и особенно подчеркнула, какой это был джентльмен, сам не ел, все оставил для нее.
-А какой тортик был, вафельный?
-А вот и нет, кремовый, с розочками.
-Не мудрено, что она заболела. Я бы тоже заболела, если бы слопала в одиночку торт с масляным кремом. Но, по большому счету, это все нам, видимо, не пригодится.
-Почему?
-А что тут такого было? Разговор ни о чем и чай с тортом. Разве что подозрительно, что какой-то мужик шастал по подвалу с тортом в рюкзаке. Но, может, он только что зашел в «Север», а в руках нести торт просто не захотел, наплевав на то, что в рюкзаке он неминуемо помнется.
-А зачем он отдал ей торт?
-Ну, не знаю. Был ослеплен ей.
-Ты ее видела когда-нибудь?- осторожно поинтересовался Кирилл.
-Нет. Ты ж сам сказал, на Мессу она не ходит.
-Тогда ладно.
-А что такое?
-Ну, я вот тоже был ослеплен ей. Но сбежать не смог, чувство долга не позволило.
Наташа давилась от смеха.
-Она страшна как смертный грех.
-Бабушкой которого, судя по возрасту, является.- Кирилл с нескрываемым удовольствием смотрел на меня.
-Так может, он просто испугался?
-И отдал ей торт?
-Отравил ее. Просроченным тортом.
-Может быть, может быть. – Кирилл задумался.- Во всяком случае, это был ее последний день на работе, вечером она заболела, и больше в Приход не приезжала.
-Ага!- я торжествовала.
-Я оставил ей свой телефон, она обещала позвонить, если что-то еще необычное вспомнит.
-Постой-постой, это что, все? А как он выглядел, во что был одет?
-Она помнит рюкзак. И торт. Одежда, говорит, обычная. Был бы в юбку одет, может, запомнила.
-Не факт, торт был уж больно хорош.
-«Больно» - это ты в точку попала,- философски заметила я,- если она после него так приболела. Ладно, спасибо и на этом, хотя я рассчитывала на большее.
-На имя, фамилию, адрес убийцы?
-Есть же бабушки, мимо которых просто так не пройдешь, за пару минут все досье выведают. Так надо же такому случиться, что наша оказалась стосковавшейся по слушателю лакомкой!
-Убийце повезло. Если, конечно, предположить, что покоритель старушек и убийца – одно лицо.
-Для простоты, предположим, что это так.
Мы распрощались. Живым пора было жить дальше.