Дорога из Цветов Плоти. Две Тысячи Огней... 17

ДВЕ ТЫСЯЧИ ОГНЕЙ В ТЕМНОТУ 17


(БАРТЕНЕВ)

– Жду кейс с грузом завтра в полдень, на этом месте. Иначе ты труп, – раздался сухой монотонный голос над головой Бартенева. Говоривший похлопал его по плечу. – Ну, бывай, гнида. Дэ тебя запомнил, учти это.

* * *

«Лексус» уже горел, когда Бартеневу удалось подняться на ноги. Он не знал, сколько времени прошло после того, как один из агентов, склонившись над ним, назначил время очередной встречи. Ярко-желтые языки огня жадно лизали металлические поверхности автомобиля, рвались проникнуть внутрь салона. Бартенев подбежал к машине, заметив, что внедорожник агентов сдает задним ходом. Не раздумывая, схватился за раскаленную дверную ручку, распахнул дверь, затем с усилием и криком оторвал прилипшие к металлу пальцы, оставив на нем несколько лоскутов кожи.

– Черт! Черт! Твою мать! ****ство! – вопил он, уворачиваясь от бьющих в лицо языков пламени и пытаясь дотянуться до плаща.

Край ткани за что-то зацепился, но рванув на себя сильнее, Бартенев смог, наконец, вытащить плащ из горящего автомобиля. Рухнув на спину, услышал громкий треск, вспомнил о чемоданчике, полном денег, который лежал в багажнике и горько пожалел, что не спрятал его вместе с кейсом в лесу. Но сожаление о деньгах из его головы напрочь выбило осознание того, что «лексус» вот-вот взорвется, как только огонь доберется до бака, а он лежит на земле, обняв плащ и не может двинуться с места. Все тело, словно парализовало.

Бартенев в отчаянии закричал, даже не осознавая этого. Закричал еще. Он не знал, были ли это слова или же просто первобытный вопль ледяного и одновременно обжигающего страха. Нужно было уходить, спасать свою задницу, но Бартенев не мог и пальцем пошевелить. Как же его это бесило.

– Гребаное дерьмо! – прокричал он… но нет, ему лишь показалось. Горький едкий дым проник в горло и он, задыхаясь, судорожно глотая ртом воздух, смог только прошептать эти слова.

А затем кто-то схватил его руки. Его потащили куда-то по земле, сначала медленно, потом быстрее. Бартенев слышал чье-то тяжелое дыхание рядом.

– Сейчас взорвется, – изрек мужской голос.

«Валерий», – мелькнуло в его голове.

– По хрену, по хрену это, – пробормотал Бартенев в то время, как его все еще продолжали тянуть за руки. Он ощущал, как реальность ускользает от него.  –  Ты часто лизал ей? А? Часто лизал… кли… клитор чер… тов… чертов. Суке этой своей, а?

«Или и не Валерий это вовсе? Я не знаю», – подумалось ему.

Шипение и треск усилились, стали громче, будто приблизились, зазвучали в ушах, в голове. И «лексус» взорвался. Бартенев лишь долю секунды слышал грохот, а затем у него заложило уши. От яркой вспышки из глаз брызнули слезы, его подбросило над землей, и кто-то тяжело рухнул на него сверху. Видимо тот, кто тащил. В глазах потемнело. Все звуки исчезли.

«Я умираю?» – последняя мысль проскользнула в мозгу Бартенева перед тем, как он отключился.