В квадрате

Я возвращался домой позднее, чем это бывало обычно: был уже десятый час вечера, но осенью темнеет поздно, отчего я совсем не чувствовал течения времени и потому никуда не торопился, тем более что мои ноги отказывались служить, а глаза невольно закрывались, и мне приходилось любыми способами будить себя. Я расстегнул свой плащ (несмотря на время года, на улице было достаточно жарко) и, подходя к подъезду, нащупал в кармане связку ключей.
«Её быть дома не должно, - рассуждал я, - она говорила, что сама приедет поздно, и лучше совсем её не ждать, ложиться без нее». Открыв дверь, я неспешно начал подниматься по лестнице на третий этаж, по дороге столкнувшись с соседом в грязной порванной майке, курившим дешевые сигареты на лестничном пролете.
–Опять работаешь допоздна? – прохрипел он, выпуская едкий дым мне в лицо.
–Есть такое. Отчет, - откашлялся я и окинул его презрительным взглядом.
–Работал бы меньше, а то сам знаешь, - с несвойственным для него сочувствием проговорил он и пожал мне руку, - что иногда бывает…
Я пожал плечами, а он, бросив сигарету в консервную банку, зашаркал вниз по лестнице к двери своей квартиры. Я недоуменно посмотрел ему вслед и пошел дальше.
Я заметил их между вторым и третьим этажом: они стояли, держась за руки, и прижались к эмалевой стене. Я смотрел на них, затаив дыхание, и тишина, царившая вокруг, кажется, только нагнетала атмосферу, но потом я вдруг очнулся и понял, что они говорят, мурлычут между собой, соприкасаясь широкими прямыми лбами, а это я, глухой и потерянный, ничего не слышу, вперившись глазами в обшарпанную стенку. Я никогда не забуду их тихие вкрадчивые голоса, и, кажется, буду слышать их даже во сне: этот полушепот будет преследовать меня до последнего удара четырехкамерного аппарата.
Никогда бы не подумал, что могу настолько выпасть из реальности – все вокруг поплыло, исчезая в тумане, в моих глазах мгновенно помутилось, тело согнулось пополам, но я, стараясь не упасть от слабости, разливающейся по всему телу, мертвой хваткой вцепился в лестничные перила, чуть поцарапав левую руку. Боль прошла по телу электрическим разрядом, вернув ощущение реальности, и незаметная царапина на ладони, казалось, стала проводником между мирами: моим, полным неизбежного страха и дрожи, и их, полным идиллической простоты и безмятежности.
–С тобой все в порядке? – услышал неожиданно я вопрос, продирающийся сквозь минутную глухоту: слух ко мне еще не вернулся, и все звуки казались мне необычными и приглушенными, будто человек произносил их сквозь ткань или бумажный пакет.
Она улыбалась и смотрела на меня в упор. Я не дрогнул.
–Да, конечно, - я взъерошил волосы левой рукой и глупо улыбнулся, - не беспокойся, у меня все отлично, - сказал я бесстрастно, но мой голос дрогнул, и последнее слово, как мне показалось, вышло совсем неубедительным, отчего я смутился.
Чуть поклонившись неизвестному мужчине рядом, я развернулся и, никуда не торопясь, начал спускаться. Свое путешествие вниз я продолжил в тишине и с улыбкой на губах, иногда беззлобно щурясь, когда мой взгляд натыкался на единственную лампочку, свисающую мертвым грузом с потолка, - она напоминала мне безмолвного висельника, который закончил свою жизнь на петле под потолком на глазах у безразличного человечества, курящего на лестничных пролетах.
–Ты это… Заходи, - услышал я из-за спины голос соседа, от которого разило перегаром; удивительно, но он отчего-то перестал быть мне противен.
–Все хорошо, - обернулся я и улыбнулся, - не стоит даже и беспокоиться.
Он с недоверием уставился на меня и замотал головой, будто не понимая, что породило во мне такую неожиданную реакцию, а потом, посмотрев в мои глаза, отшатнулся и хлопнул дверью, будто и не приглашал меня войти.
Я остановился. Прислушался. Но ничего не услышал.
В подъезде было влажно, пахло дешевыми сигаретами, к которым теперь примешивался еще и запах дешевого соседского портвейна. Я с трудом дышал, и мне казалось, что именно сейчас я непременно задохнусь и упаду на пол, но никто меня не спасет. Минутное ощущение собственной беспомощности смешивалось со страхом невозвращения, но я возобновил движение. Спустившись, я аккуратно приоткрыл подъездную дверь и вышел на улицу, тихо прикрыв её за собой.
Я шел и шел, не сбавляя темпа, с надеждой, что меня кто-то остановит. Раз за разом, делая каждый шаг, я прокручивал в своей голове только что происшедшее, и, закрывая глаза, представлял себе две бесплотные легкие тени, извивающиеся в невесомом танце на фоне эмалевых стен, слыша их тихое мурчание, и глаз мой дергался. Я подносил руку к лицу и оттягивал кожу вниз, думая, что это хоть как-то поможет.
Но это не помогало.
Я засунул руки в карманы; в левом явно что-то лежало: то, что мешало моей руке. Я тотчас же вытряхнул все содержимое на землю. Не помню, через сколько я осознал, что выкинул заодно и связку ключей.
Что-то ударило мне в виски, я схватился за голову и, выйдя к дороге, попытался поймать такси. Неприметная машина тормознула около меня, и я постучал в стекло.
–Двести, - развязно и равнодушно протянул водитель гнусавым голосом, даже не повернув голову в мою сторону. Дрожащими руками я достал бумажник и вручил ему помятые две сотни, усаживаясь на переднее сидение.