Два сеньора из Вероны, Акт третий, сцена вторая

СЦЕНА ВТОРАЯ

Там же. Дворец герцога.

(Входят Герцог и Турио.)

ГЕРЦОГ:
Смелее, Турио, она полюбит вас, ведь Валентин теперь её не отвлекает глаз.

ТУРИО:
Изгнание его презрение ко мне усугубило. Отгородилась от меня, моей компании не терпит. Надежду всякую теряю на взаимность.

ГЕРЦОГ:
Её любовь к нему не более, чем льдинка, готовая растаять от тепла. И холод чувств её утонет в прошлом, а вместе с ним никчёмный Валентин.
(Входит Протей.)
Приветствую, сеньор, Протей! Отбыл ли ваш земляк в соответствии с велением моим?

ПРОТЕЙ:
Да, ваша милость.

ГЕРЦОГ:
Печалью дочь моя омрачена.

ПРОТЕЙ:
Печаль любую время быстро лечит.

ГЕРЦОГ:
На это и надеюсь. Лишь Турио не может согласиться с этим. Поскольку вы, Протей,  доверие высокое монарха оправдали, хотел бы снова ваше мнение узнать.

ПРОТЕЙ:
Умру, но докажу вам преданность свою.

ГЕРЦОГ:
Наверное ты знаешь, как хочу я свадьбы Турио  и дочери моей.

ПРОТЕЙ:
Да, ваша светлость.

ГЕРЦОГ:
И знаешь, как противится она отцовской воле.

ПРОТЕЙ:
Противилась, сеньор, пока здесь находился Валентин.
ГЕРЦОГ:
Но и теперь она полна протеста. Как вытравить любовь из сердца к Валентину на Турио же — взоры обратить?

ПРОТЕЙ:
Нет способа надёжней, чем Валентина очернить. Три главных козыря у нас. Любая женщина не терпит обмана, трусости и низкого происхожденья.

ГЕРЦОГ:
Как ненависть мою к нему она оценит это.

ПРОТЕЙ:
Да, если скажет враг. Но если Валентина друг ей скажет это, оценка будет  у неё иная.

ГЕРЦОГ:
И карты в руки вам: идите клевещите.

ПРОТЕЙ:
Противно, мой сеньор, такое вытворять, и в дворянина статусе и друга.

ГЕРЦОГ:
Нет смысла вам терзаться понапрасну: ни добрых и ни бранных слов он не оценит. Услугу другу окажите.

ПРОТЕЙ:
Ну, что ж — вы убедили. Я дело сделаю и сердце девы заражу презрением к нему. Но Валентина вытеснив из сердца, не значит Турио туда внедрить сумею.

ТУРИО:
Его любовь из сердца вымывая, оставьте в нем местечко для меня. Ведь чем чернее он, тем я белее хвалою ваших уст.

ГЕРЦОГ:
Мы полагаемся на вас, Протей. И знаем из рассказов Валентина о вечной верности предмету ваших воздыханий. А потому вам доступ к Сильвии свободный  представляем.
Она  подавлена и вся ушла в себя. Открыться может только другу Валентина.  Используя доверие её, своим искусством убеждать убьёте Валентина в памяти девицы,  воздвигнув Турио на этом пьедестале.

ПРОТЕЙ:
Все силы приложу и сделаю, как надо. А вы же, Турио, и сами не плошайте. Ловите все её капризы, в сонеты воплощая, где ритм и тон строки любовной ложатся на сердце бальзамом.

ГЕРЦОГ:
Величие небес поэзию питает.

ПРОТЕЙ:
Всё положите на алтарь её достоинств: и сердце, и стенанья, и потоки слёз. Доколе не испишется перо и не закончатся чернила пишите ей, слезами ставя точки там, где сердце надо тронуть. Певец и музыкант Орфей всего лишь звуком лютни и сталь, и камень чувством наделял, смирял зверей, морских чудовищ из глубин на пляски приглашал. А после ваших жалобных элегий ступайте ночью под её окно, вплетая свой любовный лейтмотив в мелодию поющего оркестра. И ночь, аккомпанируя душе, дуэтом с вами жалобно споёт. Ничто иное сердце девушки не тронет.

ГЕРЦОГ:
Да, опыта в любви тебе не занимать.

ТУРИО:
Так я и поступлю сегодня ночью. Сейчас же, дорогой Протей,  наставник мой, отправимся мы в город и наймём достойных музыкантов. Да и сонет уже готов на этот уникальный случай.

ГЕРЦОГ:
Ну, что ж за дело, господа!

ПРОТЕЙ:
К услугам вашим мы до ужина, сеньор, затем займёмся нашим делом.

ГЕРЦОГ:
Я отпускаю вас. Немедля принимайтесь-ка за дело!

(Уходят.)