Зарисовки судьбы

жизнь первая

задымленные своды полутемной пещеры. колеблющаяся над входом пещеры бизонья шкура. тлеют угли, под посохом перемешивающего их дряхлого старца. она - юная жена вождя. и волосы ее как свет звезды, а глаза - как талая вода весеннего озера. ты - совсем молодой охотник, которому едва ли позволят в эту весну прикоснуться к ритуальным копьям. легкие стоны полуночи не дают тебе спать. ее голос душит тебя, и ты сломя голову выскакиваешь на снег, не чувствуя его ожогов ступнями, бежишь вдоль скалы, чтобы у пропасти, запрокинув голову к луне, ногтями разодрать грудь у горла, выпуская волчью тоску:
- Как я люблю тебя Лоре Лея.....


жизнь вторая

солнечный луч медленно ползет по мраморным плитам храма. ноги неподвижных колоссов отражают поднимающися по ним свет, теплеют, вдыхая утро. уже не так страшны тени на лицах статуй. обернутые словно в саван, в струящиеся до самых пят туники, жрицы, коленнопреклоненно вымаливают милость Богов для кагорты алеющих плащами воинов. она - третья в первом ряду. и ты видишь даже тень от ее ресниц на щеке, когда она смотрит снизу вверх на холодного идола. и губы ее скользят в прошении, и каждый раз взметается вместе с белоснежными руками выбившийся из уложенных кос, локон. она готовится быть принесенной в жертву в одну из ближайших лун, тебя ждет очередная война. и так надрывно болит еще непронезенное под зеркальным блеском нагрудника сердце. в каждом предсмертном стуке:
- Я так люблю тебя Ло Релия..


жизнь третья

песня разносится по узким, мощенным камнем улицам. как дождевая вода скатывается с крепостного вала на рыночную площадь. твоя душа превращается в арфу, чьи струны задумчиво перебирает тонкими перстами поющая дева. скрадывает звук шагов шелест платья. голос по частице ворует ровный стук твоего сердца. ее глаза отражают безмятежность неба. кто-то кидает ей яблоко, кто-то - монету, кто-то - плевок. ты знаешь - на ее поясе потайной кармашек с колодой гадальных карт. на гербовой бумаге на ведьму написан донос. костры горят в глазах палача, в зеркалах души бьется в агонии ужаса его сердце - безумие что он сделает с ней завтра. оттесняют толпу зевак четверо стражей, и вот она окружена. в руках яблоко, на губах улыбка. нежность. она смотрит прямо тебе в глаза, так близко что ты видишь себя. палач смотрит на тебя. ты - палач. наваждение не улетучится с дымом костра. инквизитор при жизни в аду. так не бывает... ты жжешь себе пальцы церковной свечой, чтобы заглушить свои мысли.
- Я так люблю тебя Лореллия!


жизнь четвертая

готические линии стрелами тянущие витражи собора ввысь. пятна рядов разодетой знати. декольте перемежающиеся со взмахами перьевых вееров. напудренные парики, нарисованные мушки, напыщенные взгляды. бок о бок с тобой неинтересная постылая чужестранная принцесса. длинная на несколько ступенек фата. политический альянс. не отходящая ни на йоту от протокола церемония. все это навевало бы на тебя привычную скуку, если бы последние полгода не мучила странная мысль. если бы ты не искал в толпе свиты чей-то взгляд. если бы не пытался различить среди других ее голос. ей бы так подошло жемчужное кружево этого платья. если бы ее волосы укрывала вуаль фаты, увенчанная королевской диадемой:
- Я так люблю тебя Лорелея!


жизнь пятая

осажденный приморский город. каждый день со стен крепости сбрасывают прямо в море десятки трупов. раз в неделю, по четвергам, ты видишь ее на стенах в свите губернатора. белый зонтик, кружевные перчатки. она, так же как и ты, раскрывает миниатюрную подзорную трубу. и смотрит на тебя. золотая инкрустация играет с солнцем. министр из-за губернаторского плеча уверяет, что опасность преувеличена. а ты знаешь, что они на расстоянии полета ядра. но по утрам четверга пушки галеона не стреляют. министр говорит, что это дань древней религиозной традиции. в капитанской каюте на резном бюро стоит ее портрет в миниатюре, так что ты видишь ее не только по четвергам. его могло бы и не быть, ты все равно бы видел ее - она в твоем сердце. так давно... и почему ее отец вот так вдруг не кстати не в ладах с королевской семьей?
в городе резня, всполохи пажара и крики, крики, крики..ты бежишь к дому губернатора - ты так хорошо знаешь дорогу. кортик обагрен кровью чьего-то горла. почти рядом клацают ножны твоих телохранителей, они бегут в шаг, но ты все равно чуть-чуть впереди. ворота, сад, массивная дверь - во всем южная помпезность. взбегаешь по лестнице, распахиваешь одну за другой двери - нужно поскорее вывести ее отсюда. и вдруг прямо перед тобой, совсем близко - она.. глаза озера, волнистый каскад волос. что-то мешает вздохнуть, чтобы сказать ей.. что-то течет по щеке. ты трогаешь пальцами - их кончики алеют. она все еще так близко. ты слышишь как бешенно бьется ее сердце. и не слышишь свое. а у нее дрожит левая рука. на твоей груди. пальцы правой сжимают рукоятку кортика, всаженного в тебя по самую рукоятку. она давит на него, давит.. с губ лентой крови срывается:
- Я так люблю тебя, Ло..рел..


жизнь шестая

слезы жгут глаза. слезы которых нет. парни не плачут. насквозь прокуренный притон. желтый, словно высохший, китаец, неправдоподобно тонкая шея болтается в воротнике национальной куртки, нависая кадыком над облезлой пуговицей, шипит на входе, ощерясь на твой полицейский жетон, протягивая тощую лапку для мзды. отшвыриваешь его, почти не чувствуя тяжести повисшего на левом плече тела. при свете дня ее глаза не выглядят такими потусторонними как в полумраке подвала. плоские - как лед на бездонных горных озерах. ты встряхиваешь ее, чтобы привести в чувство. она не может удержаться на ногах, и ты, обнимая, держишь ее совсем близко. она смотрит. сквозь тебя. опийная наркоманка. ты видишь ее заострившиеся ключицы, залегшие под глазами черные тени, сбитые в путанные комки волосы и чахоточные пятна на скулах. ты видишь все. безысходность. ты прижимаешься губами к замедленному биению пульса на ее шее.
- Как я люблю тебя Лорелл.

жизнь седьмая

с чьей стороны прилетел снаряд - со стороны врага или с нашей ты понять не успел. одновременно ударило со всех сторон, подняло в воздух. земля принявшая тебя показалась мягкой. и не осталось ничего кроме этой земли под тобой и неба сверху. ты не мог слышать ее голос, ты только видел как шевелятся губы, на перепачканном лице девушки из санчасти. той самой, которой посвящены были все стихи в твоей, так похожей на ученическую, разлинованной тетрадке. ты улыбаешься ей, не чувствуя из-за кантузии боли в изуродованной ноге. ты улыбаешьс, потому что наконец, решился сказать ей. а вокруг к небу, бесшумно для тебя, все чаще тянутся фонтаны земли и песка. девушка плачет, стараясь сдвинуть тебя с места. и ты понимаешь по ее глазам, что она никуда без тебя не уйдет. что она не бросит. тебе повезло - ты так и не успел почувствовать боль - снаряд разорвал все нервные цепи, смешав вашу плоть, не дав окончить ее имя на словах шепотом:
- Я так люблю тебя Ло..


жизнь восьмая

сквер элитного дома. ряды припаркованных машин с именами нимф. работа и пробки отнимают максимум твоего времени, но ты успеваешь все идя в ногу со временем, гордясь своим - бременем? пока однажды не спотыкаешься о взгляд выбежавшей из соседнего подъезда встретить мужа растрепанной, беременной женщины. что поразило больше - искренность в ее глазах или узкие босые ступни, с которых слетели от спешки комнатные тапки? ты начинаешь искать ее выражение глаз  в глазах собственной жены. положенной по статусу любовницы. первой, еще школьной подруги, обозначеной в социальной сети лучшим другом. но нет больше для тебя таких глаз. все чаще встречая ее - то уже гуляющую с ребенком,то спешащую укрыться от проливного дождя под козырьком подъезда, ловящую сбежавшего котенка, или же неловко, невероятно медленно выезжающую с парковки перед загородным супермаркетом, ты каждый раз чувствуешь самый сильный из когда-либо случавшихся на ринге нокаутов. на себе. и мир рушится, потому что перестает быть важным все то, что раньше казалось невероятно ценным. окна ваших полукруглых террасс напротив. и качая, пришлепавшего среди ночи в родительскую спальню младшего сына, ты шепчешь то, в чем никогда не признаешься себе днем:
- Я так люблю тебя Лора..


жизнь девятая

разгоняясь до световой скорости, когда под сомкнутыми веками, как в колейдоскопе начинают собиратся осколки воспоминаний, ты каждый раз встречаешься с одни и тем же осознанием необратимой утраты одного едиственно нужного именно для тебя истинного чувства, потерянного тысячелетия назад, в месте должном стать для тебя домом - в кольце ее рук, освещенной светилом ее улыбки. ты рассыпаешься на световые кванты, позволяя себе признаться в единственной ошибке. единственной слабости:
- Я так люблю тебя Лея.. Моя Вселенная..