Куда уходят письма

Со временем – письма отдаляются, отделяются от людей, становятся древними текстами, высеченными на камнях, так что их может понять любой более-менее опытный археолог. Конечно, нужно еще посмотреть, какие письма, оставил за собой человек. И совсем уже не важно – кому они были адресованы. Так или иначе – если бы не было никого – он всё равно бы их писал, иначе бы непременно умер со скуки.

Перечитываю свои письма. Так, больше со скуки, хотя и не умираю. Случайно с верхней полки антресоли вывалился конверт. Надо же его запихнуть обратно. Но пока придёт табурет, можно и поглядеть, что там, да чего. Вот я и гляжу, да еще заодно и в голосе упражняюсь – как интересно будет звучать с листа незнакомый текст? Безбожно глотаешь окончания, но в голосе чувствуется улыбка – всё-таки, пусть ты уже и не помнишь, но это - написано всё-таки тобой. И самому интересно – что же там будет дальше, в следующем предложении? Как будто смотришь какой детектив, где в роли преступника – ты сам, и еще не знаешь, каким образом станешь заметать следы, избавляться от улик, и конечно, в первую очередь, от самого мотива преступления. Конечно, ты можешь выступить и в роли детектива, но, согласитесь, скрываться – всегда интересней. Спрятался за тонкий ствол дерева, сидишь и не дышишь, и сердце так бьётся – вон, в каких-то нескольких метрах, с повязкой на глазах, руки вытянула – ищет тебя она, хочет найти, потому что это такая игра. Всегда кто-то кого-то ищет. А только найдёт – так сразу игра начнётся по новой.

Нет, всё-таки, смотрю - эти письма писал не я. Никак они не мои. Их писал кто-то очень погруженный в свою тайную печаль и печальную тайну, на мгновения опаляющуюся горячими искорками любви, радости и надежды… Он старался, чтобы хоть в письмах этих искорок было бы побольше, чтобы тот, кто их всего лишь однажды прочтёт – не стал бы грустить вместе с ним, а улыбнулся, и тоже – хотя бы на какие-то мгновения – озарился этим радостным чувством, когда бегущую по щеке слезу согревает упрямый лучик солнца, и они уходят и уносят с собой все печали, сомнения и тени. И остаётся только бьющееся сердце, готовое на всё. А умеет оно лишь любить.