Привет со дна глава 3

Глава 3 Юность
 
Солнечной пылью вспыхнул рассвет. Я спал на барной стойке уткнувшись лицом в закрытый ноутбук. В  окно ворвалась маленькая горсть тепла серого солнца. Обезображенные лица гостей бара, спрятанного в моем сердце позабыв время продолжали кутить и веселиться. В серебре дня они таяли и расплывались. Бармен  у которого по лицу расплылась паутина ожога кричал:
-Пора закрываться. Давайте выметайтесь от сюда. – он рвал глотку и смотрел на меня. Взгляде его читалось призрение и ненависть. От этого мне хотелось броситься вниз головой в воду. Чтобы она меня омыла от всей этой грязи и боли. Я чувствовал себя прозрачной бабочкой, которая застряла в холодном и глухом куполе стакана в клубе сигаретного дыма. Крылья судорожно дергались от переизбытка никотином, а на голову падали капли дешевого скотча. Они сдавливали и больно били, превращая глотку в колдобину на асфальте, и формировали в ней протухшую лужу. Сердце теряло веру, и жадность боли уже добиралась до костей.
 
   И вновь я ощутил на ране холод железа, и вновь я стираю ноги об землю. Вновь я иду во внутрь своей прошлой жизни. На этот раз все не так печально, хотя нет светлые воспоминания рассыпались как зеркало от удара битой по нему. Словномонтировкой по затылку я вспомнил первый раз, тот сладкий вкус самолечения души.
    Мне тогда было вроде 14лет. Беззаботное время но не с моим воспаленым восприятием мира и больным осязанием мира.
 Я помню был май. Я тогда встречался с одной девочкой. Странно даже - но как она выглядит, и как её зовут, даже и не помню. Возможно, просто подсознание блокирует эту информацию. А впрочем, и не важно, её имя. Помню лишь то, что она меня бросила, а перед этим я узнал то что на стороне она гуляла и даже спала с моим одним хорошим знакомым. Ему было 19 ей 14, такая провинциальная Лолита. А я был для неё так романтичным дурачком, с которым она гуляла и имела мне мозг во всех грубых формах и позах.
   Моя реакция была странной для моего не сформировавшегося восприятия мира. Я хорошенько надрался в тот день в компании друзей. Меня стошнило в тот момент, когда к нам подошла одноклассница моего друга Виталика. Ту девочку звали Таня. Невысокая блондинка с очаровательными чертами лица. С такими голубыми и невинными газами, как у ангела в старых книжках. Выпускница, зрелая и опытная. Вся такая пылающая потаенной энергией. Помню, на ней была коротенькая джинсовая юбочка и серая кофта.
   Я сидел на скамейке в парке, в котором мы распивали. Все вокруг трещали и смеялись, а мне было неприятно и стыдно. Теплый ветер врывался под задравшийся свитер, а я не обращая внимания на это, уставился в землю. Она села рядом и положила руку на мою изогнутую спину. Потом протянула свой носовой платочек и сказала:
-Вытрись, Матвей. И на самом деле не парься – в этом нет ни чего такого, с кем не бывает.
  Она говорила, а я продолжал смотреть на то, что когда-то было моим обедом. Эта масса  смешалась с водой в луже.
-Эй, чего раскис, тебе плохо? – продолжала Таня.
-Мне, мне просто прекрасно. Только вот чувствую себя так словно меня говном накормили. Да и вобще настроение ***вое сэлементами ****еца.
-С чего это вдруг?
-Не важно! Сейчас это уже не важно!
  Татьяна взяла меня за руку и сказала:
-Пошли, пройдемся?
 
   Я согласился, и мы ушли от всех. Я рассказал ей все что случилось. Почему я так нажрался. И почему я так не весел. Мы выходили из парка. Он провожал нас скрипом ветвей и сильным ветром. Сгущались тучи и запахло дождем. Мы ускорили шаг к первому попавшемуся магазину. Я взял бутылку красного вина. Мы вышли, она взяла меня за руку. Я растерялся и попытался одернуть её. Но ладонь Тани крепко сжала мою, а пальцы сплелись с моими. Татьяна прижалась ко мне плечом и сказала:
-А ты далеко живёшь?
-Нет, не далеко вон там совсем рядом. Частный сектор. И прикинь, у меня там есть флигелек, ну во дворе моем. Я в нем, когда тепло живу. Ну, это как отдельно можно сказать.
-Это очень хорошо! – сказала она и улыбнулась. – Я знаю лекарство одно, оно тебе поможет.
-В смысле?
- Не важно, потом узнаешь! Ой мне что-то на нос капнуло. – сказала Таня и сморщила носик, он у неё был довольно смешной. Он был немного вздернутый – но не курносый. Она слегка улыбнулась мне своими тоненькими губами. И продолжила – Может к тебе в твой, как бы отдельный дом пойдем?
-Пойдем!
шел и нелепо спотыкался раз через раз. Таня смеялась и называла меня забавной пьянью.
  Мы пришли ко мне ловко и быстро пересекли двор и окна дома, в котором были родители. Мы зашли внутрь. Я включил музыку. Вроде это был Ulver. Разразился не большой спор по поводу музыкальных вкусов. Я открыл вино и налил его в две чашки.
Таня рассматривала мою комнату. Которая больше всего была похожа на жилище сумасшедшего художника.
-Это ты сам рисовал? – спросила она меня, указывая на разрисованную стеклянную часть двери.
-Ну тип, да. – ответил я почесал затылок. – Слушай, а про какое лекарство ты говорила?
-А ты не догадался? – спросила она и начала медленно подходить ко мне.
-Нет, если честно.
-А такой красивый и смышленый мальчик, должен был догадаться. – она впилась в мои губы своими. Затем выключила свет и сняла кофту.
  Я сел на кровать и молча рассматривал её грудь. Она села на меня и начала целовать меня, в щеки, шею, губы.
-У тебя было уже это? – спросила она снимая с меня футболку.
-Да раз уже был.
-Опытный получается.
-Ага, аж через чур.
  Она достала мой член и надела на него презерватив. Затем задрала юбку и засунула его в себя. Таня сделала несколько движений тазом. Я закрыл глаза и начал представлять всякие разные мелочи. Вспоминал, что и как надо делать. Я положил её на спину и залез на неё. Почти в самом конце она взяла его себе в рот. Я тут же кончил. Таня улыбнулась и прошептала:
-Ну что ж тогда, стрелок, услуга за услугу.
-В смысле?
-В прямом я тебе сейчас расскажу, что и как надо делать. – она легла на спину и расставила ноги. И сильно прижала мое лицо к своему сокровенному месту, при этом раздавая указания.
   После того как все закончилась мы поговорили, посмотрели фильм, и она заснула обняв меня. Я вырвался из объятий и схватил бутылку с вином.
  Я стоял в одной футболке и трусах у окна. Закурил сигарету и пил из горла. Смотрел на расплывающиеся силуэт луны, на мерцающие звезды. Смотрел и заражался эйфорией лекарства в виде секса и алкоголя, заражался не здоровой  тягой к физическому контакту. Становился тем, кем и должен был стать. Циничным мудаком с кучей само разрушающих привычек. И после того вечера моя каждая неудача или расстройство заливалось спиртным и усыплялось с новой девушкой. И с каждым годом все это набирало более стремительные обороты.
 
   Я брел по песку. Я натер пару новых мозолей. Ноги ныли и подкашивались. Я упал на землю.  Я стоял на коленях упиравшисьв большой камень руками. Он был в точности как надгробная плита дочери и жены. Я ели сдерживал слезы – но они сорвались и потекли по шекам, горячими и жгучими ручьями. Я кричал и рычал как загнанный зверь. Я стоял на коленях перед камнем и причитал, как старуха при входе в храм. Я был ужасно жалок. Я не мог поверить в то, что я видел. В воздухе пахло смертью близких. Пахло моей скорбью.
 
Я не мог поверить, что я сам добил или можно сказать убил их. Не в прямом, а в моральном смысле.
  Тот день я помню самым лучшим образом. Тот дождь, тот ветер. Тот взгляд врача когда он сказал, что у Ники рак мозга. И то что она врядли доживет до своего совершеннолетия. Ей осталось от силы 2года. Моей 12летней дочурке подписали смертельный приговор. Рак мозга. Я помню слезы Насти. Её спрашивающий у Бога взгляд ,, За что?!” Я помню свою реакциюсигарета на пороге больнице, мое молчание и безжизненный вид. Я отвез их домой. А сам, сам вдавил педаль газа в пол, как только они вышли из машины. Я заехал в магазин и взял 0.75 джемисона и раздвоил почти всю пока стоял в пробке по дороге в свой любимый бар. В бар в котором я прятался от проблем, я ехал в сварню на Пражке. Там я вновь, вернее снова пил и курил. Как  всегда я бежал, я прятался за стаканом, я прятал свою боль, выставляя свою слабость на показ.
    Девять вечера. По окну разлился серо-розавый свет ночного города. Крики искусственных лучей  разбиваются об глухое стекло. Горло обжигает очередной глоток виски. Я сижу рядом за барной стойкой и заливаю в себя пойло. Поворачиваюсь и вижу в дальнем углу молодую девушку потягивающую мартини. Я встал и пошел к ней.
Её зовут Светлана. Она молодая на вид ей 22, она блондинка.  Грудь у неё упругая, среднего размера. Света стройная,  не высока, у неё красивые ноги. Мозг уже рисует сцену того как я снимаю с неё трусики, она извивается на кровати. Как она залазит на меня и плавно, медленно двигает тазом. Как она тихо постанывает мне на ухо.
    Еще глоток, и я втягиваю в себя новую порцию сигаретного дыма. Она разговаривает без умолку. Она пьет мартини бокал за бокалом, видимо очень нервничает, или попросту сбивает сушняк, лезет из кожи вон,  что бы ни показаться дуррой. Но ей это не удается. Она поняла это - уже сидит рядом со мной на коричневом диванчике, её ладонь лежит на моей ширинке. Я делаю очередной глоток и кидаю шелковую салфетку на её руку, когда к нам подходит официант поменять пепельницу. Видимо мою  спутницу это ничуть не смутило - в отличие от меня. Как я понимаю, это девушка без комплексов, и если бы я ей сказал отдрочить или сделать мне минет прям сейчас и здесь – отказа бы не было и все исполнилось в тот же миг и  на высшем уровне. Я заказываю еще одну порцию. Блондинка, осознав то, что я вогнут в краску резко убирает руку и уходит припудрить носик. Облегченно вздохнул.
   Девушка пришла и села на свое место. Она вновь пытается блеснуть эрудицией. Начинает рассказывать вроде, как она думает забавную историю. Говорит, что Нидерланды находятся между Швейцарией и Францией, а Голландия это область Германии. После моего замечания, она объясняет то, что Голландия не как не может быть Нидерландами. Это вновь вызывает очередную волну смеха с моей стороны. Я ей намекаю очень грубо и толсто, что она спорола чушь. И её реакция совсем не удивительна. Света выпячивает грудь вперед. Расстегивает три верхних пуговицы, так что видно её черный, кружевной бюстгальтер. Мол, я хоть и дурра - но грудь у меня хорошая.
   Конечно, два в одном найти тяжело, это лучше чем тупая и страшная. Но все же, не блещешь умом, так не отбивай желания у мужчины переспать с тобой. А это желание как назло не отпадает. И черт возьми с каждым глотком оно все больше и больше.
   Мы уже  у Светланы дома, на кровати, я снимаю с неё блузку, юбку – чулки оставляю. Интересно, рассчитывает она на что-то большее, чем разовый перепихон? Эта мысль не выходит из моей головы, она засела там прочно. Возможно эта мысль, возникшая в голове сама по себе, является реакцией на мое желание не кончить быстро. У неё красивое тело, очень красивое. Изгиб бедер, маленькая полоска волос на сокровенном месте. От Светы уже не пахнет теми духами, которые еще минут пять назад оставляли за собой шлейф. От неё пахнет интимной влагой. Из неё так и хлещет этот самый сок мне на лобок.
   Интересно сколько дорожек кокса или амфитомина сейчас в ней. Она выходила три раза в туалет за час, и все время пила. Или в ней что-то другое? Уж больно она активная. Чего стоил цирк с уборкой  на кухне.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что это все-во-лишь на один раз? – говорю я прерывисто, разглядывая её родинку на пояснице, пока Света скачет на мне.
  Телевидение сделало из нас параноиков. Особенно медицинские передачи. Я смотрю на эту родинку, и прокручиваю в голове программу о раке кожи. Все родинки у нас, неспроста. Она мне напоминает метастазу. Своей формой, цветом, размером, краями.
- Конечно, я все понимаю. – говорит она, переворачиваясь ко мне лицом.
-И ты не расстраиваешься?   
-А что меня должно расстроить?  То, что я не попрыгаю на тебе еще разок? Нет уж, еще одной встречи с таким мудаком я не хочу. И вообще я нимфоманка, зависимая по хлещи тебя буду, если ты еще не забыл? Так что для меня это в порядке вещей… И вообще не парься.
   Спасительные слова! У меня появилась улыбка, и я опять погрузился в раздумья о её родинке. Я прокручиваю в голове все что угодно, я хочу продлить процесс бессмысленного секса еще ненадолго.
Из колонок доносится рок-н-рол, не знаю даже, что играет. Я уже достаточно пьян, и я не фокусирую слух на музыку. Живой пример секс, наркотики и рок-н-рол...
  Даже не помню, но где-то я услышал или прочел довольно мудрые слова о том, что все кто кричит, что живет по этому принципу, на самом деле довольствуется онанизмом, клеем и группой Звери.  Глупо кричать с гордостью в голосе о том, что ты повис на этом ржавом крючке, и живешь для того чтоб беззвучно кануть в лету на дне пропасти.  Этого надо стесняться, уже из-за того что ты выбрал этот путь, и уже с него не как не свернуть.
  Я думаю об этом, она прижалась грудью ко мне. И целует в губы. Язык Светы у меня во рту. Она горячая, и я свободно почувствовал обжигающий холод её нательного креста. Он лег ребром и уколол меня в солнечное сплетение. Её теплые губы опускаются все ниже и ниже.
   Когда я приехал домой, я ели стоял на ногах. Настя не спала она рыдала в комнате все это время. Когда я вошел в комнатуразорвав звук отчаянья скрипом двери, Анастасия уткнулась лицом в подушку. Я знал, чувствовал и понимал, что эту измену она мне не когда не простит, не простит мое бегство.
  Я встал с колен и закинул на себя свою ношу, и увереным шагом пошел вперед вытерая пот и слезы. До пристанища оставался киломметр, вернее час.