Между двумя мировыми войнами. ч. 5

Между двумя мировыми войнами.

Вначале кратко остановимся на истории золотого запаса России, захваченного колчаковской армией.
К этой истории, обросшей множеством мифов и легенд, чехословацкий корпус имеет прямое касательство.
История эта тёмная и запутанная.
Если отбросить в сторону совсем уж фантастические версии и предположения, то вкратце, дело обстояло приблизительно так:

7 августа 1918 года Казань была полностью очищена от красных. Полковник Каппель докладывал в телеграмме полковнику С. Чечеку: «Трофеи не поддаются подсчёту, захвачен золотой запас России в 650 миллионов рублей». Кроме того, из казанской части Золотого запаса Российской империи белым достались 100 млн. рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности.
Это золото было перевезено в Самару, а потом, под охраной Чехословацкого корпуса, отправлено из Самары в Омск. При переучёте в Омске обнаружилась недостача в 6 млн. рублей.

(Некоторые историки на этом основании утверждают, что недостающие 6 миллионов были украдены чехами. Кроме того существует расхождение в 4-5 миллионов рублей между суммой, оставшейся у Колчака после закупки оружия, и суммой, полученной большевиками в Иркутске. По одной из версий, эти 4-5 миллионов тоже украли чехи, когда золото снова оказалось под их охраной на пути из Омска в Иркутск. Ещё одним основанием для этой версии служит то, что вернувшиеся на родину легионеры основали собственный банк — Легиабанк, ставший одним из крупнейших банков Чехословакии. История ОЧЕНЬ непростая,  как видим.
Во всяком случае, понять, на какие «шиши» бывшие военнопленные учреждают в своей стране крупный банк – сложно.  Не шинели же свои,  со старыми  портянками, они продали для получения «первоначального капитала».).

Золото было размещено на хранение в омском филиале Госбанка. В мае 1919 года группа сотрудников банка начала пересчет золота. На всех ящиках были проверены пломбы и печати, после чего было установлено, что всего в Омске находилось золото на сумму 651 млн. рублей (505 тонн). Кроме того, здесь хранилось золото, не включенное в государственный запас — золотые части приборов, принадлежащие Главной палате мер и весов. 31 октября 1919 года золотой запас под усиленной охраной офицерского состава был погружен в вагоны. Золото и охрану разместили в 40 вагонах, ещё в 12 вагонах находился сопровождающий персонал. Транссибирская магистраль на всем протяжении от Ново-Николаевска (ныне Новосибирск) до Иркутска контролировалась чехами.

Как известно, чехи вовсе не горели желанием воевать с Красной Армией, да и Колчаку они подчинялись лишь «постольку поскольку», откровенно поплёвывая на распоряжения омского Верховного правителя. За собой они таскали свыше 600 вагонов, набитых нашим добром и одной из их главных задач   была собственная эвакуация из России (вместе с прихваченным барахлишком, разумеется). Что было в этих захваченных чехами, вагонах НИКТО, даже из  колчаковского правительства не знал.

27 декабря 1919 года штабной поезд и поезд с золотом прибыли на станцию Нижнеудинск, где представители Антанты вынудили адмирала Колчака подписать приказ об отречении от прав Верховного правителя России и передать эшелон с золотым запасом под контроль Чехословацкого корпуса.
15 января 1920 года чешское командование выдало Колчака эсеровскому Политцентру, который уже через несколько дней передал адмирала большевикам.
7 февраля чехословаки возвратили советским властям 409 млн.  рублей золотом в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России.
Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, из которой следует, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллионов рублей, или на 182 тонны.
В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, были обнаружены кирпичи и камни. На закупку вооружения и обмундирования для Российской армии Верховный Правитель потратил 68 миллионов рублей. 128 миллионов рублей были им размещены в зарубежных банках, их дальнейшая судьба остается неясной.
Ещё 35 миллионов рублей из золотого запаса пропало уже после передачи его большевикам, при перевозке из Иркутска в Казань.

Ну что ещё можно сказать об этом...
Бывший зам. министра финансов в правительстве Колчака Новицкий в 1921 году в публикации в лондонском  журнале утверждал, что чехи присвоили 63 миллиона рублей. Представители оппозиционных немецких партий в довоенном парламенте Чехословакии обвиняли правительство в краже 36 российских миллионов. Ни цифры Новицкого, ни цифры немецких партий не подтверждаются документами.

Заканчивая эту историю, отметим, что ТОЧНУЮ судьбу уворованного золота НИКТО не знает. Могли украсть его и красные, и белые, и чехи, безусловно. Возможности имелись у всех, время было лихое, а ребята – вооружённые, привычные к бандитизму и небрезгливые.
«Тайна сия – велика есть!». Только думается мне, почему-то, что зря это золото  наши историки и нацлидеры на дне Байкала ищут...


Теперь о ситуации в самой Чехословакии в межвоенный период.

Очень подробный и глубокий  анализ тогдашней  обстановки  в Чехословакии дает историк А. Усовский в своих работах, к которым мы будем несколько раз обращаться.
Как известно, Чехословакия была  многонациональным государством – 46 % её населения составляли чехи, 13 % - словаки, 28 % - немцы, 8 % - венгры, и по 3 % - украинцы и евреи. И уже с начала двадцатых годов в новорожденном государстве начались межнациональные распри – причем не только по линии раздела «славяне – не-славяне», но и между чешской и словацкой частью этого детища Антанты...
Словацкие «народники» отнюдь не были «диванной» «партией любителей пива» - по инициативе профессора Войтеха Туки (бывшего в 1923-1929 годах генеральным секретарем партии) с 1923 года началось формирование партийной «милиции», носившей название «Rodobrana» («Народная защита») – к 1925 году насчитывавшей в своих рядах более пяти тысяч бойцов. На левом нагрудном кармане черных рубашек «народников» нашивался шестиконечный крест Святых Первоучителей славянских Кирилла и Мефодия – партия таким образом заявляла о своей приверженности традиционным ценностям.
Впрочем, особо долго щеголять в чёрных рубашках с крестом Прага народникам не позволила – уже в 1926 году властями было запрещено ношение партийной униформы, а после того, как это не «умиротворило» членов «Родобраны», в 1927 г. последовало ее полное запрещение. Тем не менее, эти репрессии отнюдь не сломили «народников» - на выборах в 1927 году они триумфально побеждают всех своих либерально-демократических оппонентов, после чего президент Масарик, скрепя зубами, вынужден был назначить из числа «народников» несколько министров. Впрочем, терпение «либерального» президента было недолгим - правый национализм и католический консерватизм Глинки и Тука был для масона Масарика ножом острым – и в 1929 году против профессора Туки, отличавшегося особенно радикальной риторикой, были сфабрикованы обвинения в заговоре против государства и шпионаже в пользу Венгрии. Он был приговорен к 15 годам тюрьмы. «Словацкие народники» под этим предлогом были лишены всех министерских портфелей, а партия де-факто выброшена из политического процесса. И именно с этого момента партия отца Глинки переходит в жесткую оппозицию Праге и провозглашает курс на достижение независимости Словакии.
Так что все обвинения послевоенных пропагандистов в адрес словацких «сепаратистов», якобы выпестованных Гитлером на погубу демократической и свободной Чехословакии и ничего общего с подлинными чаяниями словацкого народа не имевшими – увы, голословны и лживы, как и всякая иная либеральная пропаганда. Официальная Прага в двадцать девятом году сама сделала все возможное для того, чтобы основная политическая сила Словакии перешла на радикальные (сейчас они бы назывались «экстремистскими») позиции – напоминаю неверующим Фомам, что до прихода Гитлера к власти в Германии оставалось ещё четыре года…».
Пребывая в Чехии, я несколько раз задавал там разным нашим гидам  вопрос: а что же послужило ПРИЧИНОЙ и ОСНОВАНИЕМ для «бархатного развала Чехии и Словакии в 1992 году. Ничего вразумительного мне сказано не было. В лучшем случае – туманно говорилось «деньги», а в худшем просто угрюмо отмалчивались наши тамошние знатоки чешской истории...
Вернёмся к анализу А. Усовского:
«Впрочем, словацкий сепаратизм Прага ещё могла удерживать в рамках – а вот немецкий уже никак.
2 октября 1933 года бывшим учителем гимнастики Конрадом Генлейном сотоварищи Судетско-немецкого патриотического фронта – который очень быстро, буквально за два с половиной года, стал ведущей политической силой судетских немцев.
В 1935 году созданная на базе вышеуказанного фронта Судето-немецкая партия успешно выступила на общегосударственных парламентских выборах (получив голоса 60% немецкого населения), опередила все «чехословацкие» партии и получила 44 депутатских мандатов из 300 возможных. И хотя поначалу судетские немцы не говорили вслух об ирреденте – но общие настроения в их среде с каждым месяцем всё больше и больше склонялись к отделению от Чехословакии и присоединению к Третьему рейху – тем более, что ЧСР продолжала корчится в муках экономического кризиса, с пребыванием изрядной части немцев в тисках безработицы и нищеты – тогда как в Германии с этими проблемами власть успешно боролась и деятельно повышала общий уровень жизни своих подданных.
В  1938 году ситуация в Чехословакии подошла к точке взрыва – надо было или решительно удушить немецкое национальное движение (дав взамен немцам какие-то экономические преференции), или отделять Судетенланд.

К лету 1938 года стало ясно, что Чехословакия не может более существовать в формате унитарного государства, в котором главенствуют чехи, вернее – чешская космополитическая и либеральная верхушка. В стране, в которой на семь миллионов чехов приходилось три миллиона шестьсот тысяч немцев, три миллиона словаков, семьсот тысяч венгров, четыреста тысяч русинов, около 200 тысяч евреев и 100 тыс. поляков, не велось никакой взвешенной национальной политики – которая заменялась системой запретов, угроз и полицейского насилия.
12 сентября 1938 года вскрылся судетский нарыв – началось восстание тамошнего фрайкора, руководимого Генлейном. Чехам, хоть и с трудом, но удалось подавить открытый немецкий бунт в Хэбе, Стришбро, Марианске-Лазне и других населенных пунктах Судетской области. Тяжелые бои шли в Краслице и Варнсдорфе. В боях активно применялись танки и артиллерия – армия широко задействовала свою мощь в операциях против немецких сепаратистов в Южной Богемии, особенно в Чешском Крумлове. Но кровопролитие это было бесполезным – западные союзники ЧСР приняли решение о невозможности дальнейшего пребывания немецкоязычных районов Чехословакии под юрисдикцией Праги. К тому же правительство Венгрии в августе 1938 года потребовало передачи ей чехословацких районов с венгерским национальным меньшинством, а 21 сентября польское правительство денонсировало польско-чехословацкий договор 1925 года о национальных меньшинствах и официально потребовало передачи Тешина и Спиша, где проживали 80 тыс. полков и 120 тыс. чехов.
Президент Бенеш столкнулся с необходимостью отвечать за все свои ошибки двадцатилетней давности – ошибки, которые стоили теперь его стране так дорого. И он пошёл на признание всех территориальных требований своих соседей – ибо ничего другого он сделать не мог; его Хозяева решили признать законными требования Берлина, Будапешта и Варшавы, а также согласится с претензиями на автономию со стороны Братиславы и Ужгорода.
Мюнхенское соглашение между Германией, Италией, Францией и Великобританией было подписано в ночь с 29 на 30 сентября 1938 года. По этому соглашению Германия получала право на аннексию Судетской области, а также тех районов, где немецкое население превышало 50 процентов. В Судетскую область были введены немецкие войска.
В первых числах октября в Тешинскую Силезию вошли польские войска – ибо Прага согласилась на требования Варшавы относительно территориальной принадлежности Заользья (как называли эту территорию поляки).
Очень интересны детали, этого польского «аншлюса». В 1935 году Польша подписала с гитлеровской Германией польско-германский Договор (аналогичный Советско-германскому пакту 1939 года, за который сейчас так проклинают Сталина либеральные публицисты).
По этому Договору Германия обязывалась не вмешиваться в польско- чехословацкие «разборки». До поры до времени поляки вели себя тихо, но сразу после Мюнхена почувствовали «куда ветер дует» и показали свой знаменитый гонор и норов:   
30 сентября 1938 Польша предъявила Чехословакии УЛЬТИМАТУМ о передаче себе Тешинской  Силезии (или Силезии Заользской, как называли поляки эту территорию). Срок исполнения условия ультиматума был до 12:00 1 октября 1938 года.
Понятно, что в случае отклонения Чехословакией условий этого ультиматума, Польша угрожала ей применением военной силы. 
В 11:45 1 октября 1938 г.Чехословакия объявила по принятии всех условий польского ультиматума.
«Заользье наше!», «Сегодня мы вступаем в Тешин!», - восторгались тогда польские газеты. До начала войны с Германией оставалось меньше года...

У поляков тогда очень сильно закружилась голова, их от краткосрочного романа с Гитлером.
Польский посол в Париже Ю. Лукасевич 25 сентября 1938 г. сказал американскому послу У. Буллиту: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом... Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией.
Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства»".
Интересна также  беседа советника посольства Германии в Варшаве Р. фон Шелия с вице-директором политического департамента МИД Польши Кобыляньским, состоявшаяся в ноябре 1938г. При обсуждении вопроса о Карпатской Украине польский представитель, подчеркнув заинтересованность Варшавы в том, чтобы эта территория отошла к Венгрии, заявил германскому дипломату: «Министр (имеется в виду министр иностранных дел Польши Юзеф Бек) не может говорить так открыто, как могу говорить я. Вопрос о Карпатской Руси имеет для нас решающее значение... Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину» (как известно, Гитлер удовлетворил польско-венгерские требования насчет Карпатской Руси (Карпатской Украины).
Впрочем, о политике «миролюбивой» и «безвинно пострадавшей» от Германии, в то время, Польши требуется отдельный обстоятельный разговор.
Вернёмся к чехословацким делам.
6 октября 1938 г. Словакия провозгласила автономию, глава Словацкой народной партии монсеньор Тисо стал премьер-министром первого самостоятельного словацкого правительства, компетентного в самом широком спектре внутриполитических вопросов; фактически и внешнюю политику Словакия начала проводить самостоятельно. Подавляющее большинство населения Словакии с ликованием встретило перемены в статусе своей страны».
Перед тем, как перейти к рассмотрению военных вопросов раздела Чехословакии в 1938 году, расставим некоторые акценты по вышесказанному:
- чехословацкое  многонациональное государство, искусственно созданное в Версале, по вине своих же чешских создателей и политиков не выдержало проверку на жизнеспособность. Раздираемое национальными противоречиями, оно имело массу территориальных, экономических и политических проблем. Банкротство предвоенной Чехословакии произошло по вине её же руководителей;
- чехословацкая армия при подавлении восстания немецкого населения в Судетах и Южной Чехии широко применяло свою артиллерию и танки против повстанцев. Про армию тогдашней Чехословакии речь – впереди, пока же отметим, что она была одной из сильнейших в Европе. На вооружении имелись вполне современные  танки (так, по количеству танков, имеющих башенные орудия, а не пулемёты, Чехословацкая армия  в 1938 году ВЧЕТВЕРО превосходила гитлеровский вермахт), прекрасную артиллерию, пулемёты и стрелковое оружие, автотранспорт;
- ни германской, ни польским регулярным армиям, чехословацкие войска в 1938 году не оказали НИ МАЛЕЙШЕГО СОПРОТИВЛЕНИЯ.

«В октябре 1938 года страны-создатели Чехословакии – Франция и Великобритания – на конференции в Мюнхене признали, что в 1919 году несколько погорячились, нарезав своему «детищу» излишне много территорий с преобладающим немецким населением. И, признав эту свою ошибку – тут же её исправили, согласившись с переходом под юрисдикцию Берлина Судетской области. В принципе, все стоны послевоенной антинемецкой пропаганды о том, что Чехословакию в Мюнхен не пригласили, более того, там её предали и продали - есть пустое сотрясение воздуха. В данном случае эта страна была не субъектом, а объектом политики, причем вполне объективно – ибо речь шла именно об ОШИБКЕ разработчиков условий Версальского договора, когда никаких международно признанных границ Чехословакии вообще де-юре не существовало. Те, кто эту ошибку совершил – её же и исправили; а то, что при этом консультироваться с паном Бенешем и Даладье, и Чемберлен посчитали излишним – лежит на их совести, никаких процессуальных нарушений международного права они этим НЕ приглашением не совершали», - совершенно справедливо подчёркивает А. Усовский.

И ещё об одном распространённом у нас заблуждении. В советской историографии было принято считать, что Чехословакия придерживалась-де дружественных и чуть ли не «просоветских» позиций в канун событий 1938 года. Основывается это на известном договоре о Взаимопомощи, заключённом между Францией, Чехословакией и СССР в 1935 году. Не вдаваясь в детали, отметим, что ВЫПОЛНЯТЬ условия этого договора правительство Э. Бенеша так и не захотело.
Да и сам Эдуард Бенеш  никогда особенно не скрывал, что все свои планы и надежды связывает с Западом.
«Отношения СССР и Чехословакии всегда были и всегда останутся второстепенным вопросом, который зависит от Франции и Великобритании. Нынешние связи Чехословакии с Россией целиком вытекают из франко-русского договора, и если Западная Европа потеряет интерес к России, то и Чехословакия его также потеряет. Чехословакия всегда будет придерживаться Западной Европы, и будет всегда связана с ней, и никогда не будет связана с Восточной Европой. Любая связь с Россией будет осуществляться лишь при посредничестве Запада и с его согласия» - это заявление Э. Бенеша ставит все точки над i в данном вопросе, как мне представляется.

Очень интересны ПОДРОБНОСТИ тех событий, соотношение сил сторон и преференции, полученные Германией в результате Мюнхенских соглашений и последовавших за ними геополитических изменений в Европе.


На фото:Рукопожатие польского маршала Эдварда Рыдз-Смиглы и немецкого атташе  полковника Богислава фон Штудница на параде «Дня независимости» в Варшаве 11 ноября 1938 года. Фотография примечательна тем, что польский парад особо привязывался к захвату Польшей Тешинской Селезии у Чехословакии, месяцем ранее. На параде специально прошла колонна тешинских поляков, а в Германии накануне с 9 на 10 ноября 1938 года произошла так называемая «хрустальная ночь», первая массовая акция прямого физического насилия по отношению к евреям на территории Третьего Рейха.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/22/592