Сказка девятая. Зимние сказки

Свет лежал на кровати, закинув руки за голову, и сосредоточенно ждал. Сказочник сидел у окна, подперев голову рукой, и поминутно поглядывал на отражение своих часов в стекле.
–Долго еще? – протянул Свет после нескольких вздохов в тишине.
–Долго, – ответил Сказочник. – Как раз успеем.

В окна Дома на Сваях бился холодный ветер северного моря, и вот-вот собирался пойти самый первый снег, похожий на перья, что роняют особенно неосторожные ангелы. До нового солнца было далеко, и Сказочник наконец нашел пристанище на грядущую зиму.
Свет, конечно, не хотел зимы, хотя уже затруднялся сказать, что хуже – серое ноябрьское небо, вечно грозящее упасть на землю и затопить город моросью, или суровая северная зима, морозная, но солнечная.

Сказочник не любил холодов, задерживавших его на много месяцев в одном месте, однако любил треск огня в камине, тепло турки с гретым вином и неизбежность зимних сказок.
–Огонь в камине греет наши тела снаружи, глинтвейн – изнутри, – тихо говорил Сказочник, и Свет внимательно слушал. – Но самое главное – это зимние сказки, они греют наши мысли, возвращая им силы и спокойствие. И если сказок будет достаточно – дождаться весны окажется нетрудно. Вот увидишь.

Ключ несколько раз повернулся в замке входной двери. В прихожей Дома на Сваях послышался скрежет когтей, и Волк задержался на секунду, прежде чем войти, чтобы обернуться человеком.
–Принес приправы и вино, – доложился он с порога.
–Как там снаружи? – спросил Свет. – Замерз?
Волк поднял бровь в насмешке.
–Без шубы было бы невесело.

Сказочник развел огонь, вино грелось в турке, Дом на Сваях полнился запахами и звуками, а ближе к полуночи все же явился большой черный пес внушительного вида, и улегся в ногах у Света.

Снег пошел ближе в часу Быка, но никто из собравшихся в Доме на Сваях в ту ночь не чувствовал себя ни несчастным, ни одиноким. Они сидели, слушали и рассказывали зимние сказки, иногда подогревали глинтвейн на огне и смотрели, как на землю опускается самый первый снег, похожий на перья неосторожных ангелов, тех, какими они сами однажды были.