Миротворец

   Возвращаюсь с работы домой в общественном транспорте. Час пик. Автобус не то, чтобы очень, но набит людьми. Лица у всех тусклые, замученные, злые даже.
   - Женщина! Что вы всё на меня напираете? – молодой человек презрительно оборачивается к дородной тетеньке лет за пятьдесят.
   Было заметно, что она хотела извиниться (полные люди – они добрые), но заметив брезгливую гримасу молодого человека, ответила:
   - Нужен ты мне больно!
   Она демонстративно развернулась в другую сторону, «нечаянно» размазав молодца по стеклу так, что ему и вздохнуть не было как.
  На задней площадке весело брызнула смехом компания молодых людей.
  - Да, ты, бля… А нах… А он пиз…- то и дело раздавается с той стороны.
  - Что за молодежь пошла? Никакого стыда! – забубнила, сидевшая напротив них старушка. 
  - И не говорите, Матвеевна! – сразу отозвалась ее подруга.
  - Не нравится, бабки? На такси катайтесь! – ответила им ярко накрашенная деваха, перекатывая жвачку во рту.
  - Да разве так можно ругаться? Вы же девочки! – продолжает возмущаться Матвеевна.
  Девица делает непристойный жест и вся компания, весело гогоча, выкатывается из автобуса. Бабушка замолкает, не находя слов от возмущения.
  - Что за мужчины нынче пошли? Нет, чтобы женщине место уступить, - это попыталась воззвать к мужской совести женщина лет сорока пяти (а то и старше) с кокетливо подведенными глазками и в короткой, не по возрасту, юбчонке.
  - Да на тебе пахать еще можно! – окинув ее нетрезвым взглядом, ответил мужичек, сидящий ближе всех к немолодой «красавице».
  Женщина обиженно поджала губки и метнула в говорившего испепеляющий ненавистью взгляд. Тот только хмыкнул и стал нагло пялиться на ее коленки.
  И тут весь салон тревожно затих, начал интенсивно крутить головами и принюхиваться. А дело в том, что в автобус ввалился бомжеватого вида мужик в грязной одежде и  с неимоверных размеров сумкой. Народ «почтительно» расступился, образовав вокруг мужика свободное пространство (а вроде бы было тесно). А бомжик, не снимая сумки с плеча, спокойно развернулся лицом к дверям, чем увеличил вокруг себя свободную зону еще на пару шагов, проехал пару остановок и вышел.

  А народ в автобусе еще долго ехал молча, тихо, мирно…