Мой ангел с ружьем

МОЙ АНГЕЛ С РУЖЬЕМ
Во всем была виновата Люська. Это из-за нее все закрутилось – Лиза раньше никогда не задерживалась возле прилавков с парфюмерией. Да и в роскошный торговый комплекс она пришла по великой необходимости купить свекрови подарок на юбилей. Отношения с Денисовой мамочкой в последнее время оставляли желать лучшего, и Лиза, не выносившая скандалов, брюзжания и нервотрепок, решила заткнуть Инне Петровне рот роскошным презентом. Она прекрасно понимала, что это мера краткосрочная, но даже недолгий покой в семье того стоил.
Так вот, неожиданно из-за прилавка с косметикой Лизу окликнули. Среди разноцветных коробочек, пузырьков и тюбиков обнаружилась деваха в боевом раскрасе на круглом довольном лице и с бейджиком «Люси» на пышной груди. В девахе Лиза с трудом, но опознала бывшую сокурсницу, а опознав, пожалела, что вообще зашла сюда. Ей не особенно хотелось встречаться с прошлым, тем более, что в настоящем похвалиться было нечем.
- Ах, красавица! Лизунь, как жизнь?
- Супер, - сказала Лиза, понимая, что Люська теперь просто так не отстанет и, дабы остановить фонтан расспросов о доме и семье, придется что-то покупать.
- Муж, дети?
- Есть.
Люська вздохнула.
- А я со своим-то разбежалась. Лизунь, ну ты представь…
Да, да, конечно. Дешевая машина, подарил сапфир вместо бриллианта, а сам дурак, каких свет не видывал. Люську еще в институте, еще на первом курсе кавалеры катали на машинах и забрасывали подарками, хотя в плане внешности она проигрывала Лизе с разгромным счетом. А у Лизы в концу учебы появился Денис, и она в него вцепилась, как в последний шанс на семейную жизнь. Сейчас Денис лениво ковырялся в своей кандидатской (это только Инна Петровна считала его умницей, остальные в открытую говорили, что он звезд с неба не хватает), Лиза учила детей русскому и литературе с бонусом в качестве проверки тетрадей до двух часов ночи, Максимка ходил в детский сад (иногда у Лизы пробивались мысли, что ее сын – просто маленькая дрянь, весь в бабку), и порой она начинала думать, что жизнь не удалась. Таким думам способствовали ученики, которых, кажется, с фонарями собирали, чтобы вывалить Лизе на голову, зарплата педагога, как раз по пословице «мелочь, а приятно», муж, любивший валяться на диване и рассуждать о своей роли в науке и свекровь, именовавшая Лизу транжиркой за новые туфли – самые дешевые и, как следствие, неудобные.
- …так что, Лизунь, я тебе, если честно, завидую. Живешь со своим душа в душу, а тут…
По выходным Денис не брился. Еще одна деталь, в целом мир состоит из них, не правда ли?
На полочке, прямо над головой Люськи, стояла «Красная Москва». Свекровь поддерживала отечественного производителя, а вот Лиза этих духов не выносила. Бабушкин сундук, вот и все – а теперь в этот сундук заперли и саму Лизу. Невероятно, но факт.
- Люся, а что это такое?
Люська оборвала монолог о своем бывшем и посмотрела туда, куда показывала Лиза – на изящный витой флакончик с бледно-голубым наполнением.
- Это «Ангел с ружьем». Новинка, последний писк и изюминка, вот точно тебе говорю. Сметают враз, не успеваю до прилавка донести, - затарахтела Люська. – Ты бери, не пожалеешь. Как раз для таких, как мы с тобой, молодых и стильных.
Вблизи оказалось, что флакончик сделан в виде человеческой фигурки. Chafranne Doe. My Angel with Gun, прочла Лиза и понюхала пробку.
И сразу же вспомнилось…
Лето. Рыжее солнце августа, мягкое и ласковое. Яблоки и мята, последние дни в раю перед осенью, и чудится, что душа свободна от тела. Бергамот и ландш, тонкая, почти неуловимая нота иланг-иланга – лететь, скользить вверх по одинокому солнечному лучу, пронзающему пыльный воздух комнаты…
Ведь ей всего двадцать шесть. И неужели ничего не было, и она все придумала, примыслила лето в своей вечной осени и зиме, сидя в темном углу сундука?
- Здорово, - сказала Лиза, осторожно ставя флакончик на прилавок. Стоили модные духи запредельно: три тысяч. – Ну ладно, солнышко, счастливо. Пора бежать.
В школе Лизу встречал ее шестой класс, учившийся во вторую смену. Она уже полгода этому радовалась: трижды в неделю было время на домашние хлопоты с утра. Денис, приходивший из института намного раньше супруги, попросту садился к телевизору, не имея привычки, например, готовить еду. Разогреть суп – и то было для него подвигом.
И к чему ей такие духи? К копеечному свитеру?
У внутреннего голоса были свекровины интонации.
- Елизавета Николаевна, а можно на огонек сестренку привести?
- Елизавета Николаевна, папа не придет, он на работе до вечера.
- Ну Елизавета Николаевна! Ну можно сестренку? Мы с ней даже из одной тарелки поедим, вот честно!
- Елизавета Николаевна-а-а!
На ходу разобравшись с проблемами, Лиза юркнула в учительскую раздевалку. Физрук Симонян задумчиво ковырял кроссовок, силясь, видимо, понять, что в нем мешает бегать. Поздоровавшись, Лиза вынырнула из пальто и подошла с расческой к зеркалу.
На нее взглянула хорошенькая молодая женщина с копной каштановых волос и усталым выражением лица. На секунду вернулось: ландыш, иланг-иланг, мята; Лиза вздохнула и провела по волосам расческой. Даже это темно-вишневое платье с шитьем по рукавам и вороту ей подарила мать.
В коридоре забулькал звонок; Лиза подхватила сумку и пошла в кабинет, который высокопарно именовался «аудиторией словесности». Словесность или просто русский язык-литература, какая разница? И так и так не учат.
В институте по словесности Лиза была первой. Билась над Скатовым и Виноградовым ради грошовой стипендии; однокурсницы в это время учились другому: флиртовать, нравиться, в конце концов, пить. Вот вам и вся словесность.
Со звонком на урок шестиклассники насторожились, однако Лиза и не собиралась проводить по-настоящему серьезное занятие. Игра в сказки по карточкам Проппа – дети едва не визжали от восторга, придумывая истории. В большинстве из них фигурировал, разумеется, Гарри Поттер, почему-то на пару с Колобком.
Потом дети убежали на музыку, и у Лизы было время расставить столы для чаепития и принести самовар. Пришли две мамы-активистки, вечные Лизины помощницы, и дела сразу пошли быстрее, в шесть-то рук. Ангелина Тарасовна, широченная дама с громким голосом и фрикативным мариупольским «г», развешивала гирлянды, Инга Ивановна расставляла чашки жестами профессионального фокусника, и, слушая их болтовню о любимых детках, Лиза не думала ни о доме, ни о муже, ни о лете, бергамоте и ландыше.
За окнами темнело. Старая гирлянда на маленькой елке горела почти по-домашнему. И, водя со своими шестиклашками хороводы, распевая песни, пробуя модный зеленый чай с ромашкой и мятой, отламывая ложечкой кусочки торта, Лиза до боли отчетливо понимала: эта молодая женщина в темно-вишневом платье, веселая и добрая, отличный работник и прекрасная мать и жена, не имеет никакого отношения к Лизе настоящей, которая плачет по ночам, таскает с рынка картошку по десять килограммов в каждой руке и изо всех сил старается, чтобы идеальная маска не соскользнула с лица. А самое главное в том, что она уже ни во что не верит и ничего не хочет. Ничего.
- Дорогая Елизавета Николаевна! – для пущей важности толстушка и отличница Ульяна забралась на табурет. – Поздравляем вас с новым годом! Будьте счастливы и здоровы в семейной жизни…
- Счастья в семейной жизни, - поправила дочку Ангелина. – Поздравляем!
- Поздравляем! Ура! – закричали все и захлопали в ладоши.
Букет роз. И бледно-голубая коробочка духов.
…Цветы Лиза подарила свекрови. Та, конечно, поворчала без повода, как обычно, но видно было, что Инна Петровна довольна. Максимка получил огромную конфету и, радостный, пошел спать.  Денис, получивший от научного руководителя фигурального ремня по толстой заднице, был мрачен, но Лиза вдруг решила не обращать внимания на угрюмость супруга, чему тот несказанно удивился.
Темно-вишневое платье пахло ландышем и иланг-илангом. Ангел с ружьем дремал в сумке.
Впервые Лиза поняла, что у нее хватит сил выбраться из сундука.