Сатья Саи Баба в возрасте до 24 лет. Чудотворения

                http://www.proza.ru/2012/01/21/1327
Сатья Саи Баба в возрасте до 24-х лет. Чудотворения

Копия 6-й главы изданного 1-го тома
>>>    Кастури Н. Истина, добро, красота. (Сатьям, Шивам, сундарам).
История жизни Сатья Саи Бабы. Том 1.1926—1960
/ Н. Кастури ; пер. с англ. Р. Сергачёва.—М.: Амрита-Русь, 2013.—304 с.
ISBN: 978-5-413-01148-5
>>>    http://scriptures.ru/sss_1.htm

Англоязычный источник:
6-я глава из книги
 >>> The Life of Bhagavаn Sri Sathya Sai Baba _Sathyam Sivam Sundaram ,
    written by  N. Kasturi, M.A., B.L.
   =Жизнь Господа Счастья (=Бхагавана Шри) Сатья Саи Баба      
   =Естинность_ЖизнеТворность_Красота (=Сатьям_Шивам_Сундарам). 
   _путь скачки:
        http://bababooks.org >>> biography
   http://bababooks.org/content2-biography.html    Part I >>>Download here
   http://vahini.org/sss/sss.html  >>>Part I
   (прямой адрес этой главы на ИНГЛИШ) 6  Sai Baba Again
>>>    http://vahini.org/sss/i/again.html

ОГЛАВЛЕНИЕ:
>>>       http://www.proza.ru/2016/06/04/1246
30 избранных Чудотворений Юного Сатья Саи Бабы в 1940_1950 г. .

Глава 6
Бала Саи - юный Саи
После того как Сатьянараяна Раджу объявил Себя Саи Бабой из Апастамбха сутры и Бхарадваджа готры, Он стал широко известен либо как Бала Саи, либо как Сатья Саи Баба — имя, которое Он принял Сам. А бхаджаны стали проводиться в Его присутствии не только вечерами по четвергам, но со временем и каждый день, а иной раз и дважды в день, так как паломники, число которых росло, не могли ждать до следующего четверга, чтобы выразить Ему своё почтение. Сначала маленьким храмом для пения бхаджанов служила комнатка 8 на 8 футов, выходящая на улицу, где стоял дом Педда Венкапы Раджу, но она могла вместить самое большее человек 10-12, а иногда вся улица была заполнена людьми! Чтобы увидеть Бабу, из Хиндупура на джипе приехал армейский офицер, впервые познакомив жителей села с самоходным средством передвижения! Людей становилось всё больше и больше, и тогда семейство Карнамов соорудило навес, который расширялся с каждым месяцем. Поставили и палатку, а некоторые последователи, приезжавшие из Бангалора и Анантапура, привозили и ставили свои палатки. Просторный дом Карнамов не мог вместить всех желающих ещё и потому, что Саи настаивал на том, чтобы всех паломников кормили, а для этого были нужны большие столовые.
   Очень часто, когда пищи было явно недостаточно, об этом потихоньку сообщали Саи, и по словам одной пожилой дамы, которая в те месяцы жила в доме Карнамов, "Он просил принести пару кокосовых орехов; когда их вручали Ему, Он ударял один о другой, и оба разбивались точно пополам. Затем Он опрыскивал кокосовым соком кучки риса и кастрюли с другими продуктами и говорил, чтобы мы продолжали подавать еду всем, кто прибыл или ещё может прибыть до вечера!"
   Баба много раз говорил о беззаветной преданности Суббаммы, жены Карнамы, пожилой женщины, которая заботилась о паломниках. Баба жил у неё в доме несколько лет, пока в 1944 г. не было построено здание, известное ныне как "Старый мандир (храм)". Баба Сам сочинил много песен и стотр (гимнов) для бхаджанов тех лет, т.к. в этих краях Ширди Баба был неизвестен, а в них говорилось о мечети "Дваракамайи", о храме Пути, о пепле — уди, о дереве мелии и других особенностях, неведомых для тех, кто собирался в Путтапарти! Многие из этих песнопений поют в Прашанти и поныне.
   Он часто жаловался на слишком домашнюю и мирскую атмосферу в местах, где Ему приходилось жить, и иногда, днём или ночью, незаметно ускользал из дому и уходил в горы, окружающие село. Поскольку Ему было всего лишь 14 лет, Суббамма, обнаружив, что Его нет, вместе с другими преданными отправлялась на поиски и шла, пока ноги позволяли идти, чтобы найти Его тихо сидящим на камне и взирающим на долину, либо в какой-нибудь укромной лощине или гроте, либо на песчаном берегу или на холме за рекой. Эти неожиданные исчезновения и скитания в одиночестве причиняли окружающим немало хлопот, т.к. им был неведом их подлинный смысл. Некоторые боялись, что Он уйдет в Гималаи или изнурит Себя аскезой, ибо не понимали ни природы Его воплощения, ни цели, ради которой Он явился. И по сей день многие всё ещё говорят об йогической практике, которой юный Баба якобы предавался в горах, не понимая, что Он явился ради йогакшемы — благополучия и радости всех нас!
   Однажды, когда группа последователей сопровождала Его в Ураваконду целым караваном воловьих упряжек. Он слез со Своей повозки, ушёл в горы и пропал. Обыскали всё вокруг, но Его не было и следа. Все очень тревожились, пока часам к шести вечера Он не явился свежий и улыбающийся, успокоив истомившиеся сердца.
   Вспоминается и другой случай и по сей день упоминаемый Саи с озорным огоньком в глазах. Несмотря на эпизодическую склонность к уединению, уводившую Бабу от бхакт в горы и долины, Он был озорным весёлым мальчиком с живым и лукавым юмором. Однажды вечером Баба в компании из 20 преданных отправился в Дхармаварам. Целая цепочка воловьих упряжек растянулась по дороге, и Баба с группой молодых людей при свете луны шёл пешком позади каравана. Незаметно для других Он отошёл в сторону и подбежал к передней повозке. Там Он явился 16-летней девушкой; она просила ездоков подвезти её, потому что ноги у неё болят, а ей надо добраться до Дхармаварама, где её мужа положили в больницу. Он так хорошо играл роль, тяжело вздыхая и утирая слезы, что женщины сжалились над несчастной и усадили её в повозку. Когда они проехали с милю, с хвоста каравана пришла весть, что Саи пропал, и телеги пришлось остановить. Все слезли и пустились на поиски. Наконец, Его нашли в нескольких метрах впереди первой повозки, и кто-то из старших осмелился даже поворчать на Бабу за эту игру в прятки в незнакомых местах среди ночи! Путешествие возобновилось и обнаружилась другая пропажа! Где же девушка, муж которой лежит в больнице в Дхармавараме? Куда она подевалась? Может быть, стремясь побыстрее оказаться у постели больного мужа, она пошла пешком, когда телеги остановились из-за поисков Бала Саи? Несколько быстроногих молодых людей помчались вперёд, но вернулись с известием, что дорога пуста по меньшей мере на две мили. Наконец, они спросили Самого Бабу, т.к. знали, что Ему точно известно местонахождение любого пропавшего. Конечно же, Ему было это известно! "Девушка" была здесь, перед ними, в лице великого актёра — Самого Бабы.
   "Сестра" Его Венкамма долго докучала Бабе, чтобы Он достал ей портрет Ширди Саи, о котором Он Сам сочинил столько песен. И, кажется, Он сказал ей, что вручит ей его в один из четвергов. Но за день до указанного четверга Саи отправился в Ураваконду, а она тоже забыла об этом, т.к. была уверена, что не в этот день, так в другой непременно получит портрет. Ночью, когда все уже спали, кто-то позвал снаружи: "Аммаи, Аммаи!" ("Матушка, матушка!"), но Венкамма не пошла отворять, поскольку зов не повторился. Она решила, что кто-то звал соседку. Когда же она, посидев в постели, прилегла, то услышала за мешками в комнате какой-то шорох. Она подумала, что это крыса или змея — шорох был явственный и довольно громкий. Она зажгла светильник и осветила угол. И что же? Из-за мешка торчало что-то белое и твёрдое — это был свернутый в тонкую трубочку портрет Ширди Саи, столь необычным образом переданный ей Бабой, который был в то время в Ураваконде! Этот портрет хранится у неё до сих пор!
   В те дни Баба со Своими преданными почти каждый вечер уходил на берег Читравати, и бхаджаны чаще всего пелись там, поскольку в деревне не было ни большого навеса, ни зала, где все могли бы собраться. Он не раз говорил, что в Его жизни первые 16 лет будут отмечены в основном лилами, божественными играми, следующие 16 лет — махимами, т.е. чудесами, а последующие годы — упадешей — поучением, наставлением. Он заверял, конечно, что преобладание лил, махим или упадеши не означает, что два других проявления будут полностью отсутствовать. Верный этому заявлению, Саи удостаивал собравшихся на те вечерние бхаджаны всевозможными чудесами! Именно в те годы тамаринд, растущий одиноко на гребне холма на левом берегу реки недалеко от того места, где к ней приближается дорога, и получил репутацию древа исполнения желаний — кальпатару, (хотя больше ему бы подошло название Санкальпатару (древо исполнения Его желаний) оттого, что Саи, взобравшись на холм вместе со своими последователями, срывал с дерева совершенно разные плоды: с одной ветки — яблоко, с другой — манго, с третьей — апельсин, с четвертой и пятой — груши и винные ягоды! Конечно же, как Он говорит. Он может любое дерево в любое время обратить в кальпатару, ибо Он Сам — Кальпатару!
   К общему удивлению, Он с невероятной легкостью и быстротой взбирался на скалы; а иногда вовсе никуда не взбирался, и всё же — только что, сидя на песке, Он говорил со Своими последователями, а через мгновение уже окликал их с вершины холма. Обычно Он помогал подняться старым и грузным, и когда они держали Его за руку, увлекал их вверх так, словно у них вообще не было веса.
   Некоторые преданные Ему счастливцы тех дней не могут сдержать радости, когда рассказывают о чудесах, свидетелями которых они удостоились быть. Стоя на вершине холма у тамаринда. Он взывал к ним ясным и повелительным голосом: "Посмотрите наверх!". И что же? Они видели вращающееся колесо света — с головой Саи в центре, или же ослепительную струю света — джьоти, исходящую из Его лба — как говорят, из третьего глаза Шивы. По их рассказам бывали случаи, что некоторые падали в обморок при виде этих феноменов. Некоторые, глядя вверх на Бабу, видели огромную фигуру Ширди Саи, озарённую необычным сиянием, или чудесный огненный столп, или же лицо Бабы внутри круга полной луны и т.п.
   Один из учеников колледжа, присутствовавший однажды вечером, когда Саи поднялся на холм, на котором в сумерках ещё видно было дерево, пишет: "В тот вечер Баба снова взял нас с Собой на берег. Он почти каждый день отправлялся куда-нибудь: или в рощу близ пруда Сахеба, в котором Он с удовольствием плавал и нырял, или на реку. После небольшой беседы Он обратился к молодым людям Своего возраста, то есть к подросткам 14-17 лет, призывая их посостязаться с Ним в беге наперегонки по каменистой дорожке от берега до тамаринда, но раньше, чем кто-нибудь успел моргнуть глазом, Баба уже задорно окликал их с самой вершины! Он велел им оставаться там, где они есть и сказал: "Смотрите на Меня! Я даю вам даршан джьоти — видение света". И тут воссиял огромный огненный шар, словно солнце, затопившее робкий свет нарождающейся луны. Глаза не могли вынести этого сияния. Трое или четверо из присутствующих упали без чувств. Был восьмой час вечера".
   Вспоминается ещё один случай, связанный с рощей у пруда Сахеба. Однажды Баба, закрепив на дереве верёвку и положив на неё доску, соорудил качели. Он уселся на них и ко всеобщему восторгу стал быстро раскачиваться. "Смотрите!" — вдруг крикнул Он сверху преданным. Те подняли глаза и увидели прелестного пастушка из Бриндавана, сидящего на богато украшенных, утопающих в цветах качелях! Тут тоже некоторые потеряли сознание, и Бабе пришлось приводить их в чувство, посыпая горстями рисовых зёрен, дарующими акшату (защиту), которые Он достал из воздуха мановением руки. Когда они очнулись, изумлённые и плачущие от радости, Саи сказал им: "Успокойтесь! Не впадайте в экстаз! Поэтому Я и не хочу давать вам этих видений".
   Когда жрецу из Майсора, в семье которого гостил Баба, было неожиданно даровано видение Нарасимхи, почтенный брахман-вайшнав упал в обморок и несколько часов оставался без сознания. А одного бывшего инспектора здравоохранения, которому Баба, беседуя о Боге и божественности, показал джьоти — свет, исходивший из Его лба, так потрясло это дивное сияние, что он пребывал без чувств целых 70 часов, и его дети уже стали попрекать Бабу за то, что Тот привёл старика к самым вратам смерти!
   Один бхакта из Камалапура настойчиво просил Бабу, чтобы Он явил ему какое-нибудь чудо, и однажды Баба, собрав всю его семью, осведомился, не хотят ли они увидеть дашаватаров — десять воплощений Вишну! Матсья, Курма и Вараха (рыба, черепаха и вепрь) прошли "гладко", но когда появилась устрашающая фигура Нарасимхи, они затряслись и закричали — в ужасе, что дом обрушится им на голову. Они возопили: "Хватит, хватит!", — и Баба утих, но только после того, как был совершён ритуал мангалаарати — преданными, которые тоже присутствовали в комнате, но ничего не видели, так как чудо предназначалось не им! Лицезрением образов десяти Аватаров Вишну был удостоен также родственник семьи Карнамов, ныне покойный. Собственно говоря, он и ушёл-то оттого, что его физическая форма оказалась слишком слабой, чтобы выдержать радость этого видения. Баба взял его с Собой на реку и велел смотреть на Своё отражение в воде. Этот человек рассказывал потом, что сначала он увидел Самого Саи, затем лишь ореол волос вокруг головы, а потом — все десять Аватаров в том порядке, в каком они упоминаются в Пуранах; Аватар Калки на коне имел облик Самого Бабы!
   Случай с Шри Кришнамурти, клерком из министерства штата Майсор, ясно показывает, почему Баба неохотно дарует такие переживания. Разумеется, Саи благословляет лишь тех, кто заслуживает божественное видение. Баба Сам судит, кому, когда и какое видение давать, и если человека настолько захватывает это высокое переживание, что его физическая оболочка оказывается слишком слабой, чтобы его выдержать, следует лишь благодарить Бога за то, что Он ниспослал ему такую славную и счастливую смерть.
   Саи был тогда в Бангалоре — с виду подросток лет 16, небольшого роста. Носил Он тогда обычно белую рубашку с короткими рукавами и дхоти до колен. Кришнамурти был активным участником группы бхаджанов по пению стотр (гимнов) и часто посещал их. Он внимательно наблюдал за Саи и ходил за Ним по пятам несколько дней. Однажды утром, около восьми, пребывая в излишне возбуждённом состоянии, он приблизился к Саи и заявил: "Я знаю, что Ты Бог. Яви мне Свой истинный облик!" Саи попытался избежать общения с ним, но это Ему не удалось. Тогда Он дал ему портрет Ширди Саи, который "добыл" тут же на месте, и велел прикрепить его к стене и медитировать на него. "Смотри на этот портрет", — сказал Он и покинул этот дом, чтобы дать даршан другим бхактам.
   Саи вернулся, когда часы пробили 12. Как только Он переступил порог, Кришнамурти, находившийся в глубине дома, издал радостный крик и потерял сознание! Когда он очнулся, то весь дрожал и тяжело дышал. С закрытыми глазами он следовал за Саи из комнаты в комнату, упрашивая Его то жалобно, то почти требовательно: "Дай мне Свои стопы! Позволь мне коснуться Твоих стоп!" Казалось, он по запаху определял, где находится Саи, так как преследуя Его, всё время принюхивался. Но Баба мягко отталкивал его, прятался или, садясь, поджимал под Себя ноги и не уступал его настоятельным мольбам.
   Когда Кришнамурти попросили открыть глаза, он отказался, заявив, что не желает бросать взгляд ни на что, кроме стоп Саи и хочет лишь одного — коснуться их и видеть их. Его возбуждение и радость не ослабевали в течение нескольких дней, и Баба сказал, что если бы тот дотронулся до Его Стоп в таком экстатическом состоянии, то мгновенно бы умер.
   Так что Саи мягко убеждал его идти домой, обещая дать ему там Свой даршан, а Сам перешёл в другой дом у вокзала. Но Кришнамурти не мог совладать с собой. Как и прежде не открывая глаз, он "нюхом" умудрился учуять, где находится Саи. Он нанял повозку и направил кучера к дому, где Он пребывал! Выпрыгнув в нужном месте, он вбежал во двор, и обойдя вокруг дома, стал стучать в окно именно той комнаты, где был в это время Саи! Но Баба повторил Свои слова о том, что блаженный экстаз, овладевший им, представляет угрозу для жизни. Человека этого силой увели домой родственники, явившиеся за ним, а он всё также не открывал глаз и молил о прикосновении к Его стопам.
   Его отправили в больницу, т.к. он ослабел от голода и перестал пить воду. Саи послал в больницу немного падатиртхама — воды, которой были омыты Его стопы, и когда тот выпил её, ему стало настолько лучше, что родственники забрали его домой. Дома он попросил всех спеть бхаджаны, а сам лёг в той же комнате на кровать. Когда бхаджаны закончились, он не встал. Он коснулся Стоп Господа. Река отыскала Море. Какая по-видимому это была высокая душа, что заслужила такое несказанное блаженство;
   И в более поздние годы Саи Баба многим даровал видение разных иштадеват (избранных для поклонения форм божества), а также и Своих многочисленных обликов. Преданные до сих пор лелеют в памяти эти блаженные моменты!
   Баба часто говорит, что Господь должен являться в человеческом облике для того, чтобы люди понимали Его, чтобы говорить с ними на их языке, как, скажем, человек, желающий спасти утопающего, вынужден броситься в этот же водоём. Кто сможет извлечь пользу от Аватара, если Господь низойдет, как Он есть, в Своей несравненной лучезарности!
   Однажды Баба спросил преданных из Камалапура, не хотели бы они услышать муралигану, флейту Кришны, ... а кто скажет на это "нет"? Он предложил им приложить голову к Его груди, и они услышали чарующую мелодию флейты, звуки, которые заставляли даже Ямуну остановить свой стремительный бег! Ишварамма рассказывает ещё об одном волнующем переживании, когда Баба сказал: "Слушайте. Ширди Саи здесь". И она вместе со всеми в комнате услышала громкий звук направляющихся к ним шагов, как будто ноги гостя были обуты в деревянные сандалии. Шаги остановились, когда дошли до того места, где сидел Саи Баба! Звук был таким явственным, а ощущение — столь реальным, что в первый момент Ишварамма даже немного рассердилась и спросила: "Кто же это зашёл в дом прямо в сандалиях?"
   Это произошло с "матерью", "отец" же — Педдавенкапа Раджу — рассказывает другой случай. Однажды вечером из Пенуконды приехали несколько человек. Среди них был старый друг семьи — Шри Кришнамачари, уроженец Путтапарти, давно поселившийся в Пенуконде и служивший там юристом. Он вместе с другими пришёл к дом Карнамов, и Субамма угостила их кофе. Разговор естественно коснулся самой волнующей темы — о Сатьянараяне Раджу, и гости спросили оказавшегося там "отца", Педдавенкапу Раджу, — что всё это значит и насколько верны слухи. Тот ответил, что всё это для него загадка и что он сам до сих пор пребывает в замешательстве. Тогда юрист назвал его обманщиком и обвинил в том, что он морочит голову простому сельскому люду неправдоподобными россказнями. Венкапу это так задело, что он пошёл домой, где в это время был Саи, — и предложил Ему явиться к Карнамам и предъявить доказательства Своей божественности, чтобы впредь оградить отца от подобных нападок. Баба невозмутимо ответил, что все сомневающиеся могут сами прийти к Нему.
   И вот приезжие вместе с Суббаммой отправились к Педдавенкапе Раджу. Баба спросил Суббамму, не хочет ли она увидеть самадхи (место упокоения праха) Ширди Саи, и получив утвердительный ответ, провел её вглубь дома и сказал: "Смотри!" И что же? Она увидела гробницу с возложенными на неё цветами и благовониями, от которых шел ароматный дымок, а в уголке сидел служитель и бормотал про себя какую-то мантру! "Теперь смотри туда. Видишь храм Анджанейи? — спросил Саи. — А там, дальше - священная мелия", — и ей показалось, будто она находится в обширном открытом пространстве и смотрит на эту сцену в Ширди, а весь ландшафт простирается перед нею на много миль до далёкого горизонта.
   Придя в себя после этого волнующего переживания, она уговорила Шри Кришнамачари пройти вместе с Саи в ту же комнату. Саи приглашал всех по очереди и удостоил каждого этим видением — панорамой самадхи святого и окрестностей Ширди. Педдавенкапа Раджу говорит, что его пригласили последним, и когда он оттуда вышел, то был другим человеком — все его сомнения рассеялись. Друзья из Пенуконды извинились за свои пренебрежительные замечания и заявили, что при таком божественном феномене, как Саи Баба, самым здравым замечанием для всякого было бы то, что это — "непостижимая тайна". Все они в тот день убедились, что этот 16-летний юноша действительно воплощение Саи Бабы. А Педдавенкапа Раджу говорит, что наказал своему семейству считать Сатью божественным и больше не докучать Ему всякими пустяками, небрежением и обидами.
   Уже в ранние годы Саи Баба был занят живым поучением — упадешей; на самом деле, вся жизнь Его есть постоянная упадеша. Ярким примером этого является урок, который Он дал Свами Дигамбаре (* Дигамбара - "нагой", букв. "прикрытый лишь сторонами света".), когда тот прибыл в Путтапарти в 1941 году.
   Весь Буккапатнам был взбудоражен появлением Свами Дигамбары — аскета, мудреца, у которого уже. давно отказали ноги и который не носил никакой одежды. Народ смотрел на него, поэтому, как на тройной образчик святости. Его почитатели жаждали увидеть, как отнесётся к нему юный Баба. Дигамбара Свами дал также обет молчания, что ещё больше усиливало любопытство толпы. Нежный маленький божественный Ребёнок встречал зрелого героя, паланкин которого, пронеся по деревне, поставили у дома Карнамов. Баба протянул нагому мудрецу большое полотенце (!) и дал ему совет, который тот едва ли получил бы где-либо еще.
   "Если ты разорвал связи с обществом, о чём говорит твоя нагота, отчего же ты не удалился тогда от мира в лесную пещеру? Чего ты испугался? Если же ты мечтаешь об учениках, об имени и о пище, доступной в городах и селениях, почему же ты позволяешь, чтобы люди принимали тебя за человека, не имеющего привязанностей?" Таковы были слова, произнесённые юным Бабой, и люди восприняли их с удивлением и восхищением.
   Свами Дигамбара выглядел удручённым, поскольку он и вправду не был достаточно искренен в своей "наготе" и отрешённости. Баба же был далёк от сарказма, Он был готов помочь, убедить, дать гарантии. Он сказал, похлопывая калеку по спине: "Я знаю твои трудности и сомнения. Ты боишься, что у тебя не будет ни пищи, ни крова, когда ты удалишься от людей, не правда ли? Но Я заверяю тебя, что каждый, произнося имя Бога, получит пищу, где бы он ни был. Я Сам прослежу за этим. Будь ты высоко в Гималаях или в лесных чащобах, Я ни на один день не оставлю тебя без пищи. Если же у тебя нет такой веры и такого мужества, то совершай свою медитацию прямо здесь, — но тогда не нужно ходить голым, и пусть люди не утруждают себя, перенося тебя с место на место". Какой это великий урок! Если бы только люди могли понять его смысл! Это был голос истины: только Аватар мог дать такие заверения!
   В связи с этим следует упомянуть, что это заверение даётся Саи всем садхакам (духовным искателям) и сегодня. Три года назад, когда с Ним встретился Свами Сатчидананда. Он посоветовал ему совершенствовать свое йоговское искусство, а не растрачивать его на многообразную активность организационной деятельности. "Твои йоговские достижения сами собой проникнут через камень пещеры, где ты сидишь, и принесут благо всему миру, — добавил Он, похлопав по плечу 70-летнего санньяси (отшельника), — найди уединённое место в Гималаях, и Я обеспечу тебя пищей и кровом, где бы ты ни был!" Тот же голос истины, голос Аватара, явившегося, чтобы вести и направлять всех богоискателей — любой религии, расы, страны!
   С распространением вести о новом воплощении Саи Бабы в Путгапарти прибывало всё больше и больше паломников, и Баба был постоянно занят исцелением их физических и душевных недугов. Он говорит, что это одна из сторон Его миссии, так как разве до духовной практики тому, кто болен душой и телом? И с чем только не шли люди к Великому Целителю! С всевозможными хроническими болезнями, психозами, истериями, одержимостью злыми духами и галлюцинациями и пр. Стали появляться и почитатели Ширди Саи — из любопытства и с целью "испытать" новое Проявление своего Господа. Многие приглашали Его в свои края, и Он побывал в Бангалоре и посетил дома преданных, имевших контакты с жителями Мирзапура, Колапура, Питапурама, Сандура, Мадраса и др. мест. Приезжали к Бабе и паломники из семьи Урсу, связанной с царской линией Майсора. В Бангалоре Саи "прооперировал" застарелый случай язвы двенадцатиперстной кишки и пациент полностью выздоровел; все инструменты были материализованы непостижимым образом, и поток паломников значительно увеличился.
   Всё это выдвинуло на первый план необходимость строительства храма, где мог бы пребывать Саи и где могли бы найти приют и Его последователи, и в 1945 г. Тирумала Рао из Бангалора и другие преданные задумали построить ашрам, известный теперь как "Старый мандир". Избранное местечко было неподалёку от села между храмами Сатьям -мы и Гопалакришны — в том самом месте, где семья Карнамов уже несколько лет устанавливала навесы и помосты на время Дасары и других праздников.
   Когда работник Гуни Венката (т.е. Венката-Горбун) стал копать в месте, указанном Саи, с тем, чтобы заложить в фундамент освященные камни, обнаружилось большое количество каменных питамов (оснований лингамов)! Но странно, ни одного лингама, несмотря на усердные поиски, не нашлось. Десятки подставок... и ни единого лингама! Люди окружили Саи в надежде узнать, в чём секрет. "А все лингамы здесь", — загадочно заявил Баба, указывая пальцем на живот. Те, кто были свидетелями рождения лингамов из уст Саи на Махашиваратри, могли убедиться в верности Его ответа. Другие же вынуждены будут довольствоваться утешительным фактом, что пути Господни — вне категорий, какими меряем, взвешиваем и объясняем мы.
   По завершении строительства Баба из дома Карнамов переселился в ашрам и стал жить в комнатке 8 на 6 футов слева от передней веранды. А пока что Саи побывал в Мадрасе и дал даршан тысячам людей. Он совершал и дальние поездки, в том числе в Масулипатам. И куда бы Он ни приехал, Он всюду даровал людям покой ума и духовную поддержку и заверял, что будет вести и направлять их. Однажды на морском побережье близ Масулипатама Баба вошёл прямо в море! Его последователи даже не сразу успели понять, что происходит, как вдруг услышали голос и повернулись в сторону волн, где и увидели... Шешасаи — Господа на Змее Шеше, который возлежал на волнах. Мгновение спустя Саи снова был рядом с ними. Их поразило, что Его одежда не была влажной. В другой раз Он направился к морю, дошёл до самой кромки воды и забросил далеко в волны серебряную чашу. Все удивились — для чего бы это, но спустя мгновение чаша вернулась, оказавшись поставленной рядом с ними на песок. Саи поднял её вместе с наполнившей её "солёной водой" и вылил по нескольку капель на ладони бхакт для ритуального причащения. И что же? Вода оказалась ароматной и необыкновенно сладкой! Море подарило Ему амриту (нектар), точно так же, как через несколько лет оно принесло к Его ногам жемчужное ожерелье.
   Свидетели этих лил и те, кто вкушал этот нектар — сегодня пылкие приверженцы Бхагавана в Прашанти.
   Было бы ошибкой заключить из этого, будто Саи старается впечатлить окружающих проявлением Своей божественности. Чудесное является самой природой Господа, и деяния Его за пределами нашей арифметики, физики, химии. Платон называл исследование природы отношений между "здесь и теперь" и "там и всегда" метафизикой, т.е. тем, что за гранью физики, но все действия Саи суть "мета"! Он удостаивает нас чудес потому что Он — это Он, а не вследствие какого-то желания, намерения или нужды, ибо в чём Он может нуждаться и чего желать?
   Кто бы ни явился к Нему в те дни, Он тут же "прибирал его к рукам" и советом, намёком, юмором, сарказмом, а то и прямым выговором мало-помалу обращал его в скромного, спокойного, благочестивого, но вместе с тем живого и активного члена общества. Такова алхимия соприкосновения с Ним. Даже когда Он обращается к большим группам последователей, Он твердит о необходимости внутреннего преображения каждого. Он всем говорит, что надо дерзать, но что дерзание это может придти только с верой в безграничную силу и беспредельную милость Господа. И, конечно же, всякому, склонному к сомнению, нужно лишь приблизиться к Нему и приобщиться к этой безграничной силе и беспредельной милости.
   Говоря о Его каруне (милости), хочется привести случай, произошедший в Бангалоре, когда Он был ещё подростком. Один бедный сапожник, занимающийся своим ремеслом на углу улочки у вокзала, увидел Бабу в бунгало напротив. К дому подъезжали машины, туда несли цветы и фрукты, а лица выходивших светились радостью и довольством. Они говорили об Аватаре, о Кришне, Бхагаване, Бабе... и он тоже рискнул войти и робко заглянул в зал, где Саи сидел на особом кресле; по одну сторону от Него сидели мужчины, по другую женщины. Глаза бедняка встретились с глазами Бабы, и Он тут же поднялся и направился прямо к двери, где стоял сапожник. Баба подошел к нему, взял из его рук, прежде чем тот успеть предложить, маленькую гирлянду высохших цветов, и спросил на тамильском — чего он от Него хочет!
   Смелость, с какой старый сапожник сформулировал своё желание и чётко выразил его, была дарована ему, должно быть. Самим Бабой, — как иначе можно объяснить ту поразительную просьбу, какую тот осмелился произнести? Совершенно уверенно, без колебаний он, к удивлению слышавших его, сказал: "Зайди, пожалуйста, ко мне в дом и прими что-нибудь от меня!" Саи ласково похлопал его по плечу и ответил: "Хорошо. Я приду", — и вернулся на Свой "трон" на другом конце зала.
   Сапожник ещё долго ждал Бабу у дверей, так как хотел объяснить, как найти его лачугу и узнать — когда же Баба навестит его, чтобы заранее прибрать в доме и приготовиться к приёму гостя, но ему надо было спешить на рабочее место — присмотреть за ящиком, за кусками кожи и старыми башмаками. Толпившиеся на улице почитатели Бабы теснили и толкали его, и никто его и слушать не хотел, когда он говорил, что Саи обещал посетить его хижину и что ему хотелось бы узнать, когда Он будет. Кто смеялся над ним и его дерзостью, кто говорил, что он напился или спятил. Шли дни. Саи проводил их с другими бхактами и не навещал больше то бунгало, возле которого работал сапожник. Бедняк оставил всякую надежду вновь встретиться с Бабой.
   И вдруг однажды прямо к углу, где сидел сапожник рядом со своим ящиком, подкатила шикарная машина. Захваченный врасплох, бедняга испугался, что, может, это полиция или какое-нибудь должностное лицо из муниципалитета, намеревающееся оштрафовать его. Но это был Баба! Он пригласил сапожника в машину, а тот так смутился, что не мог и рта раскрыть, чтобы направить водителя к своей хижине. Но Саи, похоже, знал куда ехать! Остановив машину на обочине у квартала трущоб, Он вышел и быстро зашагал по булыжникам узких улочек прямо к хижине сапожника! Тот побежал вперёд предупредить домашних и купить в лавке пару бананов, а Саи тут же "добыл" сластей и фруктов, предложил их членам семьи в качестве прасада и уселся на доску у стены. Он благословил престарелого хозяина, который проливал слезы радости, съел кусочек банана и покинул хижину, ставшую благодаря Его посещению местом паломничества для всей округи! Такова была любовь Саи, Его према.
   Но некоторые люди по своему недомыслию пытались даже отравить Бабу. Лучше рассказать об этом инциденте подробнее, ибо в нём проявились сразу несколько аспектов Его божественности. Даже и сегодня Баба не позволяет называть этот случай "попыткой убить", а так как Его слово — истина, мы также будем повторять, что это было лишь попыткой проверить, сможет ли Он выжить, съев отравленную пишу; это скорее проявление скептицизма, нежели злобы.
   Был праздничный день, и Саи вместе с двумя последователями посетил несколько домов в Своём родном селе. В каждом доме Его чем-нибудь угощали, а когда Он зашёл в дом, где была приготовлена роковая пища, то проявил повышенный энтузиазм и попросил добавки, следя, однако, за тем, чтобы Его спутники не притрагивались к смертоносной смеси. Вернувшись же в дом Карнамов, Он рассказал кое-кому секрет особого приглашения из того дома, поговорил о тщете и глупости всей этой затеи и от души посмеялся над этим случаем. Через некоторое время Он извергнул из Себя съеденное, а те, кто был рядом, тайно проверили — действительно ли содержимое было ядовито для живых существ. Оказалось, что да!
   По правде говоря. Бабе доставляет удовольствие делать то, чего мы, смертные, очень боимся. Припомним хотя бы случай с укусом змеи. Это происшествие описано в главе "Мановение руки". В тот вечер после излечения Бабы с помощью чудесного, Его же милостью сотворённого талисмана, все в деревне просили Его не ужинать, т.к. пища могла усилить действие яда, но Он, будто из упрямства, съел даже больше обычного. Не зная, что сон Его — не что иное, как нидрамудра, т.е. бдение, посвящённое защите Мира, Его просили не спать в эту ночь, но Он "спал" дольше обычного. Наутро старшие просили Его избегать холодной воды, а Он намеренно нырнул в пруд и долго резвился там, будто бы назло человеческим предрассудкам и суете. Но несмотря на эти постоянные знаки Его божественности, мы сводим Его высоту до своей заурядности и пытаемся передать этот Высший Алогизм нашими узкими, но симметричными силлогизмами!
   Суббамма больше всех беспокоилась о "здоровье" Бабы и неустанно пеклась о сотнях паломников, собиравшихся в Путтапарти. Баба даже сейчас говорит, что жернов в её доме работал без перерыва — это Суббамма готовила чатни (острую приправу к рису) из кучи кокосов, которые приносили паломники. Суббамма дробила, дробила, дробила почти восемь часов в день. Её любовь к Господу и преданность Ему были безмерны, и Баба сказал, что исполнит одно её желание — увидеть Его в последние мгновения своей жизни. И это поистине потрясающая история — история о тех мгновениях и о том даршане.
   Суббамма заболела, её отвезли в Буккапатнам. Но несмотря на болезнь, в один из дней она на запряжённой волами телеге отправилась посмотреть, как строится Прашанти Нилаям. Вскоре она уже была прикована к постели и не могла пошевельнуться. Ей становилось всё хуже, а Баба был далеко, в Бангалоре. В бреду она говорила о Бабе, о видении Ширди Саи Бабы, которое в своё время она имела счастье лицезреть, и о многочисленных лилах Кришны, свидетельницей которых она была. Приходя в сознание, она говорила о тех же событиях и о том же Единственном. Она лежала в окружении родственников, которые не разделяли её чувств, считая, что её любовь к странному мальчику, творящему чудеса, отвлекает её от любви к родным и близким, поэтому они говорили ей, что её Баба находится за сотни миль отсюда и что для неё было бы лучше сосредоточить своё угасающее внимание на тех, кто рядом с ней. Но её вера была неколебима.
   Тем временем Баба уехал из Бангалора в Тирупати, где провел несколько дней с теми, кто был предан Его святому и проявленному образу. Конечно, Баба знал, что душа Суббаммы стремится освободиться от земной суеты и что Суббамма мечется на своем смертном одре в Буккапатнаме. И вот люди, бывшие рядом с ней, объявили, что она скончалась. Однако какой-то особый отблеск на её лице не позволял предать тело кремации. Те, кто были мудрее, качали головой, когда им говорили, что она умерла. Они советовали родственникам проявить терпение. "Птичка ещё не улетела", — утверждали они. Даже если дверца клетки была открыта, как могла эта птичка улететь? Она ведь должна получить даршан и будет, поэтому, ждать, пока не приедет Баба. А Баба спешил к ней. Он уехал из Тирупати на машине и, прибыв в Путтапарти, последовал в Буккапатнам — спустя целых три дня после объявления о смерти Суббаммы. Её взор совсем потускнел. Её положили на пол, а родственники проявляли явное нетерпение. Баба сел рядом с ней и тихим голосом окликнул её: "Суббамма, Суббамма" — только два раза, не более. И тогда, к изумлению всех собравшихся, Суббамма открыла глаза, её рука протянулась к Бабе, крепко сжала Его ладонь и стала с нежностью гладить её. Баба приложил Свои пальцы к её губам, она слегка приоткрыла рот, как будто зная, что Баба даст ей то, что утолит жажду её души. Из пальцев Бабы в её рот заструилась бессмертная Ганга, и Суббамма примкнула к сонму освобождённых.
   Примерно в то же время к Бабе из соседней деревни пришли мусульмане по очень важному поводу: жестокая болезнь уносила у них много жизней. В течение месяца мохуррам в тех местах по традиции поклоняются пирам. Как в индуистских, так и в мусульманских общинах пиры устанавливаются как предметы поклонения, и вокруг них устраиваются ритуальные процессии. Пиры — это предметы в форме руки, сделанные из меди или другого материала; они считаются священными как память о жертве, принесенной Хассаном и Хуссейном в памятной битве при Кербеле. Баба сказал пришедшим к Нему мусульманам, что пиры устанавливались для почитания в их деревне в течение сотен лет, но впоследствии эта традиция нарушилась, и теперь её следует возобновить. Если крестьяне станут копать там, где Он укажет, они найдут те самые пиры, которые освящали когда-то их предки. И они стали копать в том месте и обнаружили четыре пира! Но люди были настолько поражены всеведением Бабы и внезапным появлением священных предметов, что не посмели спуститься в яму и вытащить их оттуда, поэтому Баба Сам спустился вниз и извлёк пиры. С тех пор они хранятся в мандире, завёрнутые в циновку и тщательно упакованные. Только когда наступает праздничный месяц мохуррам, их передают крестьянам, а после окончания торжеств возвращают обратно.
   Можно привести ещё один любопытный случай, которому автор был свидетелем. Когда мусульмане однажды шли из мандира, приняв пиры из рук Бабы, человек, несший их, повёл себя как одержимый, и все собравшиеся вокруг стали смотреть на него как на "блаженного", впавшего в экстатическое состояние. Он танцевал, бегал кругами, невнятно бормотал стихи из Святого Корана, а потом побежал назад к 'Бабе! Баба сказал ему: "Иди, иди и возвращайся после праздника", — и "одержимый", находясь в том же состоянии молитвенного экстаза, с пирами в руках, быстрой, но спокойной поступью направился в сторону деревни. Только тем, кто имел счастье наблюдать подобные сцены, может открыться хотя бы маленькая частичка той тайны, какая заключена в Бабе.
   В те дни в Путтапарти приезжало много народу из всех уголков страны. И всех их привлекало туда какое-нибудь необъяснимое обстоятельство и удерживал там проблеск осознания Его всеведения, вездесущности и всемогущества. Так один житель Удумалпета, поначалу отказавшийся присоединиться к группе паломников, а потом позволивший себя уговорить, предложил Бабе, как и все, гирлянду цветов, но Тот его подношение не принял. "Ты же не собирался ехать!" — сказал Он, и это замечание только приблизило Его к маловеру.
   А другой человек из Мадураи приехал лишь потому, что сестра его в Веллоре поставила условие, что решится на операцию, только если Баба сочтёт это необходимым. Он прибыл в Путгапарти, но Саи за несколько дней не сказал ему ни слова, а когда, наконец, заговорил, то велел ему вернуться в Веллор первым же автобусом. Лечащий врач была крайне возмущена тем, что глупая пациентка рискует жизнью в ожидании благословения какого-то юнца, которого считает ни более ни менее, как гуру и Богом! Брат, наконец, объявился, провели ещё одно обследование и ... чудо из чудес! — оказалось, что в операции нет необходимости! "А та ли это пациентка?" — в недоумении протирала глаза докторша.
   Весьма впечатляющий материал получился бы, если написать книгу, составленную из ответов последователей Бабы на вопрос: "Как вы впервые попали в Путгапарти и зачем вы туда поехали?" Если подобный труд когда-нибудь будет написан, то чудесной главой в нём мог бы стать рассказ о том, как попала в Путгапарти небезызвестная Шримати Сакамма — владелица кофейных плантаций в Курге, женщина-филантроп, удостоенная высокого титула за служение обществу самим махараджей Майсора. И не потому, что она была богатой и известной в деловых и промышленных кругах. Вовсе нет. Для Саи неважно — богат человек или нет. Его интересуют жемчужины характера, богатство садханы, сокровища духа — каков бы ни был банковский счёт!
   Шримати Сакамма, ныне покойная, сама рассказывала приключившуюся с ней странную историю. Однажды, когда она была занята молитвой в своём бунгало в Курге, её побеспокоил слуга, объявив, что у ограды стоит машина и сидящий в ней человек настаивает на немедленной встрече с хозяйкой. Сакамма была недовольна, но тем не менее вышла, чтобы выяснить — кто это так вольно распоряжается её временем. В машине оказался высокий красивый старец с весьма внушительной бородой. Сидел он на оленьей шкуре, и всё тело его было усыпано пеплом. Её поразил к тому же "возраст" самой машины, т.к. она явно могла поспорить в этом с пассажиром. А за рулем сидел худенький подросток, и Сакамма подивилась, как ему удалось получить права, да и были ли они у него вообще. На машине сверху была табличка с надписью: "Кайласский комитет"! Она пригласила старца зайти, склонилась к его стопам, почтив их свежей розой, и предложила ему плоды и фрукты. Он сказал ей, что есть не будет, что он нигде и никогда не потворствует чревоугодию и выразил пожелание, чтобы она вступила в Кайласский комитет, внеся пожертвование в тысячу рупий. Она подписала какую-то бумагу, в которой уже были вписаны и сумма, и её фамилия (!), и когда уже собиралась внести эту сумму, старец заметил: "Храни это при себе. Я приеду и заберу потом". С этими словами он выложил на стол подписной лист, после чего вернулся к машине и уехал! Водитель-подросток прекрасно справлялся со своим делом, т.к. через мгновение машина скрылась из виду.
   Спустя годы, когда она увидела Бабу в чьём-то доме, в первый момент Он показался ей похожим на маленького водителя таинственной машины, а в следующий чем-то напомнил седого старца, который приложил столько усилий, чтобы она вступила в "Кайласский комитет", а потом велел ждать, отдав документ на хранение! И тут Баба удивил её, заявив вдруг: "А ну-ка, давай свои обещанные тысячу рупий!" — и со всеми подробностями рассказал всю историю.
   Однажды Баба приехал в столицу Майсора на праздник Дипавали и остановился у одного почитателя из Урсу. И находясь в Майсоре, Он даровал видение Нага (божественного Змея) преданным в Путтапарти — явление, знакомое и последователям Ширди Саи, что могут подтвердить жители Коимбатора и многих других мест. Самое же интересное, что в течение всего времени, пока преданные в Путтапарти созерцали Нага, Баба был вне Своего физического тела, пребывавшего в Майсоре. В отсутствие Бабы бхаджаны в Старом мандире проводились перед временным алтарём прямо на ступенях, ведущих к парадной двери, где стоял Его портрет с двумя светильниками, горевшими днём и ночью. Праздничная ночь прошла, и ранним утром несколько преданных увидели огни машины, огибающей холм за Карнатанагапалли. Они побежали к реке, но оказалось, что им это просто "померещилось". Когда они вернулись в мандир, то с удивлением услышали о том, что вокруг портрета Бабы на временном алтаре свернулась кольцом кобра. Сотни жителей села и обитатели ашрама видели её там вплоть до трёх часов дня. Чтобы умилостивить змею, они предложили ей пуджу, пропели традиционные бхаджаны и разбили несколько кокосовых орехов, но она не сдвинулась с места. Женщины, осмелев, воззвали к Бабе и с именем Господа обсыпали змею кумкумом и шафраном, поставили перед ней чашечки с молоком, а она лишь покачивала из стороны в сторону своим капюшоном. Одна весьма уважаемая жительница деревни, когда ей после подношения вернули две половинки разбитого кокосового ореха, громко запротестовала, заявив, что предложенный ею орех был гораздо крупнее и она не желает безропотно терпеть убытки. Кобра, как будто с интересом наблюдавшая перепалку, резко повернулась в её сторону и громко зашипела! Все от души посмеялись над испугом этой женщины. Ровно в три часа дня кобра соскользнула вниз и мелькнув в песке, исчезла. И, к всеобщей радости. Баба в Майсоре наконец поднялся.
   Тогда же Баба посетил и Хайдерабад, и поскольку многие места Он явно узнавал, как виденные Им ранее, рани Чинчоли убедилась в том, что Он действительно воплощение Самого Ширди Саи. Посетил Он и Куппам, а оттуда поехал в Карур и Тричинополи. Повсюду последователи и прочие горожане встречали Его с восторгом. В Тричинополи всю процессию возглавлял богато украшенный слон, которого сопровождала группа людей. Они читали ведические мантры и, как почётное подношение, несли в серебряных кувшинах освящённую воду. И всюду Баба обращался к людям с одним советом: "Отныне и впредь очищайте свои сердца и делайте их достойной обителью для Господа. Не впадайте всё глубже во зло, поддаваясь соблазнам. Мужайтесь! Веруйте в Господа, который внутри вас. Он вам самый близкий родственник!"
   Когда машины сопровождавших Бабу шли по улицам Тричинополи, одна из них сбила мальчика, и он был серьёзно ранен. Вокруг мальчика собралась толпа, и его, окровавленного, положили на веранду одного из ближайших домов, а для дальнейшего разбирательства вызвали полицию. Но тем временем появился Саи и коснулся малыша, так что когда полиция приехала, заявлять было не о чем, т.к. пострадавший бегал вокруг, рассказывая всем и каждому, как его исцелило одно прикосновение. И ещё долго после того, как Саи уехал, мальчика ласкала и чем могла угощала восхищённая публика, даже завидовавшая тому, что с ним приключилось такое чудо.
   Там был и ещё один мальчик, которого восторженная толпа "носила на руках" и который, возможно, и по сей день благодарен Господу за прямое вмешательство в свою судьбу. На большом собрании в честь Саи Бабы в Тричинополи у кого-то из присутствующих возникло сомнение в Его божественности и, почувствовав это прямо с трибуны, Саи тут же знаком подозвал к Себе глухонемого паренька, стоявшего рядом со скептиком, и поставив его перед микрофоном, спросил: "Как тебя зовут?" И мальчик в присутствии тысяч людей прямо в микрофон ответил: "Венкатанараянан!" Сомневавшийся прикусил язык и голову повесил от стыда; но этим дело не кончилось. Саи частенько с юмором рассказывает об этом случае. На другой день, чуть забрезжило утро, вся улица, на которой Он остановился, была забита глухонемыми! Они стояли безмолвной стеной страдания и боли! Никто до тех пор и знать не знал, что в городе так много людей с этим дефектом. Саи пришлось выбираться из бунгало через запасной выход, чтобы родичи их не подняли шум.
   Последователи Бабы в Каруре и Тричинополи буквально соревновались друг с другом в украшении своих домов и улиц и в пышности готовящегося приема! Но Саи вся эта мишура не занимала. Он свободно общался с людьми как богатыми, так и бедными, нередко предпочитая общество Простых бедняков компании Своих "хозяев", поскольку печётся Он более о сердцах благочестивых и кающихся, а не о раздутых гордостью и поражённых алчностью. Мантапы (возвышения), покрытые цветами всех оттенков, воздвигнутые затем, чтобы усадить Его и тем выразить Ему почтение, были шедеврами художественного творчества. Но Саи неоднократно говорил людям, что Он ценит лишь свежий цветок чистого сердца, плод добрых дел и лист достойной кармы.
   Однажды в Майсоре Саи, восседая на таком мантапе, принимал пуджу преданного из Урсу, когда неведомо откуда вдруг появилась кобра и подползла к охапке цветов у Его ног. Вскоре за ней последовала другая, и обе заняли место по обе стороны мантапа. Саи заверил членов семейства, что бояться нечего, и через какое-то время кобры удалились в то "никуда", откуда явились!
   Но Баба далёк от мнения, что для укрепления веры достаточно лишь этих чудес. Он строг и взыскателен, и Его удовлетворит лишь стопроцентная цельность и искренние усилия в духовной дисциплине. И это объясняет — почему из очень большого числа мужчин и женщин, привлекаемых к Нему историями о чудесах и чьё первое впечатление о Его божественности и в самом деле подкрепляется множеством чудес, — немало отходят от Него, неспособные справиться с требованиями, какие Он предъявляет: исправление характера, воспитание отрешённости, необходимость садханы, джапы и дхьяны. Саи Баба ещё в те давние дни не уставал повторять, что отвращает бедствия, лечит телесные недуги, утешает, советует, успокаивает только для того, чтобы дать первый толчок к садхане, духовной практике, которая должна естественно последовать за Его даршаном. Многих садху, искателей, и даже махариши, мудрецов, буквально затягивала в трясину их мирская озабоченность тем, чтобы быть на хорошем счету у богатых влиятельных покровителей, но Саи, явившийся, чтобы озарить пути садху и махариши, всегда говорит без обиняков о том, что касается исправления ошибок окружающих. Милость Его столь велика, что для неё не существует возрастных барьеров, рамок учёности или скидок на давнее "знакомство". Он благословляет всех Своей оценкой и исправлением. Лишь полное предание себя Его воле может сделать человека цельным и свободным.
   Празднование Дасары стало вскоре привилегией Путтапарти, т.к. если на другие праздники Баба мог уехать в Мадрас, в Тричинополи или Масулипатам, на Дасару Он неизменно оставался в мандире. Шримати Сакамме и другим преданным выпала честь в течение многих лет заниматься приготовлениями к этому торжеству, посвящённому Великой Матери. Баба поистине Высшая Мать, проявляющая Себя как Сарасвати, Лакшми, Сарада, Аннапурна и даже Кали. Он говорит, что Санатана дхарма (Вечная дхарма) — это Божественная Матерь человечества. И Сам Он с Его вестью о четырех основополагающих принципах этой дхармы — истине, праведности, мире и любви — является Матерью, великим Колесничим вечной дхармы. Его приверженцы более чем кто-либо ощущают Его Матерью, поэтому вполне оправданно, что Дасара — самый большой праздник в Путтапарти. Многие из Его бхакт были благословлены видением Его в качестве Матери, а один из них не называл Его иначе как Шиватайи — Мать Шива. Бабе нравится общество детей, и даже самых непослушных Он укрощает неиссякаемым репертуаром всевозможных фокусов, забав, приёмов чревовещания, устраивает им театр теней и дарит сласти, добытые мановением руки. Он сплетает и складывает пальцы, и в тенях, падающих на белую стену, завороженные дети видят ползущих змей, парящих орлов, резвящихся и танцующих оленей, собак, гордых павлинов, ворон, кошек или буйволов. Он предлагает малышу шарик из песка, тот нехотя протягивает слабую ручонку за таким "ладду", и, коснувшись ладошки малыша, песочный комочек и в самом деле становится сладким ароматным ладду. Саи говорит, что у детей и вправду благая судьба, поскольку им посчастливилось получить Его даршан уже в начале жизни, не то что взрослым, и Он еще много десятилетий будет им учителем, покровителем, защитником и хранителем. Когда Саи соглашается дать имя детям Своих последователей, то в этих именах звучат Его любовь и милость. Он также своеобразно посвящает малышей в грамоту (акшару): держа их пальчики в Своей руке, Он выводит буквы мёдом, молоком или складывает из рисовых зёрнышек.
   Но акшара означает также нечто непреходящее, вечное, и Саи тем самым приобщает их к Нетленному. Он учит малышей, вручая им ключ от их духовной судьбы, произносить махамантры (великие мантры, прославляющие различные ипостаси Единого Бога): Ом Намо Нараяна, Ом Намо Шивайя, Ом Шринивасайя — или какие-то другие, созвучные семейной традиции ребёнка. Есть тамильская песня о Саи Бабе, где Он воспевается как Саимата — Мать, вскармливающая детей Своих молоком мудрости, джняны, и посвящение в акшару как раз и есть тот случай, который даёт такой шанс счастливцу-малышу.
   На празднестве Дасары Саи блистает как покровитель искусств, музыки и литературы, как кормилец и защитник, так что это самый знаменательный праздник со дня Его заявления о Своём воплощении. Преданные Его находят радость в беседах, музыке, постановке пьес и в самой праздничной атмосфере. В те годы во время Дасары каждый вечер устраивались шествия по узким улочкам села: Саи восседал в паланкине, всякий раз по-разному украшенном, на плечах сменяющих друг друга и нетерпеливо ожидающих своей очереди бхакт. По ходу шествия, как не раз доводилось видеть автору этих строк, Саи срывал с украшающих Его гирлянд случайные цветки и, набрав в ладонь лепестков, бросал их в толпу. И падали они со звоном, т.к. каждый лепесток становился медальончиком с портретом Сатьи Саи на одной стороне и Ширди Саи на другой! А бывало и так, что лепестки обращались в леденцы, дождем рассыпающиеся вокруг паланкина! Лоб же Самого Саи покрывался вибхути, исходящим изнутри, и бхакты видели его, как и пятнышки кумкума!
   Скоро мандир уже не мог вмещать всех преданных. Многие приверженцы Ширди Саи, прослышав, что Он воплотился в человеческом облике в селе Путтапарти, поспешили туда. Некоторые из них, собираясь, как обычно, в паломничество в Ширди, получали "приказ" следовать в Путтапарти. А иные узнавали о Ширди Саи от Самого Сатьи Саи. В Бхагавад-гите есть слова Кришны о том, как притекают к Господу страждущие, пытливые, ищущие спокойной жизни и мудрые. Эти четыре типа людей приближаются к Господу по разным причинам, и Господь приемлет и удовлетворяет всех. Страждущим Он помогает. Его вибхути действует как волшебное средство от злых духов и чар чёрной магии и спасает сотни несчастных жертв. Критиков, исследователей, сомневающихся, скептиков, агностиков Он принимает, привлекает и располагает к Себе. Людей, жаждущих спокойной жизни, Он благословляет, если находит их достаточно разумными, чтобы пользоваться обретённым покоем ума для духовного роста и размышления о конечной цели жизни. Джняни же, мудрый, чей взор ясен и чист благодаря упорному духовному труду, дорог Ему больше всего, ибо ему Он может явить Себя во всей Своей Славе. В Путтапарти прибывали представители всех четырёх групп, но первая и третья, естественно, преобладали. И Он коренным образом изменял жизнь всех, кто приходил к Нему.
   Стоит отметить здесь обращение одной воровской шайки в тихих, богобоязненных земледельцев. Когда Баба однажды ночью ходил по холмам за рекой, Он столкнулся с группой бандитов, которые были заняты довольно щекотливым делом — дележом добычи. Но когда они увидели Его и приняли из Его рук божественный вибхути, то поняли, что оказались лицом к лицу с Вечным свидетелем. Саи воззвал к семи зачерствевшим сердцам и Своей дивной алхимией привлёк их всех в Путтапарти. И все они избрали путь мирной жизни, а Саи бывало ставил одного из них в пример — крепыша средних лет, которого Он назначил ночным сторожем!
   Через несколько лет перед Старым мандиром пришлось устроить длинный навес с листовым покрытием для размещения паломников. Но и его оказалось мало. Для Саи построили отдельное помещение за мандиром — всего одну жилую комнату с ванной. В этой-то комнатке Баба и оперировал грыжу брату доктора Падманабхана! А под тем навесом, за занавесью у алтаря Он оперировал аппендицит аппияху Путтапарти. И там же, однажды ночью, когда Саи лёг спать под открытым небом между мандиром и Своим новым жильём, Он вдруг объявил, что один из Его бхакт потерял талисман, который Он ему дал, т.к. этот талисман внезапно к Нему вернулся! Он сказал, что должен немедленно отправиться в Мадрас, чтобы одеть его на запястье больного, но окружающие умоляли Его не предпринимать "путешествия" вне тела в такой час. Он согласился послать талисман "с оказией" и вручил его на хранение Своему давнишнему последователю Сешагири Рао, наказав: "Храни его крепко. Завяжи в полотенце и обмотай его вокруг талии". Тот безоговорочно исполнил приказ и уснул, обвязанный полотенцем с талисманом. Часа через два нас разбудил громкий смех Саи, сидящего в постели. Мы сгрудились вокруг Него в надежде, что Он позволит нам разделить Его веселье. А Сешагири Рао ещё и не подозревал, что происходит. Саи разбудил его и спросил, где талисман. Тот взял полотенце, развязал его... и что же? Талисман исчез! Баба шутливо пожурил его и сказал, что уже "съездил" в Мадрас и повязал его на запястье тому, кого Он должен хранить постоянно! Да! Он уже побывал там и вернулся!
   Бхакты никогда не забудут Старый мандир, т.к. Саи был там всё время среди людей. Там Он составил и разучил с ними много бхаджанов и киртан. Он учил и тут же поправлял преданных с большой любовью и вниманием. Поскольку число присутствовавших было не так велико, Баба часто ходил с ними на песчаное русло реки, на окружающие холмы или в сады за рекой, и пока они были заняты приготовлением еды, они становились свидетелями многих "чудес" — знаков Его божественности.
   Я впервые получил даршан Бабы в Старом мандире, и в тот вечер Он отправился на пески. Там я услыхал, как Он укорял некоторых бхакт за то, что они впадают в панику из-за самых мелких неприятностей. Он сказал, что им следует сосредоточиться на джапе, как лучшем средстве обретения покоя ума, а затем вдруг обернулся к одной женщине с вопросом: "А ты занимаешься джапой?" Она что-то сказала в ответ, но Саи её не дослушал. "О, ведь ты потеряла свою джапамалу (чётки), не так ли?" — спросил Он. Затем, погрузив руку в песок, извлёк четки и сказал: "Вот, подойди и возьми это". Женщина почтительно поднялась и подошла, сложив руки. Саи сделал ей знак подождать и спросил с озарившей лицо улыбкой: "Сначала скажи мне, что это за чётки?" Она взглянула на них и рот открыла от изумления:
   "Мои, Свами! А точнее, мамины!" Она была так счастлива, что получила обратно чётки, которые отдала ей умирающая мать! Саи Баба рассказал нам о набожности её матери, о суровой аскезе брата и о её собственной садхане и спросил её — когда она потеряла свои драгоценные чётки. И она сразила нас всех, заявив, что потеряла их четыре года назад в Бангалоре! Вот такое диво для человека в первый же вечер его пребывания в Путтапарти!
   Преданных с каждым месяцем становилось всё больше. Старого мандира было уже мало, а водить каждый день на пески такое количество людей было невозможно. Бхакты понимали, что и комнатка Саи тесна и низка. Он был вынужден жить средь шума, пыли и суматохи. По праздникам площадь перед мандиром не вмещала всех прибывших. Некоторые из последователей Саи стали просить Его дать согласие на строительство просторного здания, которое Баба назвал "Прашанти Нилаям (Обитель Высшего мира)".

ССЫЛКИ

>>>  http://www.proza.ru/2016/06/04/1201         
                Кастури  о Сатья Саи Бабе_1-й том
            _удивительный, вдохновляющий и исцеляющий
               Шедевр мировой Духовной литературы

http://www.proza.ru/2012/06/02/875 
                Кастури _ЖизнеВестник ИСАИ
    _автор первых 4-х томов ЖизнеВестия Жизнеописания Саи=Сатья Саи Бабы

http://www.proza.ru/2013/06/27/1215
     Новое Пришествие ЯЕдиногоЯ  ИСАИ=Иисуса Христа и Саи=Новое Воплощени

             Приведенные 2 фотографии Сатья Саи Бабы скачаны из
>>>  http://www.proza.ru/2016/06/13/999
 Сострадающий Разум >>>=<<<Смеющийся Долг. 2 фото Сатья Саи Бабы


 Глушков   www.proza.ru/avtor/vg891     14.06.2016
                _с доп.в преамбуле 20.11.2016