Кот, гулявший сам по себе. 3 часть, гл. 3

3. На море… (глава 3)


   …Кот стоял, опираясь на фальшборт и задумчиво смотрел на волны и мотающийся по ним мусор. Сходить на берег было страшновато. Всё-таки, это был порт на территории даже не дружественных Империи государств, а её, Империи самой. И Кот здесь должен проходить по спискам дезертиров. Это - как минимум. Но вероятнее всего, его могут разыскивать ещё и за двойное убийство. Так что от похода на берег Кот решил воздержаться и остаться на корабле. Хотя уходил «Бродяга» в ночь с четверга на пятницу, а сейчас был только вечер вторника. Вот и  пялился Кот унылым образом на портовые пейзажи с палубы, пока Тинмар чистил пёрышки, собираясь в город.
   Покинув Серебряную, «Бродяга» сделал несколько рейсов между портами Мартона, Горсета и Фарнея, после чего вернулся, и в Серебряной гавани дождался каравана, в составе которого и пришёл в имперский порт Винтагас. В воздух подниматься приходилось только на патрулирование, так как значительную часть пути «Бродяга» проделал  по районам, считавшимися безопасными. Курс получился весьма замысловатым, но у Кота и Тина создалось впечатление, что капитан «Бродяги» готов поплутать лишнего, чтобы избежать неприятностей. И все сражения, которых удавалось избежать, капитан Бату считал выигранными. Хотя, по рассказам боцмана, ходившего с капитаном на часто промышлявшем рейдерством «Драконе», где Бату был старшим помощником, но недолго исполнял обязанности капитана корабля – выходило, что Бату был человеком отважным, рисковым и удачливым, и во время рейда потрошил всех встречных-поперечных, не боясь получить сдачи. Просто знал время и место - когда есть чем потрошить и кого потрошить, а сейчас за зря на рожон не лез.
   Тактика капитана себя оправдала – за всё время к ним прицепились лишь раз, во время короткого одиночного перехода – какие-то мутени в количестве шести хвостов на стареньких, обшарпанных «оборотнях» с торчащими снизу колёсами, и с издали заметными заплатами на крыльях и фюзеляжах. Они покружили в отдалении от «Бродяги» с поднятыми по тревоге всеми семью его машинами, но так и удалились ни с чем, и - не сделав ни одного выстрела. «Такие-же босяки, как мы сами!» - сказал за гостей Тинмар, вылезая из кабины. Когда все они сели на палубу и собрались возле надстройки - Рутмар подошёл к Коту и Тинмару, и персонально поздравил их с первым воздушным боем. Остальные пилоты поддержали его бодрыми криками и жидкими, в силу малого количества присутствующих, аплодисментами. Сами герои себя таковыми пока не ощущали. Этим «боем» на этот раз всё и закончилось…
   Кот оторвал взгляд от волн. Бухтя старыми машинами, к выходу из гавани прошлёпал Флота Его Императорского Величества броненосец береговой обороны «Адмирал Таргам», всеми называемый не иначе, как «Старый Мудозвон». Ходили слухи, что и в официальной переписке прозвище несколько раз тоже мелькнуло. На гербовой бумаге, вслед за полным титулом корабля и со всеми для виновных последствиями. Погоняла за кораблём прилепилась не с годами, а вместе с названием, ещё на верфи, как только узнали в честь кого корабль назовут. Адмирал настоящий, помимо прозвища, был известен тем, что прослужил на флоте столько, сколько другие люди на этом свете не живут вообще. Получая при этом награды исключительно за выслугу лет. Корабль его имени шёл обвехованным самим адмиралом фарватером — получая награды в виде ремонтов и модернизаций не за кровавые побоища, а за долгую службу. Кот долго смотрел на серо-зелёную глыбу с высокой пирамидальной мачтой, двумя башнями главного калибра, и утыканную точно ёж иглами - стволами универсалок и скорострельных зениток, установленных вместо демонтированной когда-то давно казематной артиллерии. Пытался понять, как мог выглядеть корабль при спуске на воду, до первой из бесчисленных модернизаций. Бесполезно — за годы службы и перестроек корабль изменился не меньше самого Таргама за годы жизни от юнги до адмирала.
   Подошёл Рутмар, поинтересовался о причине грусти и велел валить на берег. Потому, что причина — надуманная. Подробно  объяснил Коту, что в его распоряжении порт, Морской квартал и прилегающая к нему часть набережной. Там свои неписаные законы – в Морском квартале тебя вообще не тронут, пока не начнешь швыряться соусом в портреты Императора. На территории порта ещё нужно соблюдать дисциплину и технику безопасности, а на Набережной не надо задирать обывателей, бузотёрить и валиться наземь пьяным. За провинности тебя «наверх» не выдадут, но закатают в местную каталажку. Если узнают, что ты в контрах с властью — не выпустят, пока не обдерут, лишив «движимого и недвижимого», где бы оно не находилось. В общем, если не уверен в себе - Морской квартал это твоё все. Мирные обыватели туда не заходят, техника безопасности там только на твое усмотрение и нужно только к отходу корабля успеть, и без стражей порядка, цепляющихся за твоё исподнее и перевязь со шпагой. Словом, совсем как у нас в родном порту. Уговаривать Кота долго не пришлось, он успел перехватить Тина, и оба вскоре протопали по сходням…
   Утро затянувшейся со вторника на четверг ночи они встретили, сидя на лавочке, примыкавшей к Набережной Канатной улицы. С почти пустыми карманами и слегка невыспавшиеся. Возвращаться на «Бродягу» было рано, и ещё немного бесцельно помотавшись по тихим утренним улицам, друзья зашли в кофейню. Кот попутно приобрёл утреннюю газету и теперь пытался извлечь полезную информацию из потока официоза, слухов, домыслов и нравоучений. Порочный круг, из которого газетчики никак не выберутся. Почти каждое новое издание в своём первом выпуске патетически восклицает, что их цель – полно и честно освещать новости дня, и обозначает стремление быть газетой новостей, а не газетой мнений… а, со временем превращается… Впрочем, кто платит — тому и стелют… И в независимость репортёров и самих изданий что-то плохо верится… Сваренный при  посетителях кофе, в отличии от газеты, вызвал только положительные эмоции.
   Статья, где сообщалось о «происшествии в ходе крупных военно-морских учений» имперского флота, была набрана мелким шрифтом и располагалась на третьей странице. Происшествие, между прочим, тянуло  на приличную катастрофу: речь шла о пожаре и взрыве корабля-арсенала, обеспечивавшего эскадру боеприпасами и авиатопливом. Кот развернул газету на столе и ткнул пальцем. Тин прочитал статью как заправский аристократ — не выпуская из руки чашки с кофе: «Видел я такой — здоровенная дура… Не слабо, наверное рвануло.» Рвануло действительно прилично - при взрыве пострадали, были оставлены экипажами и затонули несколько судов сопровождения. Учения, по-видимому, проверяли ещё и мобилизационные возможности флота: погибшие корабли были только-что сняты с хранения и приведены в боеготовность. Манёвры проводились в полярных районах, изобиловавших пустынными островами (скала среди воды, на которой даже летом лёд растаять не успевает). В бухте одного такого всё и случилось. Места глухие, удалённые от торговых путей и рыболовецких зон, даже охотники редко суются… Летом можно легко налететь на айсберг, а зимой — вмёрзнуть в лёд. Вообще, всё случившееся плохо укладывалось в голове: послать на край географии свежераспечатанные «консервы» (может, ещё и укомплектовали резервистами), снять экипаж с горящего корабля и продолжать толкаться в опасной близости. И ни одного погибшего. И район происшествия, этот глухой угол, был теперь ещё и закрыт для плавания на неопределенный срок.
   Тин вспомнил байку, услышанную в Лазурном. Дескать, у запроливников-алтаранцев с полгода назад бабахнул склад с боеприпасами в какой-то безжизненной пустыне. Вспышку от взрыва и грибовидное облако дыма-пламени было видно из вполне обитаемой местности. Кстати, приличная территория вокруг бывшего склада, по-слухам, тоже теперь была оплетена колючей проволокой.
   Перехвативший газету Тин, в свою очередь выкопал заметку, заинтересовавшую его. Повернул газетный лист к Коту и ткнул пальцем. Кот прочитал «от и до» - в первый раз он только скользнул по статейке взглядом. В ней сообщалось, что некий Мармо Кантус, доселе никому не известный подданный королевства Турсонг, представил публике своё изобретение. А именно — способ получения и фиксации изображения на специальной бумаге. В статье путано говорилось, что применены некие химические и оптические процессы, сам процесс получения картинки достаточно сложен и занимает какое-то время. Но! Сенсация! Само позирование занимает секунды! Изображение получатся чёрно-белым, и качество его пока оставляет желать лучшего. Однако, восторженный репортёр уже называл изобретение «смертным приговором» для «моментальных» художников. А в далёкой перспективе — и вообще для всех живописцев.
   - Ну! Что скажешь? - друга статейка явно зацепила.
   - Ничего! Эта статья вообще может оказаться алкогольным бредом репортёра.
   - Ну! Вроде, как, солидное издание.
   - Не смеши мои сапоги: солидность в чём? Ладно! Что тебя так привело в восторг? Ну, запечатлеем мы себя на память не у художников, а у… этого? Велика-ли разница?
   - Минуту! Здесь пишут, что это быстрее и проще, чем рисование, и не требует дара художника, значит, количество зарисовок растёт в разы! Тебе ли объяснять последующую историческую ценность хоть некоторых из них? А, применение этого изобретения в технических целях, в военных? А, если установить на самолёт такую приспособу для разведки с воздуха? А для фиксирования результатов стрельбы? Как тебе идея?
  - Никак! - Кот заказал ещё кофе.
  - Это как? А, сколько боданий на тему «сбил - не сбил»?
  - И, что? Для начала — нам вообще пока не платят премиальных за сбитые машины. Наше дело — уберечь корабли конвоя от их посягательств. Мы можем вообще по ним не стрелять, а выпив-закусив договориться, чтобы отцепились. Или видом своим устрашить. С этой стороны нам это пока не интересно. С другой стороны: отстрелялся ты по кому-нибудь - хорошо, если он сразу полыхнёт и развалится. А если, вгонишь ты в какого-нибудь неубиваемого «бизона» снаряд-другой. Приспособа твоя честно это запечатлеет, а «бизон» доковыляет до палубы. Его благополучно за ночь залатают. Завтра он тебя лишит здоровья, которое ты уже настроился по прибытию в порт подрывать доступными там плотскими утехами. Как ни крути, а куда более гарантированные доказательства - это выловленные из воды вражьи пилотяги и свидетельства очевидцев, пока слово ещё дороже золота. Далее. Это изобретение, вообще, поместится на самолёт? То-то и оно. Наконец, самое главное: если изобретатель не заручился поддержкой весомых людей или контор, которые заинтересовались его творением и могут если не помочь с развитием, то, хотя-бы обеспечить его безопасность - его уже могли пришпилить на дуэли конкуренты художники на чей хлеб он замахнулся. А, то и просто треснуть по башке в тихом переулке и закопать вместе с изобретением в безымянной могиле. Вот и всё...
   Кот принялся за принесённый дымящийся напиток. Он с утра пребывал в минорном настроении. Тинмар, наоборот был бодр и весел.
   - Кот! Откуда у тебя такая способность подвергать всё сомнению? Да ещё в столь цинично-извращённой форме? Гильдия имперских адвокатов потеряла в тебе ценнейшего кадра. А, уж родись ты раньше, когда в силе были адвокаты независимые. Ты бы уж точно прославился. Хотя потом, во время погромов Адвокатской недели, твою голову толпа водрузила бы на ворота твоей же роскошной усадьбы. Извини, если обидел, за «независимых»...
   - Я, вообще, уже успел закопать массу талантов. Не обидел. Кстати, среди «независимых» было немало приличных людей. Не кривись. Посуди сам: хоть и скромная по размерам, но требующая достаточного количества подготовленных людей, Гильдия Имперских Адвокатов возникла сразу после Адвокатской недели, когда вешали и гоняли расплодившихся и оборзевших независимых. Но людей-то в Имперскую гильдию не с городских помоек насобирали.
   - Приличных людей на городских помойках, кстати, очень даже немало. А вот после побоища могли уцелеть и не самые приличные.
   - Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, поскольку родился много позже данных событий, а знакомств по помойкам не завожу.
   - Ах, ты, морда флагмастерская! Я, стало быть, по свалкам шастаю?
   - Вам простительно, как бывш... простите, будущему поэту и, возможно, прозаику. Разумеется — в поисках сюжета и образов. Кстати, как ты отнесёшься к изобретению устройства для сочинения стихов?
   - Не путай котлету с небесным даром. Одно дело что-то механически запечатлеть, другое — сотворить. Для этого требуется даже не разум, а душа...
    Тинмар задрал, было, глаза к потолку, но увидев мелькнувшую на лице Кота ухмылку, метнул в него уничтожающий взгляд и принялся дальше изучать газету. Удача ему улыбнулась: для начала он набрёл на кратенькую заметку, сообщавшую о состоявшемся-таки разводе «первой свахи метрополии» - Ринвы Вилет. С пятого или шестого раза она всё-же получила разрешение храмовников. Большинство газет уже несколько месяцев пережёвывали слухи о том, что муженёк Ринвы, лупит её пару раз в неделю просто так – для профилактики. Тинмар прокомментировал заметку с едкой ухмылкой, дескать сапожники по-прежнему ходят в драных сапогах, а большинство наставлений о правильной эксплуатации какой-нибудь бетономешалки «рисуются» людьми, видевшими сам агрегат только на картинке, и знающих о его работе со слов ночного сторожа. В подтверждение своих слов Тинмар буквально на следующей странице обнаружил пространную статью Унгари Тарсим - старой карги, всю свою долгую и бестолковую жизнь посвятившую натаскиванию других в вопросах морали, человеческих отношений, построения семьи и воспитания детей. «Летние каникулы» она, судя по всему, провела в деревне: очередной её гневный и пафосный опус был посвящён жестокому обращению с детьми в сельской местности, а именно – привлечению детей к труду с младых ногтей и телесным наказаниям. Особо бурное метание слюны вызвал случай, когда отец гонял по двору вожжами своего лоботряса, баловавшегося со спичками и спалившего стог сена. «Откуда?! Скажите мне, откуда на подворье этого хама – вожжи. Если и он сам, и его отец, пахали землю нашей оберегаемой Небом Родины на тракторах?! Я отвечу вам! Это — наследство! Тяжкое наследство, которое мы, просвещённые люди, железной рукой должны искоренить!» И ещё целая страница раскрепощённого маразма. Поскольку сама она ни одного ребёнка не родила и не воспитала, и взять её замуж идиота тоже не нашлось, то по вопросам «семьи и ребёнка» отжигала с удвоенной энергией. Тинмар читал подобные статьи, возмещая пробел, образовавшийся в связи с тем, что хороший анекдот стал редкостью, а хорошие юмористы перевелись напрочь. Кот его настроений не разделял – Тарсим он считал опасной мразью уже хотя-бы за то, что крестьянина, воспитывающего детей в уважении к труду старших, и безропотно принимающего заслуженное наказание ребёнка, та полагала не иначе как животными. А, потерявших человеческий облик пьяниц и любителей «веществ», готовых убить за дозу в периоды ломки - личностями, бросающими вызов обществу или, на худой конец, несчастными людьми, требующими постоянного внимания и заботы.
    Конкуренцию этой великолепной дуре, в деле пропаганды опасной глупости, могла составить только Хова Малмет – половину жизни кропавшая статейки для второразрядных изданий, а потом, вдруг, взорвавшаяся на почве диетологии и нетрадиционной медицины. Зажравшееся и отупевшее от безделья «городское» общество жаждало чего-то нового, и  кем-то уважаемая Хова моментально снискала громкую славу и толпы поклонников, и последователей. Которые питались в строгой зависимости от дня недели и лунных фаз, заваривали травы, опилки и кору деревьев, и совершали прочие глупости. Однако, она недавно спалилась, переоценив свои силы и неосмотрительно наехав в прессе на какую-то, косо посмотревшую в её сторону, светскую львицу. И моментально была размазана по стене: в той-же прессе было обнародовано что «диетолог и лекарь» питается в нескольких известных ресторанах и рацион её плохо согласуется с тем, что она проповедует с газетных страниц, а своими методами лечения она уже чуть было не угробила собственного ребёнка. Дитё было с трудом излечено с помощью медицины традиционной, после чего было отобрано и передано на воспитание родственникам. На сладкое из архивов извлекли статью юной Малмет, тогда ещё начинающей обозревательницы, в которой она восхищалась  патриархальными обычаями, царящими в горах Турсонга: там вернувшийся с работы муж, если вдруг обнаруживал у дверей дома сапоги отца или деда, смирненько разворачивался и шёл работать дальше. По-прошествии стольких лет Хове публично объяснили, что такой обычай когда-то существовал в деревнях под боком, назывался снохачеством, считался позорным грехом и был запрещён храмовым уставом.
   После подавления того самого Пантарского мятежа обе шалашовки с пеной у рта требовали суда и казни над генералом Хисмаром (тот вскоре ушёл-таки в отставку, как и ожидалось - просто генералом). Только, вот, одна требовала судить и расстрелять генерала за непропорциональное применение силы и неслыханную жестокость при разгоне мирных демонстраций в Пантаргасе (это когда по бронеру Кота лупили из гранатомётов). А, вторая — судить и расстрелять его за недостаточную решительность при подавлении мятежа:снести артогнём и подрывными зарядами нужно было весь город. Весь, а не пару-тройку улиц. И как минимум - дважды.
   Изучив газету до последней строчки, друзья еще немного прогулялись по городу и вернулись на корабль. До отхода они успели выспаться, и вечером были полны сил и жажды приключений. Приключения им пообещали, едва отдали швартовы: курс «Бродяги» лежал на Камронг – малонаселённый материк, окутанный тайнами, загадками и прочей мистикой. Окружавший Камронг ореол таинственности с годами не рассеивался, а только становился всё более плотным - материк продолжал время от времени удивлять чем-то новеньким, и потому был на слуху.
   А, вот про загадки поближе - вроде Запретных Земель, ныне почему-то говорили мало. Скорее всего – приелись. Обычно сухо констатировали, что «да» - имеет место феномен: приличных размеров пустыня в виде круглой проплешины в глухой баркайской тайге. Координаты непонятки хорошо известны, но что с того – на то они и запретные, что пересечь границу между тайгой и песком никому пока не удавалось. Ни пешим, ни по воздуху: пустыня точно покрыта невидимой полусферой. Говорили, что даже потоки дождя по ней стекают. Можно только заглянуть и увидеть на сколько глаз хватит - однообразный унылый пейзаж, слегка разбавленный горушками песка. А, что там твориться среди этих песков – неизвестно никому. Легенд конечно ходило немало, как видели там что-то несусветное. А кто-то когда-то туда и заходил. Но были это всё ничем не подтвержденные враки. Да и появился данный феномен явно задолго до того, как научились вести исторические хроники. А, по-поводу перемещения его за прошедшие тысячелетия от границ современного Эндора в сторону Баркайского Залива – вроде как даже подтверждено документально. Были ещё и Золотой Мост, непонятно когда и кем построенный, и покрытые легендами Чартушские горы и Баркайские дебри, но сказки завсегда лучше рассказывать про то, что сравнительно далеко и плохо осязаемо, потому Камронг по этой части был впереди всех остальных загадочных нескладушек.
     Попытки освоить огромный материк не прекращались с момента его типа открытия. Кстати, уже на старинных картах некоторые его области были великолепно прорисованы, включая не только береговую линию, но и прибрежные районы. Вместе с горами, озёрами и реками. Только, тамошний ландшафт, такое впечатление менялся одновременно с изданием очередной карты. Вместо гор появлялись равнины, озёр — горы, одни реки меняли русла, другие исчезали совсем, или — наоборот появлялись. Особенно это стало очевидно после становления воздухоплавания. А, что творилось в его глубине — так и оставалось неизвестным, и каких только сказок не породило. Но, в целом, материк так оставался на указанном месте.
    Ближайшее к населенным землям побережье Камронга было вполне удобно для высадки и первоначального обустройства поселенцев. Естественно, что с этой стороны сюда поначалу и полезли, возводя города и порты на побережье. Только попыткам проникновения далее внутрь материка с этой стороны препятствовало то, что уже на небольшом удалении от береговой линии вся его полуночная оконечность  представляла собой безнадёжное и бесконечное болото, куда даже загнанные в угол разбойники соваться не решались. Зато там сгинуло бесследно несколько подготовленных экспедиций и неучтённое количество авантюристов. В конце-концов, прояснилось, что за непроходимыми болотами были ещё более непроходимые горы. Недостатка в неутомимых путешественниках и мореплавателях не было, и постепенно Камронг был обследован «со всех сторон». Но дальше побережья материка дело так нигде и не сдвинулось  - в глубине его везде места были гиблые: непроходимые пустыни, джунгли и болота, вперемешку с горами, покрытыми ледниками и снегом даже летом. И, опять-же пустыни.  Даже сообщение между поселениями осуществлялось в основном морем или воздухом. Безрадостную картину усугублял нерасполагающий к длительной жизни климат. Молниеносные эпидемии, непонятно откуда берущиеся и выкашивающие под корень население прибрежных городов и колоний вместе с заезжей животиной, включая кошек и крыс. Негостеприимное зверьё, многому из которого уже давно следовало вымереть. Одни только ящеры чего стоили. А ещё кроме них, столько всего ранее и в костях невиданного. И хорошо знакомого, только иногда с лишней парой ног, а то и головой. Обезьяны, похожие на людей. И, что было особенно жутко - люди, похожие на обезьян. Не знающие ни языка, ни огня, ни одежды. А, зачастую и покрытые шерстью. Всякие попытки наладить с ними контакты оканчивались хуже, чем просто ничем. В девяти случаях из десяти вместе с живыми трофеями из джунглей притаскивались заразные болезни с предсказуемым исходом. Столь-же печально заканчивались попытки проникнуть внутрь материка, даже руководствуясь данными авиаразведки. А проникнуть хотелось многим: начиная от фанатичных путешественников, ловцов удачи и просто жаждущих приключений на свою голову, до расчётливых  представителей контор, внушающих уважение своими названиями. Проникали. Если и возвращались назад, то в изрядно потрёпанном состоянии и с пустыми руками. Иногда — полуживые. Иногда — умирали по возвращении, прихватывая с собой тех, кто с ними успел пообщаться. Так, что, худо-бедно  сводящие концы с концами жители прибрежных  поселений сами скоро начали негативно относиться к таким затейникам. Сами поселенцы довольствовались тем, что было поблизости, и относительно проверено. Да и то — с опаской. Хоть и ходили слухи, что кто-то находил россыпи, залежи и, даже руины городов с подвалами полными сокровищ. Слухи стабильно не подтверждались. Сколько народу на такие слухи повелось, и сгинуло бесследно и бесславно, никто и не считал.
   Но, дойти до окутанного тайнами и мистикой материка ещё предстояло. Статистика, учитывающая, сколько народу сгинуло бесследно и бесславно на пути к Камронгу существовала, и была весьма неутешительна: разбой был неотъемлимой частью этих судоходных трасс. Впрочем, как и ведущих на Большую Гряду, Райские Острова, и ещё многих других.
   «Бродяга», несмотря на свою небольшую авиагруппу, взялся сопровождать пару сухогрузов такого-же бывалого вида, как и он сам. Первый визит непрошеных гостей пришелся как-раз на дежурство Кота и Тинмара. Подняли их загодя, напарники успели набрать высоту и подготовиться к встрече – их даже навели с корабля на заходящую со стороны Солнца пару «стрижей». А, вот команду «фас» дать сразу не решились, надеясь, видимо разминуться с неизвестными «полюбовно». Так, что пара истребителей «Бродяги», имевшая превосходные шансы навредить гостям с первого-же захода, возможностью не воспользовалась, и закружилась с ними на горизонталях. Пилоты чужих машин намерений «расходиться полюбовно» не имели, и при первой-же возможности отстрелялись по ведомой машине Кота. Впрочем – безуспешно. Они явно поторопились, стреляя с предельных дистанций. В ответ Тин дал несколько очередей. Кот, пытаясь стрелять наверняка — всего одну. С палубы «Бродяги» подняли ещё пару машин, и «стрижи» с ярко-оранжевыми треугольниками на крыльях быстренько ретировались. Словом, в очередной раз покрутились и расстались ни на чём. Встретивший их на палубе Рут был собран и немногословен. Он постоянно оглядывал небо, точно чувствовал предстоящую серьёзную заваруху. Что-то чувствовал, похоже, не он один: канониры, обслуживающие зенитные автоматы, тщательно готовили орудия и боеприпасы, надевали на головы каски и прикидывали жилеты. Не спасательные, а те, в многочисленные карманы которых вставлялись стальные бронепластины. Тяжеленные, стесняющие движения, но - в то же время способные защитить от осколков или рикошетящей пули, и быстро сбрасываемые в случае – чего.
   Специального помещения для предполётных инструктажей и последующих разборов на «Бродяге» не было, и командир Донти предпочитал собирать свою команду прямо в ангаре. Сейчас здесь было уже пусто – последнюю машину закатывали на платформу подъёмника. Рутмар был сосредоточен и краток как никогда. Его подчиненные были спокойны, и готовы к встрече с противником. Ожидаемо – превосходящим. Кот посмотрел на людей, с которыми предстояло идти в бой. Керк, Орвис, Гонхак и Панг – все они были уже бывалыми пилотами, у всех были приличные машины. У Керка и Орвиса - тяжеловатые на вид, но прочные «бизоны» с короткими, точно обрублеными крыльями, и высоко торчащей над фюзеляжем горбатой кабиной. У остальных, включая командира - вездесущие длиннохвостые, изящные «оборотни» третьей и пятой серий: не самые новые, зато проверенные временем. И все пилоты были старше и Кота, и Тинмара. Может, поэтому пока и не складывались дружеские отношения. Все снова собрались на палубе, где уже стояли в готовности семь машин авиагруппы «Бродяги». Пилоты ещё раз подбодрили друг друга, обменялись ударами ладоней о ладонь, Рутмар оглядел своё небольшое воинство и, будучи доволен их настроем, скомандовал: «По машинам!». Оказавшихся к нему ближе других Кота и Тина, командир успел ещё и хлопнуть по плечам, и добавил традиционное в таких случаях «всё будет хорошо». Сам Донти работал без напарника – потому и машин на «Бродяге» было нечетное количество, хотя восьмая машина в ангар убралась бы. Кот пытался узнать причину такого одиночества командира у Деда, но – безуспешно. Немного успешней оказался Тинмар - он закинул удочку Орвису, когда выпивали в каком-то кабаке, и тот неохотно буркнул, дескать был у командира в своё время ведомый, но крупно его подвёл, и причиной тому была женщина. Что подразумевалось под словами «крупно подвёл» Орвис не уточнил.
   Пилоты «Бродяги» снова успели подняться с палубы – приближающиеся цели засекли локаторами. Сейчас «Бродягам» противостояли не самые сильные машины, и не в самом подавляющем численном преимуществе. И тактику нагрянувшие корсары выбрали самую незатейливую: вышибить авианосец, и потом взять за глотки команды «купцов», лишившихся авиационного прикрытия. Но для атаки «Бродяги» пришлось выделить самолёты, способные нести солидную бомбовую нагрузку, в данном случае – четверку «оборотней». Потому в составе группы расчистки были шестерка «стрижей» и ещё пара «оборотней».Хотя, знай они, что на борту «Бродяги» всего семь машин, и все они одновременно будут в воздухе - наверное поступили бы по-другому, и навалились на Рута и его орлов сразу всей кучей. Связать боем самолёты «Бродяги», что называется «насмерть» они не сумели, а Коту и Тину вообще достаточно внимания не уделили, и те, как-то неожиданно для себя – легко, вывернулись из круговерти боя, и Тин ринулся вниз, на самолёты, выходящие в атаку на «Бродягу». Кот тоже спикировал, но, не так круто, оставаясь сверху, над ведущим. Он только-что видел пикирующий Тиновский «стриж», и, крутя головой, вдруг увидел его-же машину уже сбоку. На мгновение он даже растерялся, но вдруг всё понял и крутанул машину влево, одновременно нажав гашетку. Ему просто повезло: хоть один снаряд - да ударил в борт погнавшейся за Тином машины, от неё полетела какая-то труха. «Стриж» неудачно отвернул, подставляясь, и Кот сманеврировав, добавил ему вдогон метров со стопятидесяти и снова – попал. Он мельком видел, как что-то отвалилось и закрутилось в воздухе, повалил дым — но рассматривать было уже некогда, потому, что прозевавший такое надругательство над своим ведущим, ведомый  уже наверняка держал Кота в прицеле. Кот снова крутанул машину, вертя головой. Мимо пронеслась не очередь, а полыхающий «стриж» с оранжевым треугольником на фюзеляже за кабиной. 
   - Нормально, Кот! Два-ноль в нашу пользу! – раздался в наушниках голос Рута. Кот даже не осознал, что его избавили от больших неприятностей, он опустил нос машины с одной мыслью: «Тин! Где ведущий?!»
   - На! Зараза! – откликнулся тот. Он вогнал в воду даже не «стрижа», а целого «оборотня», атаковав на выходе с пике и расстреляв несущийся над волнами самолёт, как на учениях. Подоспевший Гонхак с ходу опрокинул ещё одного, и строй атакующих машин рассыпался. Двое оставшихся, побросав бомбы кинулись врассыпную, набирая высоту и готовясь вступить в драку на равных. Небольшой перевес снова был на стороне атакующих, но свалка была недолгой — топливо поджимало. На палубу вернулись не все: не досчитались Керка – Эспадрона. Его «оборотень» задымил, закувыркался и упал в воду вместе с пилотом. К Коту и Тину подошёл командир:
   - С почином, парни! Молодцы! Только, не обольщайтесь – безграмотно дерутся наши гости. Азартно, но безграмотно.
   Азартные гости оказались ещё и упорными, и обидчивыми. Скоро всю авиагруппу снова подняли в воздух. Перед вылетом Кот слышал, как провожавший Рутмара Дед полушутя-полусерьёзно посетовал, что надо было-таки старую швабру в море уронить, чтобы погода испортилась. На что Рутмар рассмеялся: «Не гони, Дед. Отмахаемся!» «Отмахаемся!» - мысленно поддержал его Кот, потому, что деваться было некуда.
   Все самолеты противника шли на высоте, и теперь были настроены только на завоевание превосходства в воздухе. Своевременно поднятые  палубы самолёты «Бродяги» тоже успели набрать высоту, на этом «актив» был почти исчерпан. Попытка действовать агрессивно, и навязать противнику свою инициативу окончилась быстро и безуспешно: «их» было просто больше. Оставалось крутиться и выбивать самолёты противника из-под хвостов своих. «Бродяге», в конце-концов, пока никто не угрожал. Выкрутились, как ни странно. Только, когда «треугольники» вышли из боя, над «Бродягой» остались Кот с Тином и командир. Самолёт Гонхака взорвался в воздухе, остальные успели выпрыгнуть. Проклятье: потеряв ещё троих, они не свалили в ответ ни одного самолёта противника. Попадания, может, и были, но, ни один из гостей не окунулся в пределах видимости. Рутмар был взбешен. Он на ходу отмахнулся от Деда, пытавшегося как-то утешить его тем, что Орвиса и Панга сейчас подберут, они, наверное, живы, и, что против лома нет приёма, и пошагал в рубку. К капитану, надо полагать.
   На палубе долго рассматривали машину Тина: пара дырок на левом крыле и одно попадание в борт кабины. Пуля застряла уже внутри кабины за педалями. Хорошо — что угодило из пулемёта обычного калибра. Была-бы пушка — одним Тином на свете могло стать меньше. Машины осмотрели, заправили, загрузили боекомплект. Латать пробоины было уже некогда.
   Дело уже шло к вечеру, и Рут с капитаном, прикинули, что атака может быть ещё одна. Больше они просто не успеют. Но, судя по тому, как быстро вернулись гости, их корабль торчал уже где-то неподалёку. С палубы ушли Рутмар и Кот. Тин не успел, на своё счастье, даже отпустить тормоза – двигатель его машины окутался дымом. Не досмотрели: ещё как минимум одна пуля угодила под капот и зацепила мотор. Умри он на пару секунд позже, Тин мог бы шлёпнуться прямо под форштевень идущего полным ходом корабля.
    Кот успел рассмотреть пришедших по их души. Четыре «оборотня» и пара «стрижей» с торчащими под крыльями колёсами.  Атаковать «Бродягу» они не собирались – они хотели закончить тяжбу с живучими остатками его авиагруппы. Остатки поняли, что сейчас им придётся туго. Очень туго. И начали с великолепной наглости:  командир с лихого разворота стремительной атакой  чуть было не свалил «стрижа». Обиженный «стриж» из боя выскользнул – добивать его было некому. Кот смог только крикнуть Рутмару, что не может за ним угнаться. Их уже начали гонять по-одиночке.  Так, как он вертелся сейчас, Кот не вертелся никогда до этого. И, наверное, уже никогда после. Он отчаянно крутил головой, и всё ещё пытался найти командира. В какой-то момент, вертясь, как пескарь на сковородке,  он увидел его  - машина Рутмара неслась с «треугольником» на хвосте. Кот обстрелял наудачу мелькнувший впереди силуэт, выровнялся и снова загнал машину в вираж, стряхивая преследовавшую пару. Он понимал, что продолжаться бесконечно эти кошки – мышки не могут, его загоняли всё увереннее. Ещё одна трасса прошла совсем рядом. «Всё! Зажмут, подловят на выходе из виража!» - стучало в висках. По самолёту точно  кнутом хлестанули, ощутимо  тряхнуло. «Попали! Сейчас добьют!» – мелькнула мысль. Решение ещё не пришло в голову, а руки – ноги уже действовали: Кот  «вытянул» ручку на себя и когда машина, потеряв скорость, заводила носом, свалил её в штопор. Перед глазами всё закрутилось, тело вжало в сиденье: «виток… ещё виток…рано… педаль… ручку от себя…» Мотор вдруг заглох, потом сам запустился, но Кот потерял счет виткам и, спина его стала мокрой и холодной. Машина выровнялась и ушла в пике: «Получилось! Живём!!» И послушно выровнялась над водой. Кот осмотрелся: «Никого! Неужели отцепились? Обманул?!» Он мчался несколько минут, нещадно крутя головой, а потом осторожно, словно крадясь на цыпочках, потянул ручку, переводя «бабочку» в набор высоты. Мотор работал, точно ничего и не случилось. Кот сориентировался и повернул самолет  в сторону конвоя. Внизу появился кильватерный «след» одного из кораблей, небо опустело – не было ни «гостей» ни машины командира. Топлива оставалось необъяснимо мало. Впереди Кот увидел и «Бродягу», и пару сухогрузов. «Сзади! Слева! Снизу!» - ревуном взревело не раз выручавшее седьмое чувство, Кот крутанул головой, одновременно разворачивая машину. Едва заметный на фоне волн в  сумерках, снизу поднимался «оборотень». Пользуясь преимуществом в высоте, Кот уже занял позицию для атаки тупо лезшего наверх самолёта, когда разглядел жёлтые полосы на крыльях и фюзеляже и понял, что это машина Рута. Сглотнув, он пошарился по гарнитуре и обнаружил свободно болтающийся штекер. Сглотнув ещё раз, сунул его в гнездо.
   - …ишь?  Это – Рут, отзовись! – раздалось в наушниках. «Оборотень» качнул крыльями.
   - Это – Кот. Штекер выпал… - ничего умнее в голову не пришло.
   - Цел?
   - Всё в порядке…
   - Вперехлёст твою! Гоняюсь тут за ним! Быстро на палубу, пока горючку не выжег!
   Не дожидаясь засорения эфира площадной бранью, Кот снова развернул машину, уже на посадку. После всех кувырканий он умудрился посадить машину не жёстче обычного. Дернулся в ремнях, когда трос финишера остановил машину и уже привычно отметил остановку машины. Увидел подбегавших парней палубной команды,и щёлкнул замком ремней. Силы на этом кончились, и Кот просто повис на ручке управления, уткнувшись лбом в резиновый набалдашник. Истребитель покатили к  подъёмнику, освобождая место для посадки. Кто-то из механиков сунулся в кабину:
     - Жив?! Ранен?!
   Кот помотал головой и махнул рукой, механик исчез. Перевалил ватные ноги через борт кабины, сполз на палубу, и, недалеко проковыляв, присел у рубки и стянул шлём. Подъёмник с «бабочкой» пошёл вниз. На севший самолёт Рутмара - Кот даже внимания не обратил. Поднял голову, и встал, только когда командир подбежал к нему сам.
     - Живой?! - Рут обнял его за плечи, норовя заглянуть в лицо. - Засранец! Штекер выпал! Подключиться небось забыл!
     -  Думал – всё! – Кот вывернулся, шмыгнул носом. И, подойдя к кромке палубы, смачно плюнул за борт, едва не угодив в зенитчиков.
    - Я тоже так думал, когда ты вниз закувыркался. Молодец! И «оборотня» завалил, и сам ушёл! Завалил, завалил – с палубы видели, как он плюхнулся. Обыграл их вчистую!
    - Угу… зацепили твари, и тягло на третьем витке заглохло - чуть не умер с перепугу. Потом запустилось.
    - Главное – жив, а тягло механики посмотрят, - командир рассмеялся. - Пошли вниз, матчасть смотреть.
Возле «бабочки» в ангаре уже топтался Дед:
    - Иди сюда, летун! Как – же так? Девушку нашу чуть не попортили…
    - Опа-а-а… -  протянул Кот. Сам рисунок не пострадал, но в правом верхнем крыле, почти у самой законцовки зияла разлохмаченная по краям дыра.
   - Стало быть, летаем – как попало, подставляемся, машину не осматриваем…
   - Не ругайся, Дед, - заступился Рут. - Удачно как ткнули. Ничего серьёзного не зацепили.
   - Да уж… понатыкали вам сегодня… и не всем удачно. Давненько не было, чтоб в один день столько огрести.
Рут мрачно покачал головой:
   - Кот, сгоняй за Тином! Думаю, на сегодня – всё. Да и стемнело уже. Если они и близко - всё равно катерами с абордажниками ещё найти надо…
   - Мотор заглох на штопоре, а потом запустился сам, - Кот насел на Деда. - И топливо куда-то подевалось, хотя вроде не течёт.
   - Посмотрим, хотя есть такой фокус на «москитах» - глохнут они, когда штопорят, а потом заводятся. А топливо ты выжег! Его же вам не «под пробку»,  заливали. На часы смотрел? Сколько, по-твоему, вы там кувыркались? Иди, хвостатый! – Дед повернулся к Руту: - Что головой качаешь? Растрепали-таки, они вас. Хотя бойцы они – хреновые. Всей кодлой на «стрижах» и «оборотнях» Кота прижать не могли столько времени, и добить не удосужились.
   - Им больше перепало: пять на четыре. И Тина можно не считать – пронесло. А, Котище – молоток: на этих «дровах» утром одного завалил, и сейчас выкрутился, да и ухайдакал ещё одного. Удачлив и везуч. И хорошо стреляет малый. Трое за ними обоими сегодня. Ты подумай! Неплохо для начала?
   - Согласен, командир. Здорово! Нормальные «дрова», и парни хорошие подвернулись, - Дед снял стяжную ленту и принялся раскапочивать мотор. - Да-а-а… как Котяра снял у тебя с хвоста злодея! Сначала никто и понял, что случилось: гонял он тебя, гонял. И вдруг – плюх в воду. Кот и засадил-то ему по-ходу дела, с переворота. Когда самого гоняли как зайца по полю. Тяжёлый рейс получается, двое  – наглухо, двух выловили. Машины потеряли, хорошо хоть сами живы остались. Ещё Тину – повезло, взлететь не успел. Но последний вылет вы красиво открутили! Сейчас твою машину посмотрим, Потом Кошачью радость залатаем. «Бабочку» его, красавицу такую… и можете всё сначала начинать. С Тиновской повозиться придётся.
   - Да обычный рейс! Люди взрослые, - Рутмар уже перебесился, и понимал, что изменить что-либо нельзя ни теперь, ни тогда: - Каждому — своё. Но, цепкие «гости» попались, и вроде незнакомые. Надо парням плеснуть втихую чего покрепче, у дока нашего выклянчить, нервишки успокоить. Заработали.
   - Они ещё не поняли, из какой переделки выпутались. Легки на помине – топают.
   - Что, Дед, дойдём до Камронга необобранными?
   - Дойдём. Сейчас ночью попетляем, и потеряемся…Нам глупости хватит и назад пойти с тремя машинами на палубе. И ведь прокатит - Удача дуракам благоволит…