Пётр Домаха. Про сороку и сову

С украинского http://proza.ru/2012/01/21/41

В старом городском парке жила сорока. Она свила себе несколько гнёзд и  наведывалась обычно в одно из них, чтобы спрятать там какую-нибудь блестящую пустяковину: разноцветные стёклышки, потерянные монетки, фольгу, обёртки от конфет и жвачек. Но больше всего радовалась сорока, когда находила осколок зеркальца. Тогда усаживалась она перед ним, довольно стрекотала, разглядывала свои белые плечики и брюшко, вертела головой и любовалась чёрным хвостом.

- Ну и что из того? - спросите вы. - Разве не красавица? Или не райская птица?!

И ошибётесь, если так подумаете. Потому что сорока – единственная птица, которая узнаёт себя в зеркале. Она не сердится, не паникует, не клюёт своё отражение – эту противную кривляку в зеркале. Да если внимательно приглядеться - то, и вправду, хорошая, в классическом бело-чёрном наряде. А ещё фиолетовый отлив на чёрном оперении просто завораживает, играя на солнце.

Спокойная, размеренная сорочья жизнь длилась до тех пор, пока ватага ребят, что брела из школы, не увидела модные чёрные очки, которые подмигивали им из гнезда. Когда самый смелый школьник влез на дерево, то нашёл в гнезде, кроме очков, ещё золотые дукаты, орден «Материнская слава» второй степени и 15 копеек времён СССР. После этого сорочьи гнёзда в парке методически «вычищались». Сороке оставалось только отчаянно летать вокруг дерева с вцепившимся в него очередным искателем сокровищ. Птица громко кричала, даже имитировала голоса людей, крик филина, скрип дверей, но это не помогало…

В то же время на территории покинутого людьми завода обитала сова. Когда-то здесь всё грохотало и тряслось, всё покрывала цементная пыль. А теперь тут царило полное запустение, одичавшие яблони и абрикосы под забором и такая приятная для чувствительных ушей совы тишина. В заросшем сорняком скверике с облезлыми каменными тумбами для цветов росли пирамидальные ели и кудрявые белоствольные берёзы. Сова пряталась от посторонних глаз под хвойными ветками-лапами. Сюда не проникали ни дождь, ни снег, не долетал ветер. И даже солнце процеживалось зелёной кроной, превращаясь в жиденькие и тоненькие лучики света.

Каждое утро, возвращаясь с охоты, сова столбиком усаживалась на ветку ели, ближе к стволу. Затем прикрывала глазёнки веками и дремала. На макушке топорщились щепотки пёрышек, которые напоминали ещё одни уши. За это сову и назвали ушастой. Но настоящие уши прятались у неё под тарелками-локаторами на «лице».

- Ну и для чего такие сложности? - спросите вы.

А чтобы не выделяться на дереве, чтобы быть похожей на толстый сучок. Серовато-бурый окрас совы точно повторяет цвет и фактуру коры дерева в трещинах.

Сова и сорока встретились в начале зимы, когда берёзки отпустили в свободный полёт последние пожелтевшие листочки. Сорока с шумом села неподалеку и, перекидывая хвост с боку на бок, начала стрекотать:

– Ну что это такое?! Шестое гнездо опустошили, всё ищут сокровища. Неужели теперь эти сорванцы будут жить на деревьях... Чек-чек-чек... Второй год не могу высидеть сорочат. Безобразие!

Сова спокойно открыла глаза, покрутила головой, изучая сороку, и сказала:

- А чего это ты так возмущаешься, Длиннохвостая? Сознавайся, сколько ты сама опустошила гнёзд у певчих птиц? А теперь жалостливую песенку завела. Спроси у соловьёв, дроздов или жаворонков, что они о тебе думают?

Сорока прямо онемела. Она соскочила на землю и нервно забегала под елью, смешно задрав хвост. Но сова оставалась спокойной и невозмутимой. Потом сорока опять подсела к Ушастой да и говорит:

- Пускай я такая плохая, но ты и твоя родня всегда прогоняете нас, сорок, из наших гнёзд и высиживаете там свои яйца.

- А я принимаю твою критику. Я и не спорю, потому что не умею вить гнездо. Посмотри - лапы в когтях, да и клюв-крючок не для таких работ.

- Знаешь, - говорила сова, - здесь у нас хорошее местечко. Просто тайник, где мы всегда можем спрятаться. Ты - от ребят, а я - от вороньих стай. Они же не дают днём даже подремать, не только высидеть яйца. Слетаются и орут, словно я для них самый страшный враг. А я же не филин, я только похожа на него, маленькая такая копия...

Сова немного помолчала, что-то обдумывая, а потом сказала:

- Скоро весна. От того, что мы будем сидеть на одной ветке, птенцы не рождаются. Здесь спокойно и уютно. Никто не помешает построить гнёзда. Давай я буду приносить хворостинки, сучки, сухие листья, а ты строй для себя и для меня. А ещё я научу тебя ловить мышей.

Когда весна уже разгулялась, подруги стали высиживать птенцов. Сова снесла пяток круглых белых яиц, а сорока столько же голубовато-зелёных. Совиное гнездо расположилось над сорочьим. Глядя, как соседка суетливо таскает к себе разные блестящие предметы, сова не выдержала:

- Опять ты за своё! Мало настрадалась? Посмотри, у меня в гнезде лишь одна засушенная мышь на чёрный день.

- А мне хочется украсить гнёздышко, хочу, чтобы всё у меня блестело.

Проснувшись как-то утром, сорока увидела загадочно-торжественную соседку, которая держала в когтях кусочек разбитого автомобильного зеркала.

- Прими подарок, будет веселее высиживать птенцов.

Сорочата увидели свет раньше совят. А потом ещё целый месяц под одной кроной переплетались звуки, голоса взрослых и малышей. Днём слышались сорочьи, а после заката солнца - совиные. Птенцы вместе росли и разом стали на крыло.

Пролетело несколько лет. Жители ближайших домов, обеспокоенные жуткими напевами и криками, пригласили к покинутому заводу специалистов-орнитологов. Те насчитали на территории четыре десятка ушастых сов и ещё большую сорочью стаю. Совы из перелётных стали оседлыми. Сорочья популяция поразила специалистов тем, как мастерски ловили они мышей на соседнем комбикормовом заводе. А ещё сороки, сидя на одних ветках с совами, вдохновенно имитировали жалобно-шумливое уханье, свист и завывания.

- Ху-ху-хуу, - раздавалось чуть ли не с каждого дерева, удивляя орнитологов.

Но наибольшее удивление и разочарование пережили кладоискатели, потому что находили теперь в сорочьих гнездах лишь бережно развешанные на веточках, завязанные узелками высушенные мышиные хвосты.