ПИТ палата интенсивной терапии

«Палата интенсивной терапии» – равнодушный свет привычно осветил старую табличку на ослепительно белой двери, обозначая тем самым начало нового дня. Уставшие после ночной смены медработники в разномастных спецодеждах и смешных шапочках спешно передавали дежурство, стремясь побыстрее оказаться дома и упасть в тёплые объятья кровати.

Лампочки равнодушно освещали всё в пределах досягаемости, наблюдая за бесконечными передвижениями людей. Зачем столько бессмысленной суеты и движений, столько бесполезной траты энергии, которую можно потратить на генерацию света, так всем необходимого. Но с другой стороны, если бы все люди застыли и научились освещать себе путь самостоятельно, то какой смысл жить лампочкам? Да и путь тогда не нужен, ведь некому по нему идти… Подобные противоречивые мысли вызывали у несчастных осветительных приборов  перенапряжение, они начинали припадочно мигать и внезапно перегорать. Подобное самоубийство никак не входило в их планы, поэтому мало кто  заморачивался подобными идеями.

Палата так же не забивала себе разум ничем подобным. Она сладко потянулась, расправляя сознание и сбрасывая с себя пелену сонливости. Ночь прошла вполне спокойно, ни чужие люди, ни назойливые Кошмарики, так любящие сновать в снах пациентов, не беспокоили её. Отлично. Можно встречать новый день.

ПИТ лишена зрения. Она никогда не видела ни своих пациентов, ни медсестры, ни остальных людей, но воспринимала окружающий мир намного глубже и ярче. Звуки казались различной кривизны и оттенка переплетающимися нитями, эмоции – яркие красочные вспышки в темноте. ПИТ сфокусировала своё внимание над одним из пациентов – туманный многослойный «кокон», вечно находящийся в движении, с мерцающей паутиной внутри. С одной стороны всё выглядело бушующе живо и ярко, но какая-та часть живой сетки разорвалась, потухла и клочьями путалась в затуманенном и практически обездвиженном вихре «кокона». Область головы, такая же болезненно плотная, была усеяна бордовыми жгучими каплями, как будто недавно здесь разлили ядовитую ртуть. Паралич одной из сторон тела и травма головы. И пока что никаких изменений.

- … давайте, просыпаемся, пора умываться… осторожно с рукой, так…

Спокойный голос палатной медсестры распался на множество синеватых ровных «нитей», от которых веяло теплом и радушием. ПИТ какое-то время понаблюдала за ней и только удостоверившись, что за ночь ничего масштабного с сестрой не произошло, перенесла своё сознание на другую пациентку.

Рваные мутные вихри с грязными разводами, постоянно вибрирующие ярко-красные пунктирные «нити» с обжигающими «звёздами»… По всей паутине были разбросаны плотные угольно-чёрные шарики, маленькие, как будто капельки дёгтя…

Внезапно один из них резко развернулся, обнажив тысячу мелких острейших иголок, тут же разорвавших ближайшую часть «кокона». Пациентка тяжко охнула, прикрывая голову рукой.

- …больно… как же больно…

ПИТ отпрянула от неё, уходя на некоторое время в себя. Утро началось как обычно – с пробуждения Болей и прочих тёмных сущностей. Печальный быт каждой больницы.

… День шёл обычным ходом. Люди, больные, лежащие под капельницами, посетители, редкие, но все под завязку пропитанные скорбью и солёными слезами. Пустая койка у окна вновь занята – очередной пациент. ПИТ тут же устремилась изучать его – плотный, практически застывший кокон, покрытый ледяной стружкой. Палата различила слово «кома» - стоявшая рядом женщина, сгрызаемая множеством мелкими сущностями, вроде Горечи, Ужаса и Безысходности постоянно повторяла это слово, не отрывая от лица вымокшего до последней нитки платка.

Сколько дней прошло с того момента…

Вновь ПИТ просыпается и проверяет медсестру и пациентов. Ещё один день, полный тихой апатии и чужой боли. Каждый раз ПИТ внимательно наблюдала за «комой», следя за его состоянием не хуже окружающего медперсонала.

- …вряд ли он выкарабкается…

- …сколько он уже так лежит…

- …жаль родственников…

- …сынок, ты слышишь меня?...

- …боюсь, никакой надежды…

Каждый раз, ловя такие пессимистичные фразы, ПИТ вновь направляла всё своё сознание к «коме» и наблюдала. «Кокон» всё так же покрыт ледяной изморозью, «нити» с каждым днём становились всё бледнее и неподвижнее, но «звёзды»… Хаотично пульсировали, пытаясь своими острыми краями прорвать ледяные оковы, разбиваясь, затупляясь и вновь ярко вспыхивая, раз за разом…

Он боролся.

- …сына, очнись! Очнись!...

- …смиритесь, шансов нет…

- …Очнись!...

Люди слепы, думала ПИТ. Они видят лишь тело. Как так можно жить и даже чего-то добиваться? Лечить? Вытаскивать с того света? Если даже они не могут увидеть, где таится Болезнь?

Но ведь как-то справляются…

Ещё один день. И ещё. Пациенты менялись, менялись люди рядом с ними. Лишь медсестра и «кома» оставались неизменными. «Звёзды» бились в «кокон» всё яростней, становились всё шипастее и агрессивнее. А ледяная корка не хотела поддаваться…

- …никаких изменений…

- …их и не будет…

- …сколько ему осталось…

- …пожалуйста… пожалуйста…

…Новый день, такой же, как и тысячи других. Сколько прошло? Две, три недели?

- …завтрак принесли, давайте кушать… сейчас поедим, поставим систему…

- …как больно… сестра…

- …сейчас подойду…

- …сестра, сосед кажется шевелится… сестра!...

Обычный день, обычное утро… но только не для того человека, чьи «звёзды», несмотря ни на чьи умозаключения, смогли расколоть ледяную тюрьму. Несмотря ни на что.
февраль 2012