Бездна. Часть 1

***
Я всегда знал, что окажусь здесь. Двигаясь к бездне, ты всегда достигаешь конца своего пути.   И наконец остался только я. Вокруг нет ничего. Сложно объяснить, но вокруг нет света, нет тьмы, нет звуков, людей. Наконец мне не больно. Удушье преследовавшее меня всю мою жизнь наконец ослабило хватку. Но и этого я не чувствую. Здесь нет воздуха, нет жизни, нет смерти. Пустота. Абсолютная пустота. И в ней только я. Я думал, что меня будет ждать Ад. Все его страдания, муки, я был готов даже к тому, чтобы просто кануть в вечность. Но для меня приберегли более страшную участь. Я остался наедине с собой на целую вечность. И никто, и ничто не избавит меня от этого.

***
Здесь не течёт время. Его просто нет. Что есть вечность, если мгновение тянется тысячелетиями? Мысли постепенно стали возвращаться в мою голову. Смутно стали появляться очертания воспоминаний, норовящих вырваться из моей ужасной памяти и раствориться, стать частью окружающей меня пустоты. Порой мне кажется, что я слышу голоса. Но не успеваю зацепиться за них, как за канат и выбраться отсюда. Они словно тонкие нити тянущиеся вглубь моего сознания, но стоит мне потянуть за них, как они обрываются и я снова проваливаюсь в бездну. Теперь она не кажется мне такой беспросветной. Где-то в самом центре этой пустоты есть слабая лучина надежды. Я тянусь к ней, но что-то не позволяет мне подобраться к ней ближе.

***
Я часами собираю пазл своих воспоминаний. Я вспоминаю какие-то места, отрывки диалогов, очертания лиц. Ничего конкретного. Всё рассыпается в один миг. И снова часы и годы я трачу на создание из пыли историй, похожих на реальные. Я не помню своего имени... Я даже не помню, как я очутился здесь. В безвоздушном и безлюбовном пространстве. Я не помню, как выглядит моё тело, но чувствую, как кровь струиться по моим венам. Сейчас для меня определение реальности эта самая кровь, струящаяся по моим венам...

***
Кажется, я слышу чей-то голос. Да, голос. Немного холодный, резкий, но он обращён ко мне. Откуда-то из вне я слышу:
"Иди на мой голос"... И впервые за всё время, мне кажется, что я могу это сделать. Я поднимаю руки в попытке зацепиться за тонкие нити, но руки невыносимо тяжёлые. Веки кажутся неподъемными, мой мозг воспринимает сигнал боли исходящий от рецепторов, рассыпанных по всему телу. Голос становится почти металлическим, но более уверенным. Он становиться таким близким и почти угрожающим. Со временем он затихает, угасает, как и раньше. Я обессиленный отпускаю ниточки, связывающие меня с моим рассудком, и растворяюсь в пустоте.

***
Я прислушиваюсь к своему пульсу. Сердце ровно качает кровь, моя память становиться неприступной крепостью, не поддающейся моим никчёмным попыткам штурма. Я наконец признаю, что я обессиленное и никчёмное существо и продолжаю бродить по выжженным пустыням своего разума. Я всё более отчётливо чувствую боль. Она пронизывает всё моё тело, но теперь я чувствую эпицентр. Мои запястья горят адским пламенем, сердце, каждым своим сокращением заставляет меня страдать. Где-то в глубине моей души, я понимаю, что это ещё не смерть. Это что-то более ужасное и разрушительное...
От моих спутанных мыслей меня отвлекает ощущение чьего-то присутствия. Снова тот леденящий душу голос. Он зовёт меня, снова протягивает мне спасательный круг, я протягиваю к нему руки, и...

***
Медленно, почти нехотя я открываю свои глаза. Мне мгновенно прожигает сетчатку. Это...свет. Простой свет, но мои глаза отвыкли от него настолько, что он становиться невыносим. Я пытаюсь что-то пробормотать, позвать на помощь, но чувствую, что мои действия что-то сковывает. Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Лишь беспомощно верчу головой.
- Он очнулся! - слышу я резкий и противный голос, который просто разрывает мои барабанные перепонки. Я чувствую, что задыхаюсь. Что-то стоит между мной и таким необходимым кислородом. Из моего горла рвётся рык, ко мне протягиваются чужие руки, столько шума вокруг...
Прямо из моих лёгких вытаскивают огромные трубки, я чувствую это за мгновение до того, как в мои лёгкие врывается холодный воздух. Он иглами впивается в моё тело изнутри и на глазах у меня наворачиваются слёзы. Я кряхчу от боли, но по прежнему не могу двинуться, люди, от которых отвратительно пахнет таблетками, продолжают носиться вокруг меня, мои руки напряжены до боли, я крепко зажмуриваю глаза и пытаюсь вырваться из этого Ада, я дёргаюсь, изворачиваюсь, верчу головой. На миг я останавливаюсь, когда чувствую, как мою кожу пронизывает тонкая, я бы сказал, тончайшая игла. Под кожей мгновенно оказывается какое-то седативное и я расслабляюсь и падаю куда-то вниз. Мерзкие голоса становятся такими далёкими, а потом и вовсе исчезают, тело расслабляется само собой и я, кажется, снова оказываюсь там, в своей бездне. На самом её краю.
Теперь я не часть её, я смотрю вниз - я смотрю в самого себя. А после снова теряю всякую связь со своим разумом...

***
- Вы меня слышите? - слышу я, в то время, как острый луч света прожигает один мой глаз, потом другой. Я рефлекторно дёргаюсь и пытаюсь извернуться.
- Рефлексы в порядке, - кому-то постороннему произносит тот же металлический голос, убирая пальцы от моих век.
Я лежу, не двигаясь, и медленно стараюсь открыть глаза. В этот раз света не было. В помещении царил полумрак, и лишь настольная белая лампа приглушённо озаряла лицо мужчины средних лет.
- Вы меня слышите? - повторяет обладатель голоса, вытащившего меня из бездны. - Ничего не говорите, кивните если "да".
Словно опробывая своё новое тело я, как в замедленной съемке, опускаю голову вниз и снова возвращаю её в исходное положение, уставившись на человека, что-то записывающего в свои бумаги.
На его губах проскальзывает тень улыбки, и поставив точку в записях, он откладывает их на тумбочку и внимательно смотрит на меня.
- Меня зовут Владимир Михайлович, я твой лечащий врач, - спокойным и размеренным тоном произносит он.  - Вы помните своё имя? Вы знаете, где вы находитесь? - говорит он и вопросительно смотрит прямо в мои глаза, дожидаясь ответа.
Мне нужно время, чтобы осознать его слова. Потом я так же медленно, как и до этого, но отрицательно качаю головой.
- Вы находитесь, - он кряхтит, как семидесятилетний дед, - в психиатрической клинике №19. Вы помните, что произошло?
На этот раз мне нужно больше времени, чтобы осознать только что услышанное. Я замираю, словно поражённый молнией. Доктор всё понимает и продолжает свой монотонный и шокирующий монолог.
- Вас обнаружили в луже крови в собственной квартире. Вы пытались лишить жизни девушку, а потом и себя, - он делает паузу и снова пронзительно смотрит в мои глаза. - Вы помните это?
По моему телу проходит разряд электрического тока, я дёргаюсь, и лишь сейчас вспоминаю, что прикован к кровати. В моём разуме просыпаются образы того вечера. Вспоминается что-то пьяное, неопределённое и пронзительно пустое. Мысли бушевавшие в моей голове, страсть, капли крови, струящиеся между её пальцев... Девушка...  Я закрываю глаза, чтобы вспомнить её. Но вспоминаю, лишь вкус крови на её губах, её волосы, её язык, прикасающийся к каждому порезу, на моей груди... Я не помню её, но во мне вскипает тревога и удушающее желание знать, всё ли с ней в порядке, в моих глазах вспыхивает огонь, и я хриплю, с трудом перебарывая боль:
- Она... Жива?...
Доктор склоняется к бумагам и делает какие-то пометки, прежде чем утолить мой горячий интерес. Даже, сжигающий меня интерес.
- Она жива. Некоторое время она не могла оправиться от шока и приходила сюда каждый день. в конце концов она оставила свой номер и больше здесь не появлялась,- сказал врач, словно диктор из новостей. Коротко, ясно и ничего лишнего.
В моей груди медленно стало угасать то пламя, которое появилось из ниоткуда. Почему-то я был спокоен за девушку, от которой лишь осталось воспоминание одной ночи. Сумасшедшей ночи, которая привела меня в психушку с номером 19.
- Давайте продолжим нашу беседу завтра? - своим стальным голосом вопрошает Владимир Михайлович. - Вам нужно поспать.
- Его не обязательно держать привязанным, - говорит он куда-то в сторону.
Я коротко киваю и позволяю своим невыносимо тяжёлым векам сомкнуться. Мысли безболезненно покидают мою голову. Только она. Бездна... Моя бездна.

***
В себя я прихожу сидя в кресле, судя по всему в кабинете своего лечащего врача. Кресло страшно скрипит, меня это страшно раздражает. Я бы сказал, что сводит с ума, но вспоминая, где я нахожусь, я воздерживаюсь от таких ярких выражений. Я слышу, как громко и, кажется, сбивчиво, такают настенные часы.
Врач долго разглядывает меня, так долго, что я сам начинаю смотреть на своё тело. Я одет в больничную рванину, на ногах какое-то подобие тапочек, а кисти крепко перебинтованы.  Забыв о присутствии в помещении кого-то ещё, я начинаю ощупывать своё лицо, своё тело. В конце концов, успокаиваюсь и располагаюсь в отвратительно неудобном кресле.
- Как меня зовут? – спрашиваю я, уставившись на стопку бумаг на столе своего психиатра.  Мой голос мне кажется ужасным и отвратительным. Мне хочется выблевать его прямо здесь, но что-то держит меня в рамках приличия. В голове крутятся разные варианты событий, которые так размыто сохранились в моей памяти.
- Максим,  - коротко отвечает врач.  – Вам действительно это так важно?
Я качаю головой. Моё имя. Мне кажется, что меня обманывают, что это ложь. Я не чувствую, что так я был назван от рождения.  Но после секунд раздумий я смиряюсь с этой мыслью и пытаюсь следовать дальше. Я понимаю, что меня дико раздражает, что этот врач средних лет обращается ко мне на «Вы». Мне это даже кажется высокомерным.
- Не могли бы Вы не обращаться ко мне на «Вы»? - спрашиваю я, переводя взгляд на самого доктора.
Он только пожимает плечами и кивает.  После того, как он заглядывает в свои записи он продолжает свою вчерашнюю речь.
- Продолжительность Вашего здесь пребывания никак не зависит от тебя, Максим. Твоё лечение будет принудительным и только от моего решения зависит, как долго ты будешь здесь находиться. Ты должен, - он делает акцент на последнем слове, - принимать лекарства, участвовать в групповой терапии, проходить назначенные мной процедуры.  Я хочу, чтобы ты поправился.
Я внимательно, почти жадно слушаю своего врача. И понимаю только одно: Я соскучился по человеческой речи. Я потерялся и не знаю, как отсюда выбраться и только он сейчас является моей связью с окружающим миром. В ответ на его слова я киваю – он понимающе кривит улыбку.
Меня снова пронизывает мысль о той девушке. 
- Та девушка, - отрывисто произношу я. -  Её имя?
- Я не помню точно, - уклончиво отвечает доктор,  - но насколько я помню, она представлялась Алисой. Странная девушка… - задумчиво произносит он.
Я не слышу его последней фразы. Я только как одурманенный  раскачиваюсь в кресле и произношу её имя, пытаясь вспомнить хоть что-то. Мой мозг напряжён до боли в висках, что-то колотит меня изнутри, я не могу даже объяснить этого. Мои руки начинают трястись сами по себе, и я невольно сжимаю их в кулаки.
- Ты знал её? – спрашивает врач. – После того, как я замираю и вгрызаюсь взглядом в стену.  – Она не сказала ничего о происшествии вплоть до выписки из городской больницы. 
- Кажется, что знал… - едва слышно произношу я. – Алиса…
Мысли снова начинают переплетаться и сливаться в каком-то бешеном танце, и весь кабинет начинает плыть у меня перед глазами. 
- Осторожнее с воспоминаниями, - настоятельно говорит врач,  - ты пробыл в коме около полугода до тех пор, пока тебя перевели сюда. Ты не сможешь вспомнить всё за пару дней. Твоё подсознание подвергается стрессу. Это не шутки.
- Я. Понимаю, - холодно отвечаю я, не своим, чужим голосом.  Кажется, что комната поплыла, мир пошатнулся, и я не в состоянии сосредоточиться на его словах. В голове крутиться одно только имя.  – Мне… Дурно…
Я закрываю глаза и шатаясь пытаюсь направиться к выходу, туда, где вижу дверь. Доктор громко произносит: «Санитар!» и в кабинет влетают двое в светло-зелёных идентичных одеждах. Они подхватывают меня под руки и останавливаются, слушая указания моего психиатра. Я не слышу его слов, я снова растворяюсь в шуме своих мыслей, а потом вновь оказываюсь на краю бездны. Я забрасываю в неё удочку с одним только словом. Я пытаюсь выловить какие-то отрывки... Я жду. А внутри повисает абсолютная тишина.