клф нло н. бодров Срочная депеша повтор

                « Срочная депеша»                Юрий   Васильев
               

1.
   - Конверт вручить немедля...
   - Помилуйте, ваше сиятельство, погода-с... Метет.
   - Вчера мело... А конверт, - галуны на кителе дрогнули, указательный палец взмыл над плечом, - срочный. Весьма! Возьмите кормовых, да прогонных. Проверьте сургуч на печатях. Лошадок поисправнее, да ямщика пьяного и с Богом... .
   - Ваше сиятельство, метет- с, уверяю вас... Надобно сутки переждать
   - Ехать немедля!
        Особо доверенный курьер для государственных  поручений не смел поднять гла-за. В большой зале было тепло. Горела стосвечовая люстра. Сытые лакеи в буклях создавали впечатление значимости и надежности. Казалось, человек, который посы-лает его на смерть, знает, что все обойдется и через неделю он снова будет стоять здесь же в сытости и довольстве, выслушивая похвалы и благодарности. Но предчув-ствие было плохое. Чиновник промокнул вспотевшую под париком кожу головы и тихо повторил:
   - Заметет, ваше сиятельство. Сколько с дороги сбивалось? Зима, как- никак. А кру-гом степи. Степи все на одно лицо. Слышали, генерал Максимов, едва жив остался?
   - У него конь захромал.
   - Прошу, покорнейше, отложить, ваше сиятельство.
   - Что!!! В городу иностранцы какие- то, да беглые смуту сеют! Войско нужно! А мы тут будем сидеть, да выжидать, когда солнышко из- за тучки выглянет! Сказано, не метет! Ехать сей же час!!! А, коли нет, так в острог!!!
    Тяжелый конверт глухо шлепнулся под ноги курьеру. Указующий перст красноречи-во был направлен на выход. Густые начальственные брови упрямо сдвинулись к пе-реносице. Так что пришлось депешу поднять и прижать к бедру.
   - С Богом, любезный!!! С Богом!!! С глаз долой!!!
      Сухо щелкнули каблуки форменных сапог. Лакеи распахнули одну створку тяже-лых золоченых дверей. Глухо раздалась по паркету цепочка субординированных ша-гов. Звякнул обеденный колокольчик. Его сиятельство протяжно зевнул и с хрустом потянулся...

                2.
   - Эта энергия пронизывает мир. Она бесконечна и непрерывна. Она подвижна. Ши-рокой медленной рекой она проходит сквозь земной шар и уходит в неизвестные про-странства.
   Гуру, Артем Андреевич Волчков, высокий, еще молодой брюнет с легким косоглази-ем, снял пиджак и повесил на спинку хромого стула:
  - Жарко... Я сниму, если вы не возражаете... Духотища, даже здесь, правда?...
Все молчали. Шуршала по бумаге шариковая ручка. Снаружи на дворе кого- то звала женщина.
   - Не секрет, что у нашей планеты зафиксированы два электромагнитных полюса. Северный и Южный. И они не соответствуют географическим. Соедините полюса и вы получите вектор, по которому струится космическое течение энергии-времени. Что это за энергия? Полезна она, или вредна? Как ее использовать?
   Учитель снова замолчал и подвальчик заполнили те же звуки- девушка в белой блузке продолжала записывать, преданно поглядывая на лектора, женщина на дворе никак не могла до кого- то докричаться.
   - Мы находимся в самом начале пути познания этого великого потока. И познаем ли когда-нибудь, неизвестно. Но кое- что можно сказать уже сейчас. Мир вокруг субъек-тивен для человека. Человек может уйти в этот мир. Может уйти в себя. В мир внутри себя. Он может использовать этот поток энергии- времени. Двигаться в нем, потреб-лять его. Он может уходить из нашего мира. Может что- то менять в мире, который существует перед глазами сегодня и в тех мирах, куда перемещается с помощью энергии, которая, буквально льется на нас сверху. Почему- то предки наши стали ис-пользовать другую энергию- энергию пищи. Впрочем, я знаю почему...- зрачки гово-рящего забавно сдвинулись к переносице, - Когда добывается пища, ее получается много и сразу. Расщепив ее и усвоив, организм способен на резкие движения и боль-шие нагрузки. То, о чем мы говорим- движитель другого плана. Это плавная сила. Это спокойный поток. Ее нужно долго аккумулировать, прежде чем использовать. И ис-пользовать нужно осторожно. Плавно. Не выплескивая, а медленно выливая. Чело-век, потребляющий этот вид не способен к прыжкам и резким крикам. Физиология его гармонична и природна. Но...
   Гуру приоткрыл узкую амбразуру подвального окошка, но глупая муха, мешающая всем, промахнулась и отлетела подальше для нового разгона. Свежий сквознячок за-шевелил паутину в темном углу. Закачалась пыльная лампочка на длинном шнуре.
   - Вот это «Вася + Маша», надо бы стереть к следующему занятию, - отвлекся от те-мы Волчков, - Иван Степанович, наверное, забелим? Поговорите в ЖЭУ, может быть, дадут известки? А уж побелим мы сами, верно? Устроим субботник, а, ребята?
   Все одобрительно закивали головами, а пожилой небритый мужчина в спортивных брюках и рубашке густо пробасил:
   - Отчего ж... это можно... Есть у них известка... выделили помещение- тоже мне... никакой эстетики...
   - Скажите спасибо, хоть такое дали, - отозвался еще один ученик- молодой человек лет 25 похожий со своей огромной сумкой на начинающего коммивояжера.
   - Ладно -ладно, - махнул на них рукой наставник. - Решим потом, в рабочем поряд-ке... Так вот, если мы научимся усваивать эту энергию, мы сможем обходиться без пищи. То есть, не сразу, конечно, а постепенно. Уменьшая количество ее вплоть до ... до отсутствия. Мы сможем управлять временем. То есть не тем временем в котором мы с вами находимся, а субъективным временем- энергией, в котором сможем пере-двигаться как назад, так и вперед... Я понимаю, как это фантастично звучит, но это не просто слова. Не нужно никакого Герберта Уэллса. Его машина для путешествий в будущее и прошлое есть в каждом из нас.
   - И что, можно так вот запросто попасть лет так на двести- триста обратно? - пре-кратила свои записи девушка в белой блузе.
   Артем Андреевич пожал плечами:
   - Думаю, что да. Возможно сейчас наше субъективное я находится где-нибудь в Екатерининской эпохе, просто мы этого не осознаем. Мы видим только те сочетания светотени, которые мелькают перед сетчаткой нашего глаза. И считаем, что других просто нет. Однако это не так. Просто войдя в этот поток, мы научимся смотреть не только глазами. Точнее, не только этими глазами. А те, кто находится там,  не могут видеть нас, пока мы не ощущаем себя частью их мира. Мы должны уйти в их мир с головой. Мы окажемся там. И вовсе не обязательно, что в их пространстве Емельке Пугачеву отрубят голову. Это наша история. Вполне возможно в их мире существует новый царь Емельян Первый, а династия Романовых предана анафеме. И там не бы-ло ни одной мировой войны.
   - Что- то мало верится...- подал скептическую реплику паренек в защитной форме.
   - Я потом кое- что покажу вам, а пока поверьте на слово. Тот, кто сможет восприни-мать этот поток, побывает и в прошлом и в будущем. Но это будет его прошлое. И его будущее. Это будут его субъективные Вселенные. И никому другому в них нет места. Вы не замечали? Иногда, ровесники выглядят по-разному. Даже, говорят, близнецы. По паспорту обоим 50, а один выглядит на 60, а другой - на 40... Это та самая река. Один, даже не подозревая, немного улавливает ее течение, а другой - нет. И время, субъективное время для каждого идет по- своему. Для одного из них объективная ми-нута длится 50 субъективных секунд, для другого 70. Человек способен с головой по-грузиться в эти струи. Если нам удастся разбудить и настроить свои древние забытые фибры своего «Я» на этот поток, он сможет уйти в собственное пространство, полно-стью субъективное время... Жизнь тут для него остановится. Он будет жить «там», а вернувшись, продолжит все «здесь» с того самого момента. Все люди уйдут далеко вперед. На часы, может даже месяцы, годы, а он вернется именно в ту точку субъек-тивного времени и пространства, откуда ушел. Вот возьмем этот древний атлас и от-кроем его на странице...

                3.
   На объявление в газете «клюнули» 5 человек. А Волчков и не ожидал больше. Ему просто нужны были слушатели. Благодарные потребители гипотетической информа-ции, способные внимать не перебивая. Гипотезы, распиравшие его в последнее вре-мя, сформировались в учение. Религию, в которую он уверовал и сам. Этим нужно было с кем- то поделиться. Но слушателя не было. И потому Артем Андреевич объ-яснял и доказывал все себе самому, долгими осенними вечерами, записывая все в толстую тетрадку.
Иногда даже в ущерб конспектам и схемам контрольных задач.
   Он был преподавателем в автошколе. Уходил рано. Приходил поздно. Писанины и по работе хватало. Но странная блажь, захватившая его, заставляла брать ручку и вечерами. И он писал, писал... Выдумывал все новые и новые гипотезы, выискивал в газетах факты, систематизировал, разбивая на лекции, которых к лету набралось аж 17. Вначале это были фантастические идеи (а почему бы и нет?). Потом суммы, сис-темы идей и выводы (попробуй опровергни!). Где- то ближе к корочке это была уже теория(имею право на собственную!) Когда же дело в «Приложениях» дошло до экс-периментов и результаты, мягко говоря не опровергли выдумок, Артем Андреевич за-думался:
   - А если все действительно так, как я выдумал?
   И он решил произнести это слово: «учение». Мало ли их сегодня! Пусть будет еще одно. А когда после пожара на складе он принес домой обгорелый анатомический ат-лас с арабскими буквами, решение созрело окончательно. Побуревшие в огне стра-ницы с непонятными символами и схемами вызывали ощущение древности и досто-верности, невольно сравниваясь потенциальными приверженцами со старинными Ти-бетскими книгами, мудрость которых неоспорима.
   К тому времени у отца- основателя в активе было успешное трехдневное голода-ние. Видение в сумерках и даже темноте. Попытки отыскания спрятавшегося челове-ка в лесу. Иногда с поразительной точностью. Он умел замедлять пульс. Сводить и разводить в разные стороны зрачки. А уж какие сны ему снились! А самым явствен-ным из них был - про степь и занесенных в кибитке людей, ожидающих смерть. В сво-их видениях он стремился им помочь, указать дорогу, тем более, что с высоты птичьего полета ему было видно, куда ехать, но ветер сбивал его, не давал опуститься на землю, залеплял глаза... а потом сон проходил...
   Но самой большой удачей, знаком, позволявшим верить в свою правоту, был экспе-римент, подтвердить который он мог только сам. Ему казалось, что на одну минуту он в самом деле погружался по- настоящему в эту реку энергии- времени, которую сам же и придумал.... Что толку было говорить о том, что недоказуемо, однако, он знал, что это было на самом деле.
   Однажды весной, когда сажали картошку в поле, он ушел подальше к лесу, и лег на землю, раскинув руки. Головой, чуть западнее севера, ногами, чуть восточнее юга. Вдоль силовых полей. Раскинул руки по шуршащей прошлогодней траве, закрыл гла-за и погрузился в себя, считая до шестидесяти...
   Что- то мельтешило перед глазами...Снежинки? Туман? Облака? Чьи- то невнятные голоса разговаривали о чем- то грустном. Свист в ушах... Огонек вдали... Звуки, похо-жие на лай собаки. Кашель...
   И лишь на счет 60, он снова вернулся сюда, в весну, в поле, в настоящее... Вернул-ся и взглянул на часы. Прошло две минуты. А своей способности точного отсчета се-кунд он доверял... еще со школы.

                4.
   Наверное, к каждому магу и чародею, а так же к пророкам, провидцам и гадалкам, подавшим объявление в газету, приходят одни и те же люди. Несколько обывателей, решивших по разным причинам взглянуть на мир под новым углом зрения: Девушка- студентка, готовая конспектировать все подряд, деловитый толстый старик, благо-дарный слушатель любой ахинеи, молодой человек- потенциальный скептик, готовый разгромить любое мировоззрение, не соответствующее его собственному, которое еще не сформировалось. Еще молодой человек- мелкий предприниматель, который в свободное от зарабатывания денег время, думает о душе и высоких материях. Со-трудник ЖЭУ, которому просто поручено поприсутствовать и поглядеть, чем «эти» бу-дут заниматься. Нет ли чего незаконного. Ну, еще два- три типажа- бездельника обо-их полов, которым просто заняться нечем. Например, кормящая мамаша с плаксивым ребенком. Муж- скандалист с похмелья, временно отлученный от дома. Бабушка с кефиром, которая ошиблась в цели мероприятия, а уйти не решается.
   Впрочем, последних трех в нашем случае не было.
   Первой, минут за десять до назначенного срока пришла девушка в белой блузе. Не поздоровавшись, она оглядела полутемное пыльное помещение и села на ближай-ший стул, достав из миниатюрнейшей сумочки довольно большой блокнот (и как он там поместился?). Продолжая выдерживать стиль независимости и раскрепощенно-сти, закурила длинную белую сигарету (Артем Андреевич поморщился, но ничего не сказал.). Затем появился человек в очках. Правильные черты лица, тонкие музыкаль-ные пальцы и оранжевая коммунальная жилетка на голом торсе выдавали в нем впе-чатлительную художественную натуру- духовного потомка Микеланджело или Ви-вальди. Белки глаз за круглыми стеклами демонически блестели.
   - Я из ЖЭУ,- произнесла натура. - Вот вам ключ от туалета. У нас тут все вспомога-тельные помещения заперты. А вам, возможно, потребуется...
   - Возможно... очень даже возможно, - улыбнулся Волчков, - передайте Людмиле Бо-рисовне, что помещение нам... нравится.
   - Да не слушайте вы их! - в подвальчике появился еще один слушатель- сосед лек-тора по двору, Иван Степанович. -...Здравствуйте...
   Откровенно говоря, он был первым, с кем поделился своими соображениями Волч-ков. При графике работы, позволявшем через каждые два трудовых дня иметь два выходных, толстый пожилой холостяк частенько маялся от безделья. В те моменты, когда телевизор смотреть нет больше никакой возможности, книги, зачитанные до дыр на дежурстве, брать в руки не хочется, а в гости пойти не к кому, он, (даже в жа-ру!) имел обыкновение прогуливаться возле подъезда, заговаривая с прохожими со-бачниками и детьми. Однако, прохожие спешили и на вопрос «пухлого дедка» отвеча-ли сквозь зубы: «Бс птнацти дходт» или «Пл второго». Собачники вскорости уходили, предпочитая беседы со своими питомцами, дети отвлекались играми. Человек не имел ни сада, где мог бы убить излишки времени, собирая смородину, ни старенького автомобиля, в котором можно было бы копаться, ремонтируя и совершенствуя агре-гат, вообще круглые сутки. Он был удивительно наивным для своего возраста и, ве-роятно по причине этого, не имел друзей. Кому интересен школярский наив при воз-расте ближе к 60? Но, зато, как он ценил собеседника! Ему можно было рассказывать все, что угодно. Вешать любую лапшу на уши. Он готов был поражаться всему. Про пирамиды- значит про пирамиды. Про малоизученную дельту Амазонки- еще лучше. Про поток космической энергии, проходящей сквозь Землю - вообще отпад! Артем Андреевич иногда ловил себя на мысли, что ему хочется поправить отвисшую ниж-нюю челюсть благодарного слушателя. (Он улыбался, но не поправлял). Однако, был наш холостяк человеком компанейским и пробивным. Ради общего дела он готов был свернуть горы. Как бульдозер, прямолинейный и искренне упрямый, он неумолимо шел к цели, сгребая все преграды. Ему говорили: «Принесите справку» и он ее прино-сил. Ему советовали: « Приходите завтра...» и с 8-00 он стоял на пороге. Ему объяс-няли, что ключ потерян, и он вставлял новый замок. Так что небольшое темное по-мещение в цокольном этаже - целиком его заслуга.
  - Могли бы... если б захотели и красный уголок отвести, - недовольно пыхтя, отодви-нул плечом дворника Иван Степанович. - Опять же и вам проще- мы б на глазах бы-ли... чтоб порядочек... и все такое прочее…
  - Мое дело маленькое, - сказал человек в очках, - сказали открыть туалет - я от-крыл... А можно, я поприсутствую?  У вас, ведь, тут лекция о космосе?
  - Почти, - потер переносицу, чтобы не чихнуть, Артем Андреевич, - можете послу-шать, конечно...
    И уже когда началась долгая «беседа о несуществующем», пришли два паренька, близких по возрасту и комплекции. Появились они порознь, но почти одновременно и уселись, чтобы не мешать с краешка, рядом.
  - Павлик, - сказал один, в руках которого был здоровенный белый пакет с какими- то вещами.
  - Крысюк. Сергей Крысюк, - представился другой, в курсантской форме.
  Шумела сливаемая вода в чугунных трубах, сталактитами свисающих с потолка. Зу-дела крупная зеленая муха, периодически с разгона шарахаясь в маленькое подваль-ное окошко. Мяукала невидимая кошка, стараясь привлечь внимание редких гостей.
  Учитель рассказывал про некую субстанцию, в потоке которой находится наша Зем-ля. Девушка, спрятав окурок в зеленую коробку, стенографировала. Толстяк, хоть и слышал это повторно, безвольно расслабил нижнюю челюсть. Назвавшийся Павли-ком методично лузгал семечки, стряхивая шелуху в свой пакет. Скептически улыбался и пожимал плечами Крысюк. Представитель Жэка, казалось, дремал.
  - Я, конечно, еще тоже только на самой начальной стадии познания этой энергии. Я - на первой ступени лестницы, ведущей вверх. Но показать, кое-что могу, -  загадочно сказал Волчков, и все оживились. - Незначительную, мизерную часть этой энергии, я усваивать и передавать, все-же могу. Вот дайте руку... ( Иван Степанович с готовно-стью закатал рукав) Идите сюда, Крысюк. Ставьте ладонь. Подальше... Что ощущае-те?
  - Н-ничего не ощущаю...
  - Две ладони, учителя и скептика приблизились к пухлому запястью подопытного. Все привстали. Даже дремавший бородатый очкарик, придвинулся поближе, чтобы все рассмотреть повнимательней. Крупные от толщины стекол, зрачки, забавно дви-гались вверх и вниз, вправо и влево, переводя медленный взгляд с лица на лицо, с ладоней на запястье. Артем Андреевич внутренне усмехнулся (впрочем не подав ви-ду - ни одна мышца не дрогнула), показать такое пугало людям, скажем, 17века - по-думают демон. С такими- то глазищами!
  - Ну, Иван Степанович... а теперь? (Мимика бесстрастна. Веки прикрыты. Только слова. Быстрые, еле слышные. Легкая дрожь.) А теперь?...
  - Теперь ощущаю...,- дрогнувшим голосом, но все еще густо ответил старик. - От ва-шей ладони теплее... И словно б мурашки по коже...
  Оппонент лицемерно усмехнулся, но пожал плечами.
  - Уф..., - точно только что совершал тяжелую работу, выдохнул экспериментатор. Лицо его ожило. Глаза его заблестели. Кончик носа оптимистично задвигался на каж-дой громкой гласной. - Иван Степанович почувствовал кожей, кстати, совершенно объективно, некоторую разницу при приближении наших ладоней. О чем это говорит? Попытаемся разобраться...
  Новый гуру понимал, что это афера чистой воды. Ничем таким отличным от иного человека он не обладал. По крайней мере, так значительно. Но ученикам нужен был допинг. Пример. Опыт. Факт. Который подбодрит их и укрепит доверие к нему. И пусть это будет нечестный факт. Если он способствует достижению правильной (скорее всего) цели, почему бы и нет... Становление нового учения не может проходить гладко. Война за умы - та же война, до определенной степени, здесь все средства хороши... В конце- концов, здесь не внушается ничего плохого. Просто красивая фантазия, в которую желающие могут просто поверить. Любая религия предлагает то же самое. Чем хуже эта?
  Пожилого вахтера никто не подговаривал. Расчет был на психологию. Впечатли-тельный человек невольно сам себе внушает ожидаемое. И если ему говорят об «из-лучении энергии на его руку», то тепло и «мурашек» он почувствует сам.
  - Но это еще не все... Не знаю, насколько у меня получится сегодня, но попробовать можно... Люди, проникающиеся этим потоком, «сытые» этой силой, обладают способ-ностью к телекинезу металлических предметов. Снова откроем этот старинный ат-лас... Видите... нужно направить указательные пальцы на предмет, сконцентриро-ваться взглядом до степени, когда он перестает пребывать в форме, а начинает вос-приниматься в виде слабо светящегося объекта- кусочка статичной энергии, который нужно сдвинуть  направлением вашей собственной энергии - лучом, исходящим от кончиков пальцев. Это невозможно передать. Сконцентрировавшись вы входите в ретрансляторное состояние и воспринимаете весь мир в виде светящихся оболочек- энергетических сгустков с которыми вам и предстоит взаимодействовать. Вы ощу-щаете, как с физических тел буквально сползает поверхностная оболочка «Ши» и они обнажают перед вами свою космическую суть. Вы обладаете большим зарядом. Ваша суть устремляется к более мелкому предмету, упирается в него... хотя визуально на-блюдатели этого не замечают... Павлик, дайте скрепку, ну, или что-нибудь мелкое... Девушка, может, есть булавка... заколка...?
  - У меня есть гвоздь! - вскочил Крысюк.

                5.

  Его сиятельство утер рот салфеткой, чмокнул в щечку «madame», потрепал по голо-ве сына.
  - А что, на зайцев нынче ездят, али нет?
  - Ездят, ваше сиятельство, - невозмутимо сказал дворецкий из-за спины и незамет-но дернул за полу ливреи лакея с пустой посудой на серебряном подносе. Его глаза метнулись на забытый бокал.… - Два дня тому как, граф Соколов выезжали в ближ-ние колки... Тушек семь- восемь добыли. Да заяц такой плотный, жирный. Беляк.
  - Скажи на милость... Так и я, пожалуй, назавтра выеду. Надо предупредить Егория, пусть подготовит все, как положено. Собак сегодня не кормит...
  - Нет, Серж, нет...,- быстро облизнула крем дама и положила надкушенное пирож-ное, -... не нужно никуда выезжать... Я прошу тебя... Сам, говоришь, не спокойно в крепости...
  - Так что ж, что не спокойно, матушка? Али я без оружия на охоту поеду, без людей?
  - А хоть бы и с людьми... Лиходеи-то всякое исхитрить могут. Подкараулят где... По-терпи, мил друг, вот придет подмога. Поставим поболе дозорных, да замкнем в под-валы смутьянов, тогда и поохотишься.
А, ведь и то сказать- какая теперь охота... Сам знаешь... То ли дело, весной...
 - Да полно тебе, душечка, не все ж сидеть взаперти..., - его сиятельство разгладил бакенбарды и задумчиво подошел к печи. Приложил руки погрел. - Что- то прохладно у нас, Федор, ты не находишь? Надо б приказать, чтобы топили получше...
   Дворецкий кивнул головой.
  - Что, кони у нас исправны?
  - Исправны, ваше сиятельство....
  - Нет, Серж, нет! Ну, я умоляю тебя! Ты что, смерти моей хочешь! - «madame» под-нялась из-за стола, - Метет- же, спасу нет! Если уж к ночи задуло, с утра все занесе-но будет до самых крыш. И что за блажь такая?! Займись лучше делами... Что у нас все в порядке?! Помнится, ты хотел с зерном разобраться. Купец Фрол Прокопов просил приема. Бумаг, вон целая гора на столе в кабинете... Федор, скажите хоть вы ему... Ведь добрый хозяин же собаку за порог не выгонит... Эвон, как в трубе- то задувает- здесь слышно. Федор!
  Слуга внимательно посмотрел на хозяина, прислушался.
  - А и вправду, ваше сиятельство, отложить бы... Что мы, другой раз не сможем?!
  Лакеи позвякивали посудой. Потрескивали свечи. Старая нянька вытирала жирные пальцы  малышу.
  - Метет, ваше сиятельство... В другой раз...,- повторил дворецкий.
  - Да-да-да...,- промурлыкал какой-то мотивчик губернатор, - Да-да-да...
  Он подошел к окну, отвел рукой тяжелый бархат и попытался протереть пальцем «глазок» в толстом слое изморози. Уже основательно темнело, и видно ничего не бы-ло. Выл ветер.
  - Да-да-да...,- снова спел незнакомую мелодию его сиятельство. - В самом деле, метет... Хорошо, никуда не едем. Сегодня играем в карты...
  - Ура-а! - обрадовалась супруга и закружилась вокруг, схватив его за руки. - Ты - ми-лый! Милый!
  Предстоял долгий скучный вечер.

                6.
  Они сидели все пятеро, неуловимо похожие друг на друга и неотрывно смотрели на тумбовый стол, по которому медленно полз к краю гнутый гвоздик. Глаза их были ок-руглены. Нижние челюсти располагались ниже привычного. Целеустремленности этих взглядов мог бы позавидовать любой гипнотизер. Павлик забыл стряхнуть шелуху с губ, но теперь не обращал на это внимания. Крысюк, вот уже второй раз протирал глаза. Девушка в белой блузке уронила ручку и не спешила ее поднимать. Дворник поправлял очки и машинально теребил жидкий ус. И только выражение лица Ивана Степановича было более или менее естественным.
  - Н- да-а, - гудел он себе под нос, - н-да-а...
  Волчков откинулся на стуле, безвольно опустив руки и прикрыв глаза. Было видно, как непросто дается передача энергии. Все молчали, переживая увиденное. Муха рассерженно звенела, попав в узкое место. Замолчала, насторожившись, кошка. Громче шелестела вода в трубах. (Кто-то закончил купание). На улице женщина отчи-тывала непослушного ребенка. Иван Степанович громко чихнул. И когда Павлик по-желал ему здоровья, началось...
  - И-и-и! - неожиданно раздался в коридоре истеричный женский вопль, - Й-и-и-и!!! Крыса-а!!! Ой, крыса-а!!!
  Опрокинув стул, первым к двери кинулся дворник, на ходу одевая стоптанный ту-фель и непрерывно извиняясь.
  - Рита!? - крикнул он вопросительно. - Рита, ты?!
  Но она уже стояла на пороге. Каштановые кудряшки. Шорты до колен. Маленькие колючие глазки. Шагнула через порог, переводя судорожное дыхание, огляделась, внимательно изучив девушку в белом.
  - Там... там крыса. Во-от такая, - она широко развела руки. - Здрась-сьте...
  - Рита, ты зачем здесь? - растерялся очкарик, - здесь лекция...
  - Знаю я ваши лекции! - отодвинула она его рукой. - В щелочку подглядывала! И вы верите!?
  - Ты?! В щелочку?! - дворник театрально вскинул запястье ко лбу, - Маргарита!
  - Что, Маргарита, что?! Муж уходит в секту какую-то. По подвалам ошивается со всякими, - она снова стрельнула глазами в стенографистку. - А жена... а я... должна сидеть дома и варить суп?!!!
  - Маргарита!
  - Да что, Маргарита, что?! Тридцать лет уже Маргарита!
  - Маргарита, давай выйдем!
  - Да выйдем, Игорь, выйдем! Вот, глаза вам, дуралеям, раскрою и выйдем! А нет, так кое- кого с милицией выведем! - она погрозила Артему Андреевичу и решительно подошла к столу, взяв гвоздик, - Мелкий предмет, говорите! Учитель, говорите?! Лектор! Ага! - она ткнула пальцем в грудь гуру ( Волчков невольно поднялся со стула. Лицо его побледнело.). - Телекинез, значит?! Да, тьфу на ваш телекинез, вместе со всеми космическими потоками вместе взятыми!!!
  Она вульгарно плюнула на середину комнаты.
  - Смотри, Игорь, какой космической энергией приводятся в движение мелкие пред-меты! - рука ее решительно оборвала под столом незаметную нитку с петлей для бо-тинка, выдвинула ящик и достала черное колечко- магнит.
  - Ну!?
  Представитель Жэка вопросительно поглядел на Артема Андреевича. Тихо ойкнула девушка в белой блузе. «Н-да-а»- повторил уже знакомое «пробивной толстяк».
  - А, ну, что там за тибетский атлас? - не унималась крысофобная девица, - Я вам не эти, лопоухие! - она снова погрозила Волчкову и стала листать огромные пожелтев-шие страницы. - О!, - ткнула пальцем. - О! Это ж фломастером пририсовано! Эх, жаль, я в арабском ни бум- бум... Эй, профессор! Про че пишут-то в самом деле?! Анатомия для старших классов средних школ? О! - снова наткнулась она на что- то примечательное.
  - Маргарита! Ты не имеешь никакого права! - снова попытался что- то сказать ее муж.
  - Смотрите! Смотрите! - радовалась «кудряшка». - Тут кто- то лезвием орудовал, но не шибко старался. - «...тельство...ицина.» - это «Издательство Медицина» «...кент69»- это «Ташкент 1969»- Вот вам и все учение! Вас обманывают, а вы верите! Шарлатан он!
  Раздалась оглушительная тишина.
  Покрасневший от конфуза гуру, снова сел на стул и закрыл лицо руками. Было слышно, как он часто дышит, пытаясь собраться с мыслями. Озверевшая муха с со-трясением мозга все- таки вылетела в приоткрытое окошко. Вода в ванной, видимо, кончилась и в трубах ничто не журчало. Отодвинув скрипнувший стул со своим объ-емным пакетом, покинул помещение Павлик. Часть семечек рассыпалась по полу, но он даже не обернулся. И не простился.
  - Ну, вот чуял я, что что-то не так! - махнул рукой Крысюк. - Ведь, почти поверил, но, думаю, нет, да быть того не...
  - Постойте! - очкарик жестом остановил засобиравшуюся публику. - Вы ничего не по-нимаете! Есть такая энергия! Есть!
  - Игорь! - снова взвизгнула «кудряшка».
  - Рита! - он даже топнул ногой.
  В дверном проеме показалась круглая кошачья голова с задушенным грызуном в зу-бах. Кошка внимательно поглядела на людей, положила перед собой добычу и при-нялась вылизываться...

                7.
  Сани качало из стороны в сторону и курьер чувствовал - кони идут не по накатанной колее. Пурга усиливалась. Ветер завывал все сильнее. Редкие остья полыни да низ-кий степной кустарник сиротливо махали руками вслед, но это только угнетало, наве-вая мысли о прощании, о чем- то нехорошем и печальном. Серая мельтешащая мреть постепенно насыщалась сумерками, которые часа через полтора обещали пре-вратиться во тьму. Становилось страшно.
  - Не дай бог, волки, - подумалось чиновнику, - не сбиться бы с дороги...
  - Эй, барин...- словно в ответ на его мысли, раздалось с облучка, и сани встали, - Не замерз?
  - Чего там?
  - Беда, барин. Дорогу замело...
  - Что ж теперь делать?
  - Не знаю, барин... Брошу вожжи, авось коники сами к жилью вывезут.
  - А если не вывезут?
  - Не знаю, барин. На все воля Божья. У нас на станции этот год еще не было за-мерзших.
  Поземка постепенно переросла в настоящий буран. Вихри по-разбойничьи свистели. Швыряли горстями снег. Пытались перевернуть кибитку.
  - Э-эй! - стукнул чиновник в сутулую спину набалдашником трости. - Эй, малый, а может вернуться?
  - Куда, барин? Уж и след- то давно замело... Только хуже будет... Пусть лошадушки спасают. Вывезут - на колени бухнусь... Свечку поставлю. А нет - так судьба наша та-кая...
  - Какая, к черту, судьба! Пассажир поглубже запахнулся медвежьей полой, и поше-велил окоченевшими пальцами в сапогах. Ноги начинали замерзать. - У меня депеша государственная. Срочная. Вези, говорю, а не то в Сибирь, в кандалы упрячу! Ведь понимать надо - важного курьера везешь!
  - Да вы, хоть кричите, хоть нет. Все едино. Захочет нас степь отпустить - так и отпус-тит. А нет - так депешу эту никто раньше весны и не прочитает. Примите-ка лучше таблеточку, али капли какие, да заснуть постарайтесь. Говорят, человек во сне неза-метно умирает. Без боли, без страха. Потому, как дело наше совсем худое.
  - Это почему  ж?
   -Да вот - извольте видеть, барин, вожжи - то я отпустил, а кони нейдут. Видать, и они с дороги сбились. А уж, ежели кони нейдут... Эх, барин - барин... а ведь и пожил- то я всего- ничего... Правильно... Таблеточку... Ну, а уж, коли повезет, я вас разбужу, непременно...
  - Дурак! Это от кашля!
  - да хоть от кашля... А только вы теперь засыпайте - всяко лучше будет.
  В самом деле, почему- то стало клонить в сон, хотя разум лихорадочно искал вы-ход. Бить коней? Вылезти, пойти пешком? Застрелиться? Но страх смерти сковал движения. Веки налились свинцом. Заунывная песня бурана убаюкивала. Чиновник скрючился, словно осенний лист, в неудобной позе. Левый бок холодило. Но пошевелиться не было сил.

                8.
  - 57...58...59...60...- прозвучал отсчет последних секунд и Игорь открыл глаза. Виде-ние было настолько ярким, так явственно запомнилось, что он просто негодовал. В это можно только верить. Он только что был там. В этом... Внутри этого... Там, в этой бесконечной снежной степи. В центре этого бурана.  Он видел кибитку, заметаемый след от полозьев... Он спускался сверху, различая огоньки вдали, он приближался сбоку, натыкаясь на понурые лошадиные морды, он летел по ветру, вихрясь и заби-ваясь снегом в щели. Он видел испуганные глаза ямщика, слышал невнятную речь, чувствовал страх взгляда и дрожание рук. Он обвивался вокруг. Он сеялся и струил-ся. Налетал всей грудью, качая возок, брал коней под уздцы, поворачивая их в нуж-ную сторону. Это было ярко. Так ярко, что в ноздрях до сих пор стоял терпкий кон-ский запах., а в ушах- тонкий скрип раскачивания. Ресницы на правом глазе, кажется, до сих пор были склеены ледышкой.
  - Ты ничего не понимаешь, Маргарита!
  - Тише...
  - Ты тупая домохозяйка, Маргарита! Ты не видишь, дальше собственного носа. Это существует! Это обязательно существует! Я знал! Я верил, что прошлое не исчезает бесследно! Нужно только уловить, только найти эту тропинку и Артем Андреевич по-казывает нам...
  - Тише, Игорь, успокойся...
  - Ах, да, Артем Андреевич, ключ от туалета...
    Представитель Жэка сунул руку в карман, достал ключ и повернулся, чтобы удоб-нее было видеть собеседника...
  - Спасибо, Игорь, - надтреснутый голос звучал знакомо. - Ключ от туалета уже не ну-жен.
  - Не нужен? Почему? - от нервного срыва голову безбожно ломило. В ушах стоял шум.
  Возле кресла, в котором полулежал Игорь, сидел глубокий старик, при параде. Чер-ный с блестками, пиджак. Белый воротничок. Галстук. Рядом сидела дама. Чуть по-моложе, но тоже бальзаковского возраста... Поодаль сидели еще какие- то люди. Все внимательно посмотрели на него.
  - Почему не нужен? - снова спросил дворник, - Тут все помещения запираются... А вы кто?
  - Игорь!... - зарыдала пожилая дама.
  - Люди, вы кто? - повторил Игорь.
  - Ты не узнаешь меня? - сквозь слезы проговорила женщина- Это я, Рита... Только я, в отличие от тебя, постарела...
  - Рита?!
  За маленьким подвальным окошком лил дождь. Нудный осенний душ. Разведчик первых морозцев. Холодные брызги веером залетали в подвал. И Игорь подумал, что после окончания мероприятия надо б закрыть окошко. Шелестела в трубах бесконеч-ная вода. Тонкий пронзительный голосок кого- то звал на дворе.  От еле ощущаемого сквознячка колыхались паутины в углах. Попалась на глаза надпись «Вася + Маша» и он подумал, что надо б помочь Ивану Степановичу добыть известки. На складе ее ви-димо- невидимо.
  - Рита?! - снова вгляделся в чужое лицо Игорь. - Ты?
  Глаза! Ее глаза так и остались ее глазами. Они слегка потухли, но это была именно она. Спутать этот взгляд с другим было невозможно.
  - Рита...- он коснулся ее щеки. Провел по ней. - Я не понимаю... А где все? Где Волчков? Где Иван Степанович? Где девушка в белой блузке? Она еще все записы-вала...
  - Игорь... Прошло 36 лет...
  - Игорь...- снова раздался тот же надтреснутый голос, - Ты досчитал до шестидеся-ти... Ты прожил одну минуту... Ты ушел из нашего времени еще тогда в 1999г. Это я... Помнишь атлас? Вот он...
  Старик с трудом поднялся.
  - Твоя температура понизилась... Пульс почти остановился. Один удар в час... А по-том и реже... Долгие годы.
  Старик не выдержал и голос его тоже сорвался.
  - Когда пол - года назад появились признаки... пульс участился... мы все подготови-ли...перевезли тебя сюда... Кто смог, сейчас находится здесь... Вот этот человек в ки-теле - Крысюк... Павел далеко отсюда, в районе Сатурна. Девушка в белом - пом-нишь? Ей сейчас не до нас... Большая эстрадная звезда...
  - А надпись эту на стене... Иван Степанович хотел забелить...
  - Оставили так... в память...

               
                9.
  Он очнулся оттого, что возок качало, словно на волнах. Кони, выбиваясь из послед-них сил, дружно тащили свой груз, фыркая и отдуваясь. В их трудном беге чувствова-лась огромная усталость, но не чувствовалось обреченности. Что- то гудел себе под нос ямщик. Даже колокольчик на дуге коренного позвякивал как- то бодро, по-хорошему.
  - Э-эй! - через силу толкнул спутника чиновник, - Мы что, едем? Куда?
  - О-хо-хо... Проснулся, барин? Самый раз проснулся-то! Пурга стихает! Да уж прие-дем скоро! Во-он, смотри, огонек. Я так смекаю, это Фролов хутор- то. Коли так, то позжа объясню, какого кругаля мы дали. То- то я струсил бари-ин...
  - Так мы выбрались?!
  - Выбрались, барин, слава те Господи! Но уж другой раз в пургу вы меня под писто-летом в путь не погоните. Не-ет, чуть смерть через вас не принял.
  - Что, вывели все- таки лошадки?
  - Да ну их, холеры! Все вместе бы издохли. Стояли, как примороженные! А вьюга выла-а... Я уж и сам засыпать стал. Как из Псалтыря почитал, что помнил, так и стали глазоньки мои закрываться. Ну, думаю, хана...
  Ветер еще швырялся вдогонку снегом, угрожал на высоких нотах и сбивал парок при дыхании, а уже не казался ни страшным, ни смертельным. Это была всего лишь труд-ность, которую нужно было преодолеть. Промелькнул покосившийся верстовой столб с неясной в темноте цифрой. Ямщик свистнул замерзшими губами и для бодрости стегнул кнутом.
  - Э-эх, бари-ин! Живе-ом!
  - Целковый ставлю, если к горячей печи приедем!
  - Приедем, барин, готовь деньгу! Щас чай пить будем! А, глядишь, борща на стол по-ставят...
  - Так как же ты выбрался- то, лиходей?!
  - Ох, барин, и не поверите! Словно человек какой пришел. И не пришел, а словно появился, высунулся из снега, слепился... А, ведь и не человек был... Призрак... Ле-ший какой-то... Глядь, а он стоит перед санями- то... Точно не человек... Усы жидкие, да бородка... Глазищи большие круглые блестят... Хоть буран... Да и откуда тут взять-ся человеку-т? Степь... Пурга, а он, почитай, нагишом... Рубашечка одна на нем, на-вроде красненькая...да нет- с желта как-то... да без рукавов... С минуту и стоял- то. Глядит своими глазищами на меня. Моргает, да рукой вправо показывает... А я пере-крестился, да ка-ак дерну вожжи-и! И кони вскачь, как от черта! Снег, конечно, глубо-кий уже, ан гляжу, едем помаленьку... Да-а, так и двинули... Я потом оглядывался - стоит демон тот... Так с глаз и скрылся за снегом, минуты не прошло... Леший, думаю, это был... Только ни к чему мы ему зимой... Это он летом людей к себе прибирает. Зимой - то с нас какой прок? Но глаза-а... Век не забуду...
  - Глаза, говоришь...- поежился чиновник и тоже перекрестился, да сплюнул через левое плечо. Троекратно.
   Вдали залаяла собака...