Жить 300 лет? 2

* * *

В ночном небе Австралии над хребтами Голубых гор летел самолет. С земли его огни не были видны из-за дождя, да и в иллюминатор невозможно было разглядеть ничего кроме неба.
Завораживающее явление природы привлекло внимание пассажиров Boeingа. Красота предгрозового неба была словно нереальная, будто гений-художник перепутал краски, но от этого картина только выиграла. Сквозь расплывчатые очертания темно-серых туч виднелись блики лунного света. Удивительные малиновые полосы, как разлитый на синем столе сироп, приковывали взгляды. Звезды сначала еще утопали в чернилах ночного неба, а потом в одночасье погасли.  По стеклам иллюминаторов стали стекать потоки проливного дождя.
Врач косметолог Ираклий Дупель возвращался на родину после очередного заседания Европейской и Американской Академии дерматологии. Предложенный им проект по разработке сверх эффективного омолаживающего лазера был одобрен. Оставалось лишь воплотить в жизнь замысловатые чертежи и провести серию опытов на женщинах пенсионного возраста. Не дожидаясь положительных результатов использования нового чудесного средства,   Ираклий  уже подумывал об открытии собственной клиники.  Он жаждал дарить людям красоту и молодость, хотел раз и навсегда решить проблемы дряблости кожи и преждевременного старения организма.  Перелистывая папки документов, доктор медицинских наук меньше всего думал о погоде. Его волновало другое – формулы поглощения влаги и световой энергии кожными покровами.
Молодой профессор – широкоплечий блондин с трехдневной щетиной спокойно сидел в кресле. Но нарастающее волнение заставило и его оторваться от кипы бумаг. Он взглянул в иллюминатор. Из-за обложных осадков трудно было что-то разглядеть, тем более в свои 35 лет Ираклий уже носил очки, но даже в них видел плохо. Капли дождя стекали по стеклу, оставляя линии, от замысловатых пересечений которых и вздрогнул профессор. Дождь писал на стекле слова, смывая одни буквы и рисуя другие. Ираклий протер очки, усомнившись, что зрение не разыгрывает его. Но буквы отчетливо выделялись на мокром стекле, усеянном сотнями стекающих дождинок.
Ираклий взял карандаш и на обороте исписанного листа стал делать заметки. Гласные, согласные, запятые и точки предвещали что-то ужасное. «Смерть» стучащая в окно каплями воды, будоражила ум: «… опасности не видишь? Смерть подобралась слишком близко. Оглянись!..» 
Профессор выронил карандаш. Он будто потяжелел, налившись свинцом. А буквы все еще появлялись и исчезали. «Что же это? Что происходит?» – Ираклий не на шутку испугался. Он заерзал на месте, наблюдая за другими пассажирами. Похоже, паника уже прокатилась волной по салону. Напряжение и страх превратили лица в маски с искаженными чертами. «Неужели все видят то же что и я?»
Ираклий снова протер линзы очков в надежде, что это поможет внести ясность в происходящее. «Всего лишь дождь» – он пробормотал в полголоса. Сквозь ненастье нечетко виднелись мигающие огоньки лишь на крыльях аэроплана. Буквы исчезли. «Слава Богу» – подумал Ираклий, облегченно вздохнув.
Когда он опустился за карандашом, в салоне неожиданно погас свет. Паника усилилась, и несколько раз по салону раздались испуганные крики "Мы все умрем!" Внезапное объявление бортпроводницы заставило профессора в который раз за короткий отрезок времени передернуться:
— Пристегните ремни безопасности. Из-за погодных условий мы вынуждены  сделать посадку в незапланированном месте.
Взволнованный женский голос утихомирил всех, но ненадолго. «О Боже, неужели смерть пришла за мной? Но ведь я еще толком не жил». Ираклий зажмурился, приготовившись расстаться с жизнью, но больше всего ему хотелось раскрыть глаза и чтобы все оказалось только сном – кошмаром с предупреждениями в виде растекающихся букв.
Когда самолет стал хаотически дергаться и снаружи донесся страшный шум, пассажиры снова закричали. Кто-то прощался с жизнью, проклиная дождь, а кто-то молча молился со слезами на глазах в кромешной темноте. Ираклий Дупель, вцепившись обеими руками в подлокотники, прислушивался ко всем звукам. «Похоже, пилот выпустил шасси» – сделал вывод косметолог незадолго до мощной встряски.
 Молниеносно случилось самое страшное. Самолет  столкнулся с подножьем высокой горы. Раздался оглушающий взрыв, и пассажиры вместе с креслами взлетели в воздух, как невесомые семена одуванчика.
В один миг Ираклий понял, что лежит на земле. Непроглядный дождь не переставал. В ночном небе искрами вспыхивали горящие обломки самолета, и гасли как падающие звезды в жуткой черноте. Раздался второй взрыв, и аэроплан распался на части. Груды металлолома разлетелись в разные стороны далеко от места аварии.  Пассажиров, как тряпичных кукол разбросало по склону. Кто-то еще стонал и пытался звать на помощь, но многие уже не двигались, навсегда устремив испуганный взгляд в грозовое небо.
Ираклий не мог сдвинуться с места. От морального потрясения он даже не думал о своем состоянии. Вокруг лежали разорванные тела, горели обломки самолета. Раскаты очередных взрывов грохотали страшнее грома. Стоны давили на мозг с силой металлических тисков, сжимающих грецкий орех. «Помогите… пожалуйста… кто-нибудь». Детский плач ранил чувствительную душу. «Да что же это за наказание?» Голоса доносились все тише. И вскоре уже никто не стонал и не плакал от боли. Жертвами злодейки-природы стали сотни тел, что покоились под дождем в холодных лужах.
Ираклий лежал на спине лицом к небу. Боясь пошевелиться, он хлопал ресницами все еще отказываясь понимать, что же произошло. Рядом валялось поломанное кресло, и запах гари витал в воздухе. «Пожар, взрыв, самолет» – пульсировало в его подсознании. Попытавшись встать, доктор по образованию смог только поднести к виску левую руку. Голова была в ранах и на пальцах остались следы крови.
Его еле слышный стон заглушал шум дождя:
— Помогите. Кто-нибудь, – но даже голос отказывался повиноваться раненному мужчине.
Все тело не слушалось. Он попытался присесть. С трудом, но это ему удалось. Спина болела. Но кое-как профессор все же огляделся по сторонам. В жутком мареве он разглядел крутой склон горы. Дождь не прекращался, как и пожар. Две стихии схлестнулись не на шутку. От обезображенных тел хотелось сбежать или хотя бы закрыть глаза, чтобы не видеть этой ужасной картины.
«Где же я? Далеко ли отсюда город, больница? Спасет ли меня хоть кто-то? Может рядом есть хоть какая-то деревня? Будут ли искать нас спасатели? Нас? Есть ли еще выжившие кроме меня?» – Ираклий задавал себе вопросы, ощущая, как силы покидаю его. Приготовившись встретиться со смертью от серьезности ран, а возможно и от переломов, как ног, так и других частей тела, профессор закрыл глаза.
Он лежал в тишине, слушая дождь. Становилось холодно. Хотелось бы укрыться от непогоды, да только как? Встать на ноги не удавалось. Острая боль пронзала все тело. Ираклий перевернулся на живот и стал ползти, преодолевая препятствия из обгорелых тел, окровавленных фрагментов и кусков черного металла. «Ждать спасателей на месте? Или спасти себя самому? А что если меня потом не найдут? Нет. Я все равно не смогу такими темпами далеко удалиться от этого злополучного места». Не зная, как быть, Ираклий обессилено приник к земле. Голова закружилась, и сознание покинуло его.