Будник жизни человечества

Аристотель.
Аристотель - сын своего века и народа. Он “прирожденный” интеллектуалист. Для него разум составляет основу познавательной и всякой иной деятельности человека и его отличительный признак. Аристотель считал, что разум составляет истинную сущность человека, отличительный признак его жизни и индивидуальности. Люди, имеющие опыт и навыки в производственной практике преуспевают больше, чем те кто обладает чисто теоретическими знаниями в этой же области, но последних почитают больше, чем первых, подобно тому как “мы и наставников в каждом деле почитаем больше, полагая, что они больше знают, чем ремесленники, и мудрее их, так как они знают причины того, что создается” 4.

Аристотель приходит к выводу о том, что знание тем ценнее, чем более оно теоретично и не связано с получением выгоды. Поэтому “умозрительные “науки выше созидающих, а теоретическая деятельность выше практической, например, политической.

Античная наука ориентирована не на овладение силами природы, т.е. не на использование знаний в практических целях, а на познание всеобщего мирового строя вещей, на осмысление общественных отношений, на воспитание граждан и регулирование их взаимоотношений и поведения, на достижение этического идеала. Во вторую очередь, наука исследует этические и политические проблемы, и лишь в третью очередь она занимается проблемами искусства, ремесла и прикладных наук. Слово “практика” используется у Аристотеля в широком смысле, а не узко - как деятельность по получению материальных выгод.

В древности “этика” (“учение о нравственности” ) означала жизненную мудрость, “практические“знания относительно того, что такое счастье и каковы средства для его достижения. Этика - это учение о нравственности, о привитии человеку деятельно--волевых, душевных качеств, необходимых ему в первую очередь в общественной жизни, а затем и личной. Она учит практическим правилам поведения и образу жизни отдельного человека.

Но Аристотель не мыслит отдельного гражданина вне общества. Для него человек - существо общественно- политическое. Этика Аристотеля тесно связана с его политикой, с учением о сущности и задачах государства.
Но являются ли нравственность, этика и политика, а также искусство, науками?
Можно ли считать учение соблюдать правильные нормы поведения и вести нравственный образ жизни наукой?
Согласно Аристотелю, “всякое рассуждение направлено либо на деятельность или на творчество, либо на умозрительное...” 5.
Это значит, что через мышление человек делает правильный выбор в своих действиях и поступках, стремясь добиться счастья, воплотить в жизнь этический идеал. То же самое можно сказать относительно произведений искусства. Мастер вопрошает в своем произведении идеал красоты сообразно своему пониманию.
Значит, практическая сфера жизни и различные виды производительной деятельности невозможны без мышления. Поэтому они входят в сферу науки, но это не науки в строгом смысле слова.
Практическая наука занимается получением знания для реализации идеала (поведение человека или производство продукта) . В области “Практических” наук цель мышления не познание, но поступки и деятельность. Ведь не достаточно знать добродетель, нужно и поступать соответственно, т.е. осуществлять ее, стать добродетельным человеком.

Аристотель пишет, что творчество и поступки не одно и то же. Поступки нераздельно связаны с человеком, с его деятельностью, со свободным выбором, с общими нравственными и правовыми нормами граждан общества, а творчество направлено на создание произведений искусства, которые оцениваются только по своим достоинствам, независимо от поступков человека.
Нравственная деятельность направлена на самого человека, на развитие заложенных в нем способностей, особенно его духовно-нравственных сил, на совершенствование его жизни, на реализацию смысла своей жизни и назначения.
В сфере “деятельности” , связанной со свободой воли, человек “выбирает” личности, сообразующей свое поведение и образ жизни с нравственным идеалом, с представлениями и понятиями о добре и зле, должном и сущем. Этим Аристотель определил предмет науки, названной им этикой.
                Ученик против учителя

Можно сказать, что в этике Аристотель, более чем в других частях своего философского учения (например, в “метафизике” ) , расходится с Платоном. Именно в “Никомаховой этике” содержится известное высказывание, которому по традиции придан характер поговорки: “Платон мне - друг, но истина дороже”.
Отделив идеальное от материального, Платон создал теорию самостоятельного существования мира идей и “блага самого по себе”, которое рождает другие блага - почет, богатство и т.п.
У Аристотеля же мы видим, что идеальное не существует и не может существовать помимо материального, т.е. блага как такового не существует, а оно определяется разными категориями: качеством, количеством, соотношением и т.п.
Аристотель отмечает, что нет науки о благе как таковом, но имеются различные науки, изучающие блага в той или иной сфере жизни.
Если речь идет о войне, то благо определяется стратегией, если о болезни - врачеванием.

Аристотель, как и Платон усматривает высшее благо не в чувственных удовольствиях и материальных благах, а в духовном удовлетворении, в том душевном состоянии, которое возникает от чувства исполненного долга, осуществления человеком своего назначения.

Аристотель и Платон сходятся в том, что назначение человека заключается в самосовершенствовании, самоутверждении своей личности как духовного существа.
Аристотель согласен с Платоном также в вопросе о необходимости господства разума над чувственностью и вожделением человека, но далее идут заметные расхождения между Аристотелем и его учителем.

Платон считал тело темницей души, а чувственные влечения - цепями, сковывающими душу. Они отклоняют человека от его истинного назначения и увлекают ко всему низменному и порочному. Избавившись от вожделений и страстей, с помощью разума человек освобождается от этого мира и устремляется к высшей действительности. Значит, свобода человека, по Платону, сводится к господству разума над чувственными влечениями, к свободе от материальной действительности.

Аристотель же считал чувственные влечения и страсти свойствами неразумной части души человека. Для господства разума над чувственностью необходимо не отречение, не средство избавления от мира, а условие для правильного выбора человеком своего назначения, целесообразного образа жизни и поступков. Совершенствование человека должно происходить через познавательную деятельность, активное отношение к действительности и обретение власти над вожделениями и страстями.
(Эту программу и осуществляет Господь Бог в нас, в познании Мироздания.)

Аристотель критикует известный тезис Сократа “Никто не делает зла по своей воле” 6 - тезис, разделяемый Платоном.
Аристотель считает, что если следовать этому тезису, то человек не властен над собой и не несет ответственности за свои поступки.
Но, например, “пьяных считают виновными вдвойне” , т.к. во власти человека “не напиться”

Значит, человек способен обладать положительными, нравственными качествами и потому ответствен за совершенные действия.

Аристотель критикует Сократа (и Платона) за недооценку воли человека. Познание того, что есть добро и что зло, не обязательно сопровождается желанием поступать хорошо. Требуется еще моральная устойчивость, нравственна принципиальность, волевая убежденность.
 “Надо, чтобы заранее был в наличии нрав, как бы подходящий для добродетели, любящее, прекрасное и отвергающее постыдное”. 

Аристотель приходит к выводу о практической бесполезности идеи блага, ее не применить на практике. “В тоже время невозможно представить себе, какая польза будет ткачу или плотнику для их искусства, если они знают это самое благо (само по себе), или каким образом благодаря уразумению (tetheamtnos) этой идеи врач станет в каком-то смысле лучшим врачом, а военачальник - лучшим военачальником.

Ведь очевидно, что врач рассматривает здоровье не так, (т.е. не вообще), а с точки зрения здоровья человека и, скорее даже, здоровья “вот этого” человека, ибо он врачует каждого в отдельности” 9.

То есть платоновская идея блага нереальна и недоступна человеку.
По убеждению Платона, одно из главных препятствий для реализации “идеального государства” состоит в преобладании у граждан личных интересов, над общественным.
Так как личные интересы и эгоистические чувства разъединяют людей и сеют вражду между ними.
Платон предлагает такие меры, как общность жен и детей, упразднение частной собственности и т.п.
Аристотель считал, что меры, предлагаемые Платоном, могут привести к противоположным результатам.
Так, Аристотель утверждает, что общность жен и имущества сделает невозможность и благородная щедрость.
“Люди заботятся всего более о том, что принадлежит лично им; менее заботятся в той мере, в какой это касается каждого” 10.
Аристотель приходит к выводу о необходимости сохранения формы собственности.
“Лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ею - общим. Подготовить же к этому граждан - дело законодателя” 11.

(Для осуществления любой Общественной Мысли в производство, необходима на то, конкретная Концепсия и с определёнными пораметрами. Но Главное, чтобы не путали ни чужих, ни своих, жён, детишек и вещичек, иначе затейников никакая философия и законы не спасут от расплаты.)
Рассматривая вопросы о дружбе, себялюбии и эгоизме в восьмой и девятой книгах “Никомаховой этики” , Аристотель высказывает мысль о том, что человек с умеренным чувством любви к себе, будет руководствоваться разумом, справедливостью, стремиться к воздержанности и благородным поступкам (например, во имя друзей и отечества, он может отказаться от имущества и принести в жертву свою жизнь, если в этом возникнет надобность.

 Философ приходит к выводу, что нельзя создавать чрезмерное единство в государстве, единомыслие граждан. “Дело в том, что следует требовать относительного, а не абсолютного единства, как семьи, так и государства.

Если это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему уничтожению, станет государством худшим, все равно как если бы кто симфонию заменил унисоном или ритм одним тактом...” 12.
В расхождениях между Платоном и Аристотелем отразилось одно из основных противоречий, лежащее в основе европейской культуры, - противоречие между идеалом и действительностью, между должным и сущным.
 
Добродетель. Аристотель, рассмотрев этику в плане человеческой  (а не божественной) воли, сделал человека ответственным за свою судьбу и благополучие. Этим он отверг религиозно-мифологическую концепцию, согласно которой благо действие или несчастье человека определяется капризами судьбы.
Аристотель исключил также, благочестие из числа исследуемых добродетелей. Философ ничего не говорит о роли богов в нравственной жизни людей, в его этике полностью отсутствует религиозность.
Аристотель исследует этические проблемы, чтобы помощь людям стать лучше и сделать общество более совершенным. В противоположность Сократу, Аристотель (впервые в истории этики) связывает этическую добродетель с желанием, хотением, волей, считая что, хотя нравственность и зависит от знаний, тем не менее, она коренится в доброй воле: ведь одно дело знать, что хорошо и что плохо, а другое - хотеть следовать хорошему.

Добродетели, это не качества разума, они составляют склад души. Поэтому Аристотель различает диапо этические (мыслительные) добродетели, связанные деятельностью разума, и этические - добродетели душевного склада, характера. И те и другие добродетели не даны нам от природы, нам можно приобрести их. Этическая добродетель есть нахождение надлежащей середины в поведении и в чувствах, выбор середины между их избытком и недостатком. Как определить надлежащую середину для каждого из нас? По Аристотелю, для этого необходимо либо обладать практической мудростью, рассудительностью, либо следовать примеру или наставлениям добродетельного человека.

По вопросу о прирожденном или приобретенном характере высших психических способностях человека Стагирит пишет; хотя добродетель - приобретенное качество души, однако “ведь и правосудными и благоразумными, и мужественными, и так далее (в каком-то смысле) мы бывали прямо с рождения...” 13.
Вместе с тем Аристотель говорит, что приобретенные воспитанием добродетели выше дара природы, прирожденных способностей. Добродетель требует навыков, привычки, практики. “Добродетель есть сознательно избираемый склад (души), состоящий в обладании серединой по отношению к нам, причем определенной таким суждением, каким определит ее рассудительный человек.
Серединой обладают между двумя (видами) порочности, один из которых - от избытка, другой - от недостатка” 14.
Нелегко найти надлежащую середину в чувствах и поступках, гораздо легче стать порочным. Трудно быть добродетельным: “Недаром совершенство и редко, и похвально, и прекрасно” 15. Мало совершенных людей и много посредственных.

Добродетелей Аристотель разделил, как уже было сказано, на два вида. Диало этические (мыслительные или интеллектуальные) и этические (нравственные). К первым относятся две - разумность, или мудрость, и рассудительность, практическая мудрость, приобретенная путем обучения.
Вторые - добродетели воли, характера; к ним относятся мужество, щедрость, нравственность и т.п. Последние вырабатываются путем воспитания привычек.

Чтобы стать добродетельным человеком, помимо знания, что есть добро и зло, требуется также время для воспитания характера. Один хороший поступок еще не ведет к добродетели. Естественно, воспитание лучше всего начинать с детского возраста. Поэтому в сфере воспитания граждан Аристотель отводит большую роль законодательству и государству.

Говоря о “середине” как отличительном признании добродетели, Аристотель имеет ввиду “среднее” в области чувств. “Середина” - это “ничего слишком” .
Стагирит подробно исследует с этой точки зрения добродетели, противопоставляя их порокам.
Так, великодушию он противопоставляет тщеславие (“избыток” ), с одной стороны, малодушие (“недостаток” ) - с другой.
Великодушие, следовательно, есть “середина” .
Мужество - среднее между безрассудной отвагой и трусостью, щедростью, щедрость - между расточительством и скупостью, скромность - между бесстыдством, наглостью и застенчивостью, робостью.
Поскольку нравственное действие опирается на разум, оно подразумевает свободный выбор между добром и злом.
 “В нашей власти добродетель, точно так же как и порок, ибо мы властны действовать во всех тех случаях, когда мы властны воздержаться от действия” 16.
Введя понятие свободного выбора, Аристотель открывает первую страницу длительного спора о свободной воле.
                ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Непреходящей заслугой Аристотеля остается создание науки, названной им этикой.
Впервые среди греческих мыслителей он основой нравственности сделал волю.
Аристотель рассматривал свободное от материи мышление как верховное начало в мире - божество.
Хотя человек никогда не достигнет уровня божественной жизни, но, насколько это в его силах, он должен стремиться к нему как к идеалу.
Утверждение этого идеала позволило Аристотелю создать, с одной стороны, реалистическую этику, основанную на сущем, т.е. на нормах и принципах, взятых из самой жизни, какова она есть в действительности, а с другой - этику, не лишенную идеала.
Этика Стагирита, весь ее смысл и назначение состоит в том, чтобы показать, как избежать несчастья и достигнут счастья, доступного смертному человеку.
По духу этического учения Аристотеля, благополучие человека зависит от его разума благоразумия, предусмотрительности.
Аристотель поставил науку (разум) выше нравственности, сделав тем самым нравственным идеалом созерцательную жизнь.
Сообразно своему этическому идеалу Стагирит высоко ценит традиционные античные добродетели гражданина - мудрость, мужество, справедливость, дружбу. Однако он не ведает о любви человека к человеку в том смысле, как этому стали учить христианские богословы.

Гуманизм Аристотеля совершенно отличен, от христианского гуманизма, согласно которому “все люди - братья”, т.е. все равны перед богом.
Аристотелевская этика исходит из того, что люди не одинаковы по своим способностям, формам деятельности и степени активности, поэтому и уровень счастья или блаженства разный, а у некоторых жизнь может оказаться, в общем и целом несчастной.
Так, Аристотель считает, что у раба не может быть счастья.
Он выдвинул теорию о “естественном” превосходстве эллинов (“свободных по природе” ) над “варварами” (“рабами по природе” ).
Для Аристотеля человек вне общества это или бог, или животное, Но так как рабы представляли собой иноплеменный, пришлый элемент, лишенный гражданских прав, то получалось, что рабы - как бы не люди, и раб становится человеком, только обретя свободу.
Этика и политика Аристотеля изучают один и тот же вопрос - вопрос о воспитании добродетелей и формировании привычек жить добродетельно для достижения счастья, доступного человеку в разных аспектах: первая - в аспектах природы отдельного человека.

Вторая - в плане социально-политической жизни граждан. Для воспитания добродетельного образа жизни и поведения одной нравственности недостаточно, необходимы еще законы, имеющие принудительную силу.
Поэтому Аристотель заявляет, то “общественное внимание (к воспитанию) возникает благодаря законам, причем доброе внимание - благодаря добропорядочным законам” 17. 

                ***
Анархия. - Мать порядка.
Прежде всего хотелось бы узнать что означает само слово анархизм, для этого обратимся к Советской энциклопедии: Анархизм - (от греческого Anarhia - безвластие) общественное политическое движение которое выступает за немедленное уничтожение всякой государственной власти (в результате "самовольного" стихийного бунта масс) и создание федерации мелких автономных ассоциаций производителей, отвергает политическую борьбу рабочего класса и диктатуру пролетариата.

Известна и формулировка этого слова одного из представителей анархизма П. Кропоткина: Анархия — это учение, которое стремится к полному освобождению человека от ига Капитала и Государства.
Определив, что такое анархизм поговорим о его истоках.
(Очень серьёзная ошибка Лидера К., в понятии Капитала и Государства.)

 Элементы анархического мировоззрения были известны на протяжении многих веков. Стремление к полной свободе личности в свободном обществе, отрицание власти и эксплуатации – подобные настроения в той или иной форме можно обнаружить у античных киников и у китайских даосов, у средневековых анабаптистов и у английских диггеров, у русского еретика Ф. Косого и французского мыслителя конца XVIII в. С. Марешаля.
Роднящее упомянутых мыслителей умонастроение уместно обозначить термином протоанархизм.
14
Однако анархизм в собственном смысле этого слова, несомненно, порожден реалиями нового времени. Лишь с конца XVIII столетия, когда Европа вступила в эпоху великих революций, способствовавших утверждению человеческой индивидуальности и крушению основ традиционного общества, постепенно оформляется анархизм – сначала как философское учение, а затем как революционное движение.

Анархизм стал реакцией на достижения и неудачи Великой Французской революции:
манящий идеал свободы, равенства и братства, обернулся новым отчуждением;
парламентская демократия не принесла желанного освобождения личности .

Анархизм окончательно сформировался в 1830–1840-е гг. – в борьбе и полемике с либерализмом, и государственным социализмом.
Если первый подчеркивал значение политической свободы гражданина (признавая необходимость сохранения, хотя и предельно минимизированного, государства), то второй выступал за социальное равенство, считая инструментом его осуществления тотальную государственную регламентацию.

Девизом же анархизма, противостоявшего обоим течениям, можно считать знаменитые слова Михаила Бакунина: «Свобода без социализма есть привилегия и несправедливость... Социализм без свободы, есть рабство и скотство».

( В том, что это так, мы это узнали на практике в СССР.)
 
                Как марксизм боролся с анархизмом.

Советская историография рассматривала взаимоотношения Маркса и Бакунина всегда с одной позиции, с позиции официально принятой идеологической доктрины. Всегда Маркс оказывался носителем истины, а Бакунин - злодеем, не желавшим подчиняться уставным требованиям и создавшим свой "подпольный" Альянс с целью захвата власти в Международном Товариществе Рабочих.
Однако, сегодня есть возможность и необходимость посмотреть на давние события более трезвым и независимым взглядом.
 Известно отношение Ленина к анархизму, как к движению, имеющему общую цель с коммунистами.
Расхождение определялось лишь в принципах достижения без государственного общества.

Можно поэтому полагать, что и ранее в I Интернационале, напряженная борьба между марксистами и бакунистами разгорелась в основном не по вопросам целеопределения, а вокруг определяющих управление организацией, должностей, т.е по вопросам влияния.

 Деятельность Бакунина в Интернационале неразрывно связана с его взаимоотношениями с
К. Марксом, которые, в свою очередь, сложились во второй половине 40-х годов XIX века, под воздействием появившегося у Бакунина интереса к коммунистическим идеям.

 Впервые о коммунизме Бакунин узнал из книги "Die Socialisten in Frankreich" (1848) доктора Лоренца Штейна, в которой излагались системы французских социалистов Бабефа, Сен-Симона, Фурье и других. Эта книга открыла ему новый мир, в который он "бросился со всею пылкостью, алчущего и жаждущего..."
С этого момента Бакунин с большим вниманием следил за развитием теории, поскольку смотрел на коммунизм, как на "естественный, необходимый результат экономического и политического развития Западной Европы; видел в нем юную, элементарную, себя еще не знающую силу, призванную или обновить или разрушить в конец западные Государства".

 Познакомился Бакунин и с работами Вейтлинга о коммунизме.
Естественно, что этот его интерес не мог не привести к основоположникам марксизма, к
К. Марксу и Ф. Энгельсу. Бакунин высоко оценил личные качества Маркса. Однако, не смотря на уважение его "за его знания и за его страстную и серьезную преданность делу пролетариата", большой интерес к его теории, Бакунин был далек до полной близости марксистским идеям.
И причиной этому было, еще подсознательно складывающееся к концу 40-х годов анархистское мировоззрение, категорически отрицающее любую форму государственности, в том числе и пролетарскую.
Для Маркса государство "подлежало некоторым починкам и долженствовало, как таковое, играть роль в деле улучшения быта рабочего класса".

Бакунин же придерживался другой цели - "окончательного и полного освобождения рабочих и народного труда от ига всех его эксплуататоров - хозяев, владельцев сырого материала и орудий производства, словом всех представителей капитала, а также уничтожения всякой политики посредством разрушения Государства.

(Начало Бакунина о полном Освобождении рабочих и народа от Ига эксплуататоров верна, но отделение народа от Общества, и Общины, и Государства, это есть полнейшее заблуждение. Да, люди могут жить без госудаоства, на луне, в тюрьме и под землёю, но эти Идиалы, людям не нужены. Все правители, Законодатели и блюстители, являются лишь зажравшимися частицами общества, возомнивших себя Владыками Государства, и народа. И их теранию, и издевательства над народами, никому не следует путать, или сваливать, или вешать на Государство, как, и на самого народа.)

 Надо сказать, что с первых же дней знакомства Маркс и Бакунин почувствовали друг в друге соперников.
И все их дальнейшие взаимоотношения строились с позиций соперничества. Первый удар нанес Маркс, опубликовав 6 июля 1848 года непроверенную (как позже оказалось - ложную) информацию французского корреспондента в своей газете Neue Rheinische Zeitung.

В ней говорилось о шпионской деятельности Бакунина в пользу России. Несмотря на последующие опровержения и извинения, а также внешнее примирение, начавшаяся клеветническая кампания против Бакунина оставила свой неизгладимый след, что дало повод Бакунину дать резкую оценку Марксу, который возненавидел его более других за то, что он не захотел быть принужденным посетителем их обществ и собраний.

 Дальнейшие взаимоотношения Бакунина и Маркса были продолжены в 60-х годах, когда за плечами у первого остались годы активной революционной деятельности и длительного сурового заключения.
К этому времени у Бакунина (не без влияния в том числе марсизма) окончательно оформилось
анархистское мировоззрение.

Так под воздействием идей К. Маркса Бакунин сделался горячим последователем идеи общинной собственности в противоположность собственности индивидуальной.

( Гениальным- был и остаётся этот избранный М. Бакуниным Путь.)
 
В конце 1864 года, К. Маркс предложил Бакунину вступить в только что созданное Международное Товарищество Рабочих (I Интернационал). Вполне определенно рассчитывая на его помощь, в борьбе против влияния мадзинистов, в итальянском и других национальных, революционных движениях.
Познакомившись с программными документами, Бакунин формально выразил свою готовность пропагандировать идеи Интернационала в Италии.
Но Бакунин скрыл от Маркса тот факт, что он в это время уже имел свое тайное общество.
И на это были причины.

 Во-первых, различались их принципиальные взгляды на государство и методы достижения цели (Бакунин считал, что коммунизм ...сосредотачивает и поглощает все силы общества в пользу государства,... неизбежно приводит к сосредоточению собственности в руках государства, между тем, как я хочу уничтожения государства...).

( Ошибка всех нардов в понимании, о роли государства, оно однобокое и отрицательное. Положительность же её, ещё никем не понята и потому отсутствует Стратегия Победы Коммунизма.) .
 
 Во-вторых, Интернационал в то время до событий, "давших ему в 1866 году новую жизнь, являлся довольно безвредной организацией - механической агломерацией секций и рабочих обществ, не имевшей ни революционного духа, ни ярко выраженных социальных идей.

 Бакунин вступил в Интернационал (Женевскую секцию) лишь в июле 1868 года и попытался с согласия женевских интернационалистов сблизить Лигу Мира и Свободы, в которой тогда состоял, с Интернационалом.

Однако Брюссельский конгресс Интернационала, получивший приглашение Лиги, напыщенно заявил, что "Лига Мира и Свободы не имеет причин существовать, раз есть Интернационал..."

 Как известно, в Берне на конгрессе Лиги произошел раскол во время обсуждения вопроса об отношении к социализму.
Бакунин вместе с 18 членами вышел из Лиги и основал 25 сентября Альянс Международной социалистической Демократии.
Этот Альянс заявил, что признает все положения Интернационала и считает себя его ветвью".
Далее Бакунин предпринял попытку включить Альянс коллективным членом в Интернационал, чтобы тот, встав в авангард, успел бы "вовремя внести в движение на континенте некоторую долю здорового идеализма и революционной энергии".

 Однако Маркс, в штыки встретил поползновения Бакунина, считая, что представленная программа - это "поверхностно надерганная отовсюду мешанина - равенство классов, отмена права наследования как исходная точка социального движения (сен-симонистский хлам), атеизм, предписываемый членам Интернационала как догма, и т.д., а в качестве главной догмы (по-прудонистски) - воздержание от участия в политическом движении".

Естественно, что бакунинская программа и не могла быть воспринята иначе, поскольку противоречила, по мнению Маркса, основным положениям Интернационала. Бакунин получил отказ по причине несоответствия структуры организации уставным требованиям Интернационала.
Образовать свою секцию в Интернационале Бакунин смог лишь после внесения изменений в программные документы Альянса. Создавая свою коалицию в Интернационале, Бакунин преследовал цель воспользоваться существующей международной организацией для расширения сферы влияния своих идей. Аналогичную цель преследовал и Маркс.
 Принимая в свою организацию бакунистов, он надеялся открыть себе путь в те тайные организации, где сильны были позиции сторонников Бакунина.

А они бесспорно, имели большое число сподвижников в Италии, Испании и юрской части Швейцарии, в отдельных слоях населения Франции и Германии. Именно поэтому, не развернулась дискуссия в момент принятия анархистов в Товарищество.

 Однако дальнейшая история взаимоотношений коммунистов и анархистов в Интернационале представляет собой целую череду идеологических столкновений по политическим вопросам революционного движения, столкновений "авторитарного и умеренного крыла ассоциации с революционным и анархическим течением, представленным Бакуниным и его товарищами".

 В переписке Маркса и Энгельса 1869 года сквозило подозрение, что Бакунин хочет встать во главе европейского рабочего движения. "Быть может, его придется официально исключить из Интернационала" - писал Маркс; "...нужно не дремать и постараться его обезвредить" - вторил ему Энгельс.

С конца этого года началась подпольная кампания интриг и клеветы со стороны марксистской части Интернационала, направленная на устранение идейной оппозиции, достижение единомыслия во всех ее частях.

 Первое серьезное столкновение взглядов произошло у Бакунина и Маркса в оценке Парижской Коммуны - народного правительства, просуществовавшего 72 дня. Бакунин упрекал ее за то, что она "проявляла склонность к законодательной деятельности, изданию декретов, никоим образом не стремилась стимулировать анархию" (Свободу рабочим) и не имела ни малейшего представления о путях "упразднения всех политических и юридических институтов".
 
Маркс же писал о том, что Коммуна "была, по сути дела, правительством рабочего класса", явилась первой исторической формой государства, пролетарской диктатуры.

( Прикрыл будущие, зарождающиеся бандитские государства слово-блудом.)

 Попытки внедрить теорию бунтарского анархизма Бакунина в революционную практику, были продолжены в Испании и Италии.
Однако, здесь последовали неудачи, причина которых, вероятно в ошибочно выбранной тактике, недооценке политических методов.
Но такая тактика соответствовала бунтарской доктрине Бакунина. Тем не менее, это послужило причиной резких обвинений со стороны Маркса и его сторонников, в предательстве анархистами интересов рабочего класса.

Организованный марксистами 2-7 сентября 1872 года в Гааге конгресс Интернационала превратился в настоящее судилище над анархистами, обвиненными во всех смертных грехах.

Место проведения конгресса было выбрано так, чтобы среди участников было меньше федералистов.
Накануне конгресса комиссией, состоящей из марксистов, некоторым федерациям и секциям, секретно была разослана брошюра "Мнимый раскол в Интернационале", направленная против Бакунина и его сторонников.
Авторство брошюры оставалось явно за Марксом, который "собрал через своих агентов все, по его мнению, наиболее компрометирующие данные, группировал их и снабдил своими комментариями".
 Узнав об этом циркуляре, Бакунин выразился так: "Дамоклов меч, так долго висевший над нашими головами, наконец, упал.
Собственно говоря, - это не меч, а обычное оружие Маркса - куча грязи...".

Собранные факты были не бесспорны и даже относились к другой организации (нечаевской). Более того, есть основания полагать, что большая их часть была специально инспирирована с вполне определенной целью, устранения политического соперника.
Обвинение было построено по поводу ведения анархистами раскольнической деятельности внутри Товарищества, при помощи законспирированной тайной организации.
Однако, предъявляемые документы этого доказать не могли и главенствовали исключительно эмоции.
Особенно марксистов возмущал тот факт, что по деятельности бакунистов, судили о тактике и стратегии всего Интернационала.
 Бакунина также обвинили в преступной связи с русским авантюристом Нечаевым, хотя ранее Бакунин уже признал, что слишком доверился "представителю российской революционной организации".
Бакунину приписали авторство "Катехизиса революционера", к которому он имел, по-видимому, лишь косвенное отношение.
Председатель Комиссии Куно, на конгрессе заявил, что у них в действительности нет ни одного материального доказательства, подтверждающего приписываемые обвиняемым инкриминируемые факты, но Комиссия "по отношению к этим гражданам имеет моральную уверенность в их виновности и поэтому, не имея возможности представить конгрессу определенных доказательств, Комиссия просит Конгресс, довериться ее заключению".

Таким образом, Интернационал был очищен от "анархистского духа".
Но победа оказалась Пирровой победой.
Уже на самом конгрессе, даже со стороны сторонников Маркса высказывалось недовольство, его диктаторскими замашками.
Чувствуя это, Маркс с целью сохранения своего руководства решил перенести Генеральный Совет Интернационала в Нью-Йорк.
"Итак, раскол в Интернационале был провозглашен" - писали Маркс и Энгельс, Гаагский конгресс, таким образом, разделил интернационалистов на два полюса: сторонников и противников Бакунина, а значит, и по отношению к основным методам политической деятельности.
Идейное и организационное размежевание предопределило судьбу Международного Товарищества Рабочих, Генеральный Совет которого вынужден был распустить самого себя в Филадельфии.

"Это произошло 15-го июля 1876 года через 2 недели после смерти Бакунина".
Много ярких и страстных страниц посвятил Бакунин всесторонней критике государства и его разрушительного влияния на людей – как управляемых, так и управляющих.

«Государство – это самое вопиющее, самое циничное и самое полное отрицание человечности, – писал русский анархист.
– Оно разрывает всеобщую солидарность людей на земле и объединяет только часть их с целью уничтожения, завоевания и порабощения всех остальных».
Бакунин считал, что произвол, чинимый над человеком и обществом, государство напыщенно именует «законом».
Государство, по Бакунину, является не чем иным, как «официальной и правильно установленной опекой меньшинства компетентных людей ...
чтобы надзирать за поведением и управлять поведением этого большого неисправимого и ужасного ребенка – народа».
Поскольку всякая власть стремится себя увековечить, «ребенок» никогда не достигнет совершеннолетия, пока над ним господствует упомянутая опека.
«Итак, там, где начинается государство, кончается индивидуальная свобода, и наоборот.

Мне возразят, что государство, представитель общественного блага, или всеобщего интереса, отнимает у каждого часть его свободы только с тем, чтобы обеспечить ему всё остальное.
Но остальное – это, если хотите, безопасность, но никак не свобода.
Свобода неделима: нельзя отсечь ее часть, не убив целиком. Малая часть, которую вы отсекаете, – это сама сущность моей свободы, это всё...

(Этот вопрос не верно понят и исталкован, Свобода всегда требует Обороны и безопасности, иначе, тебя разделят, и убьют. Практику от сущности Дел, без надобности разделять незачем.) 
Такова уж логика всякой власти, что она в одно и то же время неотразимым образом портит того, кто ее держит в руках, и губит того, кто ей подчинен».

Осуждая патриотизм как государственно-националистическую идеологию рабства и ненависти, Бакунин подвергает подробной критике и представительную демократию, опирающуюся, по его мнению, на манипулирование управляемыми массами.
Проблемы государства и социальной революции, Бакунин анализирует в связи с национальными особенностями различных европейских народов, с их историей и культурой.

 Если бисмарковская Германия представляется Бакунину воплощением духа государственничества, централизма, милитаризма и бюрократии, то романские и славянские народы, мыслитель рассматривает как среду, стихийно порождающую анархистов.

Надо признать, что именно в славянских странах и в Южной Европе, анархическое движение получило наибольший размах в 1860–1870-е гг. и позднее.
В своих произведениях Бакунин последовательно критикует государственный социализм (прежде всего марксизм).
Не веря во временный характер, предлагавшейся Марксом «диктатуры  пролетариата» ( поскольку, всякая диктатура стремится себя увековечить), отрицая марксистскую идею, правления «научных социалистов» и возможность введения социализма через тотальное огосударствление общественной жизни и производства, Бакунин доказывал: поскольку эксплуатация и Власть неразрывно связаны друг с другом, уничтожение первой при сохранении второй неизбежно приведет к появлению нового класса – «красной бюрократии», идущей на смену старым привилегированным классам.

Бакунин призывал к социальной революции, разрушающей классово-государственные институты общества и заменяющей их без государственно-социалистической федерацией общин, коммун, трудовых коллективов. Главной силой, способной совершить революцию, Бакунин считал, в Европе пролетариат («чернорабочий люд»), а в России – крестьянство.

Таким образом, Бакунин радикализировал прудоновский анархизм, развил его и популяризировал в рабочем движении.
Итогом деятельности Бакунина явилось широкое распространение анархизма – прежде всего в Испании, Италии, Швейцарии, России, Бельгии, Голландии, во Франции. Наиболее заметным проявлением этого процесса стали возникновение анархистского крыла в Международном товариществе рабочих (Первом Интернационале) и Парижская Коммуна.

Промарксистский Генеральный совет Интернационала, вел борьбу с Бакуниным довольно постыдными методами; в ход было пущено всё: закулисные аппаратные интриги; организация фиктивных секций, создавших мнимое марксистское большинство на Лондонской конференции 1871 г. и на Гаагском конгрессе 1872 г.; бездоказательные обвинения, клевета.
Однако достигнутая подобными средствами победа Маркса оказалась Пирровой – после «исключения» Бакунина из Интернационала «весь Интернационал восстал против недостойной комедии Гаагского съезда, так грубо подтасованного Главным советом».

Почти все секции Интернационала: бельгийские, французские, английские, испанские, итальянские, голландские, швейцарские и американские – отвергли решения, принятые в Гааге, и отказались подчиниться Генеральному совету, поддержавшему Маркса.
 
Большинство этих секций, соединившись, образовали новый, анархический Интернационал. Поддержавшие Бакунина секции Интернационала, объединявшие десятки тысяч рабочих по всей Европе, дали толчок мощному развитию анархического движения в 1870-е гг.
В некоторых странах, где был высок уровень социальной напряженности и отсутствовали реальные гражданские свободы (в Испании, в Италии), это движение вылилось в ряд восстаний; в других (в Швейцарии, в Бельгии) сложились открыто действующие рабочие союзы анархической направленности. Роль идейного центра этого движения играла Юрская федерация (в Швейцарии).
Наиболее грандиозным выступлением народных масс, в котором анархисты сыграли видную роль, конечно, стала Парижская коммуна (март–май 1871 г.).
Анархисты (прудонисты) составляли значительную часть Совета коммуны.

 Важнейшим мероприятием Коммуны в социально-экономической сфере, осуществленным по инициативе прудонистов, был принятый 16 апреля 1871 г. декрет о передаче бездействующих предприятий, брошенных бежавшими из Парижа предпринимателями, в руки рабочих производственных ассоциаций. Этой и другими подобными мерами прудонисты стремились подготовить создание мощного сектора коллективизированных самоуправляющихся предприятий, альтернативных и частнокапиталистическим, и государственным.

Декларация «К французскому народу», принятая Парижской коммуной 19 апреля, провозглашала вполне анархические идеи: федерализм, децентрализацию, самоуправление и автономию коммун – в качестве принципов устройства будущей социалистической Франции.

Сама Коммуна, по признанию Карла Маркса, уже не была «вполне государством»: ликвидация чиновничьей иерархии, регулярной армии, самоуправление снизу доверху, опирающееся на принцип делегирования, – всё это куда больше походило на прудоновские и бакунинские модели общества, нежели на марксистскую «диктатуру пролетариата».

Известно, что, учтя опыт Коммуны, Маркс, по образному выражению Ф.Меринга, снял перед ней шляпу и в работе «Гражданская война во Франции» несколько пересмотрел свою доктрину в прудоновском духе.
Однако полуанархический социально-революционный эксперимент, как известно, длился недолго – 72 дня. Памятником «штурмующим небо» коммунарам осталась песня – «Интернационал», созданная участником тогдашних событий, анархистом Эженом Потье.

История нашей страны наглядно показала утопичность взглядов марксистов на построение социального будущего путем усовершенствования пролетарского государства, также как и справедливость критики Бакуниным некоторых черт коммунистической организации.

Сегодня мы на историческом опыте можем подтвердить, что государство в любой его ипостаси, как институт власти, несомненно, является насилием над личностью, а, с другой стороны, может существовать само по себе и для себя, независимо от демократических преобразований в обществе.
Существование же казарменного социализма, который вывел страну на ведущее место в мире, превратил человека труда в безмолвный винтик прогресса, однозначно не может оправдать потерю личной свободы.
"Это – не свободное общество и не действительно живое объединение свободных людей, невыносимое принуждение насилием, сплоченное стадо животных, преследующих исключительно материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни и доставляемых ею высоких наслаждений".
 
 Попытка Маркса превратить Международное товарищество рабочих в централизованную партию, исповедующую одну – «научно-социалистическую» – доктрину, полностью провалилась.