Ради счастья

Пролог.
Представь себе образ, просто пойма в голове небольшую картинку-эмоцию. Лето, пересечение Ленинского и Университетского. По последнему, как всегда, стоит пробка, но это не делает обстановку суетливой или, например, давит. Просто присутствует, как элемент декора, не больше, не издавая особо надрывного шума.
Аллея утопает в зелени, а раскидистые деревья ловят лучи закатного солнца, которые в этот момент впитывает и весь город. Странно, но за этим не последует тьмы – аномалия, и белые ночи оказываются и в Москве. Но это не удивляет, напротив, словно радует глаз и местных жителей. Они воспринимают этот факт, как нечто совершенно естественное, что было всегда. Впрочем, то, что сейчас лето и день близится к концу, а ни машины, ни асфальт дорог и тротуаров, ни бетонные стены домой не отдают накопившийся за день зной, тоже воспринимается как само собой разумевшееся.
К дороге – оживленной и подвижной, над которой нависают, как наблюдатели, чуть в стороне, дома из кирпича, цвета темного песка, примыкает арка между домами, ведущая на тихий дворик с детской площадкой. Раньше, при входе тут стояли мусорные баки и гаражи, а площадка была далеко после, но в этой истории все немного по-другому. К тому же, кто знает, может за несколько лет все и изменится.
Этот маленький мир – уголок умиротворенности, тишины, спрятанный в стенах дома, кажется отдельной вселенной по сравнению с улицей. А арка – порталом меж ними. Впрочем, тут есть еще и третий отдельный мир. Маленький островок счастья на четвертом этаже обычного дома…
Поймал образ? Тогда можно читать…

 ***

 - Почему ты не позволяешь снять с себя одежду в последнее время, когда мы занимаемся любовью? – спросил он негромко на ухо, цепляя губами мочку, срывая с губ тихий стон, полный мольбы и удовольствия. Приспущенные джинсы у обоих, видимо, были не в счет.
 - Мне холодно, ты ведь согреешь меня? – ответил юноша невпопад, прижимаясь как можно ближе, хотя куда уж в его-то положении: зажатый меж горячим телом мужчины и стеной, он едва мог вдохнуть полной грудью. Руками он неловко цеплялся за плечи возлюбленному, ногами обнимая его за талию. «Пожалуйста, не спрашивай меня больше…» - мысли разлетались фейверками в его мозгу. От каждого прикосновения хотелось кричать, но никак не разговаривать.
 - Что ты должен сказать?.. – почти хищно зарычал ему на ухо мужчина, подхватывая излюбленную у обоих игру, прижимая любовника к собственным бедрам, давая почувствовать насколько он  возбужден.
Мир поплыл слишком яркими красками, мальчонка просяще протянул:
 - Умоляю…
И тут же сорвался в крик от сильного, властного прикосновения…

***

 - Ну, как продвигаются дела у твоего любимого? – голос, как всегда, застал его врасплох. Юноша стоял за углом арки и прикуривал дрожащей рукой, измазанной кровью.
 - Ублюдок, ненавижу тебя, - едко ответил он собеседнику, тщетно щелкая зажигалкой.
 - Ну-ну, ты же знал, на что шел, когда заключал со мной сделку, - к рыжеволосому пареньку подошел парень, примерно, наверное, ровесник, только со жгуче-черными волосами, да глазами прожигающими насквозь какой-то холодной уверенностью веков. Рыженький в сравнении с ним казался самим воплощением света и жизни, хотя его лицо сейчас и напоминало фарфоровую маску, на которую создатель нанес гримасу отчаянной боли.
 - Будь ты проклят! – прошипел «лучик», все же умудряясь прикурить и выдыхая отрывисто струю едкого дыма.
 - Я и так проклят, малыш, - он засмеялся.
 - И это заразно, - мрачно кивнул тот.
Мир на мгновение треснул на части от боли, легкие запоздало обожгло давно забытым ощущением никотина в организме. Дышать стало сложнее, но буквально на пару мгновение, потом вся боль стала отступать.
Второй парень молчал, наблюдая за этой картиной, потом подошел и взял рыжика за руку, тот без сопротивления поплелся следом, на ходу делая еще одну затяжку. Голова улетела в космос, но и боль больше не накатила.
Они вышли на оживленную улицу, уши резанул визг сигналов от стоящих в пробке автомобилей. Он попытался высвободить руку, чтобы нырнуть обратно под арку, в полу тишину детской площадки во дворике. В защищенное место, где можно просто переждать агонию и отправится домой, отдыхать в родных объятьях… 
 - Пошли за мной, говорю тебе, - без раздражения, но как-то устало ответствовал второй и вновь потянул в обход автомобилей, через дорогу, через разрезающую проезжую часть аллею, и вновь через дорогу. Подъема на небольшой холм к высотке из кирпича цвета темного песка юноша даже не заметил. Раздался писк домофона и он, кинув бычок на асфальт, зашел в дом. Цепко вцепившись в запястье (хотя пальцы и скользили по крови) странный «проводник» все еще продолжал тащить парнишку вперед. Лифт, седьмой этаж, незапертая дверь квартиры.
«Кто же осмелится ограбить саму смерть» - подумал, было, юноша, но тут же потерял эту мысль, падая на подставленный стул.
 - Раздевайся, - раздался голос откуда-то из недр квартиры. Юношу скрутил еще один приступ боли, и он согнулся пополам, прижимая руки к животу, но все же процедил сквозь зубы.
 - Обойдешься, спать я с тобой не буду.
 - Да больно ты мне нужен, я не трахаю мясо, - фыркнул тот, появляясь перед глазами, рывком сажая парня ровно и сдирая буквально с него толстовку. Раздался мелодичный свист.
 - Плата бывает изощренной…
 - Заткнись, уууу… - рыжик снова сложился в книжку, взывая на всю квартиру. Сил терпеть больше не оставалось. Его грудь, живот, спину, руки до локтей, буквально врезаясь до мяса, до кости покрывал узор кровавых букв. И сточки все прибавлялись.
 - Ты не сказал ему? – пережидая приступ собеседника, поинтересовался Хитсу.
 - Нет, он не знает… - пытаясь отдышаться, произнес рыж.
 - И не интересуется, почему в вашем доме появилось столько обезболивающих, которыми ты, похоже, накачен под завязку? – ангел смерти саркастически поднял бровь. Рыж сжал зубы, переводя дух, а потом обессилено откинулся на спинку стула, едва не заорав вновь, про письмена покрывающие спину он и забыл. Страшно было подумать, что стало бы с ним, если бы не действие таблеток, возможно, сейчас он был в опасной близости от передозировки, но самому парню казалось, что он выпил их слишком мало. Боль была оглушительной.
 - Они же заживают на утро, но… Конечно, спрашивает… я ненавижу ему врать, это больнее, чем каждый шрам на моем теле, больнее всего видеть боль и волнение в его глазах…
 - Ну все, хорош трагику мне разводить, - Хитсу фыркнул, но почему-то уже не так уверенно. – Мне все эти сопли ни к чему.
 - Тебе ни к чему и помогать мне, - выдохнул Алекс тихий бледный смешок. – Но у тебя есть какая-то причина, по которой ты притаскиваешь меня сюда периодически и лечишь, так что не будем вдаваться в жизнь друг друга.
Ему едва хватило кислорода на этот монолог, так что в следующий момент он просто замолчал.
 - Эх ты, мясо, - раздраженно почему-то ответил на это парень и положил руку ему прямо в гущу строчек-шрамов, превратившихся в кровавую кашу где-то в районе его солнечного сплетения. Тут невозможно было разобрать ни буквы, а юноша вновь закричал. Его тело запылало огнем, целым пожарищем, сначала вытравившим из крови действие лекарств, ввергающим в пучину агонии, а потом и саму боль, испепеляя ее до капли.
 - Дурак и будет дураком, - произнес Хитсу и оттолкнул едва дышашего рыжа. – Проваливай давай к своему возлюбленному. У него, кстати, получилась прекрасная книга. Но он в любом случае узнает.
 - Слава богам, он не часто уничтожает написанное…
Алекс поднялся, хищно оскалившись, и прошел мимо Смерти прямиком на выход.
 - Ты правда думаешь, что он стоит того контракта, что мы заключили? Еще не поздно отказаться. Я могу даже не забирать то, что уже есть…
Этот вопрос настиг мальчонку уже на выходе. Он замер на мгновение, а потом, не оборачиваясь, ответил, словно подумав пару мгновений. Бледные строчки постепенно тускнели на гладкой коже под тканью черной толстовки, отнюдь не летней одеждой.
 - За пробуждение его таланта и его улыбку от этого, я готов продать не только свое тело, но и душу, лишь бы он был счастлив.
И с этими словами он закрыл за собой дверь.

***

 - Ааах… - он буквально извивался в объятьях возлюбленного, путаясь пальцами в его волосах и прижимая его голову к собственной груди, где птичкой билось сердце. Движения стали срываться с плавного, глубокого ритма в более отрывистые толчки.
 - Еще, пожалуйста… еще… - он потянулся, ища губами его губы, прижимаясь и впиваясь в них поцелуем. Тот лишь улыбнулся и ладонью попытался забраться под черную толстовку. Это в таком положении и так то было не просто, а когда юноша попытался перехватить его руку, то тем более. Послышался глухой рык, и пальцы все же коснулись абсолютно гладкой кожи, а юноша протяжно застонал и тут же, изогнувшись дугой, скользнув до конца, сорвался в бурный оргазм. Вовлекая и любимого в пучину наслаждения в то же мгновение.
Изможденные, они медленно сползли на пол. Рыж, все еще тихо дрожа, улыбаясь, уткнулся в плечо мужчины, цепляясь за его рубашку.
 - Может, примем душ вместе? – вдруг тихо спросил он, о чем-то задумавшись, но поднимая голову как раз вовремя, чтобы увидеть удивление на лице Эша.
 - Надо же, а я-то думал, что ты так и будешь ходить одетым всегда, - он выдохнул тихий смешок, а потом подхватил мальчонку на руки. – Наконец-то я вновь увижу твое столь желанное тело…
Рыжик покраснел, а потом тихо рассмеялся. Они занялись любовью, просто накинувшись друг на друга, в прихожей, которая после ремонта ощутимо уменьшилась.
Не доходя до раздвижных дверей в гостиную, они свернули в сторону ванной.
Все еще смеясь, рыжик поцеловал мужчину в щеку, обвивая его шею руками, а потом прижимаясь ближе.
 - Я люблю тебя… - шепнул он Эшу на ухо.
 - А я тебя, мое рыжее счастье…

***

 - Пока, до встречи! – Алекс помахал приятелям рукой, стоя под аркой. Еще пара шагов и он дома, сегодня он должен был прочесть рукопись к новой книге возлюбленного и буквально летел домой, откуда пару часов назад тихо ушел, чтобы не мешать, писателю ловить его музу. Сам он уже давно не оживил ни строчки, но ничуть не расстраивался по этому поводу.
 - Пока, не пропадай! – компания подростков, лет по восемнадцать-двадцать, весело хохоча, исчезла за поворотом, двигаясь по направлению к остановке, а юноша уже бодро набирал комбинацию на панели домофона.
 - Он дописывает книгу сегодня? – раздался голос за спиной. «Черт!». Рыжик едва не подпрыгнул, но заставил взять себя в руки и успокоиться, хотя и ощутимо напрягся. Меньше всего ему хотелось вновь сталкиваться с этим человеком снова. Продавец чудес, Ангел Смерти, Исполнитель желаний, Вестник Счастья – как только не называли существо, представшее перед ним в образе его старого знакомого.
 - Хитсу, что тебе нужно? – осторожно поинтересовался он. Нет, Алекс не боялся, но и злить или тем более болтать с ним не хотел, ни в коем случае. С их последней встречи прошло больше месяца, и парень был бы рад, если бы прошло еще много по столько же, лишь бы не видеть этого демона во плоти.
 - Расслабься, просто навещаю моих клиентов, - тот ответил с улыбкой.
 - Клиент – не подходящее слово для называния таких дураков, как я, - Алекс не удержался от улыбки, но тут же вновь напряженно воззрился на черноволосого собеседника.
 - Я хотел тебе сказать, что я ухожу и вернусь только за окончательной платой, - вдруг произнес Хитсу и прислонился плечом к стене. – Алекс, я не зверь, но и не обязан тебе помогать все же.
 «Он оправдывается?» - рыж удивленно воззрился на собеседника, словно громом пораженный, но слушал молча. Не возникло даже желания съязвить, как обычно, уж больно вид у Смерти был серьезный. Как никогда.
А тот тем временем вызвал из воздуха листок бумаги, в котором Алекс безошибочно узнал контракт, и протянул его парню.
 - Я изменил кое-что, нарушив правила, - «Что?». – Пусть это тебе не льстит, но делаю я это впервые, но и в последний раз. Я не всесилен.
 - Что…что за пункты?
 -  Об оплате. Когда мы заключали договор, условия были таковы: я даю толчок к пробуждению его талантов, выкапываю их и ускоряю процесс, но каждое погубленное произведение, каждая уничтоженная буква останется на твоем теле навечно. Последнее мы нарушили давно, но сейчас я изменил эту строчку. Если он уничтожит хоть одну написанную рукой вещь, то каждая буква пропечатается на твоем теле, как на бумаге, навсегда. И твой талант теперь мой, естественно, ты же помнишь.
 - С чего ты решил сделать нам поблажку? Глупо, согласись, думать, что тебя растрогали мои страдания или его успех.
«Это невозможно, самый жестокий торговец чудесами, славящийся тем, что ничего не дает даром, делает мне…нам такой подарок! Это невозможно!». Алекс, не до конца осмысливая происходящее, тупо смотрел на Хитсу, который подумав, ответил:
 - Просто я увидел чуть больше, чем знаешь ты. И это кое-что значит даже для меня, не забывай,  - он покачал головой. – Какая-то часть меня все еще человек. Но твоя душа после смерти и перед перерождением все равно попадет в МОЙ ад. Кстати, новая книга твоего возлюбленного о тебе.
С этими словами он обернулся и пошел прочь, оставив ошеломленного Алекса еще несколько минут переваривать информацию, а потом, чертыхнувшись, отряхиваться от пепла, в который превратился контракт…

***

 - Она… потрясающая… - юноша тихо ошарашено пролистывал в руках вновь и вновь рукопись, которую дочитал, сидя у мужчины на коленях, пару минут назад. Подняв святящиеся глаза, он взглянул Эшу в глаза.
 - Тебе… понравилось? – тот, кажется, был несколько смущен, но в тоже время в глазах плескалось нечто вроде грусти, что не утаилось от взгляда парнишки.
 - Да! Очень! Но… - он замолчал и закусил губу. – Почему ты грустишь?
 - Ох, ничего от тебя не утаишь, - он попытался улыбнуться, но вздохнул. – Я заметил, что чем больше пишу я, тем меньше пишешь ты. Я видел, чтобы ты садился с этой целью за ноутбук уже очень-очень давно. Почему?
 - Потому что я наслаждаюсь твоим талантом, - юноша искреннее улыбнулся, сказав чистую правду.
 - Ты подавал идеи мне все это время, но сам не написал ни строчки, - молодой человек нахмурился, а потом вынудил паренька слезть с его колен, забирая из рук рукопись.
Тот побледнел и удивленно воззрился на него, а мужчина тем временем продолжил.
 - Мне не нужны эти книги, не нужно ничего, когда ты сам не творишь. Ты жил этим, а теперь перестал, почему? Почему когда начал писать я, то в доме стали появляться тонны лекарств? Что означали твои слова про Торговца Чудесами? Это дикость, но неужели ты сделал это? Хотя нет, я несу бред… Или нет?
Алекс замолчал и опустил голову. Он сам прекрасно помнил ту ночь, когда смотря на боль возлюбленного, успокаивая его, рассказал глупую историю, как он тогда думал, о человеке, который исполнял желания. К счастью, или сожалению, но рыж не знал, во что выльется та сказка, ставшая неумышленным зовом.
 - Ты сделал это? Отвечай!
Юноша открыл было рот, умоляюще смотря мужчине в глаза. «Я просто хотел, чтобы ты был счастлив», - читалось у него во взгляде, и Эш, словно увидев это, сорвался с места.
 - Мне не нужно все это такой ценой!
С полки полетели книги, собравшиеся горкой в ванной, туда же полетела и рукопись.
 - Не делай этого! – отчаянно закричал рыж, но мужчина в гневе стряхнул его со своей руки, ища спички.
 - Я сожгу это все! Пусть подавится! Но вернет то, что ты отдал! Как ты мог? Как давно?! – он на мгновение замер, впиваясь взглядом в парнишку, замершего испуганно посреди комнаты. «Ты не причинишь мне вреда…» Промелькнуло совершенно ненужное сейчас в голове, и он тихо ответил.
 - Тогда, когда ты начал писать. Мы заключили контракт, что он поможет твоему таланту пробудиться за счет моего, но я… я просто хотел, чтобы ты был счастлив! Я не мог видеть, как тебе больно, как ты мучаешься, когда не можешь писать! Я видел, как важно это тебе! У меня сердце разрывалось, когда ты обессилено опускал руки, когда ты бился с той болью! Прости меня! Не жги рукописи, пожалуйста! Заклинаю тебя!
Но мужчина уже подходил к белоснежному джакузи, держа в руках коробок, на его лице отражалась мрачная решимость, но руки дрожали. От боли или от гнева юноша сказать не мог, но ненавидел себя еще больше.
 - Если я все уничтожу, то это вернет тебе твой Дар, - словно в трансе произнес он, черкая спичкой. Рыж вновь повис на руке, успевая затушить огонек, но тут же словно пушинка отлетел в сторону, обретая равновесие лишь упав на пол у двери. С ужасом наблюдая за тем, как уже другая горящая спичка падает на обложку… как вспыхивает и загорается пламя, распространяясь по красочной картонке и тут же взвывая от оглушительной боли. Строчки… тысячи строчек уничтоженных раннее полоснули его по коже, не появляясь, но начиная снова болеть, с радостью принимая новые. Мужчина недоуменно повернулся к пареньку и тут же в ужасе распахнул глаза, бросившись к возлюбленному. По белой майке расползалось кровавое пятно.
 - Огонь, - одними губами прошептал мальчишка. – Потуши… огонь…
И вновь сорвался в душераздирающий вопль от боли, сворачиваясь в клубок. Языки пламени радостно лизали страницы, выжигая дыру в середине. Боль затмила рассудок, вовлекая во тьму…
«Хитсу, должно быть, мы сейчас встретимся…»

***

 - Ну что, пути дураков всегда ведут ко мне? – Хитсу, а точнее уже истинный Исполнитель Желаний, сидел на резном троне, лениво водя пальцами по подлокотнику. – А я предупреждал тебя, что он узнает рано или поздно…
 - Я умер? – тихо спросил рыж, понурив голову. Он стоял на приступке, склонив одно колено, единственное, что юноша сейчас мог, это шевелить губами. Все остальное тело не слушалось.
 - Остановка сердца из-за болевого шока, - Продавец кивнул в сторону стены, где виднелась картина того, как взрослый мужчина, сидя на кафельном полу прижимал к себе окровавленное тело рыжеволосого парня, покачиваясь из стороны в сторону и, кажется, глухо воя от боли. По полу хлестала вода, плавали страницы с размытыми страницами.
 - Почему я тут? – тихо, но как-то хмуро спросил юноша. Он знал, что ничего не дается просто так и за отсрочку перед агонией придется платить. Но вместе с тем не почувствовал ни боли, ни злости, ни сожаления, ничего. – Насколько я знаю, все «должники» попадают прямиком в ад… я исключение?
 - Не дерзи мне, малыш, - с ноткой угрозы отозвался демон и встал, обходя человека по кругу. – Я хочу предложить тебе новую сделку.
 - Почему?
 - Потому что ты задаешь слишком много вопросов, - начиная раздражаться ответил резко тот. – Потому что кое-кто решил так.
 - Не трогай его, - словно догадавшись кто это может быть взмолился рыж. – Он не заслужил такого!
 - Это не Эш, не волнуйся, - как то более примирительно вдруг произнес Искуситель и продолжил, не давая и без того парализованному заклинанием парню вымолвить слово. – Я предлагаю тебе сделку: ты вернешься в мир живых, с талантом и любимым.
 - А…
 - Не перебивай, - кислород ушел из легких, но юноше не требовался воздух. Он уже был мертв, только говорить в безвоздушном положении он не смог.  – И у него не отберу ничего такого. Но после того, как ты умрешь, то станешь следующим Исполнителем. Это разрушит все твои будущие жизни, но не его.
Парень почувствовал, как голос к нему вернулся.
 - Я смогу быть с ним после того, как его душа переродиться?
 - Если он пожелает, чтобы душа переродилась. Вы, смертные, так часто портите себе Судьбу…
 - Согласен, - ничуть не колеблясь, ответил в то время рыж. Краем глаза он все-таки видел то, что происходило в их доме и сердце заходилось кровавыми слезами от той картины.
 - Ты хорошенько подумал? Это не так легко как кажется, все Исполнители обречены на вечную боль тех, у кого взимают долги…
 - Да, если это даст мне возможность быть с ним.
 - Ты уверен, что его любовь – навсегда? – спросил Продавец, и его голос стал бесстрастным, как и всегда при заключении сделки. Странно, но во всей вселенной, во все времена лишь рыж мог слышать в его голосе и в поступках видеть эмоции.
 - Да.
 - Контракт заключен…

***

 - Что же я наделал, мой ангел… мой милый, мой лучик света… Очнись, я все отдам, только очнись…
Слова доносились сквозь пелену. «Я не умер?» Для того, чтобы открыть глаза, кажется, потребовалось катастрофическое усилие над собой. Тут же сознание резанул ослепительный свет от лампы и он мгновенно закрыл глаза обратно. «Что происходит…где я…»
 - Исполнитель, где ты?! Я душу продам, мой милый рыжик, мое счастье… очнись…
«Эш?..» Произнести это вслух не получилось, но уголки губ едва-едва тронула улыбка. «Любимый…»
 - Что я наделал… если бы я только знал… прости меня, малыш, прости… я умру… только открой глаза, продам свою жизнь, слышишь…
«Нет!» - он хотел закричать, но не издал ни звука, лишь чуть более шумно вздохнул.
 - Не… говори так… - - на грани слышимости, пересилив какой-то внутренний барьер, прошептал юноша, силясь сжать пальцы, но ничего не вышло – сил было слишком мало.
 - Ты жив! – мужчина бросился к нему, сжимая юное тело в объятьях, словно не веря и боясь, что это мерещится, но тут же, услышав глухой стон, поспешно выпуская и бережно укладывая на постель. Мальчику пока было больно от малейшего движения, но он улыбнулся и вновь едва слышно шепнул.
 - Да… и теперь…все будет хорошо. Обещаю, родной…
Мужчина улыбнулся, почти что сквозь слезы и прижался щекой к руке мальчика,  а от дальней стены палаты оттолкнулся неслышно незамеченный никем темноволосый парень, бесшумно выходя вон.
 - Влюбленные дураки… живите счастливо и берегите друг друга…
Демон улыбнулся, возможно, впервые после того, как перестал быть человеком и пошел по коридору, где его уже поджидали адовы конвоиры.
 - Только подумать, а ведь когда то и я был таким же, но у меня не было того шанса, что и у них… посмотрим, может судьба этой парочки сложится по-другому?..
Его взяли под руки, и повели в пропасть, на месте которой еще секунду назад был идеально чистый пол больничного коридора. Он-то, как никто другой знал, что ничто не дается даром, за все надо платить, пусть ты и даришь счастье другому. Но только сейчас осознал, что даже он, демон, может нарушить правила, и ничуть не жалеть о той огромной расплате, подарив кому-то счастье… Оно дороже всего на свете.

Эпилог.
Этот рассказ не повествует ни о чем конкретном, но вместе с тем привязан к определенным людям и месту столь точно, что можно даже в реальной жизни посчитать количество шагов героя, нужных для перехода той же дороги. Здесь нет желания обидеть, нет желания причинить боль, лишь порожденные образами картины, мысли и какие-то отголоски восприятия реальности.
Здесь нет разочарования в близком, ни мук, ни тоски, ни гнева или боли. Лишь уверенность в том, что делаешь, в будущем и любви. Не только со своей стороны. И мне кажется, что все это того стоит, какая бы плата не была внесена.
Здесь нет обмана, лишь желание защитить. Нет ненависти от того, что боль достается в таком размере, нет обиды и несправедливости, лишь разумный выбор того, кто потом обретет за это спасение. Обстоятельства и места.
Этот рассказ затрагивает мир, который мы знаем лучше всего на свете. Он не описывает его, лишь вызывает из разума ассоциации и тот ряд ощущений, что и делает наш мир именно нашим. Я специально не описывал это. Чтобы оставить возможность видеть реальность по-своему.
А что до героев, наверное, они не даром обрели и имена, и не даром получили такие роли в определенных действиях. И им, уверяю, не будет больно… Ведь Алекс все равно будет счастлив, видя лишь улыбку его возлюбленного и радуясь вместе с ним, чтобы не пришлось отдать за это счастье. Он-то знает, что получит, даже без слов, гораздо больше в близости с любимым человеком. А что до Хитсу… Он тоже был человеком.