Снова лифт не работает

  Иван Петрович, проработавший  пять лет после выхода на пенсию, уже почти два года  отдыхал  от  трудов  праведных. Годы  брали своё. Теперь Иван Петрович  редко встречался  со многими  старыми   знакомыми. А  с тех пор, как исчезли  знаменитые очереди, жизнь его давно ограничивалась семейным кругом, редкими беседами по телефону с бывшими сотрудниками  и  иногда  встречами  с   некоторыми  соседями  по  дому.
  Так случилось, что  наиболее частым  собеседником Ивана Петровича  стал живший с ним  в одном  доме Абрам Ионович, тоже пенсионер. Который, в отличие  от многих своих соплеменников, никуда не уехал  и решил  доживать  свои годы  не на исторической родине, а в своём старом доме. Доме, в  котором поселился  более сорока лет назад. В квартире, которую он получил  за свою безупречную работу от  бывшей  советской власти. И когда  при нём заговаривали о государственном  антисемитизме, имевшем, конечно,  место  в  доперестроечной стране, у Абрама Ионовича  всегда было  готовое  опровержение. 
  Сегодня Иван Петрович  в очередной раз встретился  с Абрамом Ионовичем. Встреча произошла у лифта, который в очередной раз сломался.
  – Снова  лифт  не работает, –  с досадой  произнёс  Абрам Ионович. – А на   десятый  этаж  –  это шагать и шагать!
  – А мне –  на  двенадцатый, Абрам Иванович. Вы и тут  впереди,  –  сказал  с  ухмылкой  стоявший  рядом  Иван  Петрович.
  - А-а-а … это вы! Но я не  Иванович, я  –   Ионович.
  – А есть разница?
  – Возможно, и небольшая.  Если  Иона  и  Иоанн  одного происхождения. Но дело не   столько в отчестве, сколько в акценте, с  каким вы его произнесли.
  – С акцентом? С каким, Абрам Ионович?
  – С антисемитским!
  – Я   –   антисемит?!  Боже упаси! Среди  моих  знакомых  было столько евреев!
  – Ну и что! Среди  евреев  бывают  тоже  антисемиты.
  – Евреи  –  антисемиты?!  Это что-то новое!
  – Не новое, а  очень старое.  С кем поведёшься, от того и наберёшься. А кстати, откуда у  вас  такое имя  –  Иван? Может, у вас в роду….
  - Может быть! Вы посмотрите, какие у меня чёрные волосы. И даже не совсем  гладкие.
  – Так что вы хотите сказать?
  – Я? Ничего!  Может быть, вы мне что-нибудь скажете?
  – Вы знаете, в этом  мире всё так перемешалось. Как  в  доме Облонских. Правда, для меня  ближе  другое: вос туцах  в доме Шнеерсона! Это значит….
  – Я знаю, что это значит.
  – Да?! Впрочем,  среди антисемитов  достаточно и образованных  людей. Даже таких, что дальше некуда!
  – Вот это вы правильно заметили.
  – Что именно?
  – Что дальше некуда. Пора останавливаться. А то мы с вами испортим наши хорошие отношения. А я  бы этого не хотел.
  – Я бы тоже не хотел, несмотря на всё. Я думаю, что ваша порядочность  всё-таки возьмёт  верх.
  - Конечно, Иван Абрамович. Ой, прошу прощения,  Абрам Ионович. Вы меня сегодня  совсем  запутали.  Ну, вы  уже приехали, а мне  ещё вверх.
  – Этот верх вы преодолеете  легко.   
  – Спасибо. Я вам  тоже   желаю  не  знать  тяжестей.
Отдышавшись, Иван  Петрович  вошёл  в  свою квартиру  и, не  успев  ещё  закрыть дверь, услышал шум заработавшего лифта.
  – Надо  же! –  сказал  вслух  Иван Петрович, продолжая думать про себя.  – Ну,  пусть я! А где  интуиция  Абрамчика?!  Он  ведь тоже не стал ждать,  хоть и  с  больной ногой. Но  моё  недовольство  почувствовал – вот тут интуиция его не подвела.  Но акцента ведь не было. Это он придумал. Артист! А зачем? Конечно, главное было в другом. Единственной причиной  был неработающий  лифт! Но  надо было на  ком-нибудь  отыграться. Власть – она  далеко. ЖЭК  –   как всегда, не торопится. Почему-то вспомнил: если в кране  нет  воды, значит выпили  жиды! А он  был рядом. Мерзко! Мерзко!
   На  Ивана  Петровича  нахлынули очередные  угрызения  совести.  Не  впервые  ему приходилось чувствовать подобное. Был такой грех, и не только у него, во всех неурядицах  видеть одних  виновных. Чтобы  отделаться  от  мучившего его приступа покаяния, Иван Петрович  даже готов был себя  наказать  –  спуститься на первый  и  подняться  вновь  пешком  на свой этаж. Но  он ещё продолжал тяжело дышать. По мере того как он приходил в себя, карательная  мысль улетучивалась, но возникала другая. Иван Петрович  решил  взять  бутылочку  хорошего кагора  и  спуститься  повыше, не на первый, а  на  десятый  этаж.
   Не первую бутылку кагора  распивал Иван Петрович  с  Абрамом  Ионовичем  после подобных  разговоров. Лифт  часто ломался,  когда им необходимо было подняться.  Соседи   довольно  часто встречались  и  когда спускались пешком вниз. Беседы  на  разные темы  бывали  и  возле дома. И почти никогда не было случая, чтобы Иван  Петрович  не  вспомнил  вечных  виновников  всех  бед  человечества.
   Абрам Ионович давно изучил своего соседа. Он знал о периодически мучивших  Ивана  Петровича  терзаниях  души  и  неоднократно   пытался   их облегчить, естественно,  после покаяния. Исключить  заранее  последующие  муки соседа Абраму Ионовичу практически никогда не удавалось: Иван Петрович должен был всегда выговориться.
   Справедливость требует отметить  и тот факт, что Абраму Ионовичу нравился  кагор, который   Ивану  Петровичу  часто передавали из Молдавии. В бывшей советской республике жил двоюродный брат Ивана Петровича. Как только знакомый предприниматель брата  собирался  в столицу бывшего Союза, а посещал он Москву  достаточно часто, у Ивана Петровича пополнялся арсенал молдавского фирменного напитка.
   Более того, Абрам Ионович,  встречаясь с  Иваном  Петровичем  в движущемся со скрипом   лифте,  иногда  думал о возможной  аварийной остановке  этого  чуда техники. Об этой мечте  соседа, кажется,  догадывался  и  Иван Петрович. Вино было приятное, хорошо пилось. Кроме того,  кагор обладал и целебными свойствами. И где-то закрадывалась мысль, что при  совсем мучительных  терзаниях Ивана Петровича можно было бы  выпить  и не одну бутылочку в течение  длинного беззаботного дня, который  иногда пенсионеры сами себе дарили.
   Нет, Абрам Ионович  не аид-шикер, тем более  не был  любителем выпить на халяву. Будучи человеком  щепетильным, он позволял  себе винный перебор лишь потому, что знал  –  основная  потребительская корзина соседа  не страдает. Иван  Петрович  тоже никогда не был алкоголиком, а  если и выпивал иногда, то не в одиночестве, а во время  беседы. Для которой  у него было несколько  проверенных  партнёров. Сегодня таким партнёром был Абрам Ионович.
   Иван Петрович, захватив  бутылку,  спустился  на два этажа и нажал кнопку звонка у двери  Абрама Ионовича. Или что-то случилось  со звонком, или  последний не был слышен,  но  дверь не открывалась. Возможно,  задуманную паузу  держал Абрам Ионович. Но Иван Петрович, как всегда, добивался своего. Так было и в  этот раз. Дверь открылась, и в ней появился улыбающийся Абрам Ионович. Теперь было с  кем поговорить. Распить бутылку можно  было и без всякого повода, как это делает большинство алкоголиков. Но нашим героям, которые таковыми не были,  нужен  был повод. И как вы, дорогие читатели,  уже знаете, не простой повод. А с  акцентом!
   Как  будто ничего и не случилось двадцать минут назад,  Абрам Ионович  поставил на стол  фужеры. Большие красные яблоки, тоже  молдавские, но купленные на рынке, давно  лежали в вазе. Абрам Ионович  открыл  баночку  рижских  шпротов, которые в этот раз почти не отличались от добротных доперестроечных, нарезал  тоненькими пластинками свежий российский сыр. А Иван Петрович,  вкручивая  новый  штопор  в  фирменную пробку принесённой  бутылки, ещё раз  вспомнил:
   – А всё-таки где ваша интуиция, Абрам Ионович? Могли  же  ехать!
   – Да! Но тогда вы не увидели  бы новый штопор, который я  недавно специально приобрёл. А такой предмет необходимо было сразу обмыть, как меня предупредил продавец.
   – И вы находите, что  ваша покупка  и  поломка  лифта были уже предопределены?
   – Несомненно!
   - Если так, то надо поспешить! Чтобы  ваш штопор  ещё  хорошо  на нас поработал!
   – И за ваше здоровье! – добавил Абрам Ионович.
   Соседи  сняли первую пробу и вернулись  к  разговору. Абрам Ионович  заметил, что вино имеет какой-то новый привкус. Иван Петрович не стал  разубеждать соседа и  наполнил  фужеры  вновь. Но пить  соседи не стали. Вначале, как  всегда,  предстояла  беседа. Сегодня  тему  для  беседы  должен  был предложить Иван Петрович.  Сегодня была его очередь.
   –Ну, сегодня главная тема  известна, – уверенно сказал Иван Петрович. – И придумывать  не надо!
   –Да, согласен, – поддержал Абрам Ионович.  –  Люди несут плакаты, из которых выделяется  один: «Лучше льгот могут быть только  льготы!» Интересно, что бы сказал по этому поводу  Высоцкий?
   – Наверно, согласился  бы  тоже, – в свою очередь  согласился Иван Петрович. – При  мизерной  пенсии  такие законы! Но, наверно,  вспомнил  бы  и  своего жирафа. Которому  видней! Сейчас начнут  изворачиваться, искать виновных. Ничего не меняется!
   – Ну, виноваты, как  всегда,  вам  известные  друзья? Или  сегодня  не  они?! –  съязвил  Абрам Ионович.
   – Похоже, что нет. Один журналист написал, что какой-то бывший морской офицер  виноват. Вроде,  под его руководством  и  сварганили  этот  непопулярный  закон  про  монетизацию. Один сочинил, другой  подхватил, третий, не очень  разбираясь, одобрил, и, как всегда,  пошло, поехало, и с торпедной  скоростью утвердили.
   – Ну, естественно, и результат  тут же. Не заставил себя долго ждать, – продолжил Абрам Ионович,– намечавшаяся «любовная  лодка разбилась о быт». Но, думаю, никто стреляться не будет!
   – А некоторые, помнится, обещали  и  на что-то  небезопасное  лечь, и  в отставку уйти, если что не так! –  в свою очередь съехидничал Иван Петрович.
   – Грабли, грабли виноваты, на которые  у нас   все привыкли  наступать! Может,  ими заняться. Приказать, чтобы  все, у кого есть, сдали немедленно!  –  продолжал  язвить Абрам Ионович. –  Раньше, раньше выходить на дорогу надо было! Пока  закон  думцы  читали. А теперь-то что? Ведь ошибки не признают. А если и будет головокружение, то от мыслей, как теперь выкрутиться.
   – Вот  тут  и  подключат  вашего брата, Абрам Ионович, как думаете?
   – А зачем  подключать? Он там был, и не последний человек!
   – Ах,  совсем забыл. Действительно,  и не последний человек! Так, может, и  было какое-то  влияние?! –  ещё раз съехидничал Иван Петрович.
На   что обескураженный  Абрам Ионович  с грустью  ответил:
   – Не знаю, что и сказать! И человек был, и проблема была, как говорится. И, может, повлиять мог. А  не повлиял! Конечно, человека убрать можно. Но проблема-то  останется. Не тот случай!
   – Нет,  ты, Абрам Ионович, не думай, что  я  самый  такой. Что я  уверен,  будто  снова твои  виноваты. В  любой  семье  не  без  урода. Тут  ещё  лечить и  лечить надо!
   – А я  и  не думаю так, –  твёрдо  произнёс Абрам Ионович. –  А что  касается  лечения, то как раз один из закопёрщиков монетизации и предложил  лечить, и даже  быстро  лечить, за пять дней. Правда, когда необходимое  быстролечащее  оборудование  закупим. У него уже  и  список  этого  оборудования  есть. Сейчас,  говорят, Дума  к первому чтению этого списка  уже  приступила.
   Соседи  выпили  ещё по фужеру  подкрепляющего, после чего Иван Петрович  резонно заметил:
   – Ну, если грабли все поголовно сдадут, может, и удастся  заблокировать этот  список. Пока медицина  не скажет  свое слово. Оно всё-таки лучше, если каждый будет заниматься своим делом.
   –Несомненно!– поддержал Абрам Ионович. – Непременно! Проблему если  поставили,  решать надо,  от неё  никуда  не денешься. Только не наступать бы на эти грабли  ни  вверху, ни внизу.   
   –Наивный вы человек, Абрам Ионович! Загорали бы сейчас на солнышке, в спокойствии, а? Да и  вино там не хуже, наверно.
   – Возможно, и  лучше. Не судьба, значит. А потом,  такого  соседа уж точно не будет. И очень интересно, что из всего этого получится.  Ведь  впереди не только эта  неудачно  проведенная  монетизация. Впереди ещё не одна «химизация»!
   –Да, сколько их уже было: то электрификация, то коллективизация, то индустриализация, то ваучеризация, то приватизация, то вот-вот  снова национализация. И всё во имя человека. Я думаю, надо допить бутылочку. Как раз на два фужерчика и будет. Давайте  за  нас.  За  наши встречи. За то,  чтобы  лифт не ломался. Что-то его снова не слышно, а? 
   –За здоровый  лифт, значит? Это прекрасно! Ну, а почему не едите-то, Иван Петрович? 
   –Закусим обязательно, только принесу ещё одну бутылочку.  Надо договорить. Два этажа  –  это рядом! Неужели снова не работает? Не мешало бы и какую-нибудь лифтезацию начать, а?
    – В масштабах всей страны,  –  добавил Абрам Ионович. –  Для  увеличения срока жизни пенсионеров! Вопреки  новому закону! Только осталось решить, кому эту мысль  подкинуть. Надо подумать. Тут  без  подкрепления  не обойтись. Тут вы правы, Иван Петрович.