На вокзале

       На вокзале было душно, повсюду бегали люди.
       В стороне тихо сидели двое друзей. Они устали после одного переезда и ожидали другого. В своей жизни они мало чего добились и мало чего знали, а не умели общаться с людьми – имели скрытный характер. Их называли Худой и Толстый. Такие прозвища у них были потому, что они им соответствовали.
       Неожиданно, к ним подошёл седоволосый мужчина лет семидесяти на вид и сказал:
       – У меня был знакомый поляк;  его звали Хавронски. Мы с ним познакомились в вагоне для скота, в котором нас везли в ссылку в Сибирь. Это было в начале января 1968 года.
       Два друга посмотрели на старика.
       – Когда мы были в пути, – продолжал незнакомец, – поезд периодически останавливался, чтобы заключённые могли справить нужду и попить. Все садились прямо около поезда и делали свои дела. Времени-то было в обрез! Тогда было очень холодно, до ужаса холодно; нам сказали, что на улице тридцать три градуса мороза. Хавронски был очень стеснительным и побежал за кусты, чтоб никто не видел его. Все заключённые залезли обратно в вагоны, а Хавронски, сидя за кустами, всё ещё продолжал делать свои дела. Но у поезда не было желания кого-либо ждать, и он отправился. Хавронски, увидев, что поезд двинулся, начал за ним бежать, придерживая свои штаны, так как не успел их застегнуть. Я протянул ему руку, а он тянул мне свою, но пытаясь ухватиться, он отпустил свои штаны и они у него упали вниз. Он подтянул их и продолжил бежать, протянул мне руку, я протягивал ему свою, но у него снова упали штаны. Так повторялось несколько раз: когда он переставал тянуть мне руку, подтягивая штаны, и ронял свои штаны, когда протягивал мне свою руку. Выбор его, безусловно, был тяжек. Поезд набрал большую скорость, и Хавронски не успел сесть в него.
       Двое приятелей с удивлением смотрели на пожилого мужчину.
       – И что было потом? – спросил Худой.
       – Ничего. Хавронски умер 15 января 1968 года в снежной пустыне. Всего хорошего Вам, – сказал старик Худому, приподняв шляпу.
       Потом он посмотрел на Толстого.
       – Вам тоже всего хорошего, – сказал старичок, и пошёл в сторону дверей, растворившись в огромной толпе.
       Два друга пребывали в каком-то странном состоянии от услышанного.
       – Это к чему он? – спросил Толстый.
       – Не знаю...
       Толстый достал бутылку с водой и сделал несколько глотков. Он уже больше нескольких часов хотел попить, но не мог, стесняясь пристальных взглядов.