Не тот подарок...

ЛЕНА БЛИЗНЕЦОВА http://proza.ru/avtor/vasi12008 - ВТОРОЕ МЕСТО В ИМЕННОМ КОНКУРСЕ НИКОЛАЯ ИВАНЕНКО МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ.


 Папа привез Аркашке блок жевательной резинки. Распечатав коробку, мальчик, словно кощей над златом тихо застонал от счастья, это ж надо какое счастье – сотни маленьких кубиков в яркой разноцветной упаковке! Да еще вкладыши – глянцевые картинки с отпечатанными машинками. В каждой жвачке новый вкладыш! Можно собрать целую коллекцию. Ну, все, ребята обзавидуются!

 Еле дождался Аркашка следующего дня. Проснулся засветло, напялил школьный костюм и, затолкав в карман горсть разноцветного лакомства, поспешил в школу. На переменках мальчик стал абсолютным фаворитом. Ребята и девочки с интересом толпились вокруг Аркашки, протягивая руки за угощением. Мальчик щедро раздаривал подарок. Куда ему столько! На всех хватит! Тем более так хотелось поскорее вскрыть все жевательные кубики.

 Затолкав резинку за щеку, ребята принялись рассматривать попавшиеся картинки, спорили о моделях автомобилей, менялись, хвастались. Класс был наполнен радостно возбужденным гулом. И даже девочки приняли участие в сутолоке, хотя вкладыши с машинками их вовсе не интересовали. Дело кончилось тем, что мальчишки выклянчили картинки у девочек, а те великодушно позволили себя уговорить, наслаждаясь моментом и немного кокетничая. К началу урока весь класс дружно надувал пузыри и сиял как начищенный пятак.

 - Добрый день, - поздоровалась Нина Георгиевна войдя в помещение, - Кто дежурный?

  Аркашка испуганно ойкнул. Увлеченный пристрастием он совсем позабыл об обязанностях. Да еще кто-то из ребят постарался, нарисовав на доске крупные «коляки – моляки». Неловко получилось…

 - Извините, - пискнул он, вставая из-за парты.

 - Приведи доску в порядок, - строго попросила учитель.

 Пулей Аркашка бросился в мальчишеский туалет, намочил тряпку и бегом рванул в класс. Быстрыми движениями прошелся по доске и довольно плюхнулся на место. Сердце от спешки трепетало в груди. Мальчик наклонился над партой, пытаясь унять ускоренный стук, не замечая повисшую в классе недобрую тишину. Жевательная резинка за щекой приятно дожидалась активных действий. Выровняв дыхание, Аркашка от души жеванул сладкое лакомство.

 - Встать!

 Мальчик вздрогнул. Он и не заметил, как Нина Георгиевна оказалась рядом с его партой.

 - Плюй! – слова учительницы были краткие и отрывистые, словно скрипучий снег в мороз  - хрусть хрусть… Даже зябко стало.

 С непониманием Аркашка смотрел на ладонь перед лицом и не мог понять, что от него требуют. Скосил глаза на сидящего рядом друга. Вид у него был удручающий. Голову повесил, вот вот расплачется. Что же произошло, пока он бегал мочить тряпку? Аркадий перевел взгляд на учительский стол и вдруг увидел на краю неровный ком из слепленной жевательной резинки. Получается,… получается… Аркашке, вдруг стало разом жарко. Стыд, сожаление, недоумение, все смешалось в голове. Плевать в протянутую руку Нины Георгиевны было стыдно и унизительно. Почти с ужасом мальчик смотрел в растопыренную ладонь с неровными бороздками линий и мучительно соображал, как поступить. Плюнуть, или соврать, что за щекой ничего нет?

 - Ну, - грозно протянула учитель, она явно была настроена решительно.

 - А у меня ничего нет, - сдавленно пробормотал Аркашка, все еще надеясь избежать разоблачения.

 - Что же ты жевал? – тихо, но настойчиво переспросила Нина Георгиевна.

 - Язык, - ляпнул Аркашка. По классу пронеслась волна сдавленных смешков. Нина Георгиевна нахмурилась, и вдруг ловким движением нажала пальцами на щеки мальчика. Тот от неожиданной боли в челюсти послушно раскрыл рот. Недолго думая учительница скользнула вовнутрь, подхватила жевательную резинку, слегка сморщилась от брезгливости и…

 Аркадий так и не понял, что произошло в следующий момент, лишь почувствовал, как растянутые нити сладкого лакомства липко повисли на волосах, и приплюснутые руками учителя плотно сбились в непослушный комок. Класс от неожиданности ахнул. Подобного не ожидали даже отчаянные безобразники с последней парты, хотя может, не раз по-настоящему заслуживали подобного обращения.
   
 Остаток урока прошел в напряженном молчании. Даже сам Аркашка сидел смирно словно струна, все еще не веря в свершившийся ужас. Волна страха, стыда и унижения давно прошла, осталась лишь усталость и отчаяние.

 Вечером мама тщетно пыталась выстричь резинку из волос, получалось плохо и не красиво. Промучившись, родительница отвела сына в ближайшую парикмахерскую, где мальчика побрили наголо.

 Разглядывая тонкую шейку в зеркале трюмо, Аркашка не мог поверить глазам.

 Вместо «лохматого и обросшего» на него смотрел беззащитный девятилетний мальчишка, с еле различимым ежиком на стриженой голове. Да как же он явится в класс в подобном виде?!

 - Я никуда не пойду! – решительно заявил он маме. Она лишь печально вздохнула. Предстояло еще посетить кабинет директора.

 В школу Аркадий «ехал на буксующих ногах». Папа с мамой тащили его под руки, а он отчаянно упирался. Дотащили. Вот только устали все. Родители волочить сына на учебу, а мальчик – упираться.

 Странно, но когда Аркашку втолкнули в класс, ни кто из ребят не засмеялся, хотя все дружно обернулись на возню в проеме двери, словно только его - Аркашку и ждали. Мальчик обреченно прошел на место, уселся за парту, втянул остриженную голову в плечи. Печальные родители прикрыли дверь и отправились к директору. Папа чувствовал вину, что привез с командировки «не тот» подарок. А мама грустила, что не проверила карманы,  когда Аркадий отправился в школу. Теперь вот предстоит грандиозное разбирательство...

 Нина Григорьевна вошла в класс с небольшим опозданием. Поздоровавшись с учениками, она скользнула взглядом по лысой голове Аркашки и поучительно сказала:

 - Надо было не отпираться, а попросить прощение.

 Аркашка еще сильнее вдавился в парту. И вдруг по рядам прошелся легкий шелест, словно десятки конфет были развернуты одновременно. Через мгновение класс активно жевал жвачки, демонстративно надувая огромные пузыри.

 - Прекратите, - рассердилась Нина Григорьевна, - Я вас... Я вам!.. - договорить она не успела, ее голос дрогнул, и она шумно расплакалась.

 Такого поворота никто не ожидал. Пузыри сами собой перестали надуваться, челюсти двигаться, в классе вновь повисла недобрая пауза, и только всхлипы Нины Григорьевны продолжали нарушать тишину.

 Наконец учительница встала, вытерла красные глаза, подошла к почти сравнявшемуся со столешницей Аркашке и тихо проговорила:

 - Аркадий... извини...