Забавы на Дворцовой площади

Эта история была бы похожа на вымысел разгулявшейся фантазии, если бы не была столь невероятна. Потому что описанные в ней события не умещаются в рамках обыденного воображения. Во всяком случае, я склоняюсь к мысли, что этот случай скорее быль, чем легенда.

…Дело было в восьмидесятых годах в одном из ленинградских военных училищ. Курсанты, как известно, народ весёлый, неунывающий. Да и как унывать, когда тебе всего-то от роду двадцать лет, впереди – блестящее офицерское будущее, а самые сложные годы казарменной жизни через три-четыре месяца закончатся! Ведь переход на четвёртый курс и сопутствующий переезд из уже ставшей родной казармы в овеянное славой многочисленных историй и баек общежитие неизбежен, как крах капитализма!.. Звенела мартовская капель, в воздухе стоял солнечный штиль, и всё кругом предвещало необыкновенные приключения.
В воскресенье перед увольнением курсанты делились планами на свободное время. Кто-то кого-то звал с собой на дискотеку в медучилище, кто-то с кем-то договаривался идти к знакомым девушкам в общагу «крупы» отобедать (а к домашней пище молодые юнкера, как известно, всегда питают слабость), а у некоторых эстетов на повестке дня был поход на балет – в ДК Ленсовета давали «Ромео и Джульетту» Прокофьева…
В бытовке за гладильными столами разгорался спор.
- Еще раз говорю: если очень захотеть, можно сделать всё, что угодно! – горячился невысокий плотный темноволосый паренёк с грузинской внешностью.
- Да ладно загибать, Сандрик! – басил ему в ответ другой курсант, высокого и крепкого сложения.
- Да уж, Сандрик, ты уже показал однажды! Икаем до сих пор! – воскликнул третий, розовощёкий здоровяк. Видимо, все присутствующие вспомнили некий забавный эпизод из жизни, связанный с грузинским парнем Сандриком, потому что бытовка задрожала от несдерживаемого хохота.
- Виталя, блин!.. – горячился тот – Забьём?! 
- На то, что ты насрёшь средь бела дня на Дворцовой площади? – немедленно подхватил Виталя. Новый взрыв смеха почти заглушил крики Сандрика:
- А давай! Спорим, насру? Сегодня же! На получку спорим!!!
- Что, готов сегодня же?! – послышались крики.
- Так, кто ещё не верит?! – Сандрик лихо взгромоздился на табурет: - С кем еще поспорить?!
- Я! Я! И я не верю! – раздалось из разных углов.
- Вас много, я один. Поэтому пари со всеми такое: если я сегодня, в вашем же присутствии, сделаю кучу на Дворцовой площади – с каждого из вас месячная получка в день получки, не позже! Если я не сделаю – я свою ближайшую месячную получку целиком делю между всеми вами!
- Нечестно! Ты получаешь всё, а мы – только жалкие доли! – с усмешкой возразил один.
- Хочешь наоборот, Серёга? – парировал Сандрик. – Давай на Дворцовой кучу сделаешь ты!
- Да что я, самоубийца? Меня ж в ментовку сразу заметут! Я до общаги не доживу!
- Тогда чего воздух сотрясать?!
- Ладно, согласны! – зашумели остальные.

Спустя два часа спорщики прибыли на Дворцовую площадь. Мартовская благодать уже высушила её брусчатку. По традиции там и тут стояли автобусы «Интурист», праздно глазеющие по сторонам иностранцы энергично щёлкали «Никонами» и «Кэнонами», дети других отдыхающих облепили постамент Александрийской колонны, милицейские патрули неторопливо прогуливались на некотором отдалении от центра площади – обычный солнечный воскресный день.
Если бы иностранные туристы вместо своих фотосъёмок понаблюдали за восемью курсантами в шинелях, остановившимися неподалёку от Александрийского столпа, они были бы шокированы. Семеро курсантов обступили восьмого, громко переговариваясь. А тот в это время сунул себе в рот сигарету и достал спички, однако был столь неловок, что рассыпал спички из коробка. Это недоразумение вызвало смех среди его товарищей, и они стали еще активнее подначивать его, хлопая по плечам. Неловкий курсант присел на корточки и начал собирать спички вокруг себя, при этом полы шинели легли на брусчатку, полностью скрыв его форменные ботинки. С минуту он под смех и веселье друзей собирал спички, не сходя с места и лишь поворачиваясь влево и вправо. Потом он встал, придерживая полы шинели. На секунду среди курсантов воцарилась тишина, и все они уставились на небольшую кучку прямо на том месте, где только что сидел курсант, собиравший спички. После чего они все быстрым шагом, переходящим в бег, направились к Невскому проспекту. За их спинами дети уже звали родителей, а те – милицию, но курсантов уже и след простыл.
…А Сандрик, выиграв пари, после увольнения снова аккуратно зашил распоротые по шву форменные брюки и трусы. Зато на курсе за ним плотно закрепилась репутация самого целеустремлённого и отчаянного юнкера.