Каменные джунгли

Все нынешние  "классики"-Устинова, Донцова, Маринина, даже Акунин живут в "Каменных джунглях"и "росли на асфальте", они не тратят "лишних" слов на описание природы, частью которой  мы являемся,и не знают ее запахов, кроме "запаха шашлыка", старые писатели смотрели на природу по другому.Вот 7 отрывков.Поставьте свои "оценки" от 2 до 10 каждому "отрывку".Если кто сможет, назовите авторов.

1.« Дика и поныне  русская деревня, зимой пуще всего. Таково дико было и Петровское с этой пустовавшей усадьбой  на его окраине, называвшейся «Дубки», ибо при въезде в нее  росло несколько дубов, в мою пору уже древних, могучих. Под теми дубами  стояла  старая грубая изба, за избой разрушенные  временем  службы, еще дальше пустыри вырубленного сада, занесенного снегами, и развалина барского дома с темными провалами окон без рам.»

2.«Жара нарастала, но к  полудню неожиданно повеяло прохладой, и вскоре  перед глазами истомленных путников развернулась блекло-голубая пелена моря .Вдали, будто всплывший с морского дна, возвышался над зеркальной гладью мыс. На нем в прозрачной дымке золотились купола соборов, сквозь зелень садов проступала белизна домов с колоннами, а на остром, как стрела, конце мыса возвышалась в выцветшее от зноя небо круглая башня маяка.»

3.«За острогом промелькнули  черные, закопченные кузнецы, за ними уютное зеленое  кладбище, обнесенное оградой  из булыжника; из-за ограды весело выглядывали белые кресты и памятники, которые прячутся в зелени вишневых деревьев и кажутся издали белыми пятнами. Когда цветет вишня, эти белые пятна  мешаются с вишневыми цветами в белое море, а когда спеет, белые памятники и кресты  бывают усыпанными багряными, как кровь, точками.»

4.«Сельское кладбище находилось тут же ,за околицей, а за ним начиналась степь. Где-то в вышине длинными трелями выстреливал дубонос и кружил он над одним местом, будто искал что, будто что-то потерял. Не подружку ли?...
 Ох, давно это было. Временами даже не верится, было ли? Не сон ли приснился? Нет, не сон. Вот могилка  его…Верно уже и косточки истлели. Слезы медленно текли по ее впалым щекам, собираясь  в морщинах. Не по усопшему плакала она, по усопшему она уже все выплакала раньше. Плакала она по себе, по своей жизни- хороша ли, худа ли она была, а ее уже не вернешь. Придется ли еще увидеть родные места. И ее, видно, болезнь уже точит. Ночью проснется от боли внутри, где-то под сердцем, а потом боль утихает, будто прячется, а потом- снова.
   Она присела на нагретый солнцем могильный  камень. Терпко пах разогретый  ковыль. Седые пряди его трепал легкий  ветер.»

5.«Зима легла не сразу. После Покрова стаял выпавший  снег .С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля, ярко доцветала поздняя мшистая зеленка.
   Ростепель держалась до Михайлова дня, потом даванул мороз, вывалил снег, день ото дня холод крепчал, подпало еще на четверть снегу, и на опустевших огородах, через занесенные по маковки  плетни, девичьей прошивной  мережкой легли петлистые стежки заячьих следов.
  Пластался над хутором кизячный дым, возле кучек рассыпанной  у дороги золы расхаживали налетевшие к жилью грачи. Сизой ,выцветшей лентой  закривилась по хутору санная ровень дороги- зимнухи.»

6.«Степь придвинулась вплотную к порту и к морю, занесла белой пылью Рыбацкую слободку. На молах стоит по колено колючий бурьян. Чугунные причалы рыжеют от едкой ржавчины, и только маяк говорит, что порт еще жив, что кто-то зажигает огни для редких пароходов, приходящих ночью, тускло освещенных и пустых..
   Утро встает в зеленом рассоле  моря, в степной тишине и теплоте. Прошел короткий ливень, и на улицах запахло метеолой, горькой  сладостью каких-то не наших цветов.»

7.«Стоял теплый  погожий октябрьский день. Рыжим осенним отсвечивали  справа и слева глинистые берега с пожелтевшей лебедой. Пятнами на них  выделялась серебристо-пыльная полынь. Солнце только что зашло, но часть неба и моря была окрашена розовым. Розовый  цвет быстро тускнел.
    Развернули катер и пошли вдоль берега. Теперь пенистый след за ним как бы делил море на две половины: слева гладко-глянцевитая вода  отсвечивала все еще розовым, а справа по ходу лежали светло-голубые тона, постепенно в сторону берега, темнеющие. Камыш на берегу казался  уже совсем темным.
   В протоку вошли уже по черной  воде. За кормой, однако, на бугристой пенистой водной дорожке все еще поигрывали блики розоватого.»