Чистый Динамит - Глава 3

ГЛАВА 3

Всего за семь дней я прошел путь от чемпиона Британии и Европы до никому неизвестного новичка в Калгари. Мне пришлось начинать все сначала.
Канада мне понравилась - горные пейзажи, озера и все такое. Честно, я в жизни не видел ничего подобного. Но первое время я никого не знал, кроме Брюса, и чувствовал себя аутсайдером. Что касается выступлений, первые несколько месяцев я джобил большим борцам с маленьким потенциалом - в этом отношении Канада не очень отличалась от Англии. Посещаемость была так себе. То есть поймите меня правильно, дела в Стэмпиде шли лучше, чем во многих других лигах, но к моменту моего прибытия он переживл не лучшие дни. Причин этому, на мой взгляд, было две - нехватка денег и неорганизованое руководство.
Главой и владельцем лиги был Сту Харт, но на деле часто выходило, что всем заправляли его сыновья. На ринге они мало чего стоили. В жизни они были хорошими людьми, но на ринге - кроме Брета и Оуэна - оставляли желать лучшего.
Я прибыл в Калгари в четверг, а на следующий день был назначен мой первый матч в Стэмпиде. Первым человеком, с которым я столкнулся, войдя в раздевалку спорткомплекса Виктория Павильон, был сам Сту. Он оглядел меня с ног до головы и сказал:
- Э, да ты, я вижу, просто задохлик какой-то...
Это были первые слова, которые я услышал от него. Но в итоге этот "задохлик" принес Стэмпиду больше прибыли чем такие звезды как Арчи "Топтун" Голди и Мясник Абдулла. Сам Сту признал это позднее.
Моим противником в тот вечер был Кубинский Убийца. Он долгое время провел, выступая в Германии и в совершенстве владел европейским стилем, так что работать с ним было легко. Мы провели неплохой матч, который я выиграл. Не помню точно, сколько народу было в зале, но помню, что немного. Проблема была в том, что из-за нехватки денег Сту не мог пригласить в Стэмпид по-настоящему "громкие имена", и звездами лиги были его сыновья, которые, как я уже говорил, боролись так себе.
Оказалось, что все, что наобещал мне Брюс еще в Англии - машина, квартира, 400 долларов в неделю - было просто лапшой на уши. Первого и второго вообще в помине не было, а зарплата была на 50 баксов ниже обещаной. К тому же, как я выяснил, звоня в Канаду и договариваясь о моей поездке Тед говорил не со Сту, как ему казалось, а с одним из братьев Харт, копирующим голос отца.
6 недель, о которых мы договаривались вначале, давно прошли, превратившись 4 месяца. Я жил у Уэйна Харта, который работал рефери, но в один прекрасный день он заявил, что я должен ему кучу денег за квартиру, и что я должен либо заплатить, либо выметаться. Я, и так злой из-за "кидалова", которое устроил мне Брюс, стал паковаться, намереваясь вернуться на родину, но остальные Харты, которые не хотели чтобы я уезжал, надавили на Уэйна, и я остался жить у него. Вскоре я собрал достаточно денег, чтобы купить собственную квартитру.
Сту и Хелен относились ко мне очень хорошо и всегда с радостью принимали меня в своем доме. Что думали обо мне их дети я не знаю, но сам я составил о них мнение. Смит был старшим братьев Харт и абсолютно никаким на ринге.
Брюс мог провести более-менее нормальный матч, не травмировав противника, из-за чего, пологаю, считал себя великим борцом. Хотя я был обязан ему моей карьерой в Канаде, отношения между нами всегда были прохладными.
Кейт, который работал пожарным, был не более талантлив чем старшие братья, и, как и Брюс, следил за тем, чтобы поражений в его "послужном списке" было меньше, чем побед.
Росс какое-то время выступал в Англии, а в Стэмпиде работал за кулисами - отвечал за музыку, пиротехнику и все такое; хороший парень, но ужасный борец.
Дин, умерший несколько лет назад, вообще не выступал. Как-то раз он попросил Джима Наидхарта одолжить ему на день свой "Кадиллак". Джим дал ему ключи, а когда на следующий день он пришел за машиной, ее не было. Оказалось, что Дин продал "Кадиллак". В общем, как мне кажется, Дин был неплохим парнем, просто иногда его заносило.
Брет тогда еще только начинал карьеру профессионального борца. Отношения с ним у меня сложились лучше, чем с остальными.
Оуэну, погибшему в 1999, тогда было лет 13. Став чуть старше он начал тренироваться и пошел по стопам братьев. Из всех Хартов Брет и Оуэн были наиболее талантливыми и добились наибольшего успеха.
Начав выступать в Стэмпиде, я играл роль фейса (положительного персонажа), пока в лиге не появился Дик Стейнборн, временно принявший управление у Сту. Я тогда работал серию с одним парнем, не помню, как его звали, и каждый вечер он швырял меня по рингу как мешок с дерьмом. Каждый раз, когда он бросал меня, зрители разражались криками сочуствия. После одного из таких матчей Дик отвел меня в сторону и сказал:
- Том, ты приниманшь слишком много хороших приемов. Ты же видишь, зал жалеет тебя. Не лучше бы было, если бы получал те же приемы, и зрители считали бы, что ты это заслужил?
Итак, было решено перевести меня в хилы (отрицатнльные персонажи). Во время командного боя мой напарник, Брюс Харт, попал под раздачу в углу противников, и никак не мог вырваться оттуда. Когда же он, наконец, добрался до меня и протянул руку, чтобы передать право боя, я нагнулся и стал шнуровать бутсы, делая вид, что не замечаю его. Наши противники воспользовались этим и Брюс был удержан. После матча я взял микрофон, извинился и пообещал, что впреть такого не произойдет. Однако неделю спустя все повторилось, за исключением того, что на этот раз я не стал притворяться, что не вижу Брюса, а хорошенько дал ему по зубам. Зал взорвался от негодования. После матча, когда я в сопровождении охраны покидал ринг, зрители выкрикивали оскорбления, плевались и бросали мусор в мою сторону. Мне лично играть негодяя понравилось, злить толпу, доводить их так, что они готовы были устроить погром. Это было что-то, что зрители и сами хотели увидеть и за что они платили деньги.

Событием года в Калгари была так называемая неделя Стэмпида, проводившаяся в середине июля. В течении семи дней в городе проводились различные гуляния, выступления музыкантов кантри, родео и тому подобное. Для нас неделя Стэмпида ознаменовывала появление в лиге звезд из США. Это была давняя традиция.
В 1969 в Калгари приехал чемпион мира по версии NWA Дори Фанк младший. Он должен был встретиться с одним из сильнейших борцов Стэмпида, чемпионом Северной Америки Арчи "Топтун" Гоулди. За неделю до прибытия Фанка был проведен бой за звание претедента на его титул между Гоулди и моим земляком Билли Робинсоном. "Топтун" должен был одержать победу, но Робинсон, по одному ему известным причинам перестал следовать задуманому ходу матча и "продавать" приемы Арчи. Тот в ответ просто покинул ринг и ушел в раздевалку. Билли победил по отсчету и получил матч за титул чемпиона NWA - важнейший матч за всю его карьеру, хотя и после этого он неплохо показывал себя в Америке и Японии.
Для боев, пришедшихся на неделю Стэмпида в 1978, Сту арендовал ледовый дворец Коррал, вмещавший 5000-6000 человек и пригласил среди прочих Великана Андре, Мясника Абдуллу, чемпиона NWA среди юниоров Нельсона Рояла и чемпиона мира Харли Рейса.
В то время я ничего не знал о Харли и его "послужном списке". Наше знакомство произошло по пути на шоу в Эдмонтон. Харли был за рулем ( он всегда настаивал на том, чтобы вести самому, даже когда выпивал перед дорогой), рядом с ним сидел Нелсон, а Брет и я расположились на заднем сидении.
Тогда я еще не успел избавиться от сильного британского акцента. Мы с Бретом о чем-то разговаривали, когда с сидения водителя раздалось:
- Черт, Нельсон, я ни хрена не понимаю, что там этот английский ублюдок лопочет?
- А я тебя понимаю, янки гребаный, выходит, я умнее тебя, - огрызнулся я. Рейс ударил по тормозам с такой силой, что на чуть не перекинуло на передние сидения. Выскочив из машины, он распахнул дверцу с моей стороны, сунул голову внутрь и приказал: "Вылезай." Брет пытался меня удержать, но я оттолкнул его и вышел из машины; он нехотя последовал за мной. Харли, который и на этот раз был под мухой, поймал нас в боковой захват головы и принялся сжимать изо всех сил. Мне удалось подсечь его и мы втроем покатились на асфальт. Поднявшись на ноги, Рейс почесал репу и спросил:
- Пацаны, а чего это мы завелись вообще?...
С тех пор Харли "Король" Рейс и я стали хорошими друзьями. Вместе мы попадали в разные переделки на ринге и вне его, и Харли часто становился жертвой моих приколов, но, как пела Диони Ворвик, для этого и существуют друзья.
Тогда же я встретился и с Лу Тезом, который исполнял обязаности специального рефери в матче за титул чемпиона мира. Тогда, в 78, ему было за 60. Лу уже не выступал, но был в хорошей форме.
В эту неделю я работал серию матчей с Нельсоном Роялом по всей территории, которую охватывл Стэмпид - Эдмонтон, Регина, Саскатун, Медисин Хэт, Йеллоунайф - и провел финальную схватку в пятницу вечером в Калгари. Каждый бой длился окола часа и каждый раз я проигрывал по дисквалификации, выбрасывая Нельсона через верхний канат за пределы ринга, что в Канаде считалось нарушением правил.
Субботним вечером, на заключительном шоу в Коррале с Нельсоном встретился Кейт Харт. Матч длился час и окончился ничьей по истечении времени. Я не мог поверить своим глазпам - пожарный свел матч против чемпиона мира к ничьей.
За моими матчами против Нельсона наблюдал немецкий промотер по фамилии Шобер; после окончания серии он предложил мне принять участие в 6 недельном турнире Октоберфест, который должен был пройти у него на родине осенью. Сту был не против, но я был слегка удивлен, когда узнал что со мной поедут Брюс и Кейт. Лишь несколькими годами позднее я узнал почему пригласили и их.
Я проводил много времени в особняке Хартов, а точнее, в спортзале, расположеном в подвале, более известном как Подземелье. Зал был небольшим. в нем были лишь скамейка, стойка с гантелями и несколько матов на полу. Я тренировался там в те дни, когда не было выступлений; вместе со мной в Подземелье работали Харты, Джим Наидхарт, Геркулес Айала, Казуо Сакурада и Мистер Хито, а несколькими годами позже Брайан Пиллман и начинающий Крис Бенуа.
Мать Брета, Хелен, была очень добра ко мне и часто приглашала на обед; Сту иногда одалживал мне один из своих "Кадиллаков" - у него их было около 20 - чтобы я смог сьездить в Эдмонтон навестить дядю Эрика.
Кейт и Брюс как-то пригласили меня покататься на лыжах в Банифф, горный курорт в нескольких милях от Калгари. На мне были лишь джинсы и футболка, но они заверили меня, что и так сойдет - мол, это высоко в горах, там всегда светит солнце и все такое.
В общем, мы отправились в Банифф. Оказалось, что спуск там - будь здоров, около мили. Брюс, Кейт и я поднялись на вершину горы на подъемнике, они помогли мне нацепить лыжи, я оттолкнулся, и тут началось веселье. Не прошло и минуты с начала спуска, как одна из лыж, отлетела и дальше тащилась за мной на ремне. Я упал и кувыркался до тех пор, пока не врезался в куст. Оставшуюся часть пути я проделал пешком, сняв лыжи. Напомню, на мне были только джинсы и футболка, а мороз был градусов за 30. Спустившись, наконец, с горы, я зашел в кафе и принялся отогреваться горячим кофе. Минут через 10 появились эти два придурка, улыбаясь до ушей. Было ясно, что они подстроили все это, не до конца прикрепив лыжу, но я промолчал, решив дождаться подходящего случая для мести.
Парой месяцев позднее Брюс и я зашли в душевую после нескольких часов в Подземелье. Брюс намыливал голову, насвистывая что-то, а я тем временем перекрыл ему холодную воду. Он подскочил до потолка, вопя что его ошпарило. Я извинился и сказал, что по запарке повернул не тот кран.
На следующей неделе, во время матча против Кейта, я провел ему бросок, шепнув перед этим: "Не шевелись", потом влез на стойку ринга и упал коленом ему на голову, чуть не вышибив Кейту передние зубы.
- Том, какого черта? - возмущался он потом в раздевалке.
- Кейт, я же тебя просил не двигаться. У меня все было просчитано. Ты, наверное, дернулся и сам все запорол.
С тех пор Кейт каждый раз надевал капу перед выходом на ринг.
С кем у меня с ходу сложились хорошие отношения, так это с Джимом Наидхартом. Уроженец калифорнийского города Анахейм и бывший футболист (он играл за Оклендских Начетчиков), Наидхарт появился в Стэмпиде в тот же год что и я, задолго до того, как он начал выступать в команде с Бретом. Его первым противником был я; матч состоялся то ли в Регине, то ли в Летбридже, и, хоть он и был коротким, Джим все-таки умудрился его запороть.
Повсюду в мире - в Америке, Англии, Японии, Германии - вас учат захват головы производить с левой стороны. Не только захват головы, вообще любой прием принято проводить только слева. Исключение составляет только Мексика.
В общем, в тот вечер Джим поймал меня в боковой захват головы с правой стороны, так, что я не мог стряхнуть его. Когда же мне это наконец удалось, он налетел на рефери - а весил Джим почти 130 кило - и сбил его с ног. Он умудрился сшибить рефа на пол еще дважды, и в конце концов проиграл по дисквалификации.
После окончания недели Стэмпида 78 я отработал серию боев с Кубинским Убийцей и Норманом Фредериком Чарльзом третьим, с которым мы разыграли титул Британского Содружества. Я победил, став первым чемпионом по этой версии, но вскоре проиграл титул тому же Норману.
Подошла осень и я вылетел в Ганновер, Германия, на турнир Октоберфест. Кейт присоединиться не смог, поэтому меня сопровождал один Смит; в следующем году со мной летел Брюс. Как я узнал позднее, Сту поставил Шоберу условие - он отпустит меня только в том случае, если со мной поедет кто-то из его сыновей - " Если хочешь Динамита, тебе придеться взять и Смита с Брюсом". Когда в 1981 я отправился в Японию чтобы выступить в лиге Новояпонский Про Рестлинг (NJPW), Сту использовал ту же тактику и вместе со мной полетел Брет.
По дороге в Германию я завернул домой, в Голборн, навестить родителей. Тогда же мне позвонил мой старый приятель Марти Джонс и попросил выступить против него на шоу в Кройдоне. Я согласился.
На том же шоу я познакомился с двумя борцами-японцами, Сэмми Ли и "Быстрым Пинком" Ли, которые в тот вечер встречались с Марком Рокко и Великаном Хейстаксом. Настоящее имя Сэмми Ли было Сатору Саяма, а его друга звали Акира Маэда. Тогда я еще на знал, что скоро Саяма перевоплотится в Маску Тигра и наши матчи друг с другом станут украшением моей карьеры. Однако тогда, в Кройдоне, они были просто парой никому не известных новичков; я помню, как Макс Крабтри возмущался, мол, кого это Карл Готч мне прислал? Саяма был худым и небольшого роста, но когда он ступил на ринг и раздался удар гонга, зрители, да и Макс Крабтри тоже, не могли поверить своим глазам. Саяма был великолепен.
На турнире в Ганновере я в основном выступал в команде с Брюсом и Смитом. У Смита всегда было странное чуство юмора, но тогда в Германии от превзошел сам себя.
По традиции после окончания боев состоялся парад участников; их по очереди вызывали в зал и они выходили, приветствуя зрителей.
Когда прозвучало мое имя, я вышел, маша рукой и улыбаясь аплодирующей публике. Заием вызвали Смита. Я не знаю, о чем он думал в тот вечер, но он появился в бутсах надетых не на ту ногу и с полотенцем, засунутым в трико. Свои длинные усы он подбрил так, что теперь они напоминали "щеточку" Адольфа Гитлера. Взобравшись на ринг, он вскинул руку в нацистском приветствии. В зале воцарилась гробовая тишина. Смита уволили на месте.
Через год в Ганновер приехало несколько американцев - Мусорный Пес, Самоанцы Сика и Афа и Майкл Хейз, позднее ставшим основателем Свободных Птиц - и пара англичан. С местными борцами мои отношения сложились неплохо, но одного из них, по имени Аксель Диттер, я сразу невзлюбил. Он фактически управлял лигой, хотя промотером был Шобер, и постоянно разорялся о том, какой он великий рестлер и что все остальные по сравнению с ним - говно.
Я слышал, что как-то он направил пистолет на какого-то борца-шутера из Англии и заявил: "Здесь есть место только для одного шутера" (shooter также значит "стрелок", или, в индустрии рестлинга, борец, владеющий стилем болевых захватов). Англичанин был так напуган, что ему пришлось переодеть трико. На следющий год Дитта попробовал так же наехать на франко-канадца Боба Деласурра, выступавшего под именем НЛО. Боб спокойно ответил: "Ну давай, стреляй, мать твою." Дело в том, что к Акселю незаметно подошли Афа и Сика и встали у него за спиной. Если бы он спустил курок, то через минуту сам бы стал покойником. На публике Аксель Диттер строил из себя героя, но на деле он был двуличным самовлюбленным ублюдком. К тому времени я уже приобрел репутацию приколиста, и решил перед отъездом приготовить Акселю сюрприз.
Я купил уже готовый пирог, ножом снял верх и начинил его кормом для собак, потом добавил перец, соль и еще некоторые... скажем, ингридиенты, вернул верх на место и снова запек пирог.
В последний день турнира, после парада я прокрался к столу, на котором зрители по традиции оставляли подарки своим любимым борцам, и незаметно пристроил туда пирог с запиской "Акселю Диттеру". На следующий год мои билеты в Германию были отменены без всяких объяснений. Думаю, Аксель все-таки догадался, от кого был этот подарок.