Не сыпь мне соль на рану!

На следующее утро Евгений отправился представляться в отдел кадров флотилии.
           - Приду часов в двенадцать, - почему-то решил он, и я стала ждать. Первый раз ждать мужа со службы. Он не появился ни в двенадцать, ни в восемнадцать, ни в двадцать два часа. Когда в пол второго ночи даже Нина, привыкшая ко всему, стала проявлять беспокойство и предложила сходить в комендатуру заявить о факте исчезновения молодого лейтенанта, последний ввалился в квартиру с аварийными глазами и товарищем, стоявшим за спиной.
           - Это Олег, у него жена уехала в Питер рожать, будешь пока у него жить. Я завтра ухожу в море недельки на две. Корабль стоит введенный, поэтому нас отпустили на час, так что, давай, побежали быстренько.
            Учитывая вес нашего багажа, добежали мы действительно быстренько, благо в военных городках дистанции спринтерские, и куда бы не побежал, бежать было недалеко. Так что, уже через двадцать минут, я в чужой квартире, по установившейся за последние сутки традиции, сидела на чемодане, и непонимающе смотрела в окно на выглянувшее из-за тучек, в половину третьего ночи, солнышко. Еще больше удивление вызывали слоняющиеся с веселым  гомоном по улицам толпы народа. Мне  еще предстояло узнать, что жизнь  здесь, и в яркий полярный день, и в темную полярную ночь, активизируется именно ночью. Поскольку, как заметил небезызвестный Козьма Прутков, жизнь в городе начинается тогда, когда в него входят военные. А военные подводники возвращались в те годы со службы очень поздно.
             Уже на следующую ночь мне удалось познакомиться с музыкальными пристрастиями моих новых земляков, когда на протяжении трех с половиной часов из соседнего окна на всю Ивановскую, а,вернее, на всю улицу Мира, раздавался беспрерывный вопль Александра Добрынина «...не сыпь мне соль на рану, не говори навзрыд!». Эти стенания были настолько громкими, что не спасали ни закрытые окна, ни ватное одеяло, натянутое на голову. Поэтому, когда на следующий день соседка забежала …за солью, я не преминула посочувствовать:
             -  Что, за ночь всю на раны высыпали?
             Не оценив моего остроумия, она махнула рукой и разъяснила ситуацию:
             -  А, это ребята  из нашего экипажа в соседнем доме гуляли, знают, что у моего Сашки эта песня есть, вот они всю ночь и сигналили ему фонариком, поставь еще, да поставь еще…
              Удивительное рядом!
           Это потом я буду относиться с пониманием, когда после очередного топота над головой, после танцев, что называется «до-упаду» (потому что под утро, моя люстра начинала сотрясаться то ли от грохота падающей мебели, то ли от удара падающих тел)  на мой вопрос, что это так весело отмечали, я слышала незатейливый ответ:
            - Да, Сереге вчера  зуб вставили, надо же было обмыть, чтоб не развалился!
             Конечно, надо! Кто бы спорил! В моем дому, в те годы, тоже, чего только не отмечали с песнями да танцами, с шутками  да прибаутками.
              По статистике, с середины шестидесятых до середины  девяностых, в период расцвета подводного флота, когда наши корабли десятками бороздили мировые океанские просторы, ходили в кругосветные плавания, всплывали подо льдами Арктики, испытывали новые баллистические ракеты, средний возраст офицерского и мичманского состава кораблей составлял 27- 30 лет. После выполнения невероятно сложных боевых задач и не менее выматывающих учебных, для подводников, лучшей, да и, пожалуй, единственной (не считая рыбалки и охоты) релаксацией, были посиделки с друзьями за рюмкой «шила»(разбавленного технического спирта:с водкой во времена Михаила Сергеевича Горбачева, как впрочем и с закуской, была  напряженка). 
            (продолжение следует)