Сказка Веселый пень из сборника Холмогорье

На пригорке песня вьется,
радость дарит целый день,
Хмурый тут не уживется,
Правит здесь Веселый пень!

На Межевье, между Старыми Холмами и Сердитой рекой есть село - зовется Веселый пень. Люди там живут дюже на выдумки скорые, веры им никакой нет, но и обиду на них никто не держит. Так уж издавна повелось.  А вот как то вышло, и почему селище имя такое носит, я вам сейчас поведаю.

Раньше село по другому звалось, только памяти про то не осталось, а вот байка и ныне по миру ходит.  Каждый  ее по - своему норовит рассказать, особенно сами пеньковцы стараются. Там вишь, что ни двор, то все Тришке родня кровная.

Эх, видать запутала  вас, сейчас исправляться буду. Мне эту байку еще прадед говаривал, когда  дитём малым была, как сейчас помню - усадит он нас с братом на припечке, поглядит строго, а потом хитро так спрашивает:
- Спать будете, али байку слушать?- И не дожидаясь ответа, начинает:

Жил значит, на Межевье мужик один, как звался, не помню, но  сам из себя видный такой, хозяин справный, только уж больно молчаливый – слово из него клещами не вытянешь. Женка его, Маланья, напротив – щебетуха  была, и певунья на все село. Жили они ладно, душа в душу, и лишь одно не радовало - детишек  не было. Они уж  волхвам и  ведуньям кланялись, но все без толку.
Мужнина родня, видя такое дело, стала воду мутить - мол, негоже с пустой бабой жить, род не продолжать - надобно вернуть ее в отчий дом, а за себя другую взять. От таких речей Маланья, и сама молчаливой сделалась, петь перестала, от мужа по углам пряталась. А тот и сам грознее тучи ходил, он - то и за родичами правду видел, и жену шибко любил. Стало счастье из их дома убегать, словно вода из дырявой кадушки. Чем бы все закончилось, мне то не ведомо, да только случай один помог - враз все исправил.

Забрел к ним старик, переночевать попросился.   Пустили, приветили, как могли, Маланья, та, с ужином расстаралась, кожух мужний достала, чтоб косточки старые ночью не мерзли. А поутру, когда она тесто на хлебушко ставила, гость ей совет непрошенный дал - видать не простой человек он был:

- Ты, не хлеб, милая, а пироги испеки, да в лес отнеси. Там ищи заповедную рощу, где три ручья в один собираются, а как найдешь, вкруг себя гостинцы разложи, а сама кланяйся Хозяину лесному и проси от всего сердца. Коль честна будешь, и он тебе не откажет.

Удивилась Маланья, хотела старца спросить, откуда он про печаль ее знает, а того и след простыл. Сделала она тогда в точности, как путник велел: пирогов напекла, рощу нашла, выложила их кругом, а сама посередке стала, поклонилась на все четыре стороны и давай Хозяина лесного кликать, о помощи просить. Сама не заметила, как все рассказала - и что мужа любит, что  дитё никак выносить не может, и что сердце от тоски на части рвется, и что родня мужнина ее изжить хочет… Долго говорила, плакала, аж охрипла, когда слезы закончились,  увидала старичка - кожа как кора дубовая, руки на ветки схожи, а глаза зеленые,  словно трава по весне. Смекнула баба, кто это и… испугалась.

-Что ж ты, Маланья, звала меня слезно, пироги в угощенье принесла, а теперь стоишь в рот воды набравши? Иль уйти мне?
-Что ты, Батюшка!- отмерла баба - Помоги, одна надежда на тебя осталась!
-Ты это, сырость-то не разводи - Поморщился Леший - На вот возьми лукошко мое.  Дома куклу сшей из старых мужниных портков,  потом ветки дубовые в середку вставь,  травами  из лукошка наполни, да лицо угольком нарисовать не забудь. Запомнила? Слушай дальше: из косы своей чуб ей сделаешь, и тестом ржаным всю обмажешь,  только глаза и нос не трогай, а на вечерней зорьке в теплую печь засунешь, но не вздумай заглядывать туда!  Знаю я бабье племя... Только с первыми петухами можно открывать заслонку. Все ли тебе ясно?
-Все поняла. А что там будет, Батюшка?
-Сама увидишь – хмыкнул Леший - Ступай домой, да смотри никому, окромя мужа не говори!
Маланья, не мешкая схватила подаренное лукошко, поклонилась до земли:
-Благодарствую, Батюшка!

Когда она воротилась домой, то застала там свекра. При ней разговор затих, оставив злой и  тяжелый дух. Вскоре гость ушел, а муж забрался в угол, и,  пряча от жены глаза, стал вырезать ложки.
-Что он сказал-то тебе?- холодея от дурных мыслей, спросила Маланья.
-Сроку один год дал, а потом…
-Не печалься, я в лесу была, у Лешего помощи просила, и вот что он мне дал!- протянула она лукошко - Этой травой надо куклу набить, что из портков твоих сошью, а потом в теплой печи на ночь оставить…
-И что будет?
-То, мне не ведомо. С первыми петухами в печку заглянем и сами все увидим.

Сказано - сделано. Стала шить Маланья куклу - еле до вечерней зорьки успела, все сделала, как Лесной Хозяин велел, только в одном промашка вышла - кукла чуток больше получилась и трав волшебных на нее не хватило. Тогда, муж принес пучок веселун - травы, что б добавить. Они подумали и решили, что хуже от нее не будет, а если дитё с веселым нравом получится, то это даже  к лучшему. Едва пережив ночь, с первыми петухами бросилась Маланья открывать печную заслонку, затаив дух глянула и… увидала младенца, что крепко спал.

На радостях мужик запел даже, чем немало подивил соседей. И пока жена думала, как объяснить им появление ребенка,  побежал в лес - Лешего благодарить, да имя для сына испросить. Надо сказать, что Лесной хозяин не подвел - сам в гости пожаловал – шел по селу не таясь, да к тому ж не с пустыми руками. Долго потом народ судачил о чудном младенце и щедрых лесных дарах, многие даже в рощу заповедную бегали - дитё просить, но ничего не получили. Видать не от сердца это было, а от корысти. А мужнина родня с тех пор Маланью побаиваться стала, шутка ли - у самого Лешего сына выпросила!

Назвали мальца  Тришкою. Рос он справным молодцом - весь в отца:  росту не малого и сажень косая в плечах, а норовом, в Маланью пошел - весельчак, каких поискать, да и на забавы скорый.
Вот про одну такую забаву, и будет наш сказ.

Решил Тришка над бабами подшутить, вырыл нору под старым пнем, что посередь тропки к малиннику стоит, залез туда и стал ждать, когда те за ягодой пойдут. Только они поравнялись с пнем, он как закричит:

- Стойте, люди! Поклонитесь мне, а то беда будет!
Бабы-то и замерли, а потом самая смелая – старая Жмыриха,  спрашивает:
-А кто ты таков, что б мы тебе поклоны били?
-Могуч-Пень я - завывает Тришка - все про всех знаю и все могу! Вот, у тебя Жмыриха, Пеструшка-то второй день не доится, а?
-Не доиться, родимая…- Растерялась старуха.
- А все почему? Потому что бедун-траву съела!
- Какая такая  бедун-трава? У нас ее отродясь не было!
- Точно, не было, мы о таковской и не слыхивали даже! - Поддержали подругу бабоньки.
- Мало ли, что вы не слыхивали - Обиделся Могуч-Пень - Корова- то не доиться!
- Что же делать? Не поможешь ли?- Не уверено попросила Жмыриха.
-Я-то? Помогу, но и ты меня вызнай - Поклонись и желание мое исполни!
Старуха поклонилась, а за ней и другие бабы.
-Что за желание-то?- Напомнил кто-то
- Да  все просто - я хоть и Могуч, но и мне без еды никак…
-Ты, только скажи, мы тебе пироги, блины и каши нанесем!- Перебила Жмыриха.
-Не надо каши, я смехом людским живу - чем больше смеха, тем сильнее я.
-Как это? - изумились бабы.
-А вот как – ты, Жмыриха, мужнины портки одень, голову соломенной косицей повяжи и три раза вокруг села оббеги.
- Так засмеют же! – Ахнула старуха.
- Ото ж, а мне от этого польза.
-Не, не согласная я! Так на смех себя выставлять - срам один - рассердилась Жмыриха.
-Ну, как знаешь, передумаешь, приходи. Я  завсегда на вечерней зорьке просыпаюсь.

Бабы ушли. А на утро про охальника уже все село знало. Народ живо обсуждал, кто таковский этот Пень, и что бабе с коровой делать.  Прошло еще пару дней и … Жмыриха снова пришла к Могуч-Пню - уговаривала скотинку пожалеть и ее старуху уважить, дары сулила, но так ни с чем и ушла. Помучившись в сомнениях ночь, на утро, старуха одела мужнины портки, сплела косицу и давай бегать вокруг села. Вот это была потеха! Зато вечером  Пень рассказал, какую травку корове дать и где ее искать.
 С тех пор повелось за советом к Пню бегать, а потом все село веселить, больше никто и не спорил, ведь Пень всегда помогал. Тришка  то, хоть и забавник был, но людей не обманывал - видать Леший его вещей силой одарил, знанием трав, языка птиц, и зверья лесного.

 Как долго это продолжалось - не ведомо, но однажды мужики его поймали. Вышло это случайно - кто-то из них в лес ходил капканы проверить, а тут Тришка крадется, ну и разобрало мужика любопытство - проследил за ним до самой норы, а потом уж с  подмогой пришел… Хотели его всем миром бить, а затем раздумали - беды то он никому не сделал, а что посмеялся над ними, так ведь не со зла… К тому ж Тришка силушкой не обделен - пятерых шутя  уложит, да и батюшка его не последний боец, а уж он то за сына постоит точно! В общем отпустили. Только скучно в селе без забав  стало.

Тут как раз купцы заезжие и пригодились. Один из них кошель от лихого люда запрятал, да так, что сам найти не смог, вот староста  и присоветовал ему пойти Пню поклониться, а сам к Тришке бегом. После, всем селом забавы для купцов придумывали - они вишь, больно охочие до советов оказались.
 С торговым людом слава о селе в народ пошла, старое имя его, как-то само забылось, зато  Веселый пень - прижилось.