Цусима. Поминальное...

Цусима:
повесть
о моряках и системах,
опоздавшая на 100 лет.
===============
 Para bellum!
===============

Древнее, древнее леденит
Душу седое преданье
Корабль мертвых из ногтей
Скользит над застывшей гладью.

Фенрир вырвался,
Локи восстал,
Падает
Игдрасиль
Рухнул Один,
Повержен Тор, —
Бальдра голос звенит.

В тьме бесконечных ушедших времен,
В их свившихся мрачных глубинах,
Где-то будущее лежит
Иглой железной
Под корнями тинными.

Опускаю руки в землю я,
В глину лет,
Пески-минуты,
Вновь разворачиваю
На ладонях века,
Шелестящие хриплыми рунами.

В мире минувшем — Пожар и Месть,
В мире моем — Продажа и Бесстыдство,
Я собираю угли давних сеч,
Я разжигаю заново пепелища.

На
Гнилозубое
Стадо-тварь,
На его страну-побежалость,
Я пробуждаю
Ржавых мечей
Кровавую злую жадность.

В небе весеннем коршун парит,
В сумрачной чаще волк затаился —
Агнцы надежды!
Благовестящие голуби! —
Страны, захваченной Крысами.

Шпарьте кипятком,
Травите стрихнином,
Пилите тяги машин —
Самое
Красивое
Когда их лимузины
Летят на 180 под откос!

Пусть их дети — везде биты!
Пусть их дочерей
насилует даже водопровод!
Пусть им подъезды
станут братскими могилами,
Ступени лестниц — шагами на эшафот!

Да!
Я бешеный!
Я фашист!
А еще большевик!
И Малюта Скуратов!
И позвоночник мой ревет
Рвать вас в клочья — свиное стадо!

И это
Из начала столетья идет.
И этому долго учиться надо.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я обещаю —
Не буду мельчить,
Я зажмурю глаза, заткну уши
На бездарно-пошлые лики московских дур,
На мнимо-значительные их мужей экивоки.
С головой
В великое погружусь,
Как только достану Прорицание Вёльвы.

И
Наполняясь
Воющей мглой,
В вьюге мечей расцветая солнцем,
Я начинаю Цусиму скрести
Когтями Фенрира
По броненосцам.
 
============
Зов Цусимы
============
Ну,
Хватит
Меня томить,
 Слышала — обещаю!
Если кипу листов найду,
Отправлюсь в морские дали.

Ты вступила в свои права,
Ты во мне — Цусима
Скулами броненосцев
В якоря
Намертво меня закусила.

Ты уже
Рейдами во мне стоишь,
Крыса корабельная — обнюхиваешь жерлами,
Вантами всплываешь
из пучинной тьмы,
Офицерскими кортиками играешь.

В бескозырках
Крепких матросских лиц,
В околышах
Сухощавой дворянской стати,
Легкой побежке
Адмиральских ног
По корабельным трапам,
И
В птицах
Белых рубах
Разлетевшихся от палуб до клотиков.

Ах,
Я кажется
Тебя пишу
От мочи Сифилис-бурга,
До ослепительного солнца Несси-Бе
И бирюзовой волны Сингапура.

Ты подступаешь,
Уже змеят
Тени японского берега,
Уже по мышиному верещат
Морзянки накликающие всполохи.



Всю тебя,
От стапелей до скал,
От Своего до Чужого берега,
Я вынашивал как слепого щенка
И вот взвился он Стоглазым Зверем!
 
========
Цусима
========
Я тяну,
Не решаюсь взяться,
Надо мной тяготеют виденья,
В желтых водах — уснувшие броненосцы,
В казематах и кубриках — экипажи.
Капитаны в рубках,
Комендоры у пушек,
Со стальных мачт не спущены флаги.

Друг за другом лежат
Не свернувшие с курса
Непреклонные
Броненосцы-бульдоги:
«Суворов»,
«Александр Третий»,
«Бородино» и «Ослябя».

А вокруг,
В развале неистовой схватки:
«Наварин»,
«Ушаков»,
«Мономах»,
«Нахимов»,
«Сысой Великий»,
Тараном в скалы чужой земли
«Донской»
Стынут в водах
Развороченными машинами.
Не сошедшие
После гибели могучих флагманов
С адмиральского курса.

Я еще не решаюсь
Вас касаться стылых,
Сохранивших в заворотах стали
Память о неистовой силе,
Что в вас билась,
О звериной воле,
Что снарядами вас кромсала.

Я еще не в силах
Вас трогать руками,
Вы обжигающе живые,
Протянувшиеся стволами «Славы»
К Белым Ирбенам — Красному Моонзунду.
И мне в кощунство
Лизать рассудком,
Как сыпать солью,
Ваши незаживающие раны.

Вы погибли, не свернув с боевого курса
22 корабля-героя,
А я буду копаться.
Нельзя ли по другому
Хотя знаю
Этот Крест —
Испытание,
Возносящее Россию,
И неистовые, родные
Вы сегодня всплываете как
надежда
Вопреки всему, даже тупому рассудку —
Не свернувшие с боевого курса!

Пусть низятся волн Воронье-Чайки,
Пусть косматятся в небе Орлы-Альбатросы,
Пусть несутся в струях Акулы-Волки
Это Калка —
Будет и Куликово поле
Среди волн, океанами идущей России.

Я рычу вам —
Ухабистые витии,
От Нордкапа и до Горна
Вы никогда не свернете Россию с ее курса,
Даже если вздыбится на том пути
Цусима.

И
В разъяренном
Фугасном смерче
Посреди развороченных палуб
Уже отливается из плачущей брони
Сталин,
Уже чеканит минуты в годы,
Когда скажет
«Мы —
Старшее поколение
Сорок лет ждали этого часа!»

На погибель себе,
Великая Змея Япония,
Ты заглатываешь три клочка на Курилах,
Я беру тебя всю,
От Вакканая до Окинавы —
Стальными кольцами Цусимы
Мы навеки с тобой обвенчались.


=======================
ЦУСИМА – ПЕСНЯ ФЕНРИРА.
=======================
Вот и отгремели
Цусимские пушки
Вот и опустились
На море чайки
Там, где всплыли разбухшие трупы
В белых посмертных матросских рубахах
Средь безглазых икон
И обломков
Трапов.

Мне уже отстрелялось
Мне легли в душу
Кабана над морем истерические визги,
Прыгавшего
К затащившим его сюда людям
И получавшим от них веслом по рылу.

Я уже захлебывался
С потерявшим рассудок
Пытавшегося топить всех мимо плывущих
И я уже видел,
Как они все вместе
Его вчетвером утопили.

Я уже падал плечом броненосца,
Лез через порты на его днище,
Меня уже резало
Из пробитой централи
Перегретым паром на акульи порции.

Мне уже разнесло
мозги по кубрику,
Вставило глаза
в глазницы иллюминаторов,
Мои зубы впечатались в челюсти казематов,
Позвоночник перерубило винтом на циркулярии.

Я уже шел торпедой
на борты,
Я уже мчался снарядом
на палубы,
Я горел шлюпкой на плачущих рострах,
Я раскалывался броней на болтах стонущих.

Меня рвали секунды
летящей стали,
Меня жевали часы
нескончаемой канонады,
Мне день ухмылялся
двенадцатидюймовыми жерлами,
Мне ночь шевелилась
миноносцев червями.

Я в взрывах крюйт-камер
Реял над мачтами,
Я в развале котлов
Опрокидывался в бездну

И сомкнулись воды
Над броненосцами
И лижет кровавые лапы
Фенрир.