Любовь

  Отказала в любви Федору Самоварову Маша Сундукова.
Расстроился Федор и решил с жизнью этой покончить. Вышел он на дорогу за околицей села, встал посередине, ждет, когда машина поедет, и как назло ни одной машины.
  "Вот",– думает Федор.
  "Когда не надо замучают, а тут такая необходимость и нет ни одной".
  Только он так подумал, шум мотора донесся. Летит машина, как стрела. Модель издали не разобрать, но то, что иностранная, видно сразу.
  Встал Федор посреди дороги как вкопанный:
 "Все, прощай жизнь, прощай любовь".
  Летит машина прямо на наго, сигналит беспрерывно, а ему хоть бы что, простился уже.
  И тут затормозила машина, резко причем, как уж она так сумела, в метре от Федора остановилась.
Выбежал из неё мужик с золотой цепью на шее и давай на Федора орать:
  - Я тебя сейчас грохну!
И дальше такие выражения, каких Федор отродясь не слыхивал.
  "Слава богу, убьёт" - подумал Федор, и для ускорения этого процесса подошел к этому мужику, да и треснул ему по морде.
  Мужик сразу растерялся, рот раскрыл, глазами моргает.
  "Ну, чего медлишь, давай приканчивай", – и ещё раз как даст мужику по тому же месту.
  "От Палёнова, точно от Палёнова", - подумал мужик.
  "Вычислили гады. Сейчас морду разобьёт до неузнаваемости, а потом застрелит".
Только он так подумал, Фёдор ему в третий раз въехал.
  – Стоп! Все понял!- завопил мужик дурным голосом.
  – Завтра Палёному все привезу, а это тебе за работу,– и сунул в руки Федора дипломат.
Растерялся Федор и в карман руку сунул, за папиросами. А мужик как заорёт:
  – Не надо!
Не успел  он глазом моргнуть, как тот в машину прыгнул и газу дал.
  Остался Фёдор с дипломатом в руках посреди дороги.
"Что за черт, - думает, - надо посмотреть". Открыл, а там денег видимо-невидимо.
Радость тут на него нахлынула, и так жить захотелось, что он бегом со всех ног домой побежал. По прямой помчался, через болото. По кочкам прыг, прыг, и провалился в трясину.
  "Мама родная, жить то, как хочется".
А трясина вниз тянет, наполовину уже затащила.
  "Всё,- подумал Федор, - прощай жизнь, прощай любовь", а дипломат не отпускает, над головой держит.
И тут на дороге мотоцикл затарахтел.
  "Вот спасенье", - обрадовался горемыка. Высунулся он, как смог, смотрит, а это Васька Кроликов из соседней деревни на своей "Яве" мчится.
  Куртку красную одел, шлем импортный, красавец.
  – Васька! Васька! - закричал Федор, а тот и не слышит, промчал мимо и не обернулся.
  "Все, подумал Федор, прощай жизнь, прощай любовь".
И тут вдруг мысль ему в голову ударила,
  "А ведь он к ней, к Маше едет, она ведь первая красавица на селе, он к ней и намылился. Скотина!".
  Рванулся Фёдор как лось загнанный, на дипломат тот с деньгами опёрся, и вырвался из трясины, но уже без дипломата.
  А тем временем Васька Кроликов с Машей Сундуковой уже на лавочке сидел, и он анекдоты ей рассказывал. Смеялась Маша смехом заливным, Васька хоть и "дурак", а слушать приятно.
  И тут вдруг Фёдор появился грязный весь, мокрый, растрёпанный. Подошел он к ним и говорит, к Ваське обращаясь:
  – Спасибо тебе большое, Васька, за то, что видом своим спас меня от гибели неминуемой, а может и зря.
  Сказал он так, повернулся и пошел к своему дому.
На следующий день пришла к Фёдору Маша и говорит:
  – Прости меня Федя, за то, что я тебя вчера обидела, не в настроении была.
  Хотел ей Фёдор ответить, да не ответил, побоялся, вдруг опять настроение пропадет.
  Ну, в общем, поженились они, и до сих пор живут и не ссорятся.