THE BOND

         Зеркальное  отражение  безо  всякой  причины  угрюмо  пялилось  на  Бонда. Что  раздражало  его  ещё  больше, ведь  проснулся  он  невероятно  уставшим  и  апатичным. Король  Апатии…да, наверное, это  о  нем, о  Бонде…
         -   Какого  черта, приятель, ради  меня  ты  мог  бы  выглядеть  и  повеселее!
         Отражение  ничего  не  отвечало, беззвучно  шевеля  губами. Словно  в  оправдание. Словно?
         -   Вижу, у  тебя  нет  слов… Хорошенькая  история, со  своим  отражением  не  могу  поговорить!
         Бонд  впился  в  него  глазами, пытаясь  понять, что  у  того, то  есть  у  него, на  душе. Правда  резала  по  живому - на  душе  этим  утром  было  так  мерзко. Последняя  операция  прошла  не  совсем  по  плану  или, что  гораздо  точнее, совсем  не  по  плану. Все  вышло  как  в  дрянном  индийском  кино. Скучном  и  микробюджетном, что  сказано  мягко. А  это  обидно – входить  в  образ  низкопробного  актера, пусть  даже  известного. Бонд   обратил   внимание   и   на  трехдневную  щетину, покрывавшую  лицо  напротив. Неужели? Да, наверное, это  он, агент  007  собственной  персоной.
         -   Не  хочешь  побриться, приятель?
         Отражение  вопросительно  смотрело  на  него. По-видимому, роль  Герасима    пришлась  ему    по  вкусу.
         -   Хочешь  сказать, это  мои  проблемы? Ха-ха! Удивительное  самомнение! Между  прочим, это  мне  приходится  любоваться  твоей  рожей, так  что  будь  любезен, будь  человеком!
         Лицо  напротив, которое  он  так  нелицеприятно  назвал  рожей, похоже,  требовало  того  же  от  своего  материального  воплощения.
         -   А  зачем? – спросил  Бонд  и  наудачу  добавил:
         -   Я-то  своего  лица  не  вижу, все  твое  да  твое!
         Аргументы  ушли  в  никуда. И  придется  признать – впервые  он  столкнулся  со  столь  серьезным  противником, хотя  и  молчаливым. И  не  верилось, что  у  них, таких  разных, одна  и  та  же  работа  и  машина, одни  и  те  же  коллеги  и  друзья. И  женщины? Бонд  почти  взревновал  отражение. Минуты  две  он  настойчиво  и  оценивающе  сканировал  глаза  своего  безмолвного  собеседника. Тот  и  не  подумал  отвести  взгляд. Силен, ничего  не  скажешь! Сильных  он  уважал  и  почти   любил. Постепенно  сознание  Бонда  стало  проясняться. Вдруг  он  понял, что, пожалуй, пора  завязать…. Совсем  завязать  и  больше  никогда  не  читать  фантасмагорических  новелл  и  стивенкингов, не  смотреть  на  ночь фильмов  про  фреддикрюгеров  и  трансвеститов-оборотней. Превозмогая  лень, 007  незамедлительно  приказал  себе  достать  электробритву, вонзил  ее  вилку  в  розетку  и, под  мерное  гудение  моторчика, стал  расчищать  заросли  на  своем  лице. Стрелки  часов  пробегали  круг  за  кругом. Вот  и  последний  штрих. Закончив  ритуал  бритья, Бонд, с  чувством  непроходившего  омерзения, надушился  каким-то  французским  вариантом  кельнской  воды  и  привел  лохматую  прическу  в  порядок. Затем  картинно  и  с  усилием  улыбнулся. Отражение  в  зеркале  показалось  ему  столь  чистеньким, побритым, умытым  и  вообще  совершенным, что  подобного  издевательства  над  собой  он  стерпеть  не  смог. И  ударил, коротко, без  замаха, с  почти  кричащей  мыслью  «Никакой  ты  мне  не    приятель! ».
         Разбив  новенькое, два  дня  назад  купленное  на  распродаже  антиквариата, зеркало, он  почувствовал  себя  убийцей. Впрочем, ему  было  не  привыкать – убийство  давно  стало  невинным  хобби, « профессион  де  фуа », как  говорят  эти  загадочные  французы. Вот  только  стало  как-то  одиноко. К  тому  же, по  слухам, разбитое  зеркало  не  к  добру….
         Бонд  утешился  телефонным  звонком. Который  вполне  мог  забронировать  себе  место  в  Книге  Рекордов  Гиннеса. 007  чуть  с  ума  не  сошел  от  ожидания. Каждый  нормальный  человек  ложит  трубку  после  шести-семи  гудков. Он  же  ухитрился  прождать  гудков  двести, видимо, потому  что  знал  абонента  лично.
         -   Алло, Алан, чего  не  подходил? И  не  говори, что  сидел  в  ванной  или  в  туалете, я  знаю, их  у  тебя  нет! В  винном  погребе  спал? Наклюкался, гад? Пропьешь  мозги, найду  другого  издателя, материал  с  диафрагмой  оторвут! С  твоей  диафрагмой!
         В  трубке  раздалось  невнятное  сопение. Из разобранных  с  трудом  словесных  отрывков  Бонд  расслышал  просьбу  «не  ругаться». Больше  Алану  ничего  добавить  не  удалось. 007  вздохнул  и  принялся  искать  свои  носки. Он  уже  давно  привык, что  число  носков  неизменно  нечетная  величина. Лишний  он  всегда  выкидывал – не  помогало – из  трех  носков  все  равно  оставался  только  один. Когда  принесут  свежий  кофе? Ах, миссис  Домоправительница! Неужели  вы  не  видите, что  я  опаздываю?!

         Балом  правил  мерзкий  февраль. Мерзкий  потому, что  февраль  быть  другим  просто  не  может. А  ничего  другого  от  короткого  ублюдка  жители  Туманного  Альбиона  и  не  ждали, хотя, к  числу  эдак  к  тридцатому, и  надеялись. Оттого  с  тревогой  слушали  шипящую  радиоволну – прогноз  погоды  для  центра  столицы. Увы, неутешительный. Зима, время  ненастья  и  сырой  мглы, окутавшей  юг  страны  с  головы  до  пят. Лондон  страдал  больше  остальных  городов. Им  овладели  дымчатые  полосы  косых  проливных  дождей, а  в  небе, не  двигаясь  ни  на  дюйм, будто  пришитые, торчали  серо-черные  облакоиды. Плохая  мачеха  в  такую  погоду  падчерицу  не  выгонит. Самое  время  предаваться  тантрическому  пьянству… Романтика! Удивительная  красота, восемь  дней  в  неделю  взрывающая  лужи, с  каждым  последующим  днем  изводила  людей  все  сильнее.  Тем  более  странным  было  видеть, как  однажды  утром  по  элегантной  улице  Стрэнд, в  сгущающемся  молочном  тумане, шикуя  корабельной  окраской, быстро  скользит  кабриолет. В  таких  погодных  условиях  одиноким  прохожим  казалось, будто  мимо  них  промчался  фантом  на  колесах. Рев  мотора  и  облако  выхлопных  газов – вот  и  все, что  они  могли  узреть  да  услышать. Кабриолет – в  таком  тумане  марку  сразу  и  не  определишь, но  есть  подозрения, что  это английский  автомобиль без  всяких  примесей – миновал  густонаселенный  район, потом  проехал  по  безлюдным  дорогам, брошенным  людьми  ради  жалкой  работы, и  свернул  в  Сити, скрывшись  от  навязчивого  дождя  в  обширном  подземном  гараже.
         Из  рассеявшегося  облачка  водяной  завесы  вышел  спокойный  молодой  человек  с  лицом  греческого  бога.
         -   Клянусь  богом, форменный  ливень! – произнес  он, сбрасывая  плащ  на  заднее  сиденье  автомобиля. Два  человека  в  серой  форме  сразу  отправили  кабриолет  на  просушку.
         Бонд  ощутил  в  себе  приятный  пульс  жизни. Все  по-прежнему. Он  снова  дома. Он  снова  попал  в  эту  чехарду  коридоров  и  тупиков, именуемую  штаб-квартирой  МИ-6.  И  пусть  он  когда-то  уверял, что  эти  стены  надоели  ему  до  чертиков, всегда  хотелось  сюда  вернуться. А   в  час  пик? Желая  избежать  нездорового  любопытства  к  своей  скромной  персоне, Бонд  быстро  скрылся  за  белыми  дверями  лаборатории. Здесь  пахло  машинным  маслом  от  валявшихся  по  всем  углам  недостроенных  концепткаров. « А  концептуальное  искусство  определенно  вошло  в  моду, - подумал  Бонд, - меня  ждать  не  стало ». Среди  хорошо  наведенного  беспорядка  маячил  новенький  « тивисэт », взгромоздившийся  на  дубовый  журнальный  столик. Кто-то  называет  такие  столики  кофейными, Бонд  называл  их  чайными, с  большим  успехом. Собеседники  часто  перенимали  его  манеры. Появился  человек  в  белом  халате, с  подшивкой  журналов  « Техника - Молодежи »  в  руках  и, едва  его,  завидев, со  стола  спрыгнула  увесистая  кошка  с  сэндвичем  в  зубах.
         -   Телевизор  показывает  или  идут  новости?
         -  007! – воскликнул  Кью  обрадовано. - Вернулись!….Садитесь, сейчас  я  достану  сухой  мартини. Кстати, это  не  просто  простой  телевизор, его  экран – большущая  фотокамера. Рекомендован  для  использования  в  государственных  учреждениях!
                Бонд  с  удовольствием  присел  и  с  уважением  посмотрел  на  изобретателя:
         -   А  вы  были  правы, Кью. Пневматические  пистолеты  и  пули  с  цианистым  калием  лучше  глушителя. Но, боюсь, к  ним  я  никогда  не  привыкну.
         -   Никогда? Вы  ведь  знаете, 007 – никогда  не  говори  « никогда ». Вы  мой  сэндвич  не  видели? Хотя  черт  с  ним…. Сплошная  изжога… кто-то  нашел  мой  аппетит, потому  что  я  его  потерял. Наверное,  поэтому  завтрак  и  сгорел  к  дьяволу…
         « Все  тот  же  Кью » - с  внутренней  улыбкой   подумал  Бонд.   
         -   А  вы  давно  из  Африки?
         Бонд  удивился, но  виду  не  подал.
         -   Как  вы  догадались, Кью? – спросил  он  почти  с  безразличием. – Я  ведь  не  загорел, а?
         -   Простейшая  цепь  рассуждений, 007, ваша  секретарша  мне  рассказала. Кстати, вам  повезло, что  вы  опоздали  на  23-е  февраля. Этот  праздник  уже  начал  вырождаться. Видели  бы  вы,  с  каким  лицом  М. возложил  венок  на  могилу  Неизвестного  Шпиона, я  чуть  не  расплакался…..
          «Кью,  должно  быть,  остановился  на  второй  главе  « Головы  профессора  Мориарти », где  Великий  Шерлок  Холмс  с  сигарой  в  зубах  и  скрипкой  на  плече  рассуждает  о  преимуществах  дедуктивного  метода  перед  индуктивным  и  где  нескромный  ум  заходит  за  беспредельно  холодный  разум» - думая  так, Бонд  не  знал, что  угадал.
         -  Слышали  последние  новости? – продолжал  Кью,- наконец-то  аннексировали  Негританию.
         Бонд  не  сказал, что  он  только  что  оттуда, он  сказал  только:
         -   Здорово….
         И  отпил  из  бокала  пару  глотков. Вначале  он  мысленно  похвалил  Гуднайт – не  все  разболтала, кое-что  осталось. Потом  из  отдаленных  уголков  памяти  медленно  выплыли  черты  лица  Самого  Бунга  Рунги  Третьего  А, козлоногого  правителя  Негритании. Бонд  не  понравился  его  выразительному  взгляду  благодаря  бороде. Сам  Бунга  Рунга  Третий  А  с  пунктуальной  точностью  отражал  образ  коварного  антипода  агента  007. Но  его  цинизм  в  делах  и  ценизм  в  вещах  не  помогли  ему  раскрыть  Бонда, умело  маскировавшегося  под  ловца  зверей  Джеральда  Эттенборо. Этот  черный  негодяй  до  последней  минуты  пребывал  в  пространном  неведении. День  его  инаугурации  совпал  с  днем  импичмента. Сам  Бунга  Рунга  Третий  А  вознес  было  руки  к  небесам, умоляя  старика  Бенамуки  спуститься  на  землю  и  благословить  его  на  долгое  царствие, как  сверху  дождем    посыпались  английские  парашютисты. В конце  концов,  грешный  правитель  Негритании, имевшей  вдобавок  « левое »  прошлое, прочистил  себе  чакры  с  помощью  харакири. Бонд  был  печален – он  хотел  роскошно  взорвать  его  дворец, но  так  и  не  получил  от  шефа  карт-бланш. Последующие  два  дня, предварявшие  отъезд, доконали  его  окончательно: шоколадное  мороженое  напоминало  большой  кусок  дерьма, кроме того,  Бонд  с  рождения  привык  есть  в  кредит. Алчные  же  негры  требовали  наличные  и  не  каури, а  самые  что  ни  на  есть  настоящие  фунты  стерлинги. Сгусток  воспоминаний  о  стране  опустившихся  бродяг  рассосался  и  пропал.
         Бонд  заметил  первый  седой  волос  у  Кью, на  секунду  задумался  и  бросил  взгляд  в  решетчатое  окно. Хотя  поле  тумана  сместилось  к  Гринвичу, облачность  все  еще  оставалась  низкой, а  его  давление  все  еще  высоким. « А  я  по-прежнему  лаконичен! » - подумал  он  и  ободрился  этой  мыслью.
         -   007! – сказал  Кью, доставая  из  пиджака  закуску – плитку  сладкого  сливочного  шоколада. - Мне  кажется  или  вас  что-то  мучает? Неужто  поездка  была  неудачной?
         -   В  том-то  все  и  дело, что  удачной… отломите  мне  пару  кусочков… спасибо… только  не  по  сценарию.
         Со  смешанным  чувством  он  вытащил  из  кармана  скомканный  листок  некогда  белой  бумаги  с  пометкой   « TOP  SECRET »  в  левом  верхнем  углу  и  передал  майору. Сценарий  включал  семнадцать  пунктов  и  являлся  творческим  детищем  М.:

1. Убийство – красивый  поступок;
2. Негр-альбинос  мстит  обидчику.
3. Экскурс  в  прошлое.
4. Месть  с  помощью  духов (пусть  007  сойдет  с  ума, ненадолго). Мистическая  обработка  по  К. Кастанеде.
5. Бонд  и  гуру – желательно  Махариши  Махеш  Йога.
6. Смирение – обман! Теория  поступков – чушь! 007  не  будет  впадать  в  противоречия.
7. Разоблачение  гуру. Высшая  справедливость  Высшей  интеллигентности.
8. Горе, если  овладеет  страсть.
9. Манящая  ловушка. Отменный  сыр.
10. Картинная  галерея, где  со  всех  сторон  камеры  и  стволы  пулеметов.
11. Месть – организационный  труд.
12. Подвиг. Смерть  негра-альбиноса.
13. Скепсис  ценностей – Пустота?
14. Забота  о  себе.
15. Нравственно  страдать – ошибка. Тормоз  устраняем  гордостью.
16. Величие: глубокий  и  теплый  свет.
17. М. и  обзор  того, что  было.          
         Кью  дочитал  сценарий, время  от  времени  приподнимая  от  удивления  брови.
         -   По-моему неплохо! Хотя  и  несколько  претенциозно.
         -   Неплохо? Сбывается  только  пункт  семнадцатый, Кью….Видите  ли, я – человек  действия, а  не  было  ни  драк, ни  убийств. Кто  я  теперь? Жизнь  теряет  смысл, когда  из  процесса  выпадают  динамические   нюансы. Меня  мучает  именно  это,  и  это  есть  самое  ужасное. Я  стал  задумываться…. Знаете  о  чем? О  том, что  моя  история – превращение  подневольного  палача  в  профи…   -  щеку  Бонда  дернуло.
         -   На  Земле  слишком  много  судов, - произнес  он  после  небольшой  паузы, - это  бессмысленная  система, ведь  вина – не  более  чем  субъективная  фантазия, а  объективное  наказание – не  более  чем  наркотик. Вы  меня  понимаете, Кью, или  слушаете? Я  вдруг  понял, что  МИ-6 – один  из  таких  судов….Вот  она, усталость… А  может  это  приступ  лени?  Такое  бывает  после  каждого  дела. Или  сегодня  моя  голова  сошла  со  своей  орбиты  по  причине  магнитной  бури? Представляете, Кью, утром  я  разбил  свое  зеркало…. То  самое, которое  мне  так  нравилось.
         Шоколад  был  съеден  с  потрохами. Не  потому, что  Бонд  любил  его, просто  он  со  вчерашнего  вечера  ничего  не  ел. Фольгу  утащила  любопытная  кошка,  и  он  так  и  не  успел  проверить, сколько  жиров, белков  и  углеводов  попало  в  его  хорошо  контролируемый  организм.
         -   Что  я  могу  вам  сказать, Бонд, - Кью  стал  серьезным  и  оттого  немного  комичным, - Будьте  кем  хотите, а  если  не  хотите – не  будьте  никем. Думайте, прежде  чем  думать. Каждая  ваша  мысль, хотите  вы  того  или  нет, влияет  на  физическое  состояние, вплоть  до  химического  обмена  веществ  в  каждой  отдельно  взятой  клетке.
         -   Где  вы  это  вычитали? Про  отдельно  взятую  клетку?
         -   Э…э… статья  в  журнале  «Вокруг  химии », диссертация  некой  Данны  Скалли. Как  сейчас  помню  ее  личико, обвораживает…
         -   Или  нехватка  витаминов  опустошила  мое  тело  и  разум? – предположил  Бонд  от  балды. - Потрогай  мой  лоб, Кью, вроде  температура, а? Вчера  я  съел  пять  порций  мороженого, изголодался  по  британскому. Исколесил  четверть  мира, а  такого  как  у  нас  никто  делать  не  умеет….
         -   Вряд  ли, мороженым  болеют  сразу. Лучше  обратитесь  к  сэру  Молони, Ноль-Ноль-Семь.
         -   Вы  думаете, Молони  мне  поможет?
         -   А  почему  бы  и  нет, он  ведь  доктор.
         -   Да, и  правда. Тогда  пойду. 
         -   Бонд! – крикнул  ему  вдогонку  Кью. - Зайдите  потом, ладно? И  если  уж  начали  болеть, не  пейте  лекарств, а  то  еще  хуже  станет!
         -   Я  выпрошу  что-нибудь  природное, - пообещал  себе  под  нос  Бонд  и  вдруг  осознал, что  его  мучает  в  действительности. Видение. Оно  не  давало  ему  покоя, вмешиваясь  в  привычный  ритм  бытия  25-м  кадром. И  смущало…. В  Негритании  он  совсем  не  общался  с  женщинами, оттого  и  расклеился. Он  пробовал  найти  чернокожих  блондинок, но  они  оказались  настолько  страшными, что  он  не  чувствовал  себя  мужчиной  в  их  присутствии. И  007  немного  затрепетал, представляя  себе  свой  второй  день  в  Англии. В  первый  он, так  и  быть, просто  отоспался, а  во  второй…. 
         Замелькали  люди  и  зашаркали  их  ноги. Голоса, приятная  во  всех  отношениях  английская  речь. Шелест  отчетов  и  стук  папок. Звяканье  монет  в  кофейном  автомате. Скрип  открываемых  дверей. В  широкие  коридоры  разведцентра  вылилось  оживление, вскоре  достигшее  апогея. Виной  тому  стало  всеми  узнаваемое  лицо  007. Агенты  зачастую  не  могли  запомнить  тех, кто  работает  в  их  отделе, так  часто  бывали  в  заграничных  командировках, что  порой  в  сознании  пропадал  четкий  облик  самого  шефа. Но  Бонда  знали  все, всегда. Иногда  ему  из-за  этого  приходилось  вести  себя  несколько  театрально. Шаг  влево, шаг  вправо, реверанс. О, привет! Рукопожатие – крепкое, если  он  человека  знал, безразлично  слабое – если  наоборот. Искренняя  радость – улыбка, другая – смеющиеся  глаза. И  водоворот  мыслей…  Тайфун  в  портативном  архиве, иначе  и  не  назовешь. Неожиданно  для  себя  Бонд  столкнулся  лицом  к  лицу  с  журналюгой, тем, у  кого  в  каждом  рукаве  запрятан  диктофон. Как  правило, без  исключений. С  такими  надо  как  можно  короче.
         -   Извините  за  откровенное  хамство, можно  интимный  вопрос?
         -   Три  раза  в  день, но можете написать – шесть! – отрезал  Бонд, вновь  удивившись  своей  лаконичности. Встречи  продолжались  и  множились. Кейт О’Фалк  чертыхнулся  от  избытка  чувств  и  со  скоростью  света  уничтожил  матрицу  некролога, настоящее  произведение  искусства. Ахнув, женская  часть  МИ-6  торопливо  стала  приводить  себя  в  порядок. Бонд  был  самый  желанный  из  всех  реальных  агентов  два  нуля. Даже  тем, кто  видел  его  постоянно, он  казался  архетипом, мистико-мифическим  персонажем, сверхчеловеком  из  будущего. Мэри  Гуднайт, его  златовласая  секретарша, заключила  его  в  объятия, оставив  на  щеке  несмываемый  след  от  губной  помады в  виде слов «Мэри» на верхней губе и «Гуднайт» на нижней.
         -   Я  так  рада, что  ты  жив  и  здоров!
         -   А  также  побрит  и  надушен  парфюмом! – довольно  изрек  Бонд. - Я  сам  себя  заставил  это  сделать!
         Мэри  огляделась  по  сторонам  и, наклонив  голову, приоткрыла  рот:
         -   Теперь  ты  гроза  аборигенов. Не  сомневаюсь, они  еще  долго  тебя  не  забудут.
         -   Если  уже  не  забыли… Послушай-ка, Мэри…. – он  отвел  ее  в  сторону, - ты  ведешь  начатый  мною  мониторинг  активности  «ШТАЗИ»?
         Когда-то  Бонду  это  сказал  сам  001. Она  торопливо  закивала  и  подогнала  себя  под  голливудский  стандарт – все  черты  и  детали  лица  стали  очаровательными  и  невыносимо  красивыми. С  ней  просто  невозможно  было  вести  диалог  как  с  подчиненной. Улыбка  Мэри моментально  прогоняла  нордическую  прохладу  007. Он  вспомнил, как  некогда  нашумевшая  книга  Алекса  Моралеса  «Ева  и  Клей»  на  три  года  превратилась  в  его  настольный  учебник  по  жизни. Суть  философии  Моралеса  укладывалась  в  один-единственный  афоризм: «В  жизни  любого  женского  существа  можно  выделить  два  ярко  выраженных  периода – дура  и  машина  для  производства  детей». Как быть, если девушка умная, горе-философ не рассказал. Перед великосветским агентом стояла как раз такая.
         -   Это  уже  не  агрессивная  разведсеть. - сказала  она  уверенным  голосом. - Это  образ  жизни  больного  геморроем.
         -   Их  Старик  умер?
         Догадка  попала  в  цель. Об  инфаркте  сообщили  по  зашифрованным  каналам  оппозиции. Здесь  их, и  без  того  относительное, одиночество  нарушили  0025  и  0027  в  компании  с  плотным  круглоголовым  сержантом. Последнему  не  помешал  бы  прием  Фитчевской  жидкости, уберегающей  военных  от  хронической  перхоти.
         -   Хэлло, Джеймс. Мы  собираемся….
         -   Я  не  совсем  здоров.
         -   Аорта  не  чешется? – вдруг  что-то  вспомнил  0027.
         -   Чешется, - признался  Бонд  и  с  тревогой  спросил:
         -   А  когда  у  тебя  это  было?
         -   Да  пару  месяцев  назад, после  Верхней  Вольты. Ничего  страшного, всего  лишь  война  лейкоцитов  с  эритроцитами. Жди  перемирия. Молони  сказал  мне  по  секрету, что  это  профессиональное.
         -   Я  все-таки  к  нему  зайду. Вдруг  я  здоров. Держите  связь  через  Мэри. Мэри, держи  связь  через  Кью. Да, гуси-лебеди, и  не  смейте  ее  целовать, а  то  побью!
         -   А  ведь  я  хотел! – всплеснул  руками  0025.
         -   Забудь! – сказал  Бонд  твердо, - я  пошел… Стоп! Эй, 0027! Слушай, какой  у  тебя  режим  бега?
         -   Собака. А  что?
         -   Да  нет, я  просто  спросил. Пока. Утром и вечером, значит…
Бонд  удалился  за  поворот, Мэри  исчезла  в  боковой  двери, а  0025  и  0027  спустились  по  лестнице, громко  обсуждая  очаровательноносую  девушку  из  отдела  обработки  информации.
         -   Какая  сегодня  мерзейшая  погода! – вставил  свое  слово  сержант. И  начал  чесать  голову.
         Получив  микстуру  от  хандры  и  пессимизма, оптимистично  настроенный  Бонд, насвистывая, зашел  к  Кью. Тот  использовал  по  назначению  перекур. Дыма  не  было – светлый  табак, понимаешь  ли. Изобретатель  решил  таким  образом  проблему  демаскировки.
         -   Как  здоровье, 007, все  нормально?
         -   Какие  у  вас  каверзные  вопросы, Кью! Спасибо, пересадка  печени  не  требуется. Вы  случайно  не  знаете, зачем  Молони  начал  борьбу  с  табакокурением? Это  ведь  личная  трагедия  каждого!
         -   Уже  нет. Теперь  Это  проблема  всего  отдела. 002  докурился  до  тромбофлебита  правой  ноги. Как  раз  вслед  директиве  центра, разрешающей  курить.
         -   Печально…. Хотя  неправда, просто  грустно. Но  ведь  никто  из  нас  не  рассчитывает  всерьез  перешагнуть  50-ти  летний  рубеж, не  правда  ли?
         -   Ну, это  вы  не  обобщайте, Бонд, я  все-таки  на  это  рассчитываю!
         -   Зачем  же  вы  курите?
         -   Да  я  и  не  курю… так… для  коммуникабельности.
         -   А, это  разумно. Я  тоже  попробую  для  коммуникабельности. Молони  будет  не  к  чему  придраться.
         -   Да-а… - протянул  Кью, - Говорят, все  началось  с  Сиднея  Рейли?
Бонд  с  удовольствием  закивал:
         -   Драма  из  прошлого.  Назначение же  драмы  одно – зеркало. И  нас  всех  учат  смотреть  в  это  зеркало…. Ого, кажется, снег  пошел?!
         -   Метеоролог  сказал, чтобы  все  радовались  и  этому, потому  как  в  следующем  месяце  погода  будет  просто  кошмарт.
         Внезапно  взгляд  Бонда  упал  на  висевший  на  испытательном  стенде  неизвестный  ему  пистолет. Глаза  его  загорелись. Он  подошел  ближе.
         -   Что  это, Кью? Похоже  на  «Вальтер», но  не  «Вальтер»….
         -   Позвольте  представить  вам  новый  автоматический  пистолет  «Терьер», моя  последняя   разработка. Магазин  вмещает  двадцать  патронов, но  специально  для  вас, 007, я  решил  создать  вариант  на  сорок. Автоматика  полная  плюс  лучевая  подсветка  цели. Он  разное  умеет, я  пока  не  выявил  его  возможности  до  конца.
         -   Мне  еще  не  доводилось  видеть  таких, - с  дрожью  в  голосе  произнес  Бонд  и  взял  «Терьер»  в  руки, - легкий…. Посмотрим, такой  же  легкий  ли  у  него  спуск…
         -   Не  стреляйте! – крикнул  Кью. – Он  заряжен  экспериментальными  газовыми  патронами. Опробуете  потом.
         Бонд  послушно  положил  игрушку  на  место.
         -   Он  меня  полюбил, Кью.
         -   Вы  не  спешите, 007?
         В  руках  изобретателя  появились  странные  агрегаты.
         -   У  меня  есть  полчаса. Потом  пойду  на  аудиенцию  к  М., сдавать  отчет  и  удовлетворять  ненасытную  жажду  старика  во  всех  подробностях. А  он  в  последнее  время  стал  интересоваться  и  моими  любовными  приключениями. Предполагаю  самое  худшее.
         -  Отлично.  Мы    будем    строить    четырехчастотное   антирезонансное  сооружение. Врубаетесь, 007?
         -   Вы  просто  объясните, куда  нажимать  и  что  оно  умеет.
         -   Ничего  оно  не  умеет. Оно  просто  принцип. Сейчас  упадок  технической  культуры, а  все  потому, что  не  меняются  принципы  технологий. Сплошь  технопародии! Я  чувствую  себя  последним  изобретателем  на  свете.
          «Сколько  же  их  в  темноте?!» - задумался  Бонд  и  поинтересовался:
         -       С  чего  вы  начинали, Кью?
         -   Первое  успешное  творение – робот-рифмоплет, подаренный  мною  Черчиллю  в  конце  44-го  года. Славная  вещица, зовут  Демосфен, но  гораздо  красноречивее, поверьте  мне, нежели  сам  древнегреческий  оратор. Он  ходил  по  письменному  столу  премьера  взад-вперед  и  вперед-взад, сотрясая  воздух  угрозами  сексуальной  расправы  с  Гитлером. Говорят, до  сих  пор  ходит  и  орет…. Какой  у  него  смешной  голос, вы  бы  слышали… Надо  бы  его  перепрограммировать  перспективным  пакетом  «Анти-Сталин».
         -   Однако. У  всех  есть  стоящая  работа. Один  я  довольствуюсь  отстрелом  разнокалиберных  негритянских  задниц.
         -   Разве  это  не  работа? Вы  выполнили  очередную  миссию, пусть  не  по  сценарию, но  выполнили!
         -   Прекрасная  миссия! Я  был  два  месяца  бифштексом  для  москитов! Торчу  от  счастья   и    ощущаю  себя  Последним  Героем! А  где  эстетика?….   Это  отвратительное  дело  ни  в  коем  случае  не  попадет  в  мои  мемуары. Я  о  том, Кью, что  гении, злодеи  преступного  мира  вырождаются. Последних  троих  уничтожили – профессор  Мориарти, инженер  Гарин, Адольф  Гитлер…. Все!
         -   Замечательно!
         -   Хм…. Да, разумеется. Как  обыватель, гражданин  Великобритании, я  рад, но  как  агент  два  нуля….
         -   А  как  же  коммунизм, Сталин, КГБ?
         -   Боюсь, Кью, борьба  с  коммунизмом – сизифов  труд!
         -   Правда, я  и  забыл… Займитесь  собой, Бонд! Ваша  секретарша…э…э… Мэри  Гуднайт, милая  девушка  и  фамилия  хорошая. Почему  бы  вам  не  устроить  личную  жизнь? Не  останется  времени  для  переживаний!
         -   Как  вы  жестоки, Кью. Добавили  бы  еще, что  семья – ячейка  общества  и  все  прочее…. Я  уважаю  общество, но  наши  с  ним  пути  зачастую  расходятся. Я  молод  и  душой  и  телом. И  не  играю  в  лотереи. Мэри…
         Дверь  распахнулась  и  вошла, точнее – влетела, Гуднайт.
         -   О, легка  на  помине!
         -   Джеймс, я  звонила  на  склад. Патроны  25-го  калибра  будут  во  вторник!
         -   Спасибо, моя  прелесть! Отложи  мне  пару  ящиков!
         -   Хорошо, Джеймс! – дверь  захлопнулась.
         -   Хотя, если  подумать, Кью, все  зависит  от  нее.
         -   Она  не  может  читать  ваши  мысли.
         -   Это  и  не  нужно. - усмехнулся  Бонд, вытащив  пачку  сигарет  «Балканский  Морлэнд». - Хотите,  я  напрямую  спрошу  у  самой  Мэри, что  она  ко  мне  чувствует?
         Дверь  опять  распахнулась. И  снова  по  вине  Гуднайт.
         -   Хочу! – сказал  Кью, широко  улыбаясь. Бонд  смутился. Он  сказал  это  просто  так.
         -   Джеймс! – воскликнула  Мэри  с  жаром. – Все  собрались  в  «Компании», будут  хвастаться  своими  злоключениями. Пошли!
         -   Спасибо, Гуднайт, я  буду  позже, когда  у  них  фантазии  станет  больше….(пауза) …. Мэри, а  что  ты  делаешь  сегодня  вечером?
         -   Все, что  ты  скажешь, Джеймс! – улыбнулась  она.
         -   Ступай! – поспешно  сказал  Бонд  и  задумался.   
         -   Так-то, Джеймс, - произнес  Кью  с  укором, - неважно, что  ты  спросил, важно, что  она  ответила. Если  ты  всю  жизнь  будешь  один, твое  имя  предадут  забвению. У  тебя  не  будет  потомков, чтобы  его  прославлять.
         Бонд  не  заметил, что  Кью  почему-то  перешел  на  «ты», а  заметил  другое:
         -   Стать  предком  не  такая  уж  блестящая  перспектива. А  насчет  забвения, Кью, вы  ошибаетесь. Вот  увидите, я  стану  знаменитым, и  обо  мне  напишут  книгу, может  даже  не  одну….
         -   Скажите  еще – фильм.
         -   А  что – я  согласен.
         -   Это  все, чего  вы  хотите? – Кью  опять  перешел  на  консервативный  вид  общения. Никогда  он  не  мог  выбрать, за  кого  голосовать – консерваторов  или  либералов.   
         -   Было  бы  неплохо  попасть  в  Красную  Книгу.
         -   Боже, как  все  непросто… Лучше  копите  акции, 007, и  пейте  в  целях  экономии  воду. Я  так  и  поступаю.
         На  столе  выросла  некая  хреновина  с  обильной  клавиатурой  и  «тарелкой».
         -   Я  почти  закончил, Бонд. Надо  уведомить  М. о  том, что  мне  совершенно  необходим  чертов  лаборант…. Будьте  добры, принесите  еще  один  сетевой  адаптер, а  я  пока  попытаюсь  запустить  эту  штуку. Эйнштейн  и  Эдисон  не  волновались  как  я…
    
         Минуя  кают-компанию, Бонд  краем  уха  услышал  некоторые  подробности  одиссей  его  коллег. Самый  большой  урожай  собрал  удачливый  0019, берлинский  резидент, который  под  видом  священника-лютеранина  исповедывал  дипломатов  и  политических  деятелей  разных  ино-стран. Чтобы  восточные  немцы  не  разгадали  его, он  придумал  хитрую  штуку – добавил  к  своей  фамилии  приставку  «фон»  и  говорил  исключительно  на  немецком  языке. А  церквушка, первое  время  невинная  и  непорочная, быстро  обратилась  конспиративным  притоном. Операция  завершилась  крутейшим  образом: «ШТАЗИ»  подослала  к  святому  отцу  проститутку  и  0019  не  смог  сдержаться. И  поставил  бы  свое  здоровье  под  удар, но  подстраховавшая  его  «Белка», агент  МИ-6  на  подхвате, истребила  вражескую  агентшу  редким  варварским  способом. Трофеем  0019  стал  «Жук»  с  непередаваемым  шармом  эпохи  Аденауэра, вывезенный  под  видом  дипломатической  почты.
         Бонд  мельком  взглянул  на  0013. Шпиона  с  богатым  прошлым, но, как  думал  Бонд, без  будущего….  Тот  был  настолько  бледен, что  напоминал  полтергейста. Неприятности  у  этого  агента  начались  сразу. Он  вышел  на  пляж  крымского  города  Керчь  в  одних  плавках, не  зная, что  в  СССР, где  нет  ни  секса, ни  бокса, ни  джаза, купаются  одетыми  по  всей  форме. Его  чуть  не  схватили  как  сексуального  извращенца  и  лишь  отменная  реакция, а  именно – ловкий  нырок  под  воду, спасли  его  от  надругательства. Он  испытал  дополнительный  шок: русские  (как  впоследствии  выяснилось – украинские  националисты) разговаривали  не  по-русски  и  были  вооружены  «шмайссерами».
         После  фиаско, 0013, облачившись  в  акваланг, пытался  провести  страшную  диверсию, но  русские  зажгли  море. Натерпелся  он  до  ушей  и, в  конце  концов, единственный  его  успех  заключался  в  том, что  он  унес  оттуда  ноги. Трофеем  стал  лиловый  фингал  на  левом  глазу   и  набор  советских  монет  с  шельфа  Черного  моря. Прежние  его  дела  мало,  чем  отличались  от  «крымского» - в  Египте  желание  отколупнуть  кусочек  каменной  плоти  сфинкса  едва  не  стоило  ему  жизни. 0013  долго  не  понимал, почему  глаза  местных  фундаменталистов  пылают  яростью, граничащей  с  безумием. Тогда  ему, однако,   хватило  серого  вещества  зарыться  в  песок. Перед  этим  случилась  тяжелая  индийская  командировка – телохранители  Кофе Ананда  заразили  горемыку  компьютерным  вирусом. Спасибо  Молони….Да, совсем  забыл, монеты-то  оказались  фальшивые.
         Наверху  раздался  мощный  хлопок, что-то  с  грохотом  посыпалось  вниз, и  один  лишь  Бонд  понял, что  случилось.
         -   Подождите  меня, - попросил  он  коллег, - я  на  минуточку!               

         В  лаборатории  Кью  стоял  возле  стола, окутанного  клубами  смрадного  дыма:
         -   Что  же, академик  наук  провалился  в  люк! – в  рифму  заговорил  он, вперемежку  с  кашлем. – Многовато  антирезонанса, 007! Я  должен  был  предположить  взрыв. На  терминале  был  вихрь  движущихся  стрелок!
         -   М., небось, уже  подсуетился.
         -   Нет, он  в  кабинете, гоняет  чаи  среди  целого  флота  пепельниц! Видать  нехилую  операцию  замышляет!
         -   Ваш  сетевой  адаптер, Кью… - вручил  Бонд  бандероль, - Я  пойду, меня  ждут. Да, чтобы  утешить  вас, я  оставляю  вам  этот  листок – список  кандидаток  на  звание  моей  невесты. Ознакомьтесь  на  досуге. Может, кого  посоветуете.
         -   Положите  там. Рад, что  вы  образумились, 007. Сразу  же  полегчает. 
         -   Только  вот  где?
         -    Еще  и  не  такое  бывает.
         -  А  у  вас  что-нибудь  было?
         Кью  напряг  лоб  и  медленно  закивал:
         -  Я  три  недели  не  мог  придти  в  себя, после  того, как  обнаружил, что  в  орфографическом  словаре  «творить»  соседствует  с  «творог»……… 
   
         Он  вернулся  в  «Компанию». На  диване  за  шесть  тысяч  фунтов  сидел  человек  в  белом  шарфе  на  черном  пальто, с  золотой  коронкой, поставленной  в  Ганновере. Это  было  понятно  по  свежему  номеру  «Фелькишер  Беобахтер»  в  его  перчатках. В  манерах  угадывался  0033.
         -   ….а  я  и  говорю, возьмите  тысячу  слева, а  я  справа… -  лицевыми  мышцами  он  владел  не  хуже  Чарли  Чаплина.
         -   Всех  завалил?
         -   А  то!… Натворил  я  там  делов  как  слон  в  посудной  лавке. Жаль, потом  в  автомате  патрон  заело…. Придется  перейти  на  новую  модель…
         Бонд  склонился  над  Мэри, в  оба  уха  слушавшей  старые  истории  о  новом.
         -   Что  там, радость  моя?
         -   0033  такой  прикольный! – восхитилась  она.
         -   С  его-то  харизмой! – заметил  Бонд, - А  разве  не  про  него  передавали  «его  привезут  по  частям»?
         -   Потребовался  только  косметический  ремонт  головы.
         -   ?
         -   Кокосовый  орех  и  поскользнулся  на  шкурке  от  перезревшего  банана.
         -   Несокрушимая  башка! Мировой  парень!
         Другой  агент  старательно  показывал  ссадину  от  пули, на  которую  пришли  поглазеть  все  стенографистки. Лицо  0017, обветренное  океанскими  ветрами  и  прокаленное  солнцем  Марокко, излучало  абсолютное  счастье.
         -   Вот  ведь  дьявол, - говорил  он, - для  самой  мизерной  победы  приходится  уезжать  к  черту  на  рога!
         0023, совершенно  бесподобно  рыхлый  и  заметно  прибавивший  в  весе, также  вернулся  с  блистательной  викторией. Он  должен  был  выяснить, какие  ракеты  русские  производят  на  ПО  «Серп  и  ледоруб». Оказалось – американскую  тушенку. 
         Следующим  был  0027, возвратившийся  из  Гренландии.
         -   Щеки  как  будто  обложило  крапивой,  так  их  жгло… да-а… как  их  жгло, вашу  мать! – восхищался  он  сам  себе.
         0016  сделал  бравый  вид  и  рассказал, как  он  перебил  армию  камчатских  пограничников  на  очередной  стройке  коммунизма. И  перебил  бы  еще  больше, но, пытаясь  бесплатно  проскочить  через  турникет, получил  травму, о  которой  не  принято  говорить.
         На  собрании  отсутствовали  всего  три  агента, чье  прибытие  ожидалось  до  последнего  дня. 0024  застрял  где-то  в  Киншасе. В  шифровках  он  постоянно  твердил, что  смертельно  ранен, и  просил  прислать  ему  несколько  Х-лучей (очевидно, просветить  мозги). А  у  него  и  раньше  чуть  ли  не  каждую  неделю  кончались  то  деньги, то  фотопленка, то  патроны. Ему  даже  и  прозвище  соответствующее  придумали – Кончаловский. В  итоге, в  штабе  сообразили, что  у  0024  кончилась  совесть. Что  касается  0029, то  он  скоропостижно  обложался  в  Индонезии. И  теперь  лежал  в  поликлинике, лечась  сразу  от  всех  39  болезней, известных  в  этой  экваториальной  диктатуре  ислама. Хуже  всех  пришлось  0018, который  попал  под  комбайн  на  поднятой  целине, пытаясь  избавить  мир  от  пакостей  злобного  доктора  Станислава  Ню. Теперь  номер  0018  оказался  вакантным. Стенографистки  тихо  всплакнули – 0018  носил  прическу  под  Элвиса  и  всем  им  очень  нравился, хоть  и  уступал  по  этому  показателю  Джеймсу  Бонду. Решено  было  увековечить  его  голубые  замшевые  ботинки  в  музее  МИ-6. Бонд  понял, что  настала  его  очередь  по  уставившимся  на  него  вопросительным  взглядам:
         -   Джеймс, а  где  были  вы? Расскажите!
         -   Про шоколадное мороженое?! – Бонду  нечем  было  хвастать, а  врать  он  не  любил, во  всяком  случае,  своим  коллегам. Анти-Карнеги  из  него  получался  отменный. Выдержка, ежедневная  медитация  и  никаких  секретов. Здесь  все  и  кончилось. Послышался  суровый  грохот  каблуков. Так звучала обувь  «старика». А когда  в  помещение  входил  М., то  вставал  даже  телефон.
         -   Чего  расторчались? – заворчал  он  с  порога. - За  работу, разгильдяи! В  спортзал!
         М. считал, что  этичные  агенты, вернувшиеся  с  задания, сразу  должны  начать  тренироваться, не  жалея  кармы. Бонд  наклонил  голову  набок, пытаясь  понять, на  что  шеф  намекает. На  М. сидел  пиджак, висели  серые  в  полоску  брюки, шелковый  галстук, ниже  колен – лаковые  ботинки  на  пуговицах. На  свидание  собрался? Его  бы  сейчас  в  болотистые  низины  Негритании! Впрочем, Бонд  мысленно  поблагодарил  шефа  за  избавление  от  расспросов  любопытных  коллег. Но  взгляд  М. говорил, что  благодарить  рано, делать  это  нужно  позднее  и  иначе.
         -   Эй, 0016! – крикнул  М. опять, - А  что  случилось  с  нашим  резидентом  на  Чукотке? Он  вторую  неделю  не  дает  о  себе  знать!
         -   Я  не  хотел  его  убивать, сэр! – 0016  задрожал  от  страха, - Он  сам  лез  под  пулю! Они  там  все  предатели, только  отвернись – всадят  нож  в  спину! По  самую  рукоятку!
         -   У  тебя  все  предатели, идиот!
         М. обратился  к  0013, сдвинув  грозно  брови:
         -   Бумага  на  тебя  из  полиции  пришла!
         -   Какая? – испугался  0013.
         -  За  купание  и  ныряние  в  фонтане  на  Трафальгарской  площади! Что  скажете  в  оправдание, 0013? Ах, вот  как! Молчите!? За  это, 0013, отправитесь  обратно  к  русским…. На  Таймыр - в  горы  Бырранга  поджигать  урановые  рудники.
         -   Только  не  в  Россию, сэр!
         -   Прекратите  корчить  из  себя  Святого  Августина, 0013, и  идите  собирать  свои  вещи!…Ноль-Ноль-Семь, кам  цу  мир!
         « Это  «кам  цу  мир»  неспроста!» - подумал  Бонд, неохотно  следуя  в  кабинет  шефа  на  разбор  полетов… Прошло  полчаса  и  две  минуты  сверху. Вышел  Бонд  из  кабинета  М. чернее  тучи.
         -   Немного  усилий  и  третий  Ноль  ваш! – спародировал  он  шефа, - Ты  просто  создан  для  этого  задания, 007! Эх, пойду  писать  завещание!
         Здесь  он  пожалел, что  не  женат  решительно  ни  на  ком, да  что  делать! «Оставлю  все  Кью  и  Гуднайт, они  единственные  меня  понимают!»
         -   Что  произошло? – спросила  невесть  откуда  взявшаяся  Мэри. - На  тебе  лица  нет!
         Бонд  быстро  подошел  к  большому  зеркалу, украшавшему  коридор. Мэри  как  всегда  преувеличила. Лицо на месте. Что  случилось? Да  ничего  особенного! Бонд  прошел  в  кабинет. Китайские  вазы, зеленый  мрамор. «Четырнадцатый  век, если  конечно  не  подделка» - честно  засудил  007. Над  столом  М.  за  время  его  отсутствия  появился  большой  рыцарский  щит  с  выгравированным  девизом  «Я  всегда  прав». Сам  Бунга  Рунга  Третий  А  тоже  так  говорил….
         М.  обратил  свой  академически  выбритый  облик  к  Бонду:
         -   Ну  что  же, похвально, похвально… - заговорил  он  голосом  выздоравливающего  тифозного, - Сегодня  Министр  Иностранных Дел рассыпался  в  благодарностях, а  дружкам  мистера  Бунга  Рунги  придется  за  многое  ответить. Жаль, что  Самого  не  взяли  живым.
         -   Ему  теперь  все-таки  лучше, чем  мне, - сказал  Бонд  грустно, - вышел  в  бессрочный  отпуск.
         -   Разве  вы  не  довольны  исходом  дела? – выразил  М. удивление, - Он  может  и  не  альбинос, но, как  не  крути – негр…У  меня  для  вас  еще  одна  хорошая  новость. Королева  согласилась  подписать  вашу  почетную  грамоту.
         -   Это  ее  самое  мудрое  решение  за  все  годы  правления, сэр, - с  сарказмом  заметил  Бонд, - но  у  меня  пока  есть  дома  туалетная  бумага!
         Шеф  не  захотел  стерпеть  укол:
         -   Острите?! Чтобы  вам  не  было  так  скучно, я  придумаю  вам  новое  дело. В  том  месте, где  климат  ломает  последние  рубежи  человеческих  возможностей. Провала  не  потерплю!…
         -   Да, сэр! Разрешите  идти, сэр?!
         -  Стойте, 007, вы  не  знаете, что  изобрел  наш Кью? Я  видел  цветной  дисплей, клавиатура  тоже  ничего, восьмиугольная  розетка, под  экраном  мотогеничная  бандура…
         -   Сэр, я  думаю, это  ЭВМ.
         -   Побойтесь  бога, 007, я  знаю – это  коммутатор  связи! Я  говорил  майору, как  мне  не  хватает  этой  штуковины. Хитер, все  время  жалуется  на  склероз! А  где  склероз? Нет  склероза!  Вы  еще  здесь, Бонд?! Идите  писать  отчет!
         -   Хорошо, сэр.
               
         Кью  с  благоговением  отвлекся  от  тушения  пожара, надел  хорошие  очки  в  дорогой  оправе, и  развернул  оставленный  Бондом  лист. Чистый  лист.